— Опасность возобновления военных действий сейчас наиболее высока. Если вы хотите, чтобы я признал ошибочность решения о сокращении расходов на флот, то — не для протокола — я это признаю. Однако никакие материалы, предоставленные разведкой, не убеждают меня, что Флот Республики способен успешно вести против нас боевые действия.
— А если Флот Республики не согласен с вашим анализом?
— Тем хуже для них. Самоуверенность и глупость им дорого обойдутся.
— Может быть, вы хотя бы прикажете привести пикеты и базы в состояние повышенной готовности и усилите оборону Звезды Тревора?
— Наши пикеты и базы всегда находятся в состоянии высокой готовности, — отрезал Яначек. — Что до обороны Звезды Тревора, то, как вам хорошо известно, её обеспечивает одна из самых сильных группировок нашего флота, а форты терминала полностью введены в строй и имеют полный боезапас. Дальнейшее увеличение ударной мощи Третьего флота в настоящий момент смысла не имеет и может только обострить и без того натянутые отношения между республикой и Звездным Королевством.
— Иными словами, предупредить наших командующих и усилить Третий флот — это политически неприемлемое решение?
— По сути, да, — не колеблясь ответил Яначек. Несколько секунд Белая Гавань молча рассматривал его и, убедившись, что тот непоколебим, покачал головой.
— Знаете, — произнес он обыденным, почти веселым тоном, — если бы я не слышал все это собственными ушами, я бы не поверил, что для вас возможно стать еще глупее.
Уже давно потемневшее от гнева лицо Яначека приобрело вдруг пугающе пурпурный оттенок, челюсть его опускалась и поднималась, словно рот самостоятельно пытался извергнуть слова, которые не удавалось подыскать его разъяренному сознанию. Белая Гавань посмотрел на него еще несколько секунд и снова покачал головой.
— Вижу, втолковывать вам что-либо нет никакого смысла, — произнес он с холодным презрением. — Всего хорошего.
И вышел из кабинета прежде, чем к Первому Лорду вернулась способность говорить.
* * *
— Эдвард, я полагаю, нам нужно серьезно подумать об укреплении базы “Сайдмор”.
— Об этом не может быть и речи! — прорычал Яначек, гадая, что известно Первому Космос-лорду о его “беседе” с графом Белой Гавани.
Чакрабарти, однако, смотрел на него спокойно, и Яначек воздел руки к небу.
— Где мы возьмём эти подкрепления? — вопросил он. — Особенно после ноты, которую мы только что отослали Причарт? Если они с Тейсманом настолько глупы, что после её получения прервут переговоры, нам потребуется каждый свободный корабль — здесь, а не на Силезии!
— В таком случае, — сказал Чакрабарти, — мы должны снабдить Харрингтон новыми инструкциями.
— Какими еще “новыми инструкциями”? — сквозь зубы выдавил Яначек.
— Мы должны дать ей указание уступить андерманцам всё, на что они, черт бы их побрал, положили глаз! — рявкнул в ответ Чакрабарти с непривычной для него резкостью.
— Что? — в изумлении воззрился на него Яначек.
— Я перечитал версию инцидента в Зороастре, которую опубликовал Штернхафен. Очевидно, что она сфабрикована. Это подтверждает и то, что Харрингтон было официально отказано, когда та предложила провести совместное расследование. На мой взгляд, Империя готовит почву, чтобы потребовать от Силезии территориальных уступок. Полагаю, ради этого император готов даже на военный конфликт со Звездным Королевством и хочет использовать этот инцидент, чтобы вынудить нас согласиться, только бы не рисковать дальнейшим ростом конфронтации. Не удивлюсь, если рост напряженности между нами и Республикой заставит его сделать вывод — по сути, правильный, — что мы не можем позволить себе усилить группировку на Сайдморе.
— Но судя по всему, что успел накопать Фрэнсис, анди еще только производят перегруппировку, — возразил Яначек.
— При всем моем уважении к Фрэнсису, — произнес Чакрабарти пренебрежительным тоном, — мне кажется, что он ошибается. Точнее будет сказать, что анди продвинулись в развертывании сил куда дальше, чем он думает. Это единственное объяснение тому, что Штернхафен ухватился за зороастрийский инцидент. А тут еще эта история с “Гекатой”. Я знаю, — он помахал рукой в воздухе, — Фрэнсис считает, что это отвлекающий маневр. Может, он и прав, может и нет, но что бы ни затеяла Республика, это не меняет ситуацию в отношении анди. Но, возможно, Харрингтон права, и тогда в Силезии болтается целый флот хевов, а это делает угрозу еще серьезнее. Повторяю, Эдвард: как Первый Космос-лорд я считаю, что нам следует или существенно укрепить Сайдмор, или сохранить группировку на нынешнем уровне, но направить командующей инструкции, существенно сужающие сферу её ответственности.
