На высоте семь тысяч метров корабль задрал нос вертикально, замедлил подъем, а потом начал проседать вниз. Спиид полностью отключил антигравы, и двести тысяч тонн удерживал в полете только километровый факел пламени.
— Мы отклонились от точки на двадцать километров. Это существенно?
Спиид ничего не ответил. Прикусив губу, он левой рукой резко дергал штурвал то вправо, то влево. Ноги танцевали на педалях. Правая рука играла секторами тяги двигателей.
— Высота?!
— Пять тысяч сто. Пять пятьдесят. Пять ровно, — начала диктовать девушка. — Теряем вертикаль!
Корабль медленно и величаво начал заваливаться «на спину».
— Держись, Джон! — Спиид включил три "g" по оси и заложил «бочку» с разворотом. Закончил маневр на высоте пятнадцать тысяч.
— Томми, знаешь, где у меня сердце?
— Никак справа?
— В пятке! Ты меня в гроб вгонишь. Может, над астероидом потренируемся.
— Справимся. Это не сложнее, чем ездить на одноколесном велосипеде.
— Томми, а ты умеешь на нем ездить?
— Ни разу не пробовал, — Спиид уже заводил корабль на исходную позицию для второго захода. — Но знаю людей, которые ездили.
— Знаешь, это даже хорошо, что мы на второй заход идем. Эльхен обиделась бы, если б мы очистили площадку не там, — заявила Джоанна, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
— Джон, не нервничай так отчетливо. А то мне за тебя страшно.
Корабль опять гордо и неторопливо поднял нос и встал вертикально, опираясь на факел пламени. Спиид осторожно, притормаживая через каждые двести-триста метров, сбрасывал высоту.
Джоанне было страшно. Так страшно, как бывает только в детстве, когда взрослые на пожаре что-то лихорадочно делают, кричат, бегут куда-то. А от тебя ничего не зависит. Ты даже не знаешь, что надо делать, бежать или прятаться. И сейчас она снова попала в забытый детский кошмар. Опять от нее ничего не зависело. Оставалось только лежать в опрокинутом на спину кресле, ноги выше головы, и тихонько, не подавая вида, бояться. Спиид работал на пределе человеческих возможностей. Может, за пределом. С отключенным дифференциатором, вручную играя секторами тяги восьми двигателей, он не замечал ничего вокруг. Джоанна даже не могла ему помочь. Спиид работал слишком быстро, она не успевала понять смысл его движений.
А корабль опустился уже до двух тысяч метров. Далеко внизу набирала силу снежная буря. Джоанна хорошо помнила график. В центре пятна площадью в гектар на каждый метр поверхности будет действовать сила в двадцать тонн. Такого не выдержит самый прочный лед. Ведь это не статичная нагрузка, это поток бешеного пламени температурой три тысячи градусов.
Спиид сбросил еще двести метров и повел корабль по кругу, очерчивая площадку.
— Джон, глубина следа?!
— Не знаю, Томми, не видно ничего. Облако пара на полкилометра поднялось. Клубится как в кино про ядерный взрыв.
— Локатор!
— Не пробивает. Облако очень густое.
Спиид выругался. Закончил первый круг, от мысли пройти второй отказался и повел корабль к центру площадки. Постепенно сбросил высоту до полутора километров. А зависнув над центром площадки, опустился еще на триста метров.
Под кораблем творился ад. Кипящие облака пара и ледяной крупы вздымались все выше и выше. Когда они закрыли горизонт, Спиид поднял корабль на две тысячи метров. Но вскоре облако настигло корабль и там. Спиид выругался и повел корабль вверх.
— Джон, подключи дифференциатор тяги и восстанови режим полета.
— Куда мы летим?
— На орбиту. Извини, Джон, я не смог очистить тебе площадку.
— Дифференциатор в работе.
— Вот и хорошо. Включаю автопилот. Летим на Зайчик.
— А знаешь, Томми, я даже рада, что так получилось. Ты пилотировал здорово… Но слишком рискованно. И не возражай!
