— Это было в праздник святого Маргетана. Нет, скорее это было сразу после дня рождения святого Эдмунда.
— Так когда же, брат Рейнард?
— В день рождения святого Эдмунда. — Он посмотрел в свою книжечку. — Четырнадцатого ноября.
Аббат записал дату и перевел взгляд на брата Джубала.
— Брат Джубал, кажется, ты дежурил у ворот в это время?
— Да, отец аббат.
— Ты не можешь припомнить имена посетителей? Там был Целитель и монах.
Немного подумав, брат Джубал поднял бровь.
— Мне кажется, что монаха звали брат Кирилл, отец аббат. Он из Ордена святого Гавриила.
—Да-да, брат Кирилл, — повторил аббат. — Называл ли он другое имя?
— Нет, только свой Орден, — услужливо вмешался брат Финеас, — а также то, что он находится на службе у епископа.
Аббат поискал кончик пера, покачал головой.
У него не возникло никаких ассоциаций в связи с этим именем, и это его мучило. Но, во всяком случае, главный викарий должен знать его имя и принять какие-то меры, если, конечно, этот монах действительно существует и служит архиепископу.
Он записал это имя, тщательно выписывая каждую букву, и снова взглянул на монахов.
— Ну, а теперь имя Целителя-лорд Рис какой-то.
— Мурин или Турин, или что-то вроде этого, — сказал брат Джубал.
— А мне кажется, Турин, брат Джубал, — заметил брат Рейнард. Изогнув шею, он пытался рассмотреть, что записывает аббат. — Правда, я не очень уверен в этом, но он действительно Целитель. У меня в этот день болел зуб, а он…
Аббат строго взглянул на него, и Рейнард виновато замолчал, потупив голову.
Аббат снова начал писать, но перо не долго скрипело по бумаге. Вскоре аббат поднял голову и движением руки отослал монахов прочь.
Когда за ними закрылась дверь, монах взял чистый лист бумаги и начал новое письмо своему викарию. На этот раз его почерк был четким и уверенным.
«Ваше преосвященство, я с прискорбием сообщаю о похищении из аббатства святого Фоиллана два дня назад брата Бенедикта. Подробности состоят в следующем…»
* * *
«…Итак, — через пять дней после этого викарий Ордена читал письмо архиепископу Валорета, — совершенно очевидно, что брат Бенедикт похищен вышеназванными братом Кириллом и лордом Рисом Турином-Целителем. Я посылаю копии всех показаний монахов, так как вы в своей мудрости можете заметить то, что пропустил я.
Остаюсь вашим преданным слугой».
Викарий опустил письмо и взглянул на архиепископа.
Архиепископ, перед которым стоял его обычный стакан козьего молока, протянул иссохшую руку к письму, затем долил молока и погрузился в чтение.
Викарий в это время отрезал себе кусок сыра.
Было раннее утро, а архиепископ имел привычку завтракать с кем-нибудь из подчиненных и просматривать во время завтрака утреннюю почту.
Но, конечно, Роберта Орисса нельзя было считать простым подчиненным. Генерал-викарий Ордена святого Джарлата и архиепископ Валорета, примас церкви Гвинедда, родились примерно в одно время и впервые встретились, будучи учениками знаменитой школы при монастыре святого Неота, когда им было по десять лет.
И хотя Энском Тревасский был дерини, а Роберт Орисс— нет, это не помешало возникновению между ними тесных дружеских отношений, которые длились уже долгие годы. Да и теперь, если Роберт Орисс был в своей резиденции в Валорете и не выезжал в инспекционные поездки по монастырям и аббатствам Ордена, они встречались друг с другом по крайней мере раз в неделю. Энском принадлежал к той весьма редкой категории людей, которые не забывают старых друзей, возвысясь над ними. И Роберт, хотя он часто не понимал действий своего коллеги-дерини, очень ценил эту дружбу.
Но они уже встречались на этой неделе, и сегодняшняя встреча была вызвана получением этого странного письма, которое требовалось немедленно показать архиепископу.
Викарий налил в стакан молока для архиепископа, который ненавидел его, но пил для возбуждения работы пищеварительного тракта, затем отломил кусочек хлеба и стал жевать, дожидаясь, пока архиепископ закончит чтение письма. Строгое лицо Энскома сделалось хмурым и печальным.
— Что это за монах, Роберт? Почему кому-то понадобилось похищать его?
Викарий покачал головой.
— Я теряюсь, ваша милость. Я просмотрел все наши записи. Принял обет… Я просто понятия не имею.
— А этот аббат, он заслуживает доверия?
Викарий горячо запротестовал. Он верил всем своим подчиненным-все они богобоязненные люди, не способные на гнусные интриги.