— Не думаю, что политическая ситуация позволяет нам так поступить, — медленно проговорил Яначек. — Не сейчас. Республика уже поставила нас в щекотливое положение. Даже если Тейсман пытается подтолкнуть нас не к этому, такой жест был бы слишком серьезной демонстрацией слабости.
— Добро пожаловать в реальность, — решительно ответил Чакрабарти.
— Нет. Об этом не может быть и речи, — твердо сказал Яначек.
— В таком случае, — ответил Чакрабарти, — я не вижу выхода. Прошу об отставке с поста Первого Космос-лорда.
Яначек захлопал глазами.
— Это серьезно?
— Боюсь, что да, Эдвард, — покачал головой Чакрабарти. — Не буду притворяться, перспектива отставки меня не радует. Но я уже не первый месяц твержу, что у нас слишком много очагов возгорания. По моему убеждению, нам необходимо не разбрасываться, а консолидировать все имеющиеся силы. Честно признаюсь, мне очень жаль, что я поддержал сокращение ассигнований на флот.
— Поздновато быть умным задним числом! — съязвил Яначек.
— Поздновато, — согласился Чакрабарти. — К тому же, зная то, что я знал тогда, я и сейчас, наверное, принял бы то же решение. Я просто хотел сказать, что в результате этих сокращений мы не обладаем силами, позволяющими нам даже рассматривать возможность ведения войны на два фронта. А именно это нас ожидает, если анди решат нажать как раз тогда, когда мы скатываемся к возобновлению боевых действий против Республики. Не знаю как вы, но я не собираюсь нести ответственность за попадание в подобную ситуацию. Поэтому, либо правительство решит изменить данные герцогине Харрингтон инструкции, с тем чтобы появилась возможность вернуть часть её соединения домой, либо, боюсь, вам придется подыскивать на должность Первого Космос-лорда другую кандидатуру.
— Но...
— Нет, Эдвард, — твердо перебил его Чакрабарти. — Нам нужно консолидировать силы. Либо мы отзываем с Сайдмора сюда большую часть Тридцать четвертого оперативного соединения, либо мы изыскиваем резервы для усиления нашей обороны где-то еще. Либо же я подаю в отставку.
— Но больше негде !
— Есть ещё Грейсон, — спокойно ответил Чакрабарти.
— Никогда! Чтобы я стал просить о помощи этих ублюдочных неоварваров!..
— Я знаю, что вы не доверяете им и что вы их не любите. Черт побери, да я сам их не люблю ! — хмыкнул Чакрабарти. — Но их флот вполне способен усилить наши пикеты в оккупированных системах настолько, чтобы заставить Республику остановиться и подумать... Если, конечно, Протектор на это согласится.
Яначек захлопнул рот и взглянул на Первого Космос-лорда с нескрываемым раздражением. Он еще кипел после встречи с графом Белой Гавани и был преисполнен решимости доказать раз и навсегда этому высокомерному, самовлюбленному ханже и сукину сыну, что Адмиралтейство, черт побери, не станет плясать под его дудку или дудку его драгоценной “Саламандры”, как это было при Морнкрик.
А теперь еще и это. Легко Чакрабарти предлагать идти на поклон к Бенджамину Мэйхью и его любезному гранд-адмиралу Мэтьюсу. Саймону что, это ведь не ему придется иметь дело с несносными, чванливыми, фанатичными варварами, которых никак не удается поставить на место! Нет, эта работенка достанется Первому Лорду Адмиралтейства. Чакрабарти отсидится в стороне, а ему, Яначеку, придется унижаться, упрашивая Грейсон спасать их шкуру!
— И откуда вдруг возникла эта замечательная идея? — ледяным тоном осведомился Яначек.
— Не так уж и “вдруг”, — возразил Чакрабарти. — Да, должен признаться, открыто вопрос об обращении за помощью к Грейсону я пока не ставил, но озабоченность фактом чрезмерной распыленности флота в наших беседах выражал. Возможно, доклад Харрингтон усугубил мои опасения, но я уже не первый месяц размышляю об этом варианте решения проблемы — особенно в свете моей переписки с адмиралом Кьюзак.
