Но через несколько секунд зазвучал тревожный сигнал, в такт ему замигал красный индикатор «Опасность». Ускорение плавно уменьшилось, сменилось торможением. Эля упорно давила штурвал. Внезапно наступила темнота — шлюпка нырнула в тень. В салоне кто-то радостно заверещал. Перегрузка достигла двукратной и вдруг исчезла. Лунная сила тяжести поначалу показалась курсантам невесомостью.
— Где мы?
— На грунте, — Спиид сдвинул предохранительную крышечку на пульте и вдавил большую круглую кнопку с изображением якоря. Что-то лязгнуло, и рядом со шлюпкой взвились в небо четыре фейерверка — два у носа и два у кормы. Кнопка с якорем засветилась бордовым.
— Как здорово! — Эльвира потянула штурвал на себя, крутанула антигравы… но шлюпка осталась на месте. А системы управления на пульте начали гаснуть одна за другой.
— Томми, чего она?
— Видишь, якорь светится? Мы заякорились. Четыре реактивных якоря-пенетратора ушли в грунт метров на десять. Чтоб нас сковырнуть, нужно тонн триста, а то и больше.
— Отдать якоря!
— Не спеши. Сначала скажи, что ты не так сделала.
— Пыталась шлюпку разбить?
— Не-а! Это же спасательная шлюпка. Для нее такой режим посадки — штатный.
— Тогда не знаю…
— Эльхен, ты в тень села. Ты не видела, куда садилась. Это самая страшная ошибка при посадке. А вдруг там пропасть? А если трещина? Застрянешь как Винни-Пух в гостях у кролика.
— Чего ты тогда управление не перехватил?
— А я видел, куда ты садилась, — широко улыбнулся Спиид и постучал по экрану радара. Вообще-то, шлюпка тоже видела, но ее обмануть несложно. Так что не рискуй. А теперь — полетели.
— А якоря?
— Нажми кнопку и удерживай пять секунд. За эти пять секунд шлюпка запустит системы, осмотрится и скажет, почему не может лететь. А если сможет — отстрелит якоря.
— Эту?
— Ага.
— Жму! Пять. Четыре. Три. Два. Один… Лечу!!!
* * *
— Итак, два-ноль в пользу молодого поколения, — Кон довольно потер руки.
— Почему обязательно — в их пользу? Ну, два их поступка мы предвидеть не смогли, — не сдавался Глеб. — Но в остальных не ошиблись. А их больше.
— Потому что мы не смогли предвидеть, а эти поступки принесли им объективную пользу. Гол в их ворота будет, когда непредвиденный поступок принесет им объективный вред.
— Тоже мне — польза. Очистили склады Лагранжа…
— Запаслись бумагой с печатью, которая позволила очистить склады!
— Кстати, старт на сутки раньше срока ты вчера считал проколом.
— Ошибался, Глеб, как я ошибался! Они сумели провести этот день с пользой. А ты решил бороду отпустить?
— Угу… Жаль, наш эксперимент останется единственным.
— Почему это?
— Даже если будет следующий полет, он будет уже не экспериментом, а чем-то вроде дипломной работы. В нем исчезнет элемент новизны. Мы наберем опыт, ребятишки наберут опыт… Хоть тот же учебный день на Луне.
— Элемент новизны вернется, если в следующий раз ребята полетят на неисследованную планету.
— Тогда я не завидую тем, кто займет наше место, — усмехнулся Глеб.
* * *
Лайнер ушел в гипер. Нет ничего спокойнее полета в гипере. Натужно гудят генераторы, полетом управляет автопилот, так как ровным счетом ничего с кораблем произойти не может. Даже если б в гипере два звездолета могли столкнуться лоб в лоб, при нулевой инерционной массе это было бы безопасно.
