Поскольку я не лжец, кажется, тебе стоит мне верить. – Рис наполнил водой кожаную флягу и пошел обратно в переулок.
Зебоим, кипя от злости, зашагала рядом с ним.
– Ты должен знать! Пошевели мозгами!
Рис слышал в голове голос брата, отчаянно умоляющий о смерти. Он чувствовал на своей коже слезы Паслена. Потеряв терпение, Рис сердито повернулся к Богине:
– Все, что я знаю, Королева, – ты держишь у себя человека, которого приказала мне отыскать! Я больше ничего тебе не должен!
Зебоим остановилась, на какой-то миг изумленная его злостью. Рис продолжал идти, и Богиня поспешила его нагнать. Она просунула руку под локоть монаха и крепко прижала, когда тот попытался освободиться.
– Мне нравится, когда ты проявляешь силу духа, но не делай так больше. – Она игриво шлепнула его по кисти, отчего рука онемела до локтя. – Что же касается Мины, я ведь познакомила вас, верно? Теперь ты знаешь, как она выглядит. Я ее отпустила, потому что у меня не было иного выбора. Ты ведь помнишь моего сына? Его душу, заключенную в фигуру кхаса?
Рис вздохнул. Еще бы ему не помнить!
– Ты будешь рад узнать, что он свободен, – сказала Зебоим.
Рис обнаружил, что легко может сдержать свой восторг по этому поводу.
Богиня немного помолчала, глядя на монаха прищуренными глазами, пытаясь заглянуть в его сердце.
И он открыл ей свою душу. Ему было нечего скрывать, и она в итоге сдалась.
– Ты говоришь правду. Наверное, ты действительно не знаешь ответа на загадку, – произнесла Зебоим свистящим шепотом. – Но на твоем месте я бы узнала. Мина заволновалась при виде тебя. Я это заметила. Не переживай, что ты не можешь ее найти, брат Рис. Мина и сама тебя отыщет!
С этими словами Богиня растворилась в брызгах внезапно налетевшего дождя.
Паслен с Аттой крепко спали. Кендер обнимал собаку за шею. Она положила ему одну лапу на грудь, защищая. Рис посмотрел на них, растянувшихся на булыжниках жалкого замусоренного переулка. Шерсть Атты свалялась, ее некогда блестящая шкура потеряла весь свой лоск, подушечки лап загрубели и потрескались. Каждый раз, когда они проходили мимо колышущихся лугов и зеленых холмов, Атта с тоской обводила взглядом пышную траву. Рис знал, что ей хочется бежать и бежать по этому зеленому ковру не останавливаясь, но вместо этого она брела вслед за ним, измученная и несчастная.
Что же касается кендера, питался Паслен регулярно, чего никогда не было до встречи с Рисом. Но одежда его истрепалась, сапоги так износились, что из них торчали большие пальцы. Самое же плохое было то, что бодрость и живость кендера покидали его, чем дольше они брели по дороге, день за днем преследуя мертвеца.
Кендеры никогда не плачут, ощущая раскаяние, подумал Рис. Кендеры не созданы для слез.
Он тяжело опустился на бочонок, закрыл лицо руками и прижал ладони к глазам, стараясь утешиться, мысленно увидеть зеленые пастбища, белых овец, черно-белую собаку, бегущую по холму. Но ничего этого не было. Рис не видел ничего, кроме дороги, холодного ветра, опустошения, деградации, смерти и отчаяния.
Его охватили стыд и отвращение к самому себе.
– Я был таким самонадеянным, таким напыщенным, – произнес монах, и горькие слезы опалили ему веки. – Мне казалось, я могу просто флиртовать со злом, идя при этом своим путем. Могу делать вид, будто служу Зебоим, и она никогда не предъявит на меня права. Могу идти по дороге тьмы, не теряя из виду солнце. Но вот солнечный свет померк, и я заблудился. У меня нет ни фонаря, ни компаса, чтобы отыскать дорогу. Я спотыкаюсь на тропе, заросшей сорными травами, я не вижу, куда поставить ногу. И этому пути нет конца.
Посох Маджере, который он считал благословением, теперь показался ему живым укором.
«Подумай о том, чем ты мог бы стать, – словно говорил ему Маджере. – Подумай о том, что ты отринул. Всегда держи перед собой эммиду, пусть она напоминает тебе об этом, пусть станет для тебя источником вечной муки».
Рис услышал невнятный мотив, его напевал голос, который он узнал. Он устало поднял голову и увидел Ллеу, промелькнувшего у выхода из переулка, где уже было темно – близился вечер.
«Ллеу… он идет на встречу с какой-нибудь несчастной молодой женщиной».
