Это была - как сказал генерал Вилер? - сестра Дельта Четыре. Она
должна была допрашивать его.
Но вместо этого его вели к самому Планирующему!
За всю свою жизнь Бойс Ганн никогда не видел Планирующего во плоти.
Мало кто видел его вообще. В этом не было необходимости, средства
информации имели доступ в каждый дом, в любую комнату - а Планирующий был
чем-то большим, чем просто человеком, он не снисходил даже до малого
общения с обществом, как это делали императоры.
Ганн слегка вздрогнул. Его поведение приобретало черты, характерные
для любого осужденного в любой стране и в любую эпоху. Всякая перемена
приводила его в страх. Он боялся неизвестности. А Планирующий олицетворял
весьма значительную неизвестность.
Снова туннели, снова скоростное падение лифта, снова Ганна втолкнули
в тесную комнатку и оставили ждать.
Он был где-то глубоко под землей. Вслушиваясь, он мог различить
только смутное урчание воздуха в вентиляционной системе над головой. Стены
были неприятного желтовато-серого цвета. Краска потеряла чистый оттенок
помещений Планирующего. Сделано ли это специально, подумал Ганн, или,
может, эта камера настолько старая, что ее обитатели уделяют минимум
времени. В комнате имелся металлический стол и голый металлический стул.
Воротник безопасности крепко сжимал горло.
Ганн сел за стол и склонил на него голову. Синяки снова принялись
ныть. В голове крутился вихрь.
Перемешавшиеся образы заполнили его сознание. Генерал Вилер и его
зловещие намеки на награду. Пространственники Карлы Снег. Пироподы. Джули
Мартин. Голубое небо с невероятным образом исчезнувшим солнцем...
золотистые солнечные фузориты в крови полковника Зафара... снова Джули
Мартин, потом Карла Снег.
Он снова переживал бесконечное жуткое падение, которое завершилось
посадкой в чреве планеты Земля, среди магнитных хранилищ памяти Машины.
Перед глазами его опять вставали стерильные ледяные равнины Плутона,
огромное, медленно вращающееся колесо станции Поларис. Он вспомнил о
Требовании Освобождения и об удивительной любви к свободе среди
анти-Плановых обитателей Рифов... любовь к свободе... любовь к свободе...
Он снова подумал о Джули Мартин. Он погрузился в воспоминания о
курорте - сообщности в Плайя Бланка, о миниатюрной черноволосой девушке,
чье пение он услышал и с которой они встречали на песчаном берегу золотую
зарю. На ее губах была морская соль. Он видел ее лицо так ясно, словно она
была вместе с ним в этой комнате.
- Джули... - прошептал он нежно, и она что-то хотела ответить ему...
- Пошли, оп! - грубо сказала она. - Вставай! Вперед!
Сержант с рогами радарных антенн на шлеме сердито тряс его за плечо.
- Опасник! Проснись!
Ганн встряхнулся. Он незаметно для себя заснул. Руки, на которые
опиралась голова, затекли.
Он еще не совсем пришел в себя, когда охранник вытащил его в соседнюю
комнату - большую, ярко освещенную, роскошно убранную. Комната утопала в
золоте. Золотые гобелены на стенах изображали миры Плана Человека. Золотые
светильники. Золотые подносы на золотых столах. Золотой ковер на полу,
мебель, обитая золотистой тканью.
Сжимая руки Ганна, с каждой стороны стояли охранники. Они вывели его
на середину комнаты и остановились, ожидая, пока сержант подойдет к двери
в виде золотой арки и что-то скажет офицеру Технокорпуса в форме охраны
Планирующего, который там стоял. Офицер нетерпеливо кивнул и поднял руку.
Сержант в шлеме повернулся и сделал знак своим людям. _Ж_д_а_т_ь!
Бойс Ганн был совершенно уверен, что за дверью находился сам
Планирующий.
В комнате они были не одни. Повернув голову - хватка охранников не
давала ему возможности повернуться всем телом - он увидел, что в комнату
вошла девушка-служительница, Дельта Четыре. Она опустилась на колени на
золотую подушечку и шептала молитвы в четки-сонары. Она была невысокая и
стройная. Лицо почти полностью было скрыто мягким капюшоном, но можно было
сказать, что оно имеет правильную овальную форму, бледно и серьезно.
Свободный халат служительницы широкими складками лежал вокруг подушечки.
