.. просто хочу получше знать тех, с кем
приходится работать.
Я рассмеялся:
- Можете мне поверить, Мак Канн, я не собираюсь вас предавать. Но
больше ничего не скажу.
Билл, по-прежнему в поту, сказал:
- Я тебе это не позволю, Алан.
Я сказал:
- Слушайте. Либо де Керадель и мадемуазель довели до самоубийства
Дика и остальных, либо нет. Если они это сделали, то при помощи каких-то
темных знаний или гипнотическим внушением. В любом случае никакого
доказательства, которое принял бы во внимание суд, нет. Но если де
Керадель действительно проводит дьявольский эксперимент, на который
намекнул, и если он приманивает, похищает или каким-либо другим образом
добывает людей для человеческих жертвоприношений, в таком случае
доказательства раздобыть можно и можно обвинить его в убийствах. И
соответственно подвесить с петлей на шее. А также, - я поморщился при этой
мысли, - и мадемуазель.
Но единственное место, где можно раздобыть доказательства, это Род
Айленд. План Мак Канна хорош, но ведь он будет находиться за стеной и у
него будет меньше возможностей для наблюдения. Так случилось, что я не
только единственный имею доступ внутрь, я еще подготовлен для отправления
туда... _ При этом я не смог сдержать обращенной к Биллу сардонической
улыбки. - К тому же, Билл, если меня ждет опасность, то я убежден: она
меньше, если я приму приглашение мадемуазель, чем если не приму.
Я подумал, что это истинная правда. Повинуясь призыву Дахут, я,
вероятно, навсегда потеряю Элен. Если не повинуюсь - тоже ее потеряю. И
мне не нравилась мысль о том, что может при этом случиться с нею и с
Биллом. В моем мозгу боролись неверие и абсолютная убежденность в
нечестивой власти мадемуазель. И я в одно и то же время и верил, и не
верил.
Билл сказал:
- Тебе никогда не удавалось солгать, Алан.
Мак Канн протянул руку.
- Ну, ладно, док. Простите, что не так сказал. Ничего больше можете
мне не говорить. И больше говорить не будем, потому что я хочу, чтобы
доктор Беннет в этом не участвовал.
Билл горячо сказал:
- Не участвовал? К дьяволу! Я отправлюсь с Мак Канном.
- Я знаю, о чем говорю, - сказал я. - Я буду играть с Мак Канном. И с
Рикори, если он появится. А ты в этом не участвуешь, Билл. Я не хочу,
чтобы ты даже разговаривал с Рикори. Пусть все объясняет доктор Лоуэлл.
Билл упрямо сказал:
- Я поеду.
- Ты думаешь, тупица, я о тебе забочусь? Об Элен.
Лицо его снова побелело и на лбу выступили капли пота. Он медленно
сказал:
- Вот оно что.
- Именно. Подумай об этом как следует. Нечего делать, Билл. Ты
исключен.
Я повернулся к доктору Лоуэллу.
- У меня есть причины для того, чтобы говорить так. Надеюсь, вы меня
поддержите. Думаю, для вас особой опасности нет. Но для Элен и Билла -
очень опасно.
Лоуэлл серьезно ответил:
- Я понял, Алан. Я вас не подведу.
Я встал. Посмотрел на Билла и рассмеялся. Сказал:
- У тебя такой вид, будто твой лучший друг только что прошел в
маленькую зеленую дверь, из которой никто не возвращается. Ничего
подобного, Билл. Я собираюсь навестить очаровательную женщину и ее, может
быть, слегка свихнувшегося, но тем не менее гениального отца. Меня ждет
очень интересное время. А если папа слишком уж спятит, меня выручит Мак
Канн. Если ты мне понадобишься, я с тобой свяжусь. Существуют почта и
телефон. Идемте, Мак Канн.
Мы вчетвером спустились в холл.
Я сказал:
- Билл, ничего не говори Элен, пока я с тобой не свяжусь.
И в этот момент открылась дверь и вошла Элен.
Глаза ее широко раскрылись, она выглядела расстроенной и сказала:
- Здравствуй, дорогой. Почему мне не сказали, что ты сегодня придешь?
Я бы не уходила.
Она обняла меня за шею и поцеловала. Губы у нее мягкие и теплые, всю
ее окружает аромат, не морского цветка, а цветка, растущего на земле.
- Я сам не знал о том, что приду.
- Ну, а сейчас иди обратно. Нам нужно о многом поговорить.
Я хотел побыть с Элен, но именно сегодня мне нельзя было с ней
говорить. Я бросил невольный взгляд о помощи на Мак Канна.
Мак Канн понял. Он сказал:
- Простите, мисс Элен, но мы должны немедленно уходить.
Элен взглянула на него.