— Кьюзак ! — Яначек выплюнул это имя, как рыбью кость: Феодосия Кьюзак относилась к тем высшим офицерам флота, от которых ему так и не удалось избавиться. Он вынужден был выбирать между нею и графом Белой Гавани, которые оба были кумирами жителей Сан-Мартина. Граф освободил их от Хевена, а Кьюзак командовала флотом, защищавшим Звезду Тревора на протяжении почти десяти стандартных лет. Яначеку очень хотелось выдворить Феодосию со службы вместе с её драгоценным дружком графом, но барон Высокого Хребта рассудил иначе. Он решил, что изгнание обоих флагманов, столь популярных у сан-мартинцев, будет нежелательной растратой политического капитала.
— Да, Кьюзак, — подтвердил Чакрабарти. — Это одна из причин, по которым я не спешил обсуждать проблему с вами. Я знал, что любое её предложение будет сразу же... встречено вами в штыки. Но она права, Эдвард. У нас серьезные неприятности. Кто виноват в их возникновении — в настоящий момент вопрос второстепенный. Главное из них выбраться, и если грейсонцы способны нам в этом помочь, надо попросить их оказать нам помощь.
— Нет, — ответил Яначек более спокойным тоном. — И дело не в моем недоверии грейсонцам или Кьюзак. Да, я им не доверяю. Полагаю, у меня есть на то серьёзные основания. Но суть в другом. Наше обращение к Грейсону с просьбой о прямой военной помощи будет воспринято Республикой как провокация.
— Провокация?
— Разумеется! Ведь речь идет об усилении нашего военного присутствия в спорных системах. Очевидно же, что в период обострения такой шаг воспримут как провокационный.
— Если не ошибаюсь, только что отосланная нами дипломатическая нота может быть истолкована именно как провокационная, Эдвард!
— Это далеко не одно и то же. То — дипломатия, а это — конкретные военные меры. Я полагаю, что тут есть очень существенная разница.
— Мне кажется, что мы не придем к согласию, — ответил, помолчав, Чакрабарти. — Поэтому спрашиваю вас еще раз. Вы согласны просить премьер-министра изменить нашу политику в Силезии, с тем чтобы отозвать существенную часть кораблей Тридцать четвертого оперативного соединения с Сайдмора домой, либо же рассмотреть возможность запросить Грейсон об усилении наших пикетов?
— Нет, — твердо сказал Яначек.
— Хорошо. — Чакрабарти встал. — В таком случае прошу немедленно принять мое прошение об отставке.
— Это невозможно!
— Еще как возможно, Эдвард.
— Но тогда вам конец!
— Не исключено. Но на мой взгляд “конец” для меня наступит гораздо вероятнее, если буду сидеть сложа руки, в то время как мы катимся в пропасть.
— Вот как? — презрительно скривился Яначек. — И вы обсудили это со своими шурином и кузеном?
— Обсудил, — ответил Чакрабарти, и Яначек удивленно моргнул. — Акахито привел примерно те же аргументы, что и вы. По сути, посоветовал мне помалкивать и делать, что велят. Не скажу, что меня это удивило. А вот точка зрения Адама оказалась иной.
Сообразив, что таращится на Первого Космос-лорда с отвисшей челюстью, Яначек захлопнул рот — правда, с мышцами справился не сразу. Как и сам Чакрабарти, он не удивился тому, что Акахито Фицпатрик посоветовал своему кузену не раскачивать лодку, в конце концов, герцог Серой Воды на протяжении десятилетий являлся одним из ближайших политических союзников Высокого Хребта. Другое дело, шурин Чакрабарти, Адам Дамакос.
— И что же сказал по этому поводу мистер Дамакос? — осторожно поинтересовался Первый Лорд Адмиралтейства.
— Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, — ответил Чакрабарти. — Скажу просто, что Адам... все больше и больше не в восторге от нынешнего правительства, несмотря на участие в нем графини Нового Киева и МакИнтоша.
— Что? — Яначек презрительно расхохотался. — Может быть, он предпочел бы увидеть в составе кабинета эту страдалицу, эту сладкоречивую идиотку Монтень?
— Между прочим, да. И он не единственный член парламента от либеральной партии, склоняющийся к этому. А в данном случае важно то, что Адам представляет либералов в Комитете по делам Флота Палаты Общин. А значит, об истинном положении нашего флота он информирован гораздо лучше, чем Акахито, и по большинству проблем его мнение совпадает с моим. Зоны нашей ответственности слишком велики, их слишком много, а кораблей, чтобы поспеть повсюду, слишком мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— А если Флот Республики не согласен с вашим анализом?
