Вода доходила до колен; египтяне брели за своим
вождем, осторожно нащупывая каждый шаг.
Их охватил смертельный холод, зубы стучали, они еле двигались.
Пахери, содрогаясь от ужаса, шел последним. Что их ждет? Может быть, перед
ними дверь в жилище богов? Не ожидает ли их там песоголовый Анубис, дабы
отвести к Великому Судье, который каждому отпустит по его деяниям? Пахери
вспоминал о совершенных им несправедливостях, о мелочности и жестокости,
алчности и вероломстве. В предчувствии неизбежной кары он замер; остальные
ушли вперед, а он все стоял в ледяном холоде и мраке, обуреваемый страхом.
Наконец, он поспешил за своими товарищами.
Пещера окончилась туннелем, явно искусственным. Через сотню ярдов он
расширился, и люди оказались в круглом зале, освещенном девятью лампами в
форме сфер; установленные на высоких треножниках, они излучали холодный
ровный свет.
Первое впечатление было устрашающим - они вновь увидели скелет. Его
правая рука была вытянута, будто человек старался что-то достать. Рядом
валялся цилиндр. Но египтян больше поразило то, что скелет оказался
женским. По черепу и остаткам волос они определили, что незнакомка
принадлежала к негроидной расе. Вероятно, женщина тоже умерла от голода.
По трагической иронии судьбы это произошло в нескольких футах от запасов
пищи.
После смерти своего спутника, на останки которого египтяне наткнулись
раньше, она сумела пройти - или проползти - весь путь в эту подземную
камеру и погибла, когда спасение было рядом.
Меня чрезвычайно заинтриговала ее судьба. Что толкнуло ее на это
гибельное странствие? Сколько было у нее спутников? Кто из них погиб, а
кто вернулся, не дойдя до пещеры, через порог которой перекатываются волны
северного моря? Каким образом им удалось миновать земли длинноносых
гигантов? Как ее звали и почему ей выпал столь страшный конец?
Может быть, она оставила записку в своей чаше? Но цилиндр был заперт,
и открыть крышку могла лишь его владелица. Да и вряд ли египтяне смогли бы
прочесть послание. Все это случилось до того, как усилиями миссионеров
Церкви Второго Шанса на Реке был внедрен эсперанто. Кроме того, миллиарды
людей, научившихся говорить на этом языке, писать на нем не умеют.
Египтяне прочли заупокойную молитву над останками и в молчании
принялись осматривать зал. Они обнаружили одиннадцать металлических лодок
разного размера, покоящихся на У-образных металлических опорах.
Здесь же были запасы пищи в пластмассовых коробках. Вначале Эхнатон и
его спутники не могли понять, что это такое; потом они разглядели на
банках рисунки, поясняющие, как их открыть. Откупорив сосуды, люди
обнаружили там мясо, хлеб и овощи. Они с жадностью набросились на еду,
насытились, и от усталости их сразу же сморил глубокий и долгий сон.
Теперь египтяне твердо уверовали, что боги (по мнению Эхнатона - бог)
им покровительствует. Это для них была подготовлена тропа - пусть тяжкая,
но путь к бессмертию не дается легко и преодолеть его можно лишь
добродетелью и усердным трудом. Вот Техати, несомненно, грешил в своей
жизни, и боги за это сбросили его со скалы.
На лодках также были нанесены схемы, из которых стало ясно, как ими
управлять. Египтяне внимательно изучили их и выбрали себе одно из самых
вместительных суденышек. Четыре человека легко подняли лодку и донесли до
моря. Спустив ее на воду, они разместились в ней. Возле руля находился
щиток с кнопками. Хотя фараону не подобало заниматься мирскими трудами,
Эхнатон решил сам вести кораблик. Сверяясь с рисунком-схемой, он надавил
клавишу на щитке. Засветился экран, на нем возник оранжевый силуэт башни.
Он нажал другую кнопку, и лодка двинулась вперед.
Среди египтян возникла паника, но их вождь не дрогнул и сохранил
невозмутимость. Потом люди успокоились. Они знали, что сделали все
правильно и не нарушили божественной воли. Металлическое суденышко
представлялось им баркой, на которой, по их верованиям, умерших перевозят
по водам в иной мир - Аменти, Страну Заката. Пищу, найденную в пещере, они
сочли даром богов, а сама гигантская Башня - что ж, она походила на
огромную круглую колонну; в своей стране они привыкли лицезреть громадные
сооружения.