Архиепископ хмыкнул, бросил письмо на стол и долго смотрел на викария.
— Вы знаете, что Катан МакРори умер на прошлой неделе?
— Советник короля?
— Сын графа Камбера Кулдского, — уточнил архиепископ. — А дочь Камбера Эвайн-невеста Риса Турина.
— Рис Ту…-Викарий схватил письмо. — Тот самый Рис Турин?
— Да, тот самый.
Викарий, глубоко вздохнув, откинулся на спинку кресла. Завтрак был забыт. Архиепископ молчал и не торопился высказывать свое мнение. Тогда викарий поджал губы и задумчиво посмотрел на него.
— Ваша милость, а вы не полагаете, что граф Камбер Кулдский как-то связан с похищением брата Бенедикта?
Архиепископ поднял глаза, и какая-то тень мелькнула на его лице, обычно непроницаемо спокойном.
— Вы сошли с ума, — мягко прошептал он. — Я знаю Камбера. Мы вместе учились в Грекоте до того, как все его братья умерли и он остался единственным наследником отца. Я венчал его с женой, крестил всех его детей, принял монашеский обет его сына Йорама, венчал Катана с Элинор. А кроме того, зачем ему все это нужно?..
— Я не знаю, ваша милость. Я подумал, что вы можете…— Он вздохнул. — А этот Рис Турин, он близок ко двору? Вы, кажется, тоже знаете его?
— Я знаю его, — ответил архиепископ. — Он молод для Целителя, но у него блестящая репутация. Он очень близок с младшим сыном Камбера-Йорамом из Ордена святого Михаила.
— Вы думаете, что тем монахом мог быть Йорам?
— Не знаю, — с сомнением в голосе ответил Энском. — А с другой стороны, Йорам-михайлинец, а они всегда были мятежниками, возмутителями спокойствия.
— Мятежники?! Да! — Роберт фыркнул. — Но при чем здесь свой брат-монах? Не вижу никакой политической выгоды от такого человека, как брат Бенедикт!
— И я тоже. Архиепископ вздохнул.
— Но вокруг семейства МакРори идет крупная политическая игра. До нас дошли слухи об обстоятельствах смерти Катана.
Нет, Роберт еще ничего не слышал.
— Говорят, Катан не просто умер. Говорят, он был убит, причем рукой самого короля. Если это так, то тогда легко объяснить безумное поведение Имра на празднике зимы. И это дает мотивы для Камбера, Йорама и Риса начать политическую борьбу.
Он нахмурился.
— Но не против же бедного монаха? Признаюсь, у меня нет никаких мыслей, Роберт. А у вас?
У викария тоже не было.
После долгой паузы архиепископ встал, медленно подошел к окну и выглянул в него, опершись руками о подоконник. На улице шел снег.
— Оставь меня одного, Роберт, — наконец тихо сказал он. Генерал-викарий тотчас же встал, кланяясь, покатился к двери и исчез за ней.
Архиепископ вернулся в свое кресло, потрогал письмо кончиками пальцев, сложил руки на столе и склонил голову в молитве.
Он не сказал Роберту Ориссу, но знал, кто был с Рисом Турином в аббатстве первый раз и участвовал так или иначе в похищении брата Бенедикта.
Он и тот «монах» вместе учились в Грекоте и часто делили между собой горе и радости жизни.
Брат Кирилл-это имя носил в монашестве Камбер Кулдский.
ГЛАВА 16
Человек одинокий, и другого нет: ни сына, ни брата нет у него, а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством.
Книга Екклесиаста, или Проповедника 4:8
Но каковы бы ни были личные чувства Энскома к семейству МакРори и к Камберу в частности, архиепископ был верным слугой короны, и долг его требовал доложить королю о похищении монаха, хотя это было чисто церковное дело.
Энском вычеркнул из письма описание брата Кирилла, которое могло бы навести Имра на верный след, надеясь таким образом хоть немного задержать расследование и тем временем попробовать связаться с Камбером, чтобы выяснить, что все это значит.
То, что Камбер использовал для прикрытия свое монашеское имя, не удивило архиепископа, это было в характере Камбера. Но могло быть и простое совпадение, хотя Энском не верил в них. Во всяком случае, чтобы это ни было, Энском хотел знать.
И вот послание архиепископа королю было передано по обычным каналам: не следовало давать Имру возможность нанести удар первым, раз во всем этом замешан Камбер Кулдский.
Это письмо сначала попало к графу Сантейру, который занимался расследованием дела по возможному заговору МакРори.
Коль Ховелл в последнее время много помогал Сантейру и даже делился с ним результатами своих тайных расследований.