— Тем хуже для них. Самоуверенность и глупость им дорого обойдутся.
— Может быть, вы хотя бы прикажете привести пикеты и базы в состояние повышенной готовности и усилите оборону Звезды Тревора?
— Наши пикеты и базы всегда находятся в состоянии высокой готовности, — отрезал Яначек. — Что до обороны Звезды Тревора, то, как вам хорошо известно, её обеспечивает одна из самых сильных группировок нашего флота, а форты терминала полностью введены в строй и имеют полный боезапас. Дальнейшее увеличение ударной мощи Третьего флота в настоящий момент смысла не имеет и может только обострить и без того натянутые отношения между республикой и Звездным Королевством.
— Иными словами, предупредить наших командующих и усилить Третий флот — это политически неприемлемое решение?
— По сути, да, — не колеблясь ответил Яначек. Несколько секунд Белая Гавань молча рассматривал его и, убедившись, что тот непоколебим, покачал головой.
— Знаете, — произнес он обыденным, почти веселым тоном, — если бы я не слышал все это собственными ушами, я бы не поверил, что для вас возможно стать еще глупее.
Уже давно потемневшее от гнева лицо Яначека приобрело вдруг пугающе пурпурный оттенок, челюсть его опускалась и поднималась, словно рот самостоятельно пытался извергнуть слова, которые не удавалось подыскать его разъяренному сознанию. Белая Гавань посмотрел на него еще несколько секунд и снова покачал головой.
— Вижу, втолковывать вам что-либо нет никакого смысла, — произнес он с холодным презрением. — Всего хорошего.
И вышел из кабинета прежде, чем к Первому Лорду вернулась способность говорить.
* * *
— Эдвард, я полагаю, нам нужно серьезно подумать об укреплении базы “Сайдмор”.
— Об этом не может быть и речи! — прорычал Яначек, гадая, что известно Первому Космос-лорду о его “беседе” с графом Белой Гавани.
Чакрабарти, однако, смотрел на него спокойно, и Яначек воздел руки к небу.
— Где мы возьмём эти подкрепления? — вопросил он. — Особенно после ноты, которую мы только что отослали Причарт? Если они с Тейсманом настолько глупы, что после её получения прервут переговоры, нам потребуется каждый свободный корабль — здесь, а не на Силезии!
— В таком случае, — сказал Чакрабарти, — мы должны снабдить Харрингтон новыми инструкциями.
— Какими еще “новыми инструкциями”? — сквозь зубы выдавил Яначек.
— Мы должны дать ей указание уступить андерманцам всё, на что они, черт бы их побрал, положили глаз! — рявкнул в ответ Чакрабарти с непривычной для него резкостью.
— Что? — в изумлении воззрился на него Яначек.
— Я перечитал версию инцидента в Зороастре, которую опубликовал Штернхафен. Очевидно, что она сфабрикована. Это подтверждает и то, что Харрингтон было официально отказано, когда та предложила провести совместное расследование. На мой взгляд, Империя готовит почву, чтобы потребовать от Силезии территориальных уступок. Полагаю, ради этого император готов даже на военный конфликт со Звездным Королевством и хочет использовать этот инцидент, чтобы вынудить нас согласиться, только бы не рисковать дальнейшим ростом конфронтации. Не удивлюсь, если рост напряженности между нами и Республикой заставит его сделать вывод — по сути, правильный, — что мы не можем позволить себе усилить группировку на Сайдморе.
— Но судя по всему, что успел накопать Фрэнсис, анди еще только производят перегруппировку, — возразил Яначек.
— При всем моем уважении к Фрэнсису, — произнес Чакрабарти пренебрежительным тоном, — мне кажется, что он ошибается. Точнее будет сказать, что анди продвинулись в развертывании сил куда дальше, чем он думает. Это единственное объяснение тому, что Штернхафен ухватился за зороастрийский инцидент. А тут еще эта история с “Гекатой”. Я знаю, — он помахал рукой в воздухе, — Фрэнсис считает, что это отвлекающий маневр. Может, он и прав, может и нет, но что бы ни затеяла Республика, это не меняет ситуацию в отношении анди. Но, возможно, Харрингтон права, и тогда в Силезии болтается целый флот хевов, а это делает угрозу еще серьезнее. Повторяю, Эдвард: как Первый Космос-лорд я считаю, что нам следует или существенно укрепить Сайдмор, или сохранить группировку на нынешнем уровне, но направить командующей инструкции, существенно сужающие сферу её ответственности.
