..
- Это неправильное голосование, - заявила я. - Оно незаконно.
- Теперь ты у нас законовед, мисс Хэзевей? - Королева явно забавлялась, а то, что она опустила мое звание стража, свидетельствовало об откровенном неуважении. - Если ты имеешь в виду тот факт, что голос монарха имеет больший вес по сравнению с голосами других членов Совета, мы можем заверить тебя - именно так обстоит дело в подобных ситуациях, согласно моройскому закону, действующему на протяжении столетий.
Она окинула взглядом лица членов Совета, и никто не возразил, даже те, кто голосовал «против».
- Да, но голосовал Совет не в полном составе, - сказала я. - На протяжении нескольких последних лет одно место здесь пустовало, однако теперь ситуация изменилась. - Я указала туда, где сидели мои друзья. - Василисе Драгомир исполнилось восемнадцать лет, и теперь она вправе занять место, принадлежащее ее семье.
Во всем этом хаосе о ее дне рождения все забыли, даже я.
Все взгляды обратились на Лиссу. Быть в центре внимания она не любила, но привыкла и знала, как должен вести себя человек из семьи королевских мороев. Поэтому она не съежилась, как можно было ожидать, а выпрямилась, с холодным, истинно аристократическим величием устремив взгляд в пространство перед собой. Она выглядела так, словно готова была подняться, подойти к столу и потребовать то, что принадлежало ей по праву рождения. Не знаю, в чем тут было дело - то ли в ее величественной позе, то ли сказалось влияние стихии духа, но от нее невозможно было оторвать взгляд. Ее черты казались прекрасными и будто излучали сияние; на многих лицах в зале появилось то же выражение благоговения, которое я уже раньше видела у придворных. Трансформация Дмитрия по-прежнему оставалась загадкой, но те, кто в нее поверил, считали Лиссу чуть ли не святой. В глазах многих она была владычицей жизни и смерти: благодаря и своему происхождению, и таинственным силам, которыми обладала, а теперь еще и из-за предполагаемой способности возвращать в прежнее состояние стригоев.
Я с самодовольным видом перевела взгляд на Татьяну.
- Разве восемнадцать - не тот возраст, когда по закону представитель семьи может принимать участие в голосовании?
«Шах и мат, сука».
- Да, - живо ответила она. - Если бы Драгомиры могли набрать кворум.
Не скажу, что в это мгновение моя ошеломляющая победа разлетелась вдребезги, но она определенно утратила часть своего блеска.
- Что?
- Кворум. По закону, чтобы моройская семья имела голос в Совете, она должна существовать как семья. Василиса не имеет семьи. Она единственная в своем роду.
- Вы хотите сказать, что ей нужно завести ребенка, чтобы получить голос в Совете? - Я недоверчиво смотрела на нее.
- Не сейчас, конечно. - Татьяна состроила гримасу. - Но когда-нибудь - несомненно. Чтобы семья имела голос, она должна состоять хотя бы из двух членов, одному из которых больше восемнадцати. Таков моройский закон, тоже соблюдающийся на протяжении столетий.
Некоторые обменивались недоуменными, удивленными взглядами - видимо, немногие знали об этом законе. Подобная ситуация - чтобы некая королевская семья состояла из одного человека - не возникала давно, а может, и вовсе никогда.
- Это правда, - с явной неохотой подтвердила Ариана Селски. - Я видела этот закон.
Да, вот теперь пришлось признать: моя ошеломляющая победа пошла прахом. Я всегда относилась к семье Селски с доверием, к тому же моя мама является стражем младшего брата Арианы. Все знали о ее начитанности, а она ведь голосовала против изменения возраста стражей и едва ли станет сейчас лгать.
Лишившись последнего довода, я прибегла к старым методам.
- Это самый абсурдный закон, о котором мне когда-либо приходилось слышать,- заявила я.
Это возымело свое действие - в зале возник взволнованный шум, а Татьяна оставила все попытки изображать дружелюбие.
