Такой толстяк, заплативший за пребывание в шкуре действительно огромного
оборотня, нуждался в подобного рода комфортабельном отдыхе.
Было очень тихо. С потолка сиял ослепительный свет. В нем было нечто
чудовищное, неправильное. Наши обычные, добрые, производства "Дженерал
Электрик" огни Святого Эльма, сверкающие над этими, увенчанными тюрбанами
головами.
Я уже начал отчаиваться, когда блеснула идея. Как воплотить ее в
жизнь, я пока не знал, но, хотя бы просто так, для того, чтобы быстрее
прошло время, начал составлять заклинание.
Вероятно, прошло с полчаса (хотя мне показалось, что прошло
полстолетия), когда дверь открылась и мелкими шажками вошел венник -
маленькая лиса африканской пустыни. Эмир поднял взгляд. Посмотрел так, как
будто тот использовал свой фонарик, чтобы подсветить в темном клозете.
Вошедший, естественно, оказался карликом, едва ли не фут ростом. Он
простерся на полу и быстро заговорил высоким прерывистым фальцетом.
- Так, - эмир медленно развернул свой подбородок ко мне. - Мне
сообщили, что не найдено никаких признаков следов, кроме ваших. Вы лгали.
- Разве я не сказал вам? - спросил я. В горле у меня стояло ощущение,
как будто провели наждаком. Чужое у меня было горло.
- Мы применили сов и летучих мышей. Волком был только я.
- Замолчите, - сказал он невыразительно. - Я знаю не хуже вас, что
летучие мыши-оборотни могут быть только вампирами, и что во всей вашей
армии нет пригодного для военной службы вампира.
Это была правда. Все время и без конца некоторые кабинетные генералы
вопрошают, почему бы не создать подразделение дракул. Ответ тривиален. Они
слишком уязвимы и легковесны, они не выносят солнечного света, если они не
получают без перебоев своей порции крови, то способны наброситься на своих
же товарищей, и их невозможно использовать там, где есть солдаты
итальянцы. Я проклял себя, но мой разум слишком оцепенел, чтобы придумать
выход из этого затруднительного положения.
- Полагаю, кое о чем вы умалчиваете, - сказал эмир. Он махнул рукой
графину и рюмкам. Графин вылил из себя порцию шотландского, которое эмир и
принялся неторопливо потягивать. Правящая халифатом секта еретична еще и
своим отношением к спиртным напиткам. Руководители секты утверждают, что
хотя пророк и запретил вино, он ничего не сказал насчет пива, джина,
виски, коньяка, рома.
- Придется использовать более действенные меры, - сказал эмир
наконец. - Я надеялся избежать этого, - он кивнул охране.
Двое держали меня за руки. А обрабатывал паша. У него это хорошо
получалось. Венник-оборотень наблюдал с жадностью, эмир попыхивал своей
сигарой и продолжал заниматься бумагами. Через несколько долгих минут он
приказал прекратить. Меня отпустили, даже поставили рядом стул (а он мне
действительно был необходим).
Я сел, тяжело дыша. Эмир мягко поглядел на меня.
- Я сожалею об этом, - сказал он. - Мне это не доставило
удовольствия. (Странно, но я поверил ему.) нам бы хотелось надеяться, что
вы окажетесь более благоразумным, до того, как мы будем вынуждены
повторить тоже самое. Кстати, не хотите ли сигару?
Все та же процедура третьей степени. Отлупите человека, чтобы на нем
живого места не осталось, а потом продемонстрируйте ему свою доброту. Вы
изумитесь, как часто он после этого, разрыдавшись, ломается.
- Нам необходимы сведения о вашей армии, и что вы планируете, -
сказал эмир. - Если вы согласитесь сотрудничать и примите истинную веру,
вы сможете занять среди нас почетное место. Нам, в халифате, по душе
хорошие люди. - Он улыбнулся. - Когда война кончится, вы, если того
пожелаете, сможете набрать гарем в Голливуде.
- А если я не расколюсь? - пробормотал я.
Он простер руки.
- Тогда у вас никогда не появится желания завести гарем. Выбирать
вам.
- Дайте подумать, - попросил я. - Это нелегко...
- Пожалуйста, думайте, - вежливо ответил он и вернулся к своим
бумагам.
Я сидел, расслабившись, как только можно, гнал дым сквозь глотку и
силой выдувал его обратно. Их техники смогут снять чары армии только в том
случае, если я дам на то добровольное согласие. А мне его давать не
хотелось.