Пелерину украшала светящаяся эмблема тех, кто вошел в сообщность с Машиной
- переплетенные символические эллипсы электронных орбит.
Охранники заставили его отвернуться. Один прошептал другому:
- Гляди! Она сейчас войдет в сообщность.
Даже находясь в столь ненадежном положении, Ганн не мог подавить
соблазна увидеть, что происходит. Он никогда не видел служителя в момент
связи с Машиной. Это было нечто желанное - и страшное.
Если кольцо вокруг шеи Ганна было бичом, который Машина придумала для
подстегивания неверных слуг Плана, то связь-пластина в черепе служителей
была пряником, которым награждали за верную службу.
Ганн знал, как она выглядит. Кажется, ему даже удалось мельком
заметить яркий металлический диск, имплантированный в кожу на лбу сестры
Дельты Четыре. На диске чернел узор отверстий, в которые входили электроды
связного разъема.
Он знал, что сообщность считается высшим переживанием. Связь-пластина
была только внешним ее символом. Самые тонкие изменения были произведены
нейрохирургами Машины в самом мозгу. Через электроды Машина награждала
своих верных слуг электронным удовольствием. Сигналы шли прямо в центр
наслаждения.
Ощущение было бесподобным - потому что следы реальности не портили
его чистоты. Оно не вызывало усталости, оно было бесплотным. Это была
квинтэссенция удовольствия. Полностью лишенная визуальных, осязательных
посредников, это была та великая радость, к которой всю жизнь стремятся
люди, находя ее в виде несовершенного побочного эффекта еды, питья,
холодного воздуха на горной вершине рано утром, общения с представителями
противоположного пола. Это было первое, второе и третье одновременно,
дистиллированное, усиленное, поданное непосредственно через яркий
металлический диск.
Это так хорошо, подумал Ганн, что в этом чувствуется что-то
неправильное...
- Она готовится! - прошептал охранник, и Ганн осмелился еще раз
повернуть голову.
Это ему удалось - всего на секунду, но удалось. Охранники тоже
смотрели и потому слегка ослабили хватку.
Сестра Дельта Четыре откинула капюшон, обнажив лоб. На белой гладкой
коже он увидел яркий металлический диск - потом отвернулся, снова взглянул
и увидел то, чему отказывался поверить его разум.
Он увидел лицо сестры Дельта Четыре.
От дверей послышался хриплый шепот:
- Пошли!
Охранники двинулись вперед, толчком заставив Ганна повернуться лицом
к сержанту в радарном шлеме. С разгневанным лицом он яростно махал им
рукой, подавая знак, что Планирующий ждет их.
Но Бойс Ганн, словно дикарь, вырвался из рук охранников.
- Нет! - закричал он. - Подождите!
Он отбивался от изумленных охранников, пытавшихся оттащить его в
сторону от девушки, которая с безмятежным лицом поднимала ко лбу
соединительный разъем Машины.
Ганн едва чувствовал удары охранников. Он вырвался из объятий одного,
тяжело столкнулся со вторым. Они оба упали на пол, на толстый золотой
ковер. Первый охранник прыжком подскочил к ним. Но когда они падали, Ганн
снова увидел лицо девушки.
Он не ошибся. Сомнений быть не могло. Сестрой Дельта Четыре была
Джули Мартин.
Девушка, которую он любил больше не существовала как полноценный
человек. Она стала придатком Машины, полностью завися от нее каждую
секунду жизни, словно какая-то далекая подводная автоматическая шахта...
Она больше не принадлежала к роду человеческому.
Джули Мартин стала частью Машины.
8
Если катакомбы Машины были мозговым центром Плана Человека, то
Государственный Зал был его сердцем. Огромный как ангар космического
корабля, украшенный, словно могила фараона, он служил кабинетом самого
могущественного человека в истории людей, и стоил того. Стены были
выложены золотыми панелями, украшены фресками, изображающими пейзажи
девяти планет и тысячи более мелких миров, где правил План Человека.
В Зале ждали Приказаний Планирующего его приближенные: лечащий врач,
три связных служителя в черных балахонах и со своими связь-кубами и
тональными бусами, дюжина охранников. Здесь же находился вице-планирующий
Венеры, подвижный маленький инженер, нос и уши которого казались
непропорционально большими. По всей видимости, они достались ему от
какого-то донора-великана. Тут же находился и генерал Вилер, немедленно
взявший Ганна на прицел своих стальных глаз.