- Вывести ее! - закричала она, перекрывая нарастающий шум. - Такое хамское поведение недопустимо!
В мгновение ока стражи оказались рядом со мной. Честно говоря, учитывая, сколько раз за последнее время меня откуда-нибудь выволакивали, в этом было даже что-то успокаивающе знакомое. Я не сопротивлялась, когда стражи вели меня к выходу, но и не позволила выставить себя без нескольких прощальных слов.
- Сука! Ханжа! Ты могла бы изменить этот закон о кворуме, если бы захотела! - закричала я. - Ты подминаешь закон под себя, руководствуясь эгоизмом и страхом! Это худшая ошибка твоей жизни. Подожди и увидишь - ты еще будешь жалеть о ней!
Не знаю, слышал ли кто-нибудь мою тираду, потому что к этому времени в зале воцарился такой же хаос, как в момент моего появления там. Трое стражей крепко держали меня, пока мы не оказались снаружи. Когда они меня отпустили, мы на мгновение застыли в неловком молчании.
- И что теперь? - спросила я, стараясь сдержать клокотавшую во мне ярость; в конце концов, они-то в чем виноваты? - Посадите меня под замок?
В этом случае я осталась бы в выигрыше, поскольку оказалась бы рядом с Дмитрием.
- Велено было лишь вывести тебя, - заметил один из стражей. - Никто не говорил, что делать с тобой дальше.
Второй страж, старый, седой, но на вид еще полный сил, искоса взглянул на меня.
- Я бы на твоем месте убрался отсюда подальше, пока они не придумали наказание.
- Хотя они, конечно, разыщут тебя, если захотят, - добавил первый страж.
С этими словами они вернулись в зал, оставив меня озадаченной и расстроенной. Я все еще жаждала схватки, меня переполняло чувство разочарования, как всегда, когда я сталкивалась с ситуацией, где была бессильна. Все эти выкрики... им грош цена. Я не добилась ничего.
- Роза?
Я подняла взгляд и увидела, что пожилой страж все еще стоит в дверном проеме. Лицо его было бесстрастно, как обычно, но в глазах светилось понимание.
- Знаешь, оно того стоило, - сказал он. - То, как ты себя вела... Это просто фантастика.
- Спасибо. - Против воли я улыбнулась. Ну, может, чего-то я все-таки добилась.
ДВАДЦАТЬ ДВА
Я не воспользовалась советом этого стража и не бросилась бежать, хотя и не осталась сидеть на ступеньках. Отошла и остановилась в вишневом саду, рассудив, что заседание скоро кончится и люди повалят из дверей. Прошло несколько минут, но ничего не происходило. Тогда я нырнула в сознание Лиссы и обнаружила, что обстановка все еще накалена. Татьяна уже дважды объявляла о конце заседания, но люди по-прежнему не расходились, продолжая спорить.
В одной из групп Таша, стоявшая вместе с Адрианом и Лиссой, произносила страстную речь, на что была такая мастерица. В отличие от Татьяны она не опиралась на холодный расчет, когда дело касалось политических ходов, но обладала острым чутьем на нестабильность и умело ею пользовалась. Она выступала против решения о понижении возрастного ценза и за то, чтобы морои учились сражаться сами. Ни то ни другое особого энтузиазма не вызвало, поэтому она перешла к следующей многообещающей теме: о Лиссе.
- Почему мы спорим о том, как лучше убивать стригоев, если, как выяснилось, можем спасать их? - Положив одну руку на плечо Лиссы, а другой обхватив Адриана, она подтолкнула их вперед. Моя подруга все еще выглядела довольно уверенно, но Адриан, казалось, был настроен при первой же возможности дать деру. - Василиса, которую, между прочим, действительно лишили права голоса, опираясь на давно устаревший закон, продемонстрировала, что стригоя можно вернуть обратно.
- Это еще не доказано! - воскликнул мужчина в толпе.