У Риса не было выбора. Он протянул руку и потряс Паслена. Атта, встревоженная, вскочила и, уловив запах Ллеу, зарычала.
– Нам пора идти, – сказал Рис.
Паслен кивнул, протирая глаза, распухшие от слез. Монах помог кендеру встать.
– Паслен, – произнес он с раскаянием, – прости меня. Я не хотел кричать на тебя. И, видят Боги, я никоим образом не хотел тебя обидеть.
– Все в порядке, – заверил Паслен, слабо улыбаясь. – Наверное, ты просто голоден. Вот, держи. – Он покопался в кармане, достал многострадальное мясо, сдул с него разный налипший в кармане мусор и убрал согнутый гвоздь. – Я поделюсь с тобой.
Рис не был голоден, но взял кусочек мяса. Он попробовал есть, но желудок сжался от одного запаха, и монах скормил свою долю Атте, пока Паслен не видел.
Все трое отправились в путь, следуя в ночь за Возлюбленным.
Глава 3
Они отправились вслед за Ллеу на верфи, где у него было назначено свидание с молодой женщиной. Однако та не пришла, и, прождав больше часа, Ллеу, проклиная ее на все лады, зашел в ближайшую таверну, которая попалась ему на пути. Рис по опыту знал, что брат останется здесь на всю ночь, и завтра он обнаружит его в таверне или рядом с ней. Они, с зевающим Пасленом и печальной Аттой, нашли укромный дверной проем и, прижавшись друг к другу, чтобы было теплее, собрались поспать, сколько получится.
Паслен уже негромко похрапывал, Рис сам начал дремать, когда услышал рычание Атты. Над ними возвышался человек в белых одеждах, переливающихся в свете его фонаря. Человек внимательно разглядывал их. У него было участливое и улыбчивое лицо, и Рис успокоил Атту.
– Все хорошо, девочка, – сказал он. – Это же жрец Мишакаль.
– А? – Паслен, вздрогнув, очнулся, моргая от света.
– Прошу прощения, что потревожил вас, друзья, – произнес человек в белом, – но в этом месте опасно оставаться на ночь. Я могу предложить вам крышу над головой, теплую постель и горячий завтрак утром.
Подойдя ближе, он поднял свой фонарь.
– Надо же! Монах! Брат, прошу принять мое предложение. Я Праведный Сын Патрик.
– Горячий завтрак… – повторил Паслен и с надеждой взглянул на Риса.
– Мы принимаем твое предложение, Праведный Сын, – благодарно произнес Рис. – Я Рис Каменотес. Это Паслен, а это Атта.
Жрец учтиво поклонился всем по очереди, даже Атте, и, хотя он с любопытством поглядывал на сине-зеленую рясу монаха, от вопросов вежливо удержался. Патрик повел их через город, освещая дорогу фонарем.
– Боюсь, идти далеко, – сказал жрец извиняющимся тоном. – Но в конце пути вас ждет отдохновение и покой. Как и в конце жизни, – добавил он, улыбаясь Рису.
Пока они шли, он рассказал, что эта часть Нового Порта называется Старым Портом, поскольку является старейшей частью молодого города. Нового Порта еще не было, когда Катаклизм сотряс весь Ансалонский континент, поднимая одни участки земли и затопляя другие, разделяя одни части материка и сталкивая лоб в лоб другие. В результате одного из подобных сотрясений возникло большое затопленное водой пространство, названное Новым морем.
Первыми поселенцами, прибывшими в это место, были беженцы с раздираемого беспорядками севера, которые тут же поняли, насколько это удачное место для строительства. Сам ландшафт образовывал естественную гавань. Корабли, которые в скором времени начнут бороздить воды Нового моря, смогут приставать здесь, сгружать товары, производить ремонт – все, что нужно.
Сначала город представлял собой небольшой форт, выходящий на гавань, но вскоре быстро растущий Новый Порт выплеснулся за его границы, растянулся вдоль берега и начал строиться вглубь континента.
– Как неблагодарное дитя, добившееся богатства и признания, не желает больше знать своих скромных родителей, которые привели его в этот мир, так богатые районы города сейчас расположены далеко от доков, благодаря которым стало возможно их появление, – пояснил Патрик, печально качая головой. – Процветающие торговцы, владеющие кораблями и верфями, живут подальше от рыбной вони. Бордели, игорные притоны и таверны вроде «Бригантины» вытеснили более приличные заведения с побережья. Жилье рядом с доками дешево, потому что никто не захочет жить здесь по доброй воле.