А, предположим, окно за спиной эмира. Это значит - упасть с высоты
двух этажей на мостовую.
Скорее всего, я просто разобьюсь насмерть. Но это более
предпочтительно по сравнению со всякими другими, предоставленными мне
возможностями.
Я повторил про себя составленное мною заклинание. Настоящий
специалист должен знать, по крайней мере, один вымерший язык - латынь,
греческий, классический арабский, санскрит, старонорвежский и так далее.
Согласно общепринятым основаниям симпатической науки. Особенно сильно на
сверхъестественные феномены с помощью обычных слов не повлияешь, не считая
некоторых обыденных штампов того минимума, который необходим, чтобы
управляться с окружающими нас в повседневной жизни механизмами, но я в
этой области специалистом не был.
Тем не менее, я очень неплохо знал один чуточку экзотический диалект.
Я не знал, сработает ли он, но мог попытаться. Я решился. Мышцы мои
напряглись и дернулись. И дернулись они не случайно. И когда я поднял
сигару снова, на ней опять собралось немного пепла. Я повторил про себя
рифмы, поднес сигару ко рту и пробормотал заклинание:
Голый чистый пепел - в путь,
вверх стремится пепел враз,
пепел, путь свой не забудь,
отправляйся прямо в глаз!
Я зажмурился правым глазом и поднес пылающий кончик сигары прямо к
веку.
Эмирская "эль сумо" подскочила и воткнулась в его правый глаз.
Он завизжал и опрокинулся на спину. Я вскочил. Венник-оборотень,
благодаря тому, что я прыгнул к нему, оказался в зоне моей досягаемости.
Тыльной стороной ладони я врезал по его тощей грязной шее и содрал
болтающийся на ней фонарик.
Охрана взвыла и скопом пошла на меня. Я перелетел через стол и,
прихватив по дороге графин, оказался рядом с эмиром. Обезумев от боли, он
вцепился в меня. Его глаз превратился в страшную рану, на которую нельзя
было взглянуть без ужаса. Замахнувшись графином, я завопил:
Я свободен, словно свет,
отпусти тотчас меня,
для меня преграды нет,
и опять свободен я!
Закончив, я высвободился и запустил графином в охрану. Стишата были
вшивые и могли не сработать, если бы эмир осознал, насколько они вшивые.
Но я высвободился.
А затем и шар, и пепельница, и чаша, и рюмки, и так далее - все
отправилось вслед за графином. В воздухе было не продохнуть от битого
стекла.
Подождать и посмотреть, что получилось, я не собирался. Наоборот,
вылетел из окна, словно дьявол, которому сказали: "Изыди!" приземлился
мячиком на обочину, подскочил - и давай бог ноги!

6
Солдаты были повсюду. Вслед мне дождем сыпались пули. Я наверняка
поставил рекорд, пока мчался до ближайшего переулка. Колдовским зрением
усмотрел открытое окно и, извернувшись, нырнул туда. Скорчился за
подоконником, слушая, как мимо несется погоня.
Это была подсобка разграбленной бакалейной лавки. И в ней было
достаточно темно для того, что я собрался сделать. Я повесил фонарик на
шею, направил его на себя и совершил превращение. Преследователи вернутся
чрез минуту, и мне следовало оставаться неуязвимым для свинца.
Став волком, я принюхался в поисках другого выхода. Задняя дверь была
наполовину открыта. Я скользнул туда. Двор, забитый старыми упаковками,
ящиками, был хорошим убежищем. Я залег там, стараясь совладать со своей
волчьей натурой - ужасно подмывало напасть на них, ползающих совсем рядом.
Они ушли, и я попытался обдумать создавшееся положение. Велико было
искушение, задрав хвост, бежать из этого окаянного места. Вероятно, я мог
бы это сделать, и с формальной точки зрения я свою часть поставленной
перед нами задачи выполнил. Но в действительности дело еще не закончено, и
Вирджиния один на один с ифритом (если она еще жива) и...
Когда я пытался вспомнить, как она выглядит, в памяти всплыл такой
образ. Волчица с приятно пахнущим мехом. Я яростно затряс головой.
Усталость и отчаяние волнами захлестывали мой разум - верх брали инстинкты
зверя. Если я собирался что-то делать, это надо было делать быстро.