- Шутишь? - спросила женщина рядом с ним. - Моя сестра была среди тех, кто привез его обратно. По ее словам, он определенно дампир. Солнце ему нипочем.
- Я тоже была там. - Таша одобрительно кивнула говорившей. - И теперь у нас есть два пользователя духа, способные делать то же самое для других стригоев.
Несмотря на все мое уважение к Таше, в этом я не была полностью с ней согласна. В случае с Дмитрием Лиссе потребовалось применить силу в неимоверном количестве - даже наша связь временно нарушилась. Это не означало, что Лисса не сможет - или не захочет - сделать то же самое снова. Исполненная сострадания, она способна снова и снова жертвовать собой ради других. Но я знала точно: чем больше силы призывает пользователь духа, тем быстрее он движется в сторону безумия.
Что касается Адриана... тут он практически вообще ни при чем. Даже если бы он сумел заколоть стригоя, он не владеет той исцеляющей магией, которая необходима, чтобы вернуть его к жизни. Все морои имеют различные способности. Некоторые пользователи огня вроде Кристиана могут управлять самим пламенем, а другие применяют магию этого рода для того, скажем, чтобы согреть воздух в комнате. Так и Лисса с Адрианом: оба они - пользователи духа, но его самый великий подвиг на ниве исцеления - сращивание перелома, в то время как ей не под силу проникать в чужие сны. Значит, на самом деле имеется лишь один пользователь духа, способный спасать стригоев, но ведь этих монстров - легионы! Похоже, Таша плохо осознавала этот момент.
- Совету вообще нечего было тратить время на этот закон о возрастном цензе стражей, - продолжала она. - Нужно направить все усилия на розыск новых пользователей духа и привлекать их к спасению стригоев. - Она вперила взгляд в кого-то в толпе. - Мартин, твоего брата ведь обратили против его воли? Приложив усилия, мы могли бы вернуть его тебе - живым и в точности таким, каким ты его знал. А иначе стражи найдут и заколют его - и, конечно, до этого он успеет погубить множество невинных людей.
Да, Таша умела быть убедительной и почти довела до слез этого парня, Мартина. И она сознательно не упоминала тех, кто стал стригоем добровольно. Лисса, стоявшая рядом с ней, слегка растерялась, не зная, как отнестись к этой идее «армии спасителей», но прекрасно понимала, что все это было частью других планов Таши - в том числе и борьбы за то, чтобы Лисса получила право голоса.
Таша превозносила способности и характер принцессы Драгомир, высмеивая, очевидно, устаревший закон, принятый в те времена, когда предвидеть такого рода ситуацию было невозможно. Потом Таша подчеркнула, что полноценный Совет из представителей двенадцати семей самим фактом своего существования послал бы стригоям всего мира весть о сплоченности мороев.
Мне не хотелось слушать дальше. С Лиссой я могу пообщаться и позже, а Таша пусть творит свои политические заклинания. Я была все еще возбуждена тем, что наговорила в Совете, и вид этого зала стал для меня невыносим. Вернувшись в собственную реальность, я взвизгнула от неожиданности, увидев прямо перед собой чье-то лицо.
- Эмброуз!
Один из самых красивых дампиров на планете - после Дмитрия, конечно, - одарил меня сияющей улыбкой кинозвезды.
- Ты стояла так неподвижно, что я подумал - может, ты пытаешься стать дриадой.
- Что?
- Дриады - духи природы. - Он показал на стволы вишен. - Прекрасные женщины, повенчанные с деревьями.
- Не знаю, можно ли воспринять это как комплимент. Но все равно рада тебя видеть.
