.. В конце концов... - президент распростер
плечи. - Я уже собирался внимательнейшим образом обсудить высказанную вам
идею. Точнее, она будет рекомендована к утверждению на ближайшем заседании
правления.
- Я поддержу вас в этом, - сказала Джинни. - Далее. Это дурацкое
правило, ограничивающее отношения преподавателей и студентов. Мистер
Матучек в недалеком будущем станет моим мужем...
Бац! Я попытался вновь обрести дыхание.
- Дорогая мисс Грейлок, - забрызгал слюной Мальзиус. - Правила
приличия, пристойность... У него неприличен даже внешний вид.
Я с ужасом понял, что в суматохе каким-то образом потерял даже пальто
Джинни.
Появились двое легавых, они тащили какого-то волосатого, бьющегося в
их руках... Третий нес свалившуюся с шимпанзе одежду.
- Простите, мисс Грейлок. - Это было сказано чрезвычайно почтительным
тоном. - Мы нашли эту потерявшуюся обезьяну и...
- Ах, да, - Джинни рассмеялась. - Нам придется вернуть ей прежний
облик. Но не прямо сейчас. Стив больше нуждается в этих брюках.
Я нырнул в штаны, словно змея в нору. Джинни обернулась с ангельски
сладкой улыбкой к Мальзиусу.
- Бедный доктор Аберкромби, - вздохнула Джинни. - Вот что случается,
когда имеешь дело со сверхъестественными силами. Полагаю, сэр, что у вас
нет правил, запрещающих представителям профессорско-преподавательского
состава проводить исследования.
- О, нет, - сказал президент дрожащим голосом. - Разумеется, нет.
Наоборот, мы надеемся, что наши сотрудники в своих публикациях...
- Ну конечно, я полагаю, что наиболее интересные исследовательские
проекты предусматривают изучение трансформации. Допускаю, что это
чуть-чуть опасно. Волшебство трансформации может привести к нежелательным
результатам. Как это случилось с доктором Аберкромби.
Джинни оперлась на свою волшебную палочку, задумчиво скользя взглядом
по дерну.
- Может случиться... Да, есть маленькая вероятность, что в обезьяну
превратитесь вы, дорогой доктор Мальзиус. Или, например, в червя. В
длинного скользкого червя. Но мы не позволим, чтобы эти обстоятельства
препятствовали развитию науки. Не так ли?
- Что?! Но!..
- Естественно, - мурлыкала ведьма, - если бы мне предоставили
возможность общаться с моим женихом так, как мне хочется, у меня не было
бы времени на подобного рода исследования.
Чтобы признать поражение, Мальзиусу пришлось потратить лишних
пятьдесят слов. Покосившееся величие - он не сдавался до тех пор, пока над
студенческим городком не погас последний отблеск фонаря.
Джинни неторопливо скользнула по мне взглядом.
- Правило не может быть официально отменено вплоть до завтрашнего
утра, - шепнула она. - А тогда... Ты сможешь пропустить несколько лекций?
- Как-ик-ик, - сказал доктор Аберкромби.
Затем появился полный негодования Свартальф и загнал его на дерево.

14
Сейчас - короткая интерлюдия. Первый учебный год закончился для нас.
Джинни гордилась моими сплошными пятерками по шаманистике и
математическому анализу. Она помогала мне в критические моменты по
колдовским языкам (Грисволд оказал мне такую же услугу по