– Возлюбленный мне не солжет. Ты почувствуешь поцелуй Мины, монах.
Ее губы скользнули по его щеке.
Внутри Риса все сжалось. Сердце забилось. Он вспомнил о Ллеу, чудовище, мучимом жгучей болью, которую можно утишить только убийством. Монах втянул в себя воздух и произнес как можно спокойнее:
– Но я должен принести клятву верности Чемошу, а этого я никогда не сделаю.
Мина скривила губы в презрительной насмешке:
– Не прикидывайся праведником, монах. Ты клялся в верности Зебоим. Она сама мне рассказала. Если ты служишь ей, ты продашь душу и Чемошу…
– Я поклялся в верности Маджере, – спокойно произнес Рис.
Мина села на пятки. Рот ее кривился.
– Лжец! Ты предал Маджере. Зебоим и это мне рассказала.
– Благодаря мудрости кендера и отказу моего Бога покинуть меня я усвоил данный мне урок, – продолжал монах. – Я просил у Маджере прощения, и он даровал мне свое благословение.
Женщина снова засмеялась, ткнув в Риса пальцем:
– И вот ты здесь, прикованный к стене пещеры на краю света. Ты полностью зависишь от моих прихотей. Какой странный способ избрал Бог, чтобы выказать свою благосклонность!
– Как ты сама сказала, госпожа, я прикован к стене. Я нисколько не сомневаюсь, что ты хочешь меня убить, но да, мой Бог любит меня. Потому что я хотя бы нашел ответ на своюзагадку. Я знаю, кто ятакой. – Рис поднял на нее глаза. – Прости, госпожа, но тебя я не знаю.
Мина смотрела на него в возмущенном молчании. Янтарные глаза метали молнии.
– Ты ошибаешься, монах, – сказала она наконец, когда снова обрела дар речи. – Я не стану убивать тебя. Я убью их. – Она указала на Паслена с Аттой. – У тебя есть целый день, чтобы найти ответ на мою загадку, монах, целый день, чтобы вообразить, какой конец их ждет. Они умрут в ужасных мучениях. Сначала собака, потом кендер. Я вернусь на закате.
И она, кипя от злости, выбежала из грота.
Топтавшийся снаружи Крелл услышал, как Мина объявила о своем уходе, и едва успел спрятаться, как она появилась – лицо бледное, янтарные глаза сверкают, губы сжаты. Это лицо не было лицом влюбленной женщины. Она явно была разозлена, разозлена и возмущена. Однако Креллу было наплевать на подобные мелочи. Он знал, что хочет услышать его хозяин, и был готов рассказать ему об этом.
Но теперь Рыцарю Смерти было необходимо выяснить имя.
Он пытался подслушать разговор, но слова из грота доносились невнятно. Он уловил лишь немногое из сказанного, но спустя некоторое время сообразил, что мужской голос кажется ему чрезвычайно знакомым.
Крелл был уверен, что уже где-то слышал этот голос раньше, но никак не мог вспомнить где. Он в последнее время слышал так много голосов, что внутри его пустого шлема они сливались в настоящий нестройный хор. Единственное, что он знал наверняка: звук этого спокойного голоса вызывает у него крайнюю неприязнь. Он явно не питал к обладателю голоса теплых чувств, только никак не мог вспомнить, из-за чего именно.
Рыцарь Смерти шел за Миной, пока не убедился, что она направляется в замок, и тогда вернулся обратно к гроту. Он уже собирался войти и взглянуть на человека, выяснить, где же они встречались…
Из грота вырвался ветер с брызгами дождя, морской пены и гневными словами.
– Что значит, ты поклялся в верности Маджере?! – Богиня рвала и метала. – Ты мой! Ты отдал себя мне!
Если мужского голоса Крелл так и не вспомнил, то этот голос узнал сразу. Зебоим. И вне себя от ярости.
Азрик понятия не имел, что делает здесь его мучительница, и не собирался это выяснять – его вдруг осенило, что Чемош с нетерпением ждет его доклада.
– Я же не могу заставлять хозяина ждать, – пробормотал Крелл, развернулся и ушел.
Глава 4
– Что значит, ты поклялся в верности Маджере?! – гневно кричала Зебоим. – Ты мой, монах! Ты отдал себя мне!
Богиня материализовалась в гроте с порывом ветра и брызгами дождя. Зеленое платье колыхалось. Длинные волосы хлестнули Риса по лицу, оцарапав до крови. Серо-зеленые глаза обжигали его. Заскрежетав зубами, Морская Королева бросилась к монаху, вытянув руки; пальцы ее были скрючены и походили на когти.
– Ты неблагодарный негодяй! После всего, что я для тебя сделала! Да я могла бы выцарапать тебе глаза! К черту глаза, я могла бы вырвать твои внутренности!
Паслен вжался в стену. Атта скулила. Рис мысленно вознес молитву Маджере и ждал.