Эмброуз в нашем мире стоял особняком: он был единственным мужчиной-дампиром, который не стал стражем, но и не сбежал, чтобы затеряться среди обычных людей. Женщины-дампиры часто отказываются от роли стража, чтобы растить детей; вот почему нас так мало. Но мужчины? У них такого оправдания нет. Однако вместо того, чтобы держаться тише воды ниже травы, Эмброуз просто жил среди нас и работал на мороев, но иначе. По существу, он стал слугой - но слугой высшего класса, из тех, кто разносит напитки на элитных вечеринках и доставляет сообщения королевским моройкам. Он также, если верить слухам, оказывал самой Татьяне услуги определенного интимного свойства. Эта мысль, однако, была так противна, что я старалась выкинуть ее из головы.
- Я тоже рад, - ответил он. - Но что ты делаешь здесь, если не сливаешься с природой?
- Это долгая история. Меня, знаешь ли, вышвырнули с заседания Совета.
- Буквально вышвырнули? - Он вытаращил глаза.
- Ну, вывели под руки, если точнее. А я все удивлялась, почему не вижу тебя. Правда, последнюю неделю у меня были... э-э... кое-какие неприятности.
- Я слышал об этом. - Он одарил меня сочувственным взглядом. - Хотя меня действительно здесь не было. Вернулся только прошлой ночью.
- Как раз вовремя, чтобы принять участие в здешних развлечениях, - пробормотала я.
Простодушное выражение его лица подсказывало, что он еще не слышал о решении Совета.
- Ты сейчас занята? - спросил он. - Отбыла свой срок наказания?
- Что-то вроде этого. В данный момент я жду кое-кого, чтобы потом поболтать в своей комнате.
- Ну, если ты просто убиваешь время, почему бы тебе не повидаться с тетей Рондой?
- С Рондой? - Я нахмурилась. - Не обижайся, но в прошлый раз твоя тетя не произвела на меня особого впечатления.
- Никаких обид. Но она расспрашивала о тебе. И Василисе. Если ты пока просто слоняешься без дела...
Я задумалась. Действительно, какие у меня дела прямо сейчас? И история с Дмитрием, и идиотское решение Совета меня достали, но видеться с Рондой, тетей Эмброуза и гадалкой, мне не очень-то хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- Это неправильное голосование, - заявила я. - Оно незаконно.
- Теперь ты у нас законовед, мисс Хэзевей? - Королева явно забавлялась, а то, что она опустила мое звание стража, свидетельствовало об откровенном неуважении. - Если ты имеешь в виду тот факт, что голос монарха имеет больший вес по сравнению с голосами других членов Совета, мы можем заверить тебя - именно так обстоит дело в подобных ситуациях, согласно моройскому закону, действующему на протяжении столетий.
Она окинула взглядом лица членов Совета, и никто не возразил, даже те, кто голосовал «против».
- Да, но голосовал Совет не в полном составе, - сказала я. - На протяжении нескольких последних лет одно место здесь пустовало, однако теперь ситуация изменилась. - Я указала туда, где сидели мои друзья. - Василисе Драгомир исполнилось восемнадцать лет, и теперь она вправе занять место, принадлежащее ее семье.
Во всем этом хаосе о ее дне рождения все забыли, даже я.
Все взгляды обратились на Лиссу. Быть в центре внимания она не любила, но привыкла и знала, как должен вести себя человек из семьи королевских мороев. Поэтому она не съежилась, как можно было ожидать, а выпрямилась, с холодным, истинно аристократическим величием устремив взгляд в пространство перед собой. Она выглядела так, словно готова была подняться, подойти к столу и потребовать то, что принадлежало ей по праву рождения. Не знаю, в чем тут было дело - то ли в ее величественной позе, то ли сказалось влияние стихии духа, но от нее невозможно было оторвать взгляд. Ее черты казались прекрасными и будто излучали сияние; на многих лицах в зале появилось то же выражение благоговения, которое я уже раньше видела у придворных. Трансформация Дмитрия по-прежнему оставалась загадкой, но те, кто в нее поверил, считали Лиссу чуть ли не святой. В глазах многих она была владычицей жизни и смерти: благодаря и своему происхождению, и таинственным силам, которыми обладала, а теперь еще и из-за предполагаемой способности возвращать в прежнее состояние стригоев.