Я поразмышлял. Принюхался во все стороны. Город был полон наводящих
смущение запахов. Но я уловил слабое, отдающее серой дуновение, и
осторожно затрусил в том направлении. Я держался тени, и, хотя был замечен
дважды, меня не окликнули. Вероятно, они полагали, что я из их шайки.
Резкий запах серы делался все сильнее.
Они хранили ифрита в здании бывшего городского суда. Хорошее на вид,
прочное и солидное строение. Тщательно внюхиваясь в приносимые ветром
запахи, я прошел через разбитый перед зданием маленький парк. А затем
стремглав пронесся через улицу и вверх по ступенькам. На площадке валялись
тела четырех солдат, в глотках - раны. Возле двери была припаркована
машина-метла. Одна из деталей управления метлой представляет собой острый
12-дюймовый стержень, и Вирджиния использовала его в качестве дротика.
Моя человеческая составляющая не избавилась еще от ложных
романтических бредней и попятилась в ужасе, но волк в довольной усмешке
оскалил зубы. Я ударил всем телом в дверь. Замок вылетел, дверь открылась.
Я сунул нос в щель и едва успел отпрянуть до того, как Свартальф вцепился
в него когтями. Узнав меня, он резко дернул хвостом, и я проследовал мимо
него в вестибюль. Едкий запах лился с ведущей наверх лестницы. Нащупывая
путь в глухой тьме, я взобрался по ней.
В помещении на втором этаже горел свет. Я толкнул неплотно закрытую
дверь и вошел. Вирджиния была здесь. Задернув занавески, она как раз
зажигала огни святого Эльма. Она была весьма занята своими
приготовлениями. Глянула на меня испытующе, но работать не прекратила. При
этом она напевала заклинания. Я улегся своим косматым туловищем около
двери и принялся наблюдать.
Она нарисовала мелом обычную для таких случаев фигуру - вроде
вашингтонского Пентагона. Внутри ее начертила звезду Давида. И поместила в
центр бутыль Соломона. Бутыль выглядела не внушительно - просто старая
посудина из необожженной глины. Ее полая ручка загибалась вверх и уходила
внутрь бутылки. Всего-навсего "бутылка Клейна" с горлышком, запечатанным
красным воском. На воске печать Соломона. Вирджиния распустила волосы, и
они летучим рыжеватым облаком окружили ее бледное красивое лицо.
Волчья часть моего сознания изумилась, почему мы просто не удираем,
прихватив сосуд, содержащий это. Но человек напомнил волку, что эмир, без
сомнения, принял меры предосторожности (магические, конечно), чтобы
бутылку нельзя было раскупорить за пределами этой комнаты. Или вынести из
комнаты. Мы обязаны вывести демона из строя... Обязаны как-нибудь это
сделать... Но никто в нашей стране не имеет больших знаний о демонах этой
расы.
Вирджиния закончила петь заклинания, вытащила затычку и отпрыгнула от
пятиугольника. Из посудины, кипя, повалил дым. Она едва успела отпрыгнуть
- в такой спешке выбрался на волю ифрит. Я зажал хвост между ног и
заворчал. Вирджиния тоже была испугана. Она изо всех сил старалась не
показать этого, но я уловил запах адреналина.
Ифрит, чтобы уместиться под потолком, согнулся почти вдвое. Это было
чудовищное создание с кожей серого цвета. Он был более или менее
человекоподобен, но имел крылья, рога и длиннющие уши. У него были
громадные клыки и глаза, словно тлеющие угли. Голый. Его боевые качества:
сила, быстрота и практическая неуязвимость. Выпущенный на волю, он мог
отразить любую атаку Ванбруха. И нанести ужасающие потери, как бы
старательно мы не окапывались в обороне. Овладеть контролем над ним
впоследствии, вот подлинная проблема. Он бы превратил в пустыню всю
страну. Но с какой стати это должно заботить сарацин? Он должен сражаться
на их стороне - вот и все, что они потребовали бы от него в качестве платы
за освобождение.
Он проревел что-то на арабском. Из его рта, свиваясь, вылетали клубы
дыма. Вирджиния на фоне полуразвернутых, похожих на те, что у летучих
мышей, крыльев, выглядела совсем крохотной. Ее голос звучал не так
спокойно, как ей того хотелось бы.
- Говори по-английски, марид. Или ты слишком невежественен?
Демон вознегодовал и обиделся.
- О, отродье тысячи бабуинов!
От его громового голоса у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42