— Не думаю, что политическая ситуация позволяет нам так поступить, — медленно проговорил Яначек. — Не сейчас. Республика уже поставила нас в щекотливое положение. Даже если Тейсман пытается подтолкнуть нас не к этому, такой жест был бы слишком серьезной демонстрацией слабости.
— Добро пожаловать в реальность, — решительно ответил Чакрабарти.
— Нет. Об этом не может быть и речи, — твердо сказал Яначек.
— В таком случае, — ответил Чакрабарти, — я не вижу выхода. Прошу об отставке с поста Первого Космос-лорда.
Яначек захлопал глазами.
— Это серьезно?
— Боюсь, что да, Эдвард, — покачал головой Чакрабарти. — Не буду притворяться, перспектива отставки меня не радует. Но я уже не первый месяц твержу, что у нас слишком много очагов возгорания. По моему убеждению, нам необходимо не разбрасываться, а консолидировать все имеющиеся силы. Честно признаюсь, мне очень жаль, что я поддержал сокращение ассигнований на флот.
— Поздновато быть умным задним числом! — съязвил Яначек.
— Поздновато, — согласился Чакрабарти. — К тому же, зная то, что я знал тогда, я и сейчас, наверное, принял бы то же решение. Я просто хотел сказать, что в результате этих сокращений мы не обладаем силами, позволяющими нам даже рассматривать возможность ведения войны на два фронта. А именно это нас ожидает, если анди решат нажать как раз тогда, когда мы скатываемся к возобновлению боевых действий против Республики. Не знаю как вы, но я не собираюсь нести ответственность за попадание в подобную ситуацию. Поэтому, либо правительство решит изменить данные герцогине Харрингтон инструкции, с тем чтобы появилась возможность вернуть часть её соединения домой, либо, боюсь, вам придется подыскивать на должность Первого Космос-лорда другую кандидатуру.
— Но...
— Нет, Эдвард, — твердо перебил его Чакрабарти. — Нам нужно консолидировать силы. Либо мы отзываем с Сайдмора сюда большую часть Тридцать четвертого оперативного соединения, либо мы изыскиваем резервы для усиления нашей обороны где-то еще. Либо же я подаю в отставку.
— Но больше негде !
— Есть ещё Грейсон, — спокойно ответил Чакрабарти.
— Никогда! Чтобы я стал просить о помощи этих ублюдочных неоварваров!..
— Я знаю, что вы не доверяете им и что вы их не любите. Черт побери, да я сам их не люблю ! — хмыкнул Чакрабарти. — Но их флот вполне способен усилить наши пикеты в оккупированных системах настолько, чтобы заставить Республику остановиться и подумать... Если, конечно, Протектор на это согласится.
Яначек захлопнул рот и взглянул на Первого Космос-лорда с нескрываемым раздражением. Он еще кипел после встречи с графом Белой Гавани и был преисполнен решимости доказать раз и навсегда этому высокомерному, самовлюбленному ханже и сукину сыну, что Адмиралтейство, черт побери, не станет плясать под его дудку или дудку его драгоценной “Саламандры”, как это было при Морнкрик.
А теперь еще и это. Легко Чакрабарти предлагать идти на поклон к Бенджамину Мэйхью и его любезному гранд-адмиралу Мэтьюсу. Саймону что, это ведь не ему придется иметь дело с несносными, чванливыми, фанатичными варварами, которых никак не удается поставить на место! Нет, эта работенка достанется Первому Лорду Адмиралтейства. Чакрабарти отсидится в стороне, а ему, Яначеку, придется унижаться, упрашивая Грейсон спасать их шкуру!
— И откуда вдруг возникла эта замечательная идея? — ледяным тоном осведомился Яначек.
— Не так уж и “вдруг”, — возразил Чакрабарти. — Да, должен признаться, открыто вопрос об обращении за помощью к Грейсону я пока не ставил, но озабоченность фактом чрезмерной распыленности флота в наших беседах выражал. Возможно, доклад Харрингтон усугубил мои опасения, но я уже не первый месяц размышляю об этом варианте решения проблемы — особенно в свете моей переписки с адмиралом Кьюзак.