Я с самодовольным видом перевела взгляд на Татьяну.
- Разве восемнадцать - не тот возраст, когда по закону представитель семьи может принимать участие в голосовании?
«Шах и мат, сука».
- Да, - живо ответила она. - Если бы Драгомиры могли набрать кворум.
Не скажу, что в это мгновение моя ошеломляющая победа разлетелась вдребезги, но она определенно утратила часть своего блеска.
- Что?
- Кворум. По закону, чтобы моройская семья имела голос в Совете, она должна существовать как семья. Василиса не имеет семьи. Она единственная в своем роду.
- Вы хотите сказать, что ей нужно завести ребенка, чтобы получить голос в Совете? - Я недоверчиво смотрела на нее.
- Не сейчас, конечно. - Татьяна состроила гримасу. - Но когда-нибудь - несомненно. Чтобы семья имела голос, она должна состоять хотя бы из двух членов, одному из которых больше восемнадцати. Таков моройский закон, тоже соблюдающийся на протяжении столетий.
Некоторые обменивались недоуменными, удивленными взглядами - видимо, немногие знали об этом законе. Подобная ситуация - чтобы некая королевская семья состояла из одного человека - не возникала давно, а может, и вовсе никогда.
- Это правда, - с явной неохотой подтвердила Ариана Селски. - Я видела этот закон.
Да, вот теперь пришлось признать: моя ошеломляющая победа пошла прахом. Я всегда относилась к семье Селски с доверием, к тому же моя мама является стражем младшего брата Арианы. Все знали о ее начитанности, а она ведь голосовала против изменения возраста стражей и едва ли станет сейчас лгать.
Лишившись последнего довода, я прибегла к старым методам.
- Это самый абсурдный закон, о котором мне когда-либо приходилось слышать,- заявила я.
Это возымело свое действие - в зале возник взволнованный шум, а Татьяна оставила все попытки изображать дружелюбие.
- Вывести ее! - закричала она, перекрывая нарастающий шум. - Такое хамское поведение недопустимо!
В мгновение ока стражи оказались рядом со мной. Честно говоря, учитывая, сколько раз за последнее время меня откуда-нибудь выволакивали, в этом было даже что-то успокаивающе знакомое. Я не сопротивлялась, когда стражи вели меня к выходу, но и не позволила выставить себя без нескольких прощальных слов.
- Сука! Ханжа! Ты могла бы изменить этот закон о кворуме, если бы захотела! - закричала я. - Ты подминаешь закон под себя, руководствуясь эгоизмом и страхом! Это худшая ошибка твоей жизни. Подожди и увидишь - ты еще будешь жалеть о ней!
Не знаю, слышал ли кто-нибудь мою тираду, потому что к этому времени в зале воцарился такой же хаос, как в момент моего появления там. Трое стражей крепко держали меня, пока мы не оказались снаружи. Когда они меня отпустили, мы на мгновение застыли в неловком молчании.
- И что теперь? - спросила я, стараясь сдержать клокотавшую во мне ярость; в конце концов, они-то в чем виноваты? - Посадите меня под замок?
В этом случае я осталась бы в выигрыше, поскольку оказалась бы рядом с Дмитрием.
- Велено было лишь вывести тебя, - заметил один из стражей. - Никто не говорил, что делать с тобой дальше.
Второй страж, старый, седой, но на вид еще полный сил, искоса взглянул на меня.
- Я бы на твоем месте убрался отсюда подальше, пока они не придумали наказание.
- Хотя они, конечно, разыщут тебя, если захотят, - добавил первый страж.
С этими словами они вернулись в зал, оставив меня озадаченной и расстроенной. Я все еще жаждала схватки, меня переполняло чувство разочарования, как всегда, когда я сталкивалась с ситуацией, где была бессильна. Все эти выкрики... им грош цена. Я не добилась ничего.