Но те, кто надеялся отдохнуть, жестоко просчитались. Работали все. С утра до вечера — по пятнадцать часов в сутки. Сначала демонтировали лишние кресла в салонах шлюпок, потом навешивали внешнее оборудование, устанавливали аппаратуру внутри. Превращали шлюпки в мобильные лаборатории. Геологи из четырех шлюпок монтировали мобильную платформу для глубокого бурения. От киберов было мало толку. Каждая операция уникальная, пока объяснишь — быстрее сам сделаешь. И на все, про все — три недели.
А еще занятия по основам выживания, по конструкции и возможностям скафандра, по ремонту систем жизнеобеспечения. Толик подходил к делу сугубо практически. Минимум теории, максимум практических приемов. Спиид заглянул в класс. На столе лежал раскрытый учебный скафандр, и Толик гонял группу геологов:
— … О самом важном в жизни. О воздухе. Загляните в шлем. Видите, мигает красная полоска. О чем это говорит?
— О чем-то плохом, если красная, да еще мигает, — высказала предположение Тамара.
— Не о плохом, а об очень плохом! Вам осталось жить пятнадцать минут. К системе подключился аварийный баллончик кислорода с романтичным названием «Последний вздох». Поль, повтори, на сколько хватает «последнего вздоха»?
— На четверть часа.
— Правильно. Твои действия?
— Спасаться!
— Тоже правильно… Переходим к следующей пакости. К дыркам и утечкам. Ставим переключатель на режим номер один. Режим один — для планет с атмосферой. Это нормальное давление в скафандре — одна атмосфера. Один килограмм на квадратный сантиметр. В вакууме работать намного легче, если внутри скафандра семь десятых атмосферы. Это режим номер два. Если получите пробоину в скафандре в один квадратный сантиметр, можете легко зажать ее пальцем. Но если получите разрез длиной десять сантиметров, зажать его вы не сможете. Силенок не хватит. Воздух будет уходить, давление в скафандре начнет падать. Поэтому что надо сделать первым делом? Правильно! Переключиться на чистый кислород. Режим номер три. Тогда можно будет сбросить давление до трех десятых атмосферы, и даже ниже.
— А потом?
— Потом в срочном порядке заделываем разрез, — Толик извлек из кармана скафандра гибрид пистолета, плоскогубцев и скрепкосшивателя. — Этим стэплером стягиваем разрез. Концы скрепок могут вонзиться в кожу, но придется терпеть. Жизнь дороже.
Но стэплер только уменьшает утечку. Дальше надо наложить липкую гермозаплатку и закрепить ее стэплером. Можно просто туго обмотать изолентой, если место разрыва на рукаве или штанине.
Теперь поговорим о том, как использовать запас воздуха для передвижения в невесомости. Кроме меня это вам никто не расскажет, потому что по инструкции нельзя!… А опыт говорит, что если другого выхода нет, то можно…
Работа, учеба, опять работа… По четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Как ни странно, находилось еще время на вечерний костер в оранжерее, на песни под гитару у костра, на танцы до полуночи, на ночные купания в бассейне под искусственной луной и прочие глупости.
Только очень уж раздражали глазки видеокамер, которыми был буквально нашпигован корабль. Связист подтвердил: на Землю идет колоссальный поток скомпрессированной видеоинформации.
… Эльвира скинула кроссовки, забралась с ногами в кресло второго пилота, обняла руками коленки и покосилась на объектив.
Вот только шампанского я не люблю,
А взглядов чужих вообще не терплю.
И только лишь там, где чужих не бывает,
Летаю, и таю, и в воздух палю!
— Эль, это неправильно, — возмутился Спиид. — Это я должен тебе стихи читать!
— Будешь сбивать вдохновение — уйду!
— Так ты сама сочиняешь? У-у-у… Бита моя козырная шестерка…
— Тут я еще не придумала.
Мы та-та-та та-та в осеннюю стынь
Попавшие вдруг из-под жарких простынь.
Как флаги мы реем, как пламя горим,
Пока не услышим: «А ну-ка, остынь!»
Голос Эльвиры креп, и смотрела она теперь прямо в объектив камеры.
И мы остываем — не враз и не влет,
Меняя полет на угарный улет,
Все новые взгляды нас дарят прохладой,
И вот!…
— И вот?