Так что они вместе получили это письмо и с ним новую информацию, которая в совокупности с имевшимися у них сведениями оказалась весьма интригующей. В ней было много любопытных совпадений. И совпадений ли?
Например, они уже давно знали, что Дэниэл Драпировщик-один из людей, чье имя упоминалось в документе, похищенном Йорамом, — умер своей смертью два месяца назад, и провожал его в последний путь не кто иной, как Рис Турин.
Дальнейшие расследования показали, что в тот же вечер Рис Турин оседлал коня и уехал из города. Хотя слуги утверждали в один голос, что он поехал в Кэррори на празднование дня святого Киама, у братьев монастыря, где служил Йорам, удалось узнать, что Рис и Йорам уехали оттуда в большой спешке, невзирая на сильный дождь, в направлении монастыря святого Джарлата.
Любопытно.
Кроме того, монахи святого Джарлата рассказали, что в монастырь приехали два человека и настояли на том, чтобы им разрешили просмотреть архивные записи. Заинтересовавшись, они занимались этим всю ночь. Но самое главное во всем этом-заявление Грегори Арденского, аббата святого Джарлата, вспомнившего, что эти двое искали какого-то брата Бенедикта, у которого недавно умер дед. Писцы Коля тут же составили список всех Бенедиктов Ордена, так что Коль был уже близок к обнаружению пропавшего без вести Никласа Драпировщика.
Коль и Сантейр сидели вместе с двумя клерками, когда прибыл посыльный от архиепископа. Коль распечатал письмо, сидя в очень удобном кресле, положив ноги на подушку. Коль бесстрастно читал письмо.
Тишина нарушалась только потрескиванием огня в камине. Вдруг он подскочил в изумлении.
— Черт возьми! Ты видишь?
Он сунул письмо прямо под нос графа.
— Ты хочешь знать, чем занимались Йорам и Рис Турин? Я могу сказать тебе, что делал Турин. И я клянусь, что этот брат Кирилл-МакРори! Я могу поклясться, что брат Бенедикт и наш Никлас Драпировщик-одно и то же лицо!
Сантейр взял письмо и быстро прочел его. Затем он откинулся в кресле и кивнул.
— Неудивительно, что мы не могли найти Драпировщика: он был в монастыре все эти годы. Они, должно быть, нашли его с помощью архивов святого Джарлата, так же, как мы хотели его искать. И еще…
Граф поднялся и стал расхаживать по комнате, высекая искры из каменного пола подошвами сапог.
Коль смотрел на него ястребиным взглядом, еле сдерживая нетерпение.
— Все это очень странно, — сказал он, завершая очередной круг. — Согласно письму архиепископа, они ездили в святой Фоиллан первый раз месяц назад, но тогда они ничего не сделали, как будто они не были уверены, что этот человек тот, кто им нужен. Напрашивается вопрос: кто же им нужен? Откуда такой интерес к монаху из семьи бедных торговцев?
Один из клерков нерешительно кашлянул:
— Везде ходят упорные слухи о Халдейнах. Уже начали появляться листовки.
— Это все шуточки виллимитов! — рявкнул Коль. — Они хотят сыграть на этом, но этому никто не поверит!
— Но Турин украл портрет Ифора Халдейна, сэр, — заметил второй клерк. — Зачем-то он ему нужен.
— Это-чушь, гадость! — настаивал Коль. — Ни один из Халдейнов не выжил после Переворота, об этом все знают.
— Но если хоть один выжил, то сейчас ему самое время попытаться вернуть трон Гвинедда, — заметил Сантейр и отослал клерков прочь.
Коль выпрямился и со злостью пнул ногой подушку из-под ног.
— Да, ты прав, — согласился он с неохотой. — Но это же не имеет смысла. Кто такой Халдейн для МакРори? Они-дерини, как я и ты. Конечно, у Камбера есть причины не любить короля, особенно после смерти Катана. Но, черт побери, ведь все они-дерини! Он не может серьезно желать свергнуть с трона короля-дерини и посадить на трон человека из прежней династии или хуже того-человека, который утверждает, что он из династии королей Халдейнов! Где доказательства? И где Камбер?
— Я не знаю. — Сантейр пожал плечами. — Мы, конечно, опросили слуг и крестьян в Кэррори…
— И ничего не выяснили. Сантейр, я не могу поверить, что твои искусные инквизиторы не смогли выжать и крохи информации о планах и намерениях Камбера. Если бы я был там…
— Если бы ты был там, то, я не сомневаюсь, добрая половина слуг уже болталась бы на веревках, как те крестьяне, казненные в октябре за то, что они не хотели сказать то, чего не знали, — ехидно сказал Сантейр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38