Зебоим распрямилась, руки ее подрагивали. Она вздохнула, вздохнула еще раз. Медленно овладела собой. Даже сумела выдавить из себя кривую улыбку – и опустилась на колени рядом с Рисом. Чувственным жестом погладив его по плечу, Богиня произнесла вкрадчиво:
– Я дам тебе еще один шанс, чтобы ты мог вернуться ко мне, монах. Я спасу тебя от Мины. Я спасу тебя от Чемоша. И попрошу взамен очень немного.
– Королева, я…
Зебоим закрыла ему рот ладонью:
– Нет, нет. Погоди, ты еще не слышал, что я собираюсь сказать. Это совсем немного. Меньше, чем немного. Почти ничего. Пустяк. Просто… скажи мне ответ.
Рис был озадачен.
– Ответ на загадку, – уточнила Зебоим. – Кто такая Мина? Откуда она пришла?
Монах вздохнул и закрыл глаза.
– Я сказал правду, я не знаю, Королева. Откуда мне знать? И какое это имеет значение?
Зебоим поднялась на ноги. Сжав ладони и постукивая пальцами друг о друга, она заметалась по пещере, путаясь в подоле зеленого платья.
– Какое это имеет значение? Я сама задаю себе этот вопрос. Какое значение имеет, кто дал жизнь этому созданию, от которого столько неприятностей? Мне это безразлично. Но по какой-то непонятной причине это волнует моего брата. Нуитари даже отправился к Саргоннасу, чтобы расспросить его, что тот знает о Мине. У нее, как известно, был друг, минотавр или кто-то еще. Этого Галдара нашли, но он не смог помочь. – Зебоим возмущенно фыркнула. – Как бы то ни было, теперь уже все Боги бьются над этим нелепым вопросом. Драконица, впервые задавшая его, исчезла бесследно, словно ее поглотило море, чего оно не делало. Хотя бы за это я могу поручиться. Остаешься только ты.
– Королева, – начал Рис. – Я не знаю…
Зебоим перестала метаться и развернулась к нему:
– А она утверждает, что знаешь.
– Еще она утверждает, что на мне была оранжевая ряса Маджере, когда она увидела меня в первый раз. Ты тоже была там, Королева. Ты-то знаешь, что я был в зеленой рясе, которую ты сама дала мне.
Зебоим посмотрела на него. Посмотрела на его рясу. Снова на него. Она уже не видела его. Взгляд Богини сделался рассеянным.
– Любопытно… – проговорила она задумчиво.
Глаза Морской Королевы сузились, снова сфокусировавшись на монахе. Она опустилась перед ним на корточки, грациозная, гибкая, смертельно опасная.
– Посвяти свою жизнь мне, монах, и я тебя освобожу. Прямо сейчас. Я даже освобожу кендера и шавку. Отдай мне свою веру, и я тут же призову корабль минотавров, они отвезут тебя куда пожелаешь, в любую точку огромного мира.
– Я не могу отдать тебе то, чего у меня больше нет, госпожа, – ответил Рис мягко. – Моя вера, моя душа в руках Маджере.
– Мина всегда держит свое слово, – взорвалась Зебоим. – Мина убьет и собаку, и этого презренного кендера. Они будут умирать медленно и мучительно – и все из-за тебя.
– Маджере присмотрит за своей собственностью, – возразил Рис, бросая взгляд на посох, прислоненный к стене.
– И ты позволишь тем, кто доверяет тебе, умереть в муках, хотя ты запросто можешь спасти их?! Хороший же ты товарищ, монах!
– Рис не позволит нам умереть в муках! – громко закричал Паслен. – А мы хотим умереть в муках, верно, Атта! Ой! – прибавил он тихо. – Что-то не то получилось.
Зебоим встала, величественная и холодная.
– Быть по-твоему, монах. Я могла бы уничтожить тебя прямо сейчас, но не хочу лишать Мину удовольствия. Знай, я буду наблюдать, буду слизывать каждую каплю крови! И на случай, если ты думаешь, будто бы это тебя спасет…
Она нацелила палец на эммиду, и посох взорвался во всполохе ядовито-зеленого света. Щепки разлетелись по пещере. Одна из них содрала кожу с руки Риса. Он быстро прикрыл рану, и Зебоим не успела заметить.
Богиня исчезла с раскатом грома, порывом сырого ветра и ехидным смешком.
Рис посмотрел на свою руку, на длинную неровную царапину. Из раны сочилась кровь. Он зажал ее краем рукава. Все, что осталось от посоха – поранившая его щепка, – лежало на полу рядом с ним. Монах поднял обломок и зажал в ладони.
Он получил от Маджере ответ и был доволен.