— Ты спугнул мою музу!
— Твоя муза — коварная бесстыдница. Но про простыни мне все равно понравилось!
— Каждый понимает высокую иронию в меру своей испорченности, — гордо заявила Эльвира, задрав носик.
— Давай, я лучше расскажу, как мы со Степой физику сдавали. Экзаменатор был — зверь. Не зря его Слоном прозвали, — сочинял на ходу Спиид, косясь на гордый профиль девушки. — Так он спрашивает Степу, торможение в гипере — это консервативная сила, или нет?
— Томми, а я не знаю, что такое консервативная.
— Вот и Степа не знал. Консервативная — это как резинка. Тело оттянешь в сторону, отпустишь — оно на свое место вернется. А торможение в гипере — оно почти как обычная сила трения. Линейно возрастает со скоростью. Только инерционная масса в гипере нулевая, поэтому как движки выключил, так мгновенно остановился. Ну и разгоняешься тоже мгновенно.
— А как же мы в корабле?… — Эльвира помахала рукой — я чувствую инерцию.
— Так то в корабле. Корабль внутри обычное пространство поддерживает. А ты на улицу выйди. Так вот, Степа и ляпнул, что торможение в гипере и трение — консервативные силы. А Слон берет его зачетку и задумчиво так говорит: "Если зачетка ко мне вернется, значит, трение — консервативная сила, и я вам ставлю «Отлично» А нет — придете в следующий раз. И швырк зачетку под дверь. А я снаружи по коридору шел. Вылетает зачетка, я ее по-простому ногой под дверь — бац! Думал, уронил кто-то. А из-за двери ликующий вопль! Слон хоть и зверь, но слово держит.
— Томми, врунишка, я эту байку с зачеткой раз десять слышала, — девушка потянулась и отвесила ему легкий подзатыльник. Потом взлохматила волосы, чтоб не обиделся.
— Неправда твоя, тетенька. Про консервативную силу я сам придумал. А хочешь, расскажу, как мы со Степой химию сдавали?
— Лучше расскажи, что у вас, пилотажников, не так, как у нормальных курсантов.
Спиид озадаченно скосил глаза на пульт.
— Я же не знаю, как вас муштруют. Скажи, а вас учили, в какой руке мыша держать?
— Нет…
— А у нас с этого начали! Переучиваться заставили. Клавиатура должна лежать под правой рукой, а мыш — под левой. Это потому, что все служебные кнопки на клавиатуре с правой стороны. Правая рука давит на кнопки, а левая мыша двигает. Так чуточку быстрее получается. Теперь я мышом одинаково и правой, и левой рукой работаю. А как посмотрю на кого за компьютером, сразу вижу, космач, или нет.
— Томми, Элька у тебя? — ожила связь. — Нам она нужна! Скажи, чтоб поторопилась.
— Вот так всегда, — вздохнул Спиид.
* * *
Лэн шатался по кораблю угрюмым приведением. Заглянул на камбуз, вышел в коридор. Прогулялся мимо пустых рядов клеток киберзоопарка на детской палубе. Киберов, изображающих животных, с корабля убрали, пустые клетки с табличками навевали печаль. Лэн поскорее поднялся на жилой уровень. Из кают-компании доносились неясные голоса и перебор гитарных струн. Капитан остановился и прислушался.
— … В блюзе свои законы, — объяснял кому-то Макс. — Три строки, три, а не четыре. В первой высказываешь тезис. Во второй — повторяешь его с небольшими вариациями. А третья — резюме.
— Как это — с вариациями?
— Ну-у-у… О! Слышал вчера, как Ленок с Тамарой пели? Ленок первым голосом: «Корабли уходят вдаль». Тамара подхватывает вторым: «Вдаль уходят корабли». «Выгнув мачты до небес» — «Мачты выгнув до небес»…
— Понятно.
— Попробуй еще раз. И не напрягайся так. Держи гитару свободно. Ты на сборища толкинутых хоббитов ездил, нет? Жаль! Там гитару девушкой зовут. Нельзя в девушку вцепляться.