— Кьюзак ! — Яначек выплюнул это имя, как рыбью кость: Феодосия Кьюзак относилась к тем высшим офицерам флота, от которых ему так и не удалось избавиться. Он вынужден был выбирать между нею и графом Белой Гавани, которые оба были кумирами жителей Сан-Мартина. Граф освободил их от Хевена, а Кьюзак командовала флотом, защищавшим Звезду Тревора на протяжении почти десяти стандартных лет. Яначеку очень хотелось выдворить Феодосию со службы вместе с её драгоценным дружком графом, но барон Высокого Хребта рассудил иначе. Он решил, что изгнание обоих флагманов, столь популярных у сан-мартинцев, будет нежелательной растратой политического капитала.
— Да, Кьюзак, — подтвердил Чакрабарти. — Это одна из причин, по которым я не спешил обсуждать проблему с вами. Я знал, что любое её предложение будет сразу же... встречено вами в штыки. Но она права, Эдвард. У нас серьезные неприятности. Кто виноват в их возникновении — в настоящий момент вопрос второстепенный. Главное из них выбраться, и если грейсонцы способны нам в этом помочь, надо попросить их оказать нам помощь.
— Нет, — ответил Яначек более спокойным тоном. — И дело не в моем недоверии грейсонцам или Кьюзак. Да, я им не доверяю. Полагаю, у меня есть на то серьёзные основания. Но суть в другом. Наше обращение к Грейсону с просьбой о прямой военной помощи будет воспринято Республикой как провокация.
— Провокация?
— Разумеется! Ведь речь идет об усилении нашего военного присутствия в спорных системах. Очевидно же, что в период обострения такой шаг воспримут как провокационный.
— Если не ошибаюсь, только что отосланная нами дипломатическая нота может быть истолкована именно как провокационная, Эдвард!
— Это далеко не одно и то же. То — дипломатия, а это — конкретные военные меры. Я полагаю, что тут есть очень существенная разница.
— Мне кажется, что мы не придем к согласию, — ответил, помолчав, Чакрабарти. — Поэтому спрашиваю вас еще раз. Вы согласны просить премьер-министра изменить нашу политику в Силезии, с тем чтобы отозвать существенную часть кораблей Тридцать четвертого оперативного соединения с Сайдмора домой, либо же рассмотреть возможность запросить Грейсон об усилении наших пикетов?
— Нет, — твердо сказал Яначек.
— Хорошо. — Чакрабарти встал. — В таком случае прошу немедленно принять мое прошение об отставке.
— Это невозможно!
— Еще как возможно, Эдвард.
— Но тогда вам конец!
— Не исключено. Но на мой взгляд “конец” для меня наступит гораздо вероятнее, если буду сидеть сложа руки, в то время как мы катимся в пропасть.
— Вот как? — презрительно скривился Яначек. — И вы обсудили это со своими шурином и кузеном?
— Обсудил, — ответил Чакрабарти, и Яначек удивленно моргнул. — Акахито привел примерно те же аргументы, что и вы. По сути, посоветовал мне помалкивать и делать, что велят. Не скажу, что меня это удивило. А вот точка зрения Адама оказалась иной.
Сообразив, что таращится на Первого Космос-лорда с отвисшей челюстью, Яначек захлопнул рот — правда, с мышцами справился не сразу. Как и сам Чакрабарти, он не удивился тому, что Акахито Фицпатрик посоветовал своему кузену не раскачивать лодку, в конце концов, герцог Серой Воды на протяжении десятилетий являлся одним из ближайших политических союзников Высокого Хребта. Другое дело, шурин Чакрабарти, Адам Дамакос.
— И что же сказал по этому поводу мистер Дамакос? — осторожно поинтересовался Первый Лорд Адмиралтейства.
— Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, — ответил Чакрабарти. — Скажу просто, что Адам... все больше и больше не в восторге от нынешнего правительства, несмотря на участие в нем графини Нового Киева и МакИнтоша.
— Что? — Яначек презрительно расхохотался. — Может быть, он предпочел бы увидеть в составе кабинета эту страдалицу, эту сладкоречивую идиотку Монтень?
— Между прочим, да. И он не единственный член парламента от либеральной партии, склоняющийся к этому. А в данном случае важно то, что Адам представляет либералов в Комитете по делам Флота Палаты Общин. А значит, об истинном положении нашего флота он информирован гораздо лучше, чем Акахито, и по большинству проблем его мнение совпадает с моим. Зоны нашей ответственности слишком велики, их слишком много, а кораблей, чтобы поспеть повсюду, слишком мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147