- Здравствуйте, Мак Канн. Я вас не заметила. А что вы собираетесь
делать с этим моим человеком?
- Все, что прикажете, мисс Элен. - Мак Канн улыбался, но мне
показалось, что он говорит чистую правду: что бы ни приказала ему Элен, он
все бы выполнил.
Билл сказал:
- Алан должен идти, Элен.
Она сняла шляпу и пригладила волосы. Спокойно спросила:
- Дело де Кераделей, Алан?
Я кивнул, и она слегка побледнела. Я сказал:
- Ничего особенно важного, но, честно, я не могу остаться. Увидимся
завтра, Элен. Давай встретимся у Маргенса за ленчем. Потом побродим,
поужинаем и отправимся на какое-нибудь шоу. Я уже три года не был в
театре.
Она одну-две минуты смотрела на меня, потом положила руки мне на
плечи.
- Хорошо, Алан. Встретимся в два. Но приходи.

По дороге я поклялся себе, что что бы ни случилось: ад или
наводнение, - я приду обязательно. И если Биллу придется несколько часов
поразвлекать тень Дахут, что ж, он выдержит. В клубе мы с Мак Канном
выпили, и я рассказал ему кое-что еще. Я сказал, что и де Керадель, и его
дочь спятили и что меня приглашают потому, что мадемуазель кажется, что
несколько тысяч лет назад мы были любовниками. Он молча слушал.
Когда я кончил, он сказал:
- Эти тени, док. Вы думаете, они реальны?
Я ответил:
- Не знаю, как они могут быть реальны. Но те, кто их видит, так
считают.
Он кивнул с отсутствующим видом.
- Ну, с ними нужно обращаться, как с реальными. Но как надавить на
тень? Впрочем, за их действия отвечают реальные люди. Вот на них надавить
всегда можно.
Потом добавил:
- Например, эта девчонка де Керадель. Что вы о ней думаете? Я слышал,
она очень красива. Безопасно к ней отправляться?
Я вспыхнул, потом холодно ответил:
- Когда мне понадобится охранник, Мак Канн, я дам вам знать.
Он ответил так же холодно:
- Я ничего не имел в виду. Только... не хочу, чтобы пострадала мисс
Элен.
Это меня задело. Я горячо начал:
- Если бы не мисс Элен... - и замолк. Он наклонился ко мне, взгляд
его стал менее жестким.
- Я так и думал. Вы боитесь за мисс Элен. Поэтому вы идете. Но,
может, вы не тот способ защиты выбрали?
- А вы знаете лучший?
- Почему бы не отдать все мне в руки?
- Я знаю, против кого иду, Мак Канн, - сказал я ему.
Он вздохнул и сдался.
- Ну, ладно, скоро появится босс, а пока надо договориться, как
поддерживать связь. Во-первых, у конца стены будет рыбачить лодка. Когда
вы отправитесь?
- Когда за мной пошлют.
Он снова вздохнул, торжественно пожал мне руку и ушел. Я лег и уснул.
На следующее утро в девять позвонил Билл и сказал, что Рикори
телеграфировал необходимые инструкции и сообщил, что вылетает из Генуи в
Париж, затем сядет на "Мавританию" и через неделю будет в Нью-Йорке.
Позвонил с той же новостью Мак Канн, и мы договорились в полночь
встретиться, чтобы обсудить совместные действия.

Я провел прекрасный день с Элен. Встретил ее у Маргенса и сказал:
- Это твой и мой день, дорогая. Ни о чем другом думать не будем. К
дьяволу де Кераделей. Это последнее упоминание о них.
Она очаровательно ответила:
- Место рядом с дьяволом вполне им соответствует, дорогой.
Как я сказал, день был прекрасный, и задолго до его конца я понял,
как сильно влюблен в Элен. Всякий раз как мысль о мадемуазель выползала из
темного угла сознания, куда я ее затолкал, я заталкивал ее обратно,
испытывая укол ненависти, как боль от жала. В половине одиннадцатого я
попрощался с Элен у дверей Лоуэлла. Я спросил:
- Как насчет завтра?
- Очень хорошо. Если сможешь.
- А почему это я не смогу?
- День кончился, Алан. Ты не избавишься от Дахут так легко. - Я
попытался ответить, она меня остановила. - Ты не знаешь, как я тебя люблю.
Пообещай... если я тебе понадоблюсь... приходи ко мне... в любое время...
и в любой... форме.
Я схватил ее за руки.
- В любой форме? Что ты этим хочешь сказать?
Они потянула мою голову вниз, прижалась губами - свирепо, нежно и
страстно в одно и то же время. Открыла дверь, на мгновение повернулась.