- Роза?
Я подняла взгляд и увидела, что пожилой страж все еще стоит в дверном проеме. Лицо его было бесстрастно, как обычно, но в глазах светилось понимание.
- Знаешь, оно того стоило, - сказал он. - То, как ты себя вела... Это просто фантастика.
- Спасибо. - Против воли я улыбнулась. Ну, может, чего-то я все-таки добилась.
ДВАДЦАТЬ ДВА
Я не воспользовалась советом этого стража и не бросилась бежать, хотя и не осталась сидеть на ступеньках. Отошла и остановилась в вишневом саду, рассудив, что заседание скоро кончится и люди повалят из дверей. Прошло несколько минут, но ничего не происходило. Тогда я нырнула в сознание Лиссы и обнаружила, что обстановка все еще накалена. Татьяна уже дважды объявляла о конце заседания, но люди по-прежнему не расходились, продолжая спорить.
В одной из групп Таша, стоявшая вместе с Адрианом и Лиссой, произносила страстную речь, на что была такая мастерица. В отличие от Татьяны она не опиралась на холодный расчет, когда дело касалось политических ходов, но обладала острым чутьем на нестабильность и умело ею пользовалась. Она выступала против решения о понижении возрастного ценза и за то, чтобы морои учились сражаться сами. Ни то ни другое особого энтузиазма не вызвало, поэтому она перешла к следующей многообещающей теме: о Лиссе.
- Почему мы спорим о том, как лучше убивать стригоев, если, как выяснилось, можем спасать их? - Положив одну руку на плечо Лиссы, а другой обхватив Адриана, она подтолкнула их вперед. Моя подруга все еще выглядела довольно уверенно, но Адриан, казалось, был настроен при первой же возможности дать деру. - Василиса, которую, между прочим, действительно лишили права голоса, опираясь на давно устаревший закон, продемонстрировала, что стригоя можно вернуть обратно.
- Это еще не доказано! - воскликнул мужчина в толпе.
- Шутишь? - спросила женщина рядом с ним. - Моя сестра была среди тех, кто привез его обратно. По ее словам, он определенно дампир. Солнце ему нипочем.
- Я тоже была там. - Таша одобрительно кивнула говорившей. - И теперь у нас есть два пользователя духа, способные делать то же самое для других стригоев.
Несмотря на все мое уважение к Таше, в этом я не была полностью с ней согласна. В случае с Дмитрием Лиссе потребовалось применить силу в неимоверном количестве - даже наша связь временно нарушилась. Это не означало, что Лисса не сможет - или не захочет - сделать то же самое снова. Исполненная сострадания, она способна снова и снова жертвовать собой ради других. Но я знала точно: чем больше силы призывает пользователь духа, тем быстрее он движется в сторону безумия.
Что касается Адриана... тут он практически вообще ни при чем. Даже если бы он сумел заколоть стригоя, он не владеет той исцеляющей магией, которая необходима, чтобы вернуть его к жизни. Все морои имеют различные способности. Некоторые пользователи огня вроде Кристиана могут управлять самим пламенем, а другие применяют магию этого рода для того, скажем, чтобы согреть воздух в комнате. Так и Лисса с Адрианом: оба они - пользователи духа, но его самый великий подвиг на ниве исцеления - сращивание перелома, в то время как ей не под силу проникать в чужие сны. Значит, на самом деле имеется лишь один пользователь духа, способный спасать стригоев, но ведь этих монстров - легионы! Похоже, Таша плохо осознавала этот момент.
- Совету вообще нечего было тратить время на этот закон о возрастном цензе стражей, - продолжала она. - Нужно направить все усилия на розыск новых пользователей духа и привлекать их к спасению стригоев. - Она вперила взгляд в кого-то в толпе. - Мартин, твоего брата ведь обратили против его воли? Приложив усилия, мы могли бы вернуть его тебе - живым и в точности таким, каким ты его знал. А иначе стражи найдут и заколют его - и, конечно, до этого он успеет погубить множество невинных людей.