Неумело, с фальшивинками зазвучала гитара.
Я вам исполню новый блюз. Прошу минуточку терпенья.
Я вам исполню новый блю-у-у-уз. Открыты шлюзы вдохновенья!
Нет, я не вою, я пою! Но разве это преступленье?
— Уже лучше, Юра! И даже самокритично, — оценил Максим. — Только не надо вымученного напряга в подборе рифмы. Блюз — это импровизация и вокал. Рифма не важна. Послушай, как рекламу поют. Ты слышал в рекламе рифму? Толик, теперь ты…
— Композиторы, — пробурчал Лэн.
Если постоянно напоминать человеку, что считаешь его обезьяной в зоопарке, он и вести себя начнет как обезьяна. Уже не раз капитан видел, как курсанты показывают объективам язык, или корчат рожи. Пару раз срывал с камер бумажные колпачки. До уничтожения камер еще не дошло, но когда вовсю пойдет работа на поверхности, когда навалится злость и усталость, а нервы будут на пределе, камеры начнут бить — он был в этом уверен. Разумеется, с ребят за битые камеры психологи спишут баллы — или что там у них?…
А в ответе за все капитан. Не сумел, не организовал, не предусмотрел, не обеспечил…
За день до выхода из гипера Лэн заперся в рубке, включил сигнал «Внимание всем!» и трансляцию на все экраны. Повернул глазок телекамеры на себя, последний раз обвел взглядом пустую рубку и вдавил клавишу записи.
— Я, капитан рейдера Лэн Чин Ин, данной мне капитанской властью, отключаю передачу на Землю информации с каналов наблюдения за экипажем. Я делаю это осознанно, после длительного размышления, так как считаю наблюдение за экипажем этически недопустимым. Я направляю всю информацию с каналов наблюдения в черный ящик рейдера. Как мне известно, в случае нормального завершения рейса, информация из черных ящиков может быть считана или по личному разрешению капитана, или по постановлению верховного совета космофлота.
Лэн криво усмехнулся.
— В любом случае господа психологи будут чувствовать себя так же паршиво, как я сейчас. Что есть справедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Где мы?
— На грунте, — Спиид сдвинул предохранительную крышечку на пульте и вдавил большую круглую кнопку с изображением якоря. Что-то лязгнуло, и рядом со шлюпкой взвились в небо четыре фейерверка — два у носа и два у кормы. Кнопка с якорем засветилась бордовым.
— Как здорово! — Эльвира потянула штурвал на себя, крутанула антигравы… но шлюпка осталась на месте. А системы управления на пульте начали гаснуть одна за другой.
— Томми, чего она?
— Видишь, якорь светится? Мы заякорились. Четыре реактивных якоря-пенетратора ушли в грунт метров на десять. Чтоб нас сковырнуть, нужно тонн триста, а то и больше.
— Отдать якоря!
— Не спеши. Сначала скажи, что ты не так сделала.
— Пыталась шлюпку разбить?
— Не-а! Это же спасательная шлюпка. Для нее такой режим посадки — штатный.
— Тогда не знаю…
— Эльхен, ты в тень села. Ты не видела, куда садилась. Это самая страшная ошибка при посадке. А вдруг там пропасть? А если трещина? Застрянешь как Винни-Пух в гостях у кролика.
— Чего ты тогда управление не перехватил?
— А я видел, куда ты садилась, — широко улыбнулся Спиид и постучал по экрану радара. Вообще-то, шлюпка тоже видела, но ее обмануть несложно. Так что не рискуй. А теперь — полетели.
— А якоря?
— Нажми кнопку и удерживай пять секунд. За эти пять секунд шлюпка запустит системы, осмотрится и скажет, почему не может лететь. А если сможет — отстрелит якоря.
— Эту?
— Ага.
— Жму! Пять. Четыре. Три. Два. Один… Лечу!!!