Все молчали.
Подавляя всех присутствующих в огромном зале, вознесясь на громадном
золотом кресле, сидел сам Планирующий. Погруженный в раздумья, он
рассматривал какие-то металлические и хрустальные фигурки, стоявшие перед
ним на кварцевом столе.
Ганн оказался в полном одиночестве посреди вымощенного золочеными
плитками пола. Охранники замерли позади. Ганн ждал, когда Планирующий
заметит его.
Но глаза Планирующего были прикованы к игрушкам. Он вздыхал и время
от времени протягивал руку, переставляя фигурки. Он был полностью поглощен
этим занятием, словно пятилетний мальчик, играющий с солдатиками. Он
выстраивал их в колонну и отправлял маршировать по сверкающей глади
кварцевого стекла.
Фигурки представляли собой драконов - чудовищ из старинных сказок, а
также таких существ, каких не могло быть ни в одной сказке. Некоторые
сверкали, как зеркало, другие были черными. Многие фигурки были расцвечены
в пышные радужные оттенки. У них не было ни ног, ни крыльев. У них были
головы монстров - некоторые с длинными, как кинжалы, клыками, иные
вытянутые забавным образом, словно у кротов.
Бойс Ганн никогда не видел Планирующего на таком близком расстоянии.
Он был несколько разочарован. Планирующий оказался обыкновенным человеком!
Старый, толстый, обрюзгший и, добавил про себя Ганн, немного чудаковатый.
И все же это был Планирующий, это был рупор самой Машины. Машина не
могла ошибаться в выводах, избранный ею человек не мог быть несовершенным.
Конечно, он слышал о некоторых предшественниках этого Планирующего, о
Криири, например, который совершил фатальную ошибку, пытаясь позволить
Рифам Космоса войти в систему Плана Человека на своих собственных
условиях... Ганн быстро погасил эту мысль. В таком месте невозможно думать
о предательстве!
Он снова почувствовал пронизывающую боль, охватившую его в приемной
Зала, когда он узнал, что его любимая девушка Джули Мартин превратилась в
жрицу Машины, в сестру Дельта Четыре. Как это могло произойти? ПОЧЕМУ ЭТО
ПРОИЗОШЛО?
Планирующий поднял большую круглую голову и посмотрел на Бойса Ганна.
- Ты, - проскрежетал он, - знаешь ли ты, что это такое?
Ганн сглотнул.
- Да, сэр, - выговорил он, заикаясь, - то есть, кажется, я знаю.
Некоторые из них похожи на пироподов. Это существа, которые нападают на
все живое в Рифах, сэр...
Но Планирующий уже кивал своей большой, с обрюзгшими щеками головой.
- Да, пироподы! - почти прокричал он. Внезапно он одним движением
смахнул тонко вырезанные фигурки со стола на пол. - Если бы у меня была
тысяча пироподов! Миллион! Если бы я мог послать их в Рифы! Чтобы они
уничтожили там все живое! Какое безумие - эти рифовые крысы осмеливаются
толковать мне о свободе!
Он замолчал и свирепо уставился на Ганна, который стоял, замерев,
потеряв дар речи.
- Мне нужна правда, - сказал Планирующий. - Что управляет Рифами,
Ганн? Ты должен рассказать мне, ты побывал там. Мало им романтических
бредней! - заревел он снова. - Будто бы человека можно улучшить, будто в
тупых органических существах зреет дух добродетели, который может прорасти
и развиться! Какое безумие! И теперь они угрожают мне в моем собственном
Зале... гасят мое Солнце... похваляются еще более ужасными возможностями!
Он оперся пухлыми руками о золотые подлокотники кресла, наполовину
привстал, подался вперед, к стоящему Ганну, и завопил:
- Кто такой Дитя Звезд, Ганн?! Это ты?! - Словно пронзенный ударом
тока, Ганн задушенно пробормотал:
- Нет, сэр! Это не я!!! Я его никогда не видел! Я о нем ничего не
знаю... кроме того, что слышал здесь, когда меня допрашивали люди генерала
Вилера. И какие-то слухи. Но я не Дитя Звезд!!!
- Слухи?! Какие слухи, Ганн? Я должен знать!
Ганн беспомощно оглянулся вокруг. Все присутствующие в зале
бесстрастно наблюдали за ним хладнокровными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25