Закрыла дверь. Я сел в такси и поехал в клуб, ругая мадемуазель более
всесторонне, чем я это делал со времен Иса - если я тогда это делал. Мак
Канн еще не появился, но меня ждала телеграмма. Я прочел:
Завтра в полдень у причала Ларчмонт-клуба вас будет ждать яхта. Она
называется "Бриттис". Там я вас встречу. Искренне надеюсь, вы придете
готовый остаться навсегда.
Ну, вот. Я не пропустил ни названия яхты, ни насмешки в этом
"остаться навсегда". Элен - реальность, а Дахут - тень. Но я понял, что
тень тоже становится подлинной реальностью. С печалью в сердце, с мрачным
предчувствием, с сожалением об Элен, с которой я, возможно, распрощался
навсегда, с жгучей ненавистью к этой женщине, которая так полупрезрительно
призывает меня, - со всем этим я понимал, что ничего не остается делать,
как повиноваться.

14. ЗА СТЕНОЙ ДЕ КЕРАДЕЛЯ
Когда я паковал саквояж, появился Мак Канн. Он удивленно посмотрел на
меня.
- Вы куда-то отправляетесь, док?
В неожиданном порыве откровения я протянул ему телеграмму
мадемуазель. Он молча прочел ее, поднял голову.
- Только что пришло? А мне показалось, вы говорили доктору Беннету,
что приглашение у вас уже есть.
- Это, - терпеливо пояснил я, - только подтверждение предварительной
договоренности, устанавливает время, которое не было установлено раньше.
Можете сами увидеть, если прочтете внимательнее. - Я начал паковать второй
саквояж. Мак Канн перечел телеграмму, некоторое время молча смотрел на
меня, потом сказал:
- За доком Беннетом ходила одна из этих теней, верно?
Я резко повернулся к нему.
- Почему вы так думаете?
Он продолжал, как будто не слышал меня:
- А потом ее не стало, когда вы были с ним.
- Мак Канн, - сказал я, - вы сошли с ума. Почему вы так думаете?
Он вздохнул и ответил:
- Когда вы с ним спорили о том, чтобы ехать к де Кераделю, я
удивился. Но когда увидел телеграмму, больше не удивлялся. Получил ответ.
- Ну и хорошо, - сказал я и продолжал паковаться. - И каков же ответ?
- Вы что-то отдали за тень доктора Беннета.
Я посмотрел на него и рассмеялся.
- У вас отличные идеи, Мак Канн. Что же я мог отдать, и кому, и
зачем?
Мак Канн снова вздохнул и показал пальцем имя мадемуазель.
- С ней, - потом показал слова "остаться навсегда" и сказал: - И вы
отдали это за тень.
- Мак Канн, - сказал я и подошел к нему. - Он действительно считал,
что его преследует тень. Но только потому, что он слишком много думал об
этом странном деле. И у него такая же идея о том, почему он освободился
от... наваждения, что и у вас. Я хочу, чтобы вы пообещали ничего не
говорить ему о своих подозрениях. И особенно не говорить мисс Элен. И если
кто-нибудь из них заговорит с вами об этом, постарайтесь их разубедить. И
у меня есть основания просить об этом, поверьте. Обещаете?
Он спросил:
- Мисс Элен еще ничего об этом не знает?
- Нет, если ей не сказал доктор Беннет после нашего ухода, - ответил
я. Я с беспокойством подумал об этом и проклял свою глупость: почему я его
не предупредил?
Он немного подумал, потом сказал:
- Хорошо, док. Но боссу я должен буду рассказать.
Я рассмеялся и ответил:
- Хорошо, Мак Канн. К тому времени игра будет кончена. Останутся
посмертные процедуры.
Он резко спросил:
- Что вы этим хотите сказать?
- Ничего, - ответил я. И продолжал паковаться. Правда в том, что я и
сам не знал, что хотел сказать.
Он сказал:
- Вы там будете завтра к вечеру. Я с ребятами задолго до темноты
остановлюсь у старого козла. Вероятно, до следующего дня мы не пойдем в
тот дом, о котором я вам рассказывал. У вас есть план, как нам
связываться?
- Я думал об этом. - Я перестал укладывать вещи и сел на кровать. -
Не знаю, насколько тщательно за мной будут следить, будет ли у меня
свобода передвижения. Ситуация... необычная и сложная. Очевидно, ни
письмам, ни телеграммам я не могу довериться. Я могу приехать в деревню,
но это не значит, что смогу связаться с вами, потому что, наверно, буду не
один. Даже если вы будете там, весьма глупо было бы узнать вас и
заговорить. А де Керадели не глупцы, Мак Канн, и они сразу поймут, в чем
дело. Пока я не окажусь по другую сторону стены, могу предложить только
одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31