* * *
— Итак, два-ноль в пользу молодого поколения, — Кон довольно потер руки.
— Почему обязательно — в их пользу? Ну, два их поступка мы предвидеть не смогли, — не сдавался Глеб. — Но в остальных не ошиблись. А их больше.
— Потому что мы не смогли предвидеть, а эти поступки принесли им объективную пользу. Гол в их ворота будет, когда непредвиденный поступок принесет им объективный вред.
— Тоже мне — польза. Очистили склады Лагранжа…
— Запаслись бумагой с печатью, которая позволила очистить склады!
— Кстати, старт на сутки раньше срока ты вчера считал проколом.
— Ошибался, Глеб, как я ошибался! Они сумели провести этот день с пользой. А ты решил бороду отпустить?
— Угу… Жаль, наш эксперимент останется единственным.
— Почему это?
— Даже если будет следующий полет, он будет уже не экспериментом, а чем-то вроде дипломной работы. В нем исчезнет элемент новизны. Мы наберем опыт, ребятишки наберут опыт… Хоть тот же учебный день на Луне.
— Элемент новизны вернется, если в следующий раз ребята полетят на неисследованную планету.
— Тогда я не завидую тем, кто займет наше место, — усмехнулся Глеб.
* * *
Лайнер ушел в гипер. Нет ничего спокойнее полета в гипере. Натужно гудят генераторы, полетом управляет автопилот, так как ровным счетом ничего с кораблем произойти не может. Даже если б в гипере два звездолета могли столкнуться лоб в лоб, при нулевой инерционной массе это было бы безопасно.
Но те, кто надеялся отдохнуть, жестоко просчитались. Работали все. С утра до вечера — по пятнадцать часов в сутки. Сначала демонтировали лишние кресла в салонах шлюпок, потом навешивали внешнее оборудование, устанавливали аппаратуру внутри. Превращали шлюпки в мобильные лаборатории. Геологи из четырех шлюпок монтировали мобильную платформу для глубокого бурения. От киберов было мало толку. Каждая операция уникальная, пока объяснишь — быстрее сам сделаешь. И на все, про все — три недели.
А еще занятия по основам выживания, по конструкции и возможностям скафандра, по ремонту систем жизнеобеспечения. Толик подходил к делу сугубо практически. Минимум теории, максимум практических приемов. Спиид заглянул в класс. На столе лежал раскрытый учебный скафандр, и Толик гонял группу геологов:
— … О самом важном в жизни. О воздухе. Загляните в шлем. Видите, мигает красная полоска. О чем это говорит?
— О чем-то плохом, если красная, да еще мигает, — высказала предположение Тамара.
— Не о плохом, а об очень плохом! Вам осталось жить пятнадцать минут. К системе подключился аварийный баллончик кислорода с романтичным названием «Последний вздох». Поль, повтори, на сколько хватает «последнего вздоха»?
— На четверть часа.
— Правильно. Твои действия?
— Спасаться!
— Тоже правильно… Переходим к следующей пакости. К дыркам и утечкам. Ставим переключатель на режим номер один. Режим один — для планет с атмосферой. Это нормальное давление в скафандре — одна атмосфера. Один килограмм на квадратный сантиметр. В вакууме работать намного легче, если внутри скафандра семь десятых атмосферы. Это режим номер два. Если получите пробоину в скафандре в один квадратный сантиметр, можете легко зажать ее пальцем. Но если получите разрез длиной десять сантиметров, зажать его вы не сможете. Силенок не хватит. Воздух будет уходить, давление в скафандре начнет падать. Поэтому что надо сделать первым делом? Правильно! Переключиться на чистый кислород. Режим номер три. Тогда можно будет сбросить давление до трех десятых атмосферы, и даже ниже.
— А потом?
— Потом в срочном порядке заделываем разрез, — Толик извлек из кармана скафандра гибрид пистолета, плоскогубцев и скрепкосшивателя. — Этим стэплером стягиваем разрез. Концы скрепок могут вонзиться в кожу, но придется терпеть. Жизнь дороже.