– Не грусти, Рис, – бодро сказал Паслен. – Я не против умереть. И Атта тоже. Должно быть, это весело – стать призраком. Я смогу проходить сквозь стены и завывать в ночи. Мы с Аттой будем к тебе приходить, когда станем привидениями. Хотя надо сказать, что я не часто встречал призраки собак. Интересно, почему? Может быть, души собак завершают свой путь, освобождаются и вольны бежать и играть вечно на травянистых лугах? Наверное, они охотятся на души кроликов. Но только если у кроликов есть души… Ой, не надо мне было упоминать о кроликах…
Рис терпеливо ждал, пока кендер закончит свои метафизические рассуждения. Когда Паслен выговорился и уселся играть с Аттой в «камень, ножницы, бумага», он сказал:
– Ты ведь можешь протиснуть кисти рук в наручники, правда?
Паслен прикинулся, будто не слышит.
– Бумага заворачивает камень. Ты снова проиграла, Атта.
– Паслен… – настаивал монах.
– Не мешай нам, Рис, – произнес Паслен, отвлекаясь. – Эта игра требует внимания.
Он сделал еще попытку:
– Паслен, я знаю…
– Нет, не знаешь! – крикнул Паслен, сердито посмотрев на Риса, затем, возвращаясь к игре, легонько постучал по лапе Атты. – Так нечестно. Нельзя менять мнение на полпути. Ты же сначала сказала «камень»…
Рис сидел тихо.
Паслен поглядывал на него краем глаза, неловко поеживаясь. Он продолжал играть, но забыл, что собирался назвать – камень, ножницы или бумагу, – и от этого вся игра пошла насмарку.
Вдруг он закричал:
– Ну, ладно, хорошо! Да, наручники у меня на запястьях болтаются свободно.
Он посмотрел на свои ноги и просиял:
– Но мне ни за что не вытащить из кандалов ноги!
– Ты сможешь, – возразил Рис, – если соскребешь с солонины немного сала и смажешь их.
Кендер закусил нижнюю губу:
– Я испорчу сапоги.
Рис покосился на его сапоги. Розовые большие пальцы кендера торчали из дыр.
– Когда начнет темнеть, – сказал Рис, – ты освободишься, заберешь Атту, и вы уйдете.
Паслен покачал головой:
– Только с тобой. Мы используем то же самое сало, чтобы намазать тебе руки…
– У меня наручники слишком тугие, а кандалы на ногах еще туже. Я не смогу бежать. А вы с Аттой сможете.
– Не прогоняй меня! – взмолился кендер.
Рис обнял его за плечи:
– Ты хороший, верный друг, Паслен, мой самый лучший друг. Благодаря твоей мудрости я вернулся к Богу. Посмотри на меня.
Паслен замотал головой. Слезы катились по его щекам.
– Я умею переносить боль, – продолжал монах. – Я не боюсь смерти. Маджере ждет меня. Мне будет легче умирать, зная, что вы с Аттой в безопасности. Ты ведь не откажешь мне в этой последней жертве, Паслен?
Кендер несколько раз тяжело глотнул, потом проговорил несчастным голосом:
– Да, Рис.
Атта смотрела на хозяина. Хорошо, что она не понимала, о чем он говорит. Она наверняка решительно отказалась бы.
– Прекрасно, – поставил точку Рис. – А теперь, как мне кажется, нам следует поесть, выпить воды и немного отдохнуть.
– Я не голоден, – пробормотал Паслен.
– А я голоден, – заявил монах. – И Атта тоже.
При упоминании о еде собака облизнулась и поднялась, помахивая хвостом.
– И мне кажется, ты тоже, – добавил с улыбкой Рис.
– Ну, разве что самую малость, – признал Паслен, с траурным видом вытащил руки из ручных кандалов и, звеня цепью, пошел за котомкой с солониной.
Глава 5
Океан сильно бурлил, когда Зебоим бросилась в воду, и, когда она поднялась на борт корабля минотавров, от нее шел пар. Капитан низко поклонился ей, команда опустила косматые головы.
– Куда ты желаешь попасть, о славная Королева? – униженно спросил капитан.
– В Храм Маджере, – приказала Богиня. Капитан потер морду и с извиняющимся видом воззрился на нее:
– Боюсь, я не знаю…
Зебоим махнула рукой:
– Он находится на какой-то там горе. Забыла название. Я тебе расскажу, как добраться. Поторопись.
– Да, славная Королева. – Капитан еще раз поклонился и принялся выкрикивать приказы.
Команда кинулась к парусам. Зебоим вскинула руки, призывая ветер, и паруса тут же надулись.
– На север, – сказала она.
Волны вздымались и пенились под носом корабля, ветер гнал его вперед, к облакам.
По воле Богини корабль летел через эфир, пенящийся под килем, и скоро доставил ее в отдаленные земли, которых никогда не было на карте Кринна, поскольку мало кто из смертных видел их и еще меньше – подозревал об их существовании. Те же, кто знал, не видели смысла наносить это место на карту, ибо и без того понимали, где находятся.
Это была земля с высокими горами и тенистыми долинами.
Ничто не росло на голых скалах. Долины прорезали их толщу, и здесь встречались иногда поросшие травой холмы, а время от времени попадалась скрюченная сосна или кривая ель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42