Подобно многим народам, египтяне после воскрешения в мире Реки
испытали потрясение, даже гнев. Их жрецы рассказывали совсем другие
истории о загробной жизни. Правда, они по-прежнему обитали в прибрежной
стране, как раньше на Ниле, но на этом сходство кончалось. Однако сейчас
боги вели их в самое сердце Иного Мира.
И то, что окружало их, было действительно похоже на Страну Заката.
Сейчас, когда они уже пребывали в жилище Озириса, это особенно бросалось в
глаза. Наверное, долина Реки - промежуточная стадия между миром живых и
миром мертвых. О ней тоже рассказывали жрецы, но они во многом
заблуждались, и это понятно - лишь боги владеют истиной. Конечно,
колонноподобная Башня не похожа на Двойной Дворец Великого Судии, но боги
могут менять все. В Мире Реки тоже все постоянно менялось, потому что
менялись сами души богов.
Эхнатон повернул руль, и оранжевое изображение башни на экране надвое
пересекла темная черта. Время от времени он сжимал круглую рукоять справа
от штурвала, регулируя скорость. Кораблик несся по волнам затянутого
туманом моря с такой быстротой, что пассажиры онемели от страха. Через два
часа изображение Башни разрослось до огромных размеров, и вдруг экран
осветился ярким всполохом. Эхнатон резко снизил скорость. Он нажал еще
одну кнопку, и египтяне закричали от ужаса и изумления: из двух овальных
стояков на носу судна вырвались блестящие снопы света.
Гигантский монолит Башни нависал над ними.
Эхнатон коснулся следующей клавиши. Гладкие, без единого шва стены
медленно разошлись, образовав огромные круглые ворота. Лучи прожекторов
осветили просторный зал с металлическими стенами. Фараон направил лодку к
самому входу, выключил двигатель и встал на борт, пытаясь дотянуться до
порога, возвышавшегося над ними. Рывок - и он прыгнул в зал, держа в руках
конец каната; крюки, торчавшие из стен, подсказывали, где следует его
закрепить. Недоверчиво, в полном молчании, за ним последовали остальные.
Все - за исключением Пахери. Его обуял такой ужас, что он не мог
заставить себя сдвинуться с места. У него стучали зубы, тряслись колени,
испуганной птицей билось в груди сердце. В голове царил полный сумбур. Он
не находил сил подняться и догнать остальных. Там, в глубинах чудовищной
Башни, ему уготовано предстать перед Судией и ждать кары!
Тут я должен вступиться за Пахери. Он рискнул поведать Тому Райдеру о
своей трусости, а это уже мужественный поступок.
Что касается Эхнатона, то он не опасался своего Единого Бога и смело
направился вперед по проходу. Кучка египтян следовала за ним, отставая
лишь на несколько шагов. Один из них с удивлением обернулся к сидящему в
лодке Пахери, махнул рукой, приглашая поспешить за ними, и двинулся
дальше.
Внезапно в конце прохода египтяне без единого звука рухнули на
колени. Они пытались подняться, опираясь на руки, но неведомая сила
прижала их к полу. Они лежали, распластавшись, словно восковые фигурки.
Медленно сдвинулись створки ворот; ни следа, ни тонкой щелки не
осталось от них на гладкой поверхности стены. В густом тумане холодного
моря Пахери был один.
Не теряя времени он нажал кнопку, и лодка двинулась с прежней
скоростью. Но теперь на экране не было никакого изображения, никакой
картинки, подсказывающей путь. Он долго метался взад и вперед вдоль
отвесной скалы, пытаясь найти пещеру. В конце концов, Пахери выбрал одно
направление и вскоре добрался до провала, под сводом которого море
пробивалось сквозь горы. Направив туда лодку, он попал в громадную
вытянутую пещеру; в дальнем конце ее раздавался грохот водопада. Египтянин
попробовал найти место, чтобы пристать, но течение стремительно несло его
лодку к пропасти. Рев падающей воды стал громоподобным, суденышко
перевернулось, Пахери рухнул куда-то вниз... и больше он не помнил ничего.
Очнувшись, Пахери обнаружил, что лежит, совершенно нагой, у какого-то
грейлстоуна. Рядом стояла чаша - конечно, новая, - и громоздилась стопка
полотнищ. Он услышал голоса. Темные фигуры с цилиндрами в руках двигались
к грейлстоуну. Египтянин был здоров и невредим, но переполнен чудовищными
воспоминаниями об обители богов.