Но стэплер только уменьшает утечку. Дальше надо наложить липкую гермозаплатку и закрепить ее стэплером. Можно просто туго обмотать изолентой, если место разрыва на рукаве или штанине.
Теперь поговорим о том, как использовать запас воздуха для передвижения в невесомости. Кроме меня это вам никто не расскажет, потому что по инструкции нельзя!… А опыт говорит, что если другого выхода нет, то можно…
Работа, учеба, опять работа… По четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Как ни странно, находилось еще время на вечерний костер в оранжерее, на песни под гитару у костра, на танцы до полуночи, на ночные купания в бассейне под искусственной луной и прочие глупости.
Только очень уж раздражали глазки видеокамер, которыми был буквально нашпигован корабль. Связист подтвердил: на Землю идет колоссальный поток скомпрессированной видеоинформации.
… Эльвира скинула кроссовки, забралась с ногами в кресло второго пилота, обняла руками коленки и покосилась на объектив.
Вот только шампанского я не люблю,
А взглядов чужих вообще не терплю.
И только лишь там, где чужих не бывает,
Летаю, и таю, и в воздух палю!
— Эль, это неправильно, — возмутился Спиид. — Это я должен тебе стихи читать!
— Будешь сбивать вдохновение — уйду!
— Так ты сама сочиняешь? У-у-у… Бита моя козырная шестерка…
— Тут я еще не придумала.
Мы та-та-та та-та в осеннюю стынь
Попавшие вдруг из-под жарких простынь.
Как флаги мы реем, как пламя горим,
Пока не услышим: «А ну-ка, остынь!»
Голос Эльвиры креп, и смотрела она теперь прямо в объектив камеры.
И мы остываем — не враз и не влет,
Меняя полет на угарный улет,
Все новые взгляды нас дарят прохладой,
И вот!…
— И вот?
— Ты спугнул мою музу!
— Твоя муза — коварная бесстыдница. Но про простыни мне все равно понравилось!
— Каждый понимает высокую иронию в меру своей испорченности, — гордо заявила Эльвира, задрав носик.
— Давай, я лучше расскажу, как мы со Степой физику сдавали. Экзаменатор был — зверь. Не зря его Слоном прозвали, — сочинял на ходу Спиид, косясь на гордый профиль девушки. — Так он спрашивает Степу, торможение в гипере — это консервативная сила, или нет?
— Томми, а я не знаю, что такое консервативная.
— Вот и Степа не знал. Консервативная — это как резинка. Тело оттянешь в сторону, отпустишь — оно на свое место вернется. А торможение в гипере — оно почти как обычная сила трения. Линейно возрастает со скоростью. Только инерционная масса в гипере нулевая, поэтому как движки выключил, так мгновенно остановился. Ну и разгоняешься тоже мгновенно.
— А как же мы в корабле?… — Эльвира помахала рукой — я чувствую инерцию.
— Так то в корабле. Корабль внутри обычное пространство поддерживает. А ты на улицу выйди. Так вот, Степа и ляпнул, что торможение в гипере и трение — консервативные силы. А Слон берет его зачетку и задумчиво так говорит: "Если зачетка ко мне вернется, значит, трение — консервативная сила, и я вам ставлю «Отлично» А нет — придете в следующий раз. И швырк зачетку под дверь. А я снаружи по коридору шел. Вылетает зачетка, я ее по-простому ногой под дверь — бац! Думал, уронил кто-то. А из-за двери ликующий вопль! Слон хоть и зверь, но слово держит.
— Томми, врунишка, я эту байку с зачеткой раз десять слышала, — девушка потянулась и отвесила ему легкий подзатыльник. Потом взлохматила волосы, чтоб не обиделся.
— Неправда твоя, тетенька. Про консервативную силу я сам придумал. А хочешь, расскажу, как мы со Степой химию сдавали?
— Лучше расскажи, что у вас, пилотажников, не так, как у нормальных курсантов.
Спиид озадаченно скосил глаза на пульт.