— Не буду. Мы нарушили всего шесть пунктов устава. Вру. Семь! — Спиид вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Джон, смотри!
— Куда?
— Не дрожат! Пальцы не дрожат. После стыковки с Лагранжем дрожали, а теперь — нет!
— Ты записался в клуб самоубийц. Нельзя без страха.
— Да ну тебя! Страх — это одно, а стальные нервы — совсем другое! Думаешь, мне не страшно было, когда мы на спину чуть не опрокинулись?
— Дурак! Зачем сказал? Я думала, это я паникерша, а у тебя все под контролем. А теперь мне с тобой страшно летать будет!
— Ну вот, — надул губы Спиид. — То тебе бойся, то не бойся…
Джоанна включила гравитацию, сбросила привязные ремни, выбралась из кресла.
— Не обижайся, — взъерошила парню волосы. — Я сообщу Эльхен, что у нас возникла проблема.
* * *
Прозвучал сигнал вызова. Эля торопливо нырнула в шлюпку и включила экран.
Джон, здравствуй! Мы тут выбились из графика, задержимся на два-три дня. Киберы замерзли, мы их отогреваем, многие мелкого ремонта требуют. А у вас как? Очистили площадку?
— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.
— А ты что делаешь?
— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.
— Ой, Джон, только разморозь сначала!
Джоанна рассмеялась.
— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.
Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.
— Ой, что это?
— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.
— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.
— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.
— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.
* * *
— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.
— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.
— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?
— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…
— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.
— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!
— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.
— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.
— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!
— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.
— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.
Наступила тишина.
— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.
— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.
— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.
И побежала утешать подругу.
* * *
— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.
— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.
До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.
— Аррртист, — удивился Константин.
Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
— Курсант Карельский по вашему…
— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.
— Э-э… О чем рассказывать?
— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.
— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.
— Не отклоняйся от темы.
— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?
Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.
— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.
И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.
— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?
— Свободны, курсант.
— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?
— Свободны, курсант!!!
— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.
— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.
— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…
— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.
— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…
— Не принимай близко к сердцу.
— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!
* * *
Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Мы отклонились от точки на двадцать километров. Это существенно?
Спиид ничего не ответил. Прикусив губу, он левой рукой резко дергал штурвал то вправо, то влево. Ноги танцевали на педалях. Правая рука играла секторами тяги двигателей.
— Высота?!
— Пять тысяч сто. Пять пятьдесят. Пять ровно, — начала диктовать девушка. — Теряем вертикаль!
Корабль медленно и величаво начал заваливаться «на спину».
— Держись, Джон! — Спиид включил три "g" по оси и заложил «бочку» с разворотом. Закончил маневр на высоте пятнадцать тысяч.
— Томми, знаешь, где у меня сердце?
— Никак справа?
— В пятке! Ты меня в гроб вгонишь. Может, над астероидом потренируемся.
— Справимся. Это не сложнее, чем ездить на одноколесном велосипеде.
— Томми, а ты умеешь на нем ездить?
— Ни разу не пробовал, — Спиид уже заводил корабль на исходную позицию для второго захода. — Но знаю людей, которые ездили.
— Знаешь, это даже хорошо, что мы на второй заход идем. Эльхен обиделась бы, если б мы очистили площадку не там, — заявила Джоанна, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
— Джон, не нервничай так отчетливо. А то мне за тебя страшно.
Корабль опять гордо и неторопливо поднял нос и встал вертикально, опираясь на факел пламени. Спиид осторожно, притормаживая через каждые двести-триста метров, сбрасывал высоту.
Джоанне было страшно. Так страшно, как бывает только в детстве, когда взрослые на пожаре что-то лихорадочно делают, кричат, бегут куда-то. А от тебя ничего не зависит. Ты даже не знаешь, что надо делать, бежать или прятаться. И сейчас она снова попала в забытый детский кошмар. Опять от нее ничего не зависело. Оставалось только лежать в опрокинутом на спину кресле, ноги выше головы, и тихонько, не подавая вида, бояться. Спиид работал на пределе человеческих возможностей. Может, за пределом. С отключенным дифференциатором, вручную играя секторами тяги восьми двигателей, он не замечал ничего вокруг. Джоанна даже не могла ему помочь. Спиид работал слишком быстро, она не успевала понять смысл его движений.