Том Райдер встретился с Пахери в этих местах, пробудившись после
того, как его прикончил какой-то средневековый фанатик-христианин. Он
вновь избрал солдатское ремесло и попал в один отряд с египтянином. Вскоре
ему удалось услышать этот рассказ. Райдер дослужился до звания капитана и
вновь был убит. На следующий день он проснулся в местности, где жил
Фарингтон. Через несколько месяцев они вместе отправились вверх по Реке на
выдолбленном из сосны челне. Позже вернулись обратно, построили
"Раззл-Даззл" и набрали экипаж.
Как я отнесся к этой истории? Ну, прежде всего, я решил, что до
истины нужно добраться самому. Если Пахери ничего не выдумал - а Том,
считал, что у него воображения не больше, чем в дубовом топорище, - то
стоит поискать пути на север. Этот мир, столь непохожий на Землю, может
дать ответы на великие вопросы; он - отражение подлинной сути вещей.
Эй, там, на Башне! Ждите!
40
Продолжение письма Фригейта.
Недавно к рассказу Райдера добавились новые подробности. Несколько
дней назад мне довелось быть невидимым свидетелем разговора между Фриско и
Томом. Они беседовали в большой каюте, я сидел снаружи у ее стенки,
покуривая сигарету. Занятый размышлениями о недавнем споре с Нур
эль-Музафиром, я не обращал внимания на доносившиеся из каюты голоса, как
вдруг уловил слова капитана:
- Да, но каким образом выяснить, не использует ли он нас в своих
собственных целях? И что они сулят нам? Как узнать, сможем ли мы попасть в
Башню? Есть ли там еще один вход? А если есть, то почему он не сказал о
нем? Правда, он обещал объяснить все позже, но прошло уже столько времени,
а мы его больше не видели. Вернее, не видел ты, я-то с ним никогда не
встречался. Вдруг что-то произошло - его могли схватить, или мы стали ему
больше не нужны.
Райдер что-то ответил, но я не расслышал; видимо, он сидел спиной к
стене. Снова раздался голос Фарингтона:
- Да, конечно... Но я думаю вот о чем. Мне кажется, что к моменту
вашей встречи он даже не подозревал, что египтяне добрались до Башни, а
один из них вернулся сюда.
Опять ответ Райдера и реплика Фарингтона:
- Согласен. Туннель, канат, лодки, да и сама тропа - все подготовлено
для нас, но прежде туда проникли другие.
Усилился ветер, и несколько минут я не мог разобрать ни слова. Я
подсел к стенке вплотную и вновь услышал голос Фриско.
- Ты подозреваешь, что кто-то из Них оказался на нашем судне? Все
может быть, Текс, но к чему это? Нам же не объяснили, как мы узнаем
посвященных. Когда нам об этом скажут и где мы встретимся? В устье Реки?
Представь себе - мы туда добрались, а там никого нет. Сколько нам придется
ждать - сто лет? А если...
Райдер прервал его длинной тирадой. Я навострил уши, пылая
любопытством так, словно от меня исходили огни святого Эльма. Стоявший у
штурвала Мустафа странно на меня поглядывал. Он мог сообразить, что я
подслушиваю, и меня это сильно встревожило: если турок расскажет капитану,
меня в два счета выставят с судна. Но вряд ли он догадывался, что речь
идет о вещах, которые мне не следует знать. Я продолжал попыхивать
сигаретой, а когда она потухла, притворился спящим.
Все происходящее сильно напоминало сцену из "Острова сокровищ",
когда, сидя в бочке из-под яблок, Джим Хокинс узнает о сговоре Джона
Сильвера с дружками-пиратами насчет захвата "Эспаньолы". Но в данном
случае ни Фарингтон, ни Райдер не плели интриг. Похоже, они были их
жертвами.
- Меня больше всего интересует, - говорил Фарингтон, - зачем мы ему
нужны? Могущество этого существа превосходит силу дюжины богов. Он борется
против себе подобных, а мы - пешки в его руках. Если он хочет видеть нас в
Башне, то почему сам не переправит туда?
Наступило молчание, нарушаемое лишь стуком кружек, потом послышался
голос Райдера:
- Но должны же быть, черт возьми, какие-то разумные причины!