Да, Таша умела быть убедительной и почти довела до слез этого парня, Мартина. И она сознательно не упоминала тех, кто стал стригоем добровольно. Лисса, стоявшая рядом с ней, слегка растерялась, не зная, как отнестись к этой идее «армии спасителей», но прекрасно понимала, что все это было частью других планов Таши - в том числе и борьбы за то, чтобы Лисса получила право голоса.
Таша превозносила способности и характер принцессы Драгомир, высмеивая, очевидно, устаревший закон, принятый в те времена, когда предвидеть такого рода ситуацию было невозможно. Потом Таша подчеркнула, что полноценный Совет из представителей двенадцати семей самим фактом своего существования послал бы стригоям всего мира весть о сплоченности мороев.
Мне не хотелось слушать дальше. С Лиссой я могу пообщаться и позже, а Таша пусть творит свои политические заклинания. Я была все еще возбуждена тем, что наговорила в Совете, и вид этого зала стал для меня невыносим. Вернувшись в собственную реальность, я взвизгнула от неожиданности, увидев прямо перед собой чье-то лицо.
- Эмброуз!
Один из самых красивых дампиров на планете - после Дмитрия, конечно, - одарил меня сияющей улыбкой кинозвезды.
- Ты стояла так неподвижно, что я подумал - может, ты пытаешься стать дриадой.
- Что?
- Дриады - духи природы. - Он показал на стволы вишен. - Прекрасные женщины, повенчанные с деревьями.
- Не знаю, можно ли воспринять это как комплимент. Но все равно рада тебя видеть.
Эмброуз в нашем мире стоял особняком: он был единственным мужчиной-дампиром, который не стал стражем, но и не сбежал, чтобы затеряться среди обычных людей. Женщины-дампиры часто отказываются от роли стража, чтобы растить детей; вот почему нас так мало. Но мужчины? У них такого оправдания нет. Однако вместо того, чтобы держаться тише воды ниже травы, Эмброуз просто жил среди нас и работал на мороев, но иначе. По существу, он стал слугой - но слугой высшего класса, из тех, кто разносит напитки на элитных вечеринках и доставляет сообщения королевским моройкам. Он также, если верить слухам, оказывал самой Татьяне услуги определенного интимного свойства. Эта мысль, однако, была так противна, что я старалась выкинуть ее из головы.
- Я тоже рад, - ответил он. - Но что ты делаешь здесь, если не сливаешься с природой?
- Это долгая история. Меня, знаешь ли, вышвырнули с заседания Совета.
- Буквально вышвырнули? - Он вытаращил глаза.
- Ну, вывели под руки, если точнее. А я все удивлялась, почему не вижу тебя. Правда, последнюю неделю у меня были... э-э... кое-какие неприятности.
- Я слышал об этом. - Он одарил меня сочувственным взглядом. - Хотя меня действительно здесь не было. Вернулся только прошлой ночью.
- Как раз вовремя, чтобы принять участие в здешних развлечениях, - пробормотала я.
Простодушное выражение его лица подсказывало, что он еще не слышал о решении Совета.
- Ты сейчас занята? - спросил он. - Отбыла свой срок наказания?
- Что-то вроде этого. В данный момент я жду кое-кого, чтобы потом поболтать в своей комнате.
- Ну, если ты просто убиваешь время, почему бы тебе не повидаться с тетей Рондой?
- С Рондой? - Я нахмурилась. - Не обижайся, но в прошлый раз твоя тетя не произвела на меня особого впечатления.
- Никаких обид. Но она расспрашивала о тебе. И Василисе. Если ты пока просто слоняешься без дела...
Я задумалась. Действительно, какие у меня дела прямо сейчас? И история с Дмитрием, и идиотское решение Совета меня достали, но видеться с Рондой, тетей Эмброуза и гадалкой, мне не очень-то хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55