— Я же не знаю, как вас муштруют. Скажи, а вас учили, в какой руке мыша держать?
— Нет…
— А у нас с этого начали! Переучиваться заставили. Клавиатура должна лежать под правой рукой, а мыш — под левой. Это потому, что все служебные кнопки на клавиатуре с правой стороны. Правая рука давит на кнопки, а левая мыша двигает. Так чуточку быстрее получается. Теперь я мышом одинаково и правой, и левой рукой работаю. А как посмотрю на кого за компьютером, сразу вижу, космач, или нет.
— Томми, Элька у тебя? — ожила связь. — Нам она нужна! Скажи, чтоб поторопилась.
— Вот так всегда, — вздохнул Спиид.
* * *
Лэн шатался по кораблю угрюмым приведением. Заглянул на камбуз, вышел в коридор. Прогулялся мимо пустых рядов клеток киберзоопарка на детской палубе. Киберов, изображающих животных, с корабля убрали, пустые клетки с табличками навевали печаль. Лэн поскорее поднялся на жилой уровень. Из кают-компании доносились неясные голоса и перебор гитарных струн. Капитан остановился и прислушался.
— … В блюзе свои законы, — объяснял кому-то Макс. — Три строки, три, а не четыре. В первой высказываешь тезис. Во второй — повторяешь его с небольшими вариациями. А третья — резюме.
— Как это — с вариациями?
— Ну-у-у… О! Слышал вчера, как Ленок с Тамарой пели? Ленок первым голосом: «Корабли уходят вдаль». Тамара подхватывает вторым: «Вдаль уходят корабли». «Выгнув мачты до небес» — «Мачты выгнув до небес»…
— Понятно.
— Попробуй еще раз. И не напрягайся так. Держи гитару свободно. Ты на сборища толкинутых хоббитов ездил, нет? Жаль! Там гитару девушкой зовут. Нельзя в девушку вцепляться.
Неумело, с фальшивинками зазвучала гитара.
Я вам исполню новый блюз. Прошу минуточку терпенья.
Я вам исполню новый блю-у-у-уз. Открыты шлюзы вдохновенья!
Нет, я не вою, я пою! Но разве это преступленье?
— Уже лучше, Юра! И даже самокритично, — оценил Максим. — Только не надо вымученного напряга в подборе рифмы. Блюз — это импровизация и вокал. Рифма не важна. Послушай, как рекламу поют. Ты слышал в рекламе рифму? Толик, теперь ты…
— Композиторы, — пробурчал Лэн.
Если постоянно напоминать человеку, что считаешь его обезьяной в зоопарке, он и вести себя начнет как обезьяна. Уже не раз капитан видел, как курсанты показывают объективам язык, или корчат рожи. Пару раз срывал с камер бумажные колпачки. До уничтожения камер еще не дошло, но когда вовсю пойдет работа на поверхности, когда навалится злость и усталость, а нервы будут на пределе, камеры начнут бить — он был в этом уверен. Разумеется, с ребят за битые камеры психологи спишут баллы — или что там у них?…
А в ответе за все капитан. Не сумел, не организовал, не предусмотрел, не обеспечил…
За день до выхода из гипера Лэн заперся в рубке, включил сигнал «Внимание всем!» и трансляцию на все экраны. Повернул глазок телекамеры на себя, последний раз обвел взглядом пустую рубку и вдавил клавишу записи.
— Я, капитан рейдера Лэн Чин Ин, данной мне капитанской властью, отключаю передачу на Землю информации с каналов наблюдения за экипажем. Я делаю это осознанно, после длительного размышления, так как считаю наблюдение за экипажем этически недопустимым. Я направляю всю информацию с каналов наблюдения в черный ящик рейдера. Как мне известно, в случае нормального завершения рейса, информация из черных ящиков может быть считана или по личному разрешению капитана, или по постановлению верховного совета космофлота.
Лэн криво усмехнулся.
— В любом случае господа психологи будут чувствовать себя так же паршиво, как я сейчас. Что есть справедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30