Когда-нибудь мы узнаем о них. А сейчас - что мы можем поделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
вождем, осторожно нащупывая каждый шаг.
Их охватил смертельный холод, зубы стучали, они еле двигались.
Пахери, содрогаясь от ужаса, шел последним. Что их ждет? Может быть, перед
ними дверь в жилище богов? Не ожидает ли их там песоголовый Анубис, дабы
отвести к Великому Судье, который каждому отпустит по его деяниям? Пахери
вспоминал о совершенных им несправедливостях, о мелочности и жестокости,
алчности и вероломстве. В предчувствии неизбежной кары он замер; остальные
ушли вперед, а он все стоял в ледяном холоде и мраке, обуреваемый страхом.
Наконец, он поспешил за своими товарищами.
Пещера окончилась туннелем, явно искусственным. Через сотню ярдов он
расширился, и люди оказались в круглом зале, освещенном девятью лампами в
форме сфер; установленные на высоких треножниках, они излучали холодный
ровный свет.
Первое впечатление было устрашающим - они вновь увидели скелет. Его
правая рука была вытянута, будто человек старался что-то достать. Рядом
валялся цилиндр. Но египтян больше поразило то, что скелет оказался
женским. По черепу и остаткам волос они определили, что незнакомка
принадлежала к негроидной расе. Вероятно, женщина тоже умерла от голода.
По трагической иронии судьбы это произошло в нескольких футах от запасов
пищи.
После смерти своего спутника, на останки которого египтяне наткнулись
раньше, она сумела пройти - или проползти - весь путь в эту подземную
камеру и погибла, когда спасение было рядом.
Меня чрезвычайно заинтриговала ее судьба. Что толкнуло ее на это
гибельное странствие? Сколько было у нее спутников? Кто из них погиб, а
кто вернулся, не дойдя до пещеры, через порог которой перекатываются волны
северного моря? Каким образом им удалось миновать земли длинноносых
гигантов? Как ее звали и почему ей выпал столь страшный конец?
Может быть, она оставила записку в своей чаше? Но цилиндр был заперт,
и открыть крышку могла лишь его владелица. Да и вряд ли египтяне смогли бы
прочесть послание. Все это случилось до того, как усилиями миссионеров
Церкви Второго Шанса на Реке был внедрен эсперанто. Кроме того, миллиарды
людей, научившихся говорить на этом языке, писать на нем не умеют.
Египтяне прочли заупокойную молитву над останками и в молчании
принялись осматривать зал. Они обнаружили одиннадцать металлических лодок
разного размера, покоящихся на У-образных металлических опорах.
Здесь же были запасы пищи в пластмассовых коробках. Вначале Эхнатон и
его спутники не могли понять, что это такое; потом они разглядели на
банках рисунки, поясняющие, как их открыть. Откупорив сосуды, люди
обнаружили там мясо, хлеб и овощи. Они с жадностью набросились на еду,
насытились, и от усталости их сразу же сморил глубокий и долгий сон.
Теперь египтяне твердо уверовали, что боги (по мнению Эхнатона - бог)
им покровительствует. Это для них была подготовлена тропа - пусть тяжкая,
но путь к бессмертию не дается легко и преодолеть его можно лишь
добродетелью и усердным трудом. Вот Техати, несомненно, грешил в своей
жизни, и боги за это сбросили его со скалы.
На лодках также были нанесены схемы, из которых стало ясно, как ими
управлять. Египтяне внимательно изучили их и выбрали себе одно из самых
вместительных суденышек. Четыре человека легко подняли лодку и донесли до
моря. Спустив ее на воду, они разместились в ней. Возле руля находился
щиток с кнопками. Хотя фараону не подобало заниматься мирскими трудами,
Эхнатон решил сам вести кораблик. Сверяясь с рисунком-схемой, он надавил
клавишу на щитке. Засветился экран, на нем возник оранжевый силуэт башни.
Он нажал другую кнопку, и лодка двинулась вперед.
Среди египтян возникла паника, но их вождь не дрогнул и сохранил
невозмутимость. Потом люди успокоились. Они знали, что сделали все
правильно и не нарушили божественной воли. Металлическое суденышко
представлялось им баркой, на которой, по их верованиям, умерших перевозят
по водам в иной мир - Аменти, Страну Заката. Пищу, найденную в пещере, они
сочли даром богов, а сама гигантская Башня - что ж, она походила на
огромную круглую колонну; в своей стране они привыкли лицезреть громадные
сооружения.