Они проходили ряд за рядом жалкие лачуги из досок, принесенных с заброшенных верфей, шли по убогим улицам, вымощенным грязью. Мимо них проходили пьяные моряки и неряшливого вида женщины. Хотя было уже далеко за полночь, к ним подбегали дети, выпрашивающие мелочь, малыши рылись в кучах отбросов, выискивая еду. Каждый раз, когда они проходили мимо таких детей, Патрик останавливался и говорил с ними, прежде чем отправиться дальше.
– Мы с женой основали здесь, в доках, школу, – пояснил он. – Учим таких детей читать и писать, а домой они уходят, нормально поев хотя бы один раз в день. Надеюсь, мы сумеем помочь некоторым из них обрести для себя лучшую жизнь за пределами этого кошмарного места.
– Да благословят Боги и дар, и дающего, – негромко произнес Рис.
– Мы стараемся как можем, брат, – отозвался Патрик с улыбкой и вздохом. – Делаем что можем. Вот мы и пришли. Входите. Да, Атта, и ты тоже входи.
Храм Мишакаль вовсе не был грандиозной постройкой, напротив, очень скромной и явно недавно отремонтированной, потому что в помещении сильно пахло побелкой. Единственное, что выдавало в этом доме Храм, был священный символ Мишакаль, недавно изображенный на одной из стен.
Рис уже хотел войти, когда вдруг заметил в свете фонаря что-то такое, отчего резко затормозил, и Паслен врезался в него.
На одной стене маленького храма были написаны большими красными буквами слова: «Опасайся Возлюбленных Чемоша!»
Под этой строкой шел абзац текста с описанием Возлюбленных, призывом обращать внимание на отметину от поцелуя Мины и ни в коем случае ни при каких обстоятельствах не приносить клятву верности Богу Смерти.
– А, – произнес Патрик, хмуро глядя на Риса, – вижу, вы что-то знаете о Возлюбленных Чемоша?
– К сожалению, да, – ответил монах.
– Вы полагаете, что подобное предупреждение поможет остановить Возлюбленных? – поинтересовался у жреца Паслен.
– Нет, на самом деле не поможет, – печально ответил Патрик. – Очень немногие здесь умеют читать, хотя мы говорим с каждым, кто приходит в Храм, просим людей соблюдать осторожность.
– И как они реагируют? – спросил Рис.
– Как вы, наверное, и сами догадываетесь. Некоторые начинают подозревать всех и каждого в желании их убить. Некоторые считают все это заговором, попыткой заставить людей ходить в церковь. – Патрик криво улыбнулся и пожал плечами. – Большинство же просто смеется над этим. Но мы можем поговорить подробнее утром. А пока что я покажу вам ваши постели.
Он провел их дальше, в комнату, где стояли ряды раскладных походных кроватей, дал им одеяла и пожелал спокойной ночи.
– И пусть благословенная Мишакаль оберегает вас всю ночь, друзья мои, – сказал Праведный Сын, уходя.
Рис лег на кровать, и, должно быть, Мишакаль в самом деле нежно коснулась его, потому что первый раз за много мучительных ночей ему не снился его несчастный брат.
Рису вообще ничего не снилось.
Рис проснулся с первым светом и обнаружил, что счастливый Паслен уплетает из миски размоченный в молоке хлеб в обществе приятного вида женщины, которая представилась Праведной Сестрой Галеной. Она пригласила Риса сесть и тоже заморить червячка. Он с радостью принял ее предложение, обнаружив, что необычайно проголодался.
– Но только если вы позволите мне как-нибудь отработать угощение, – прибавил он с улыбкой.
– В этом нет необходимости, брат, – сказала Галена. – Но я знаю, что для тебя «нет» не ответ, поэтому с благодарностью принимаю твое предложение. Мишакаль знает, что нам будет кстати любая помощь.
– Теперь нам с кендером необходимо оправиться по кое-каким делам, – сказал Рис, когда мыл посуду после еды, – но после полудня мы вернемся.
– А я не могу остаться, Рис? – с живостью поинтересовался Паслен. – Ведь на самом деле тебе не нужна моя помощь, а Праведная Сестра обещала научить меня белить стены!
Рис с сомнением взглянул на Галену. Она широко улыбнулась:
– Конечно же, он может остаться.
– Отлично, – сказал монах и, отведя Паслена в сторонку, объяснил ему: – Я отправляюсь на поиски Ллеу. Встретимся здесь. Не говори, что ты лично знаешь одного из Возлюбленных, – добавил он, понижая голос. – И не упоминай о Зебоим, о Мине, о том, что ты умеешь говорить с покойниками, и о том, что ты ночной бродяга…
– Ничего ни о чем не говорить, – подытожил Паслен с мудрым видом.
– Именно, – подтвердил Рис. Он знал, что в его совете нет пользы, но чувствовал себя обязанным дать его. – И держи руки при себе. Мне пора. Атта, стереги!
Он указал на кендера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42