А корабль опустился уже до двух тысяч метров. Далеко внизу набирала силу снежная буря. Джоанна хорошо помнила график. В центре пятна площадью в гектар на каждый метр поверхности будет действовать сила в двадцать тонн. Такого не выдержит самый прочный лед. Ведь это не статичная нагрузка, это поток бешеного пламени температурой три тысячи градусов.
Спиид сбросил еще двести метров и повел корабль по кругу, очерчивая площадку.
— Джон, глубина следа?!
— Не знаю, Томми, не видно ничего. Облако пара на полкилометра поднялось. Клубится как в кино про ядерный взрыв.
— Локатор!
— Не пробивает. Облако очень густое.
Спиид выругался. Закончил первый круг, от мысли пройти второй отказался и повел корабль к центру площадки. Постепенно сбросил высоту до полутора километров. А зависнув над центром площадки, опустился еще на триста метров.
Под кораблем творился ад. Кипящие облака пара и ледяной крупы вздымались все выше и выше. Когда они закрыли горизонт, Спиид поднял корабль на две тысячи метров. Но вскоре облако настигло корабль и там. Спиид выругался и повел корабль вверх.
— Джон, подключи дифференциатор тяги и восстанови режим полета.
— Куда мы летим?
— На орбиту. Извини, Джон, я не смог очистить тебе площадку.
— Дифференциатор в работе.
— Вот и хорошо. Включаю автопилот. Летим на Зайчик.
— А знаешь, Томми, я даже рада, что так получилось. Ты пилотировал здорово… Но слишком рискованно. И не возражай!
— Не буду. Мы нарушили всего шесть пунктов устава. Вру. Семь! — Спиид вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Джон, смотри!
— Куда?
— Не дрожат! Пальцы не дрожат. После стыковки с Лагранжем дрожали, а теперь — нет!
— Ты записался в клуб самоубийц. Нельзя без страха.
— Да ну тебя! Страх — это одно, а стальные нервы — совсем другое! Думаешь, мне не страшно было, когда мы на спину чуть не опрокинулись?
— Дурак! Зачем сказал? Я думала, это я паникерша, а у тебя все под контролем. А теперь мне с тобой страшно летать будет!
— Ну вот, — надул губы Спиид. — То тебе бойся, то не бойся…
Джоанна включила гравитацию, сбросила привязные ремни, выбралась из кресла.
— Не обижайся, — взъерошила парню волосы. — Я сообщу Эльхен, что у нас возникла проблема.
* * *
Прозвучал сигнал вызова. Эля торопливо нырнула в шлюпку и включила экран.
Джон, здравствуй! Мы тут выбились из графика, задержимся на два-три дня. Киберы замерзли, мы их отогреваем, многие мелкого ремонта требуют. А у вас как? Очистили площадку?
— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.
— А ты что делаешь?
— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.
— Ой, Джон, только разморозь сначала!
Джоанна рассмеялась.
— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.
Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.
— Ой, что это?
— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.
— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.
— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.
— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.
* * *
— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.
— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.
— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?
— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…
— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.
— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!
— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.
— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.
— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!
— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.
— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.
Наступила тишина.
— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.
— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.
— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.
И побежала утешать подругу.
* * *
— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.
— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.
До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.
— Аррртист, — удивился Константин.
Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
— Курсант Карельский по вашему…
— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.
— Э-э… О чем рассказывать?
— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.
— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.
— Не отклоняйся от темы.
— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?
Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.
— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.
И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.
— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?
— Свободны, курсант.
— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?
— Свободны, курсант!!!
— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.
— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.
— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…
— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.
— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…
— Не принимай близко к сердцу.
— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!
* * *
Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30