Подобно многим народам, египтяне после воскрешения в мире Реки
испытали потрясение, даже гнев. Их жрецы рассказывали совсем другие
истории о загробной жизни. Правда, они по-прежнему обитали в прибрежной
стране, как раньше на Ниле, но на этом сходство кончалось. Однако сейчас
боги вели их в самое сердце Иного Мира.
И то, что окружало их, было действительно похоже на Страну Заката.
Сейчас, когда они уже пребывали в жилище Озириса, это особенно бросалось в
глаза. Наверное, долина Реки - промежуточная стадия между миром живых и
миром мертвых. О ней тоже рассказывали жрецы, но они во многом
заблуждались, и это понятно - лишь боги владеют истиной. Конечно,
колонноподобная Башня не похожа на Двойной Дворец Великого Судии, но боги
могут менять все. В Мире Реки тоже все постоянно менялось, потому что
менялись сами души богов.
Эхнатон повернул руль, и оранжевое изображение башни на экране надвое
пересекла темная черта. Время от времени он сжимал круглую рукоять справа
от штурвала, регулируя скорость. Кораблик несся по волнам затянутого
туманом моря с такой быстротой, что пассажиры онемели от страха. Через два
часа изображение Башни разрослось до огромных размеров, и вдруг экран
осветился ярким всполохом. Эхнатон резко снизил скорость. Он нажал еще
одну кнопку, и египтяне закричали от ужаса и изумления: из двух овальных
стояков на носу судна вырвались блестящие снопы света.
Гигантский монолит Башни нависал над ними.
Эхнатон коснулся следующей клавиши. Гладкие, без единого шва стены
медленно разошлись, образовав огромные круглые ворота. Лучи прожекторов
осветили просторный зал с металлическими стенами. Фараон направил лодку к
самому входу, выключил двигатель и встал на борт, пытаясь дотянуться до
порога, возвышавшегося над ними. Рывок - и он прыгнул в зал, держа в руках
конец каната; крюки, торчавшие из стен, подсказывали, где следует его
закрепить. Недоверчиво, в полном молчании, за ним последовали остальные.
Все - за исключением Пахери. Его обуял такой ужас, что он не мог
заставить себя сдвинуться с места. У него стучали зубы, тряслись колени,
испуганной птицей билось в груди сердце. В голове царил полный сумбур. Он
не находил сил подняться и догнать остальных. Там, в глубинах чудовищной
Башни, ему уготовано предстать перед Судией и ждать кары!
Тут я должен вступиться за Пахери. Он рискнул поведать Тому Райдеру о
своей трусости, а это уже мужественный поступок.
Что касается Эхнатона, то он не опасался своего Единого Бога и смело
направился вперед по проходу. Кучка египтян следовала за ним, отставая
лишь на несколько шагов. Один из них с удивлением обернулся к сидящему в
лодке Пахери, махнул рукой, приглашая поспешить за ними, и двинулся
дальше.
Внезапно в конце прохода египтяне без единого звука рухнули на
колени. Они пытались подняться, опираясь на руки, но неведомая сила
прижала их к полу. Они лежали, распластавшись, словно восковые фигурки.
Медленно сдвинулись створки ворот; ни следа, ни тонкой щелки не
осталось от них на гладкой поверхности стены. В густом тумане холодного
моря Пахери был один.
Не теряя времени он нажал кнопку, и лодка двинулась с прежней
скоростью. Но теперь на экране не было никакого изображения, никакой
картинки, подсказывающей путь. Он долго метался взад и вперед вдоль
отвесной скалы, пытаясь найти пещеру. В конце концов, Пахери выбрал одно
направление и вскоре добрался до провала, под сводом которого море
пробивалось сквозь горы. Направив туда лодку, он попал в громадную
вытянутую пещеру; в дальнем конце ее раздавался грохот водопада. Египтянин
попробовал найти место, чтобы пристать, но течение стремительно несло его
лодку к пропасти. Рев падающей воды стал громоподобным, суденышко
перевернулось, Пахери рухнул куда-то вниз... и больше он не помнил ничего.
Очнувшись, Пахери обнаружил, что лежит, совершенно нагой, у какого-то
грейлстоуна. Рядом стояла чаша - конечно, новая, - и громоздилась стопка
полотнищ. Он услышал голоса. Темные фигуры с цилиндрами в руках двигались
к грейлстоуну. Египтянин был здоров и невредим, но переполнен чудовищными
воспоминаниями об обители богов.
Том Райдер встретился с Пахери в этих местах, пробудившись после
того, как его прикончил какой-то средневековый фанатик-христианин. Он
вновь избрал солдатское ремесло и попал в один отряд с египтянином. Вскоре
ему удалось услышать этот рассказ. Райдер дослужился до звания капитана и
вновь был убит. На следующий день он проснулся в местности, где жил
Фарингтон. Через несколько месяцев они вместе отправились вверх по Реке на
выдолбленном из сосны челне. Позже вернулись обратно, построили
"Раззл-Даззл" и набрали экипаж.
Как я отнесся к этой истории? Ну, прежде всего, я решил, что до
истины нужно добраться самому. Если Пахери ничего не выдумал - а Том,
считал, что у него воображения не больше, чем в дубовом топорище, - то
стоит поискать пути на север. Этот мир, столь непохожий на Землю, может
дать ответы на великие вопросы; он - отражение подлинной сути вещей.
Эй, там, на Башне! Ждите!
40
Продолжение письма Фригейта.
Недавно к рассказу Райдера добавились новые подробности. Несколько
дней назад мне довелось быть невидимым свидетелем разговора между Фриско и
Томом. Они беседовали в большой каюте, я сидел снаружи у ее стенки,
покуривая сигарету. Занятый размышлениями о недавнем споре с Нур
эль-Музафиром, я не обращал внимания на доносившиеся из каюты голоса, как
вдруг уловил слова капитана:
- Да, но каким образом выяснить, не использует ли он нас в своих
собственных целях? И что они сулят нам? Как узнать, сможем ли мы попасть в
Башню? Есть ли там еще один вход? А если есть, то почему он не сказал о
нем? Правда, он обещал объяснить все позже, но прошло уже столько времени,
а мы его больше не видели. Вернее, не видел ты, я-то с ним никогда не
встречался. Вдруг что-то произошло - его могли схватить, или мы стали ему
больше не нужны.
Райдер что-то ответил, но я не расслышал; видимо, он сидел спиной к
стене. Снова раздался голос Фарингтона:
- Да, конечно... Но я думаю вот о чем. Мне кажется, что к моменту
вашей встречи он даже не подозревал, что египтяне добрались до Башни, а
один из них вернулся сюда.
Опять ответ Райдера и реплика Фарингтона:
- Согласен. Туннель, канат, лодки, да и сама тропа - все подготовлено
для нас, но прежде туда проникли другие.
Усилился ветер, и несколько минут я не мог разобрать ни слова. Я
подсел к стенке вплотную и вновь услышал голос Фриско.
- Ты подозреваешь, что кто-то из Них оказался на нашем судне? Все
может быть, Текс, но к чему это? Нам же не объяснили, как мы узнаем
посвященных. Когда нам об этом скажут и где мы встретимся? В устье Реки?
Представь себе - мы туда добрались, а там никого нет. Сколько нам придется
ждать - сто лет? А если...
Райдер прервал его длинной тирадой. Я навострил уши, пылая
любопытством так, словно от меня исходили огни святого Эльма. Стоявший у
штурвала Мустафа странно на меня поглядывал. Он мог сообразить, что я
подслушиваю, и меня это сильно встревожило: если турок расскажет капитану,
меня в два счета выставят с судна. Но вряд ли он догадывался, что речь
идет о вещах, которые мне не следует знать. Я продолжал попыхивать
сигаретой, а когда она потухла, притворился спящим.
Все происходящее сильно напоминало сцену из "Острова сокровищ",
когда, сидя в бочке из-под яблок, Джим Хокинс узнает о сговоре Джона
Сильвера с дружками-пиратами насчет захвата "Эспаньолы". Но в данном
случае ни Фарингтон, ни Райдер не плели интриг. Похоже, они были их
жертвами.
- Меня больше всего интересует, - говорил Фарингтон, - зачем мы ему
нужны? Могущество этого существа превосходит силу дюжины богов. Он борется
против себе подобных, а мы - пешки в его руках. Если он хочет видеть нас в
Башне, то почему сам не переправит туда?
Наступило молчание, нарушаемое лишь стуком кружек, потом послышался
голос Райдера:
- Но должны же быть, черт возьми, какие-то разумные причины!
Когда-нибудь мы узнаем о них. А сейчас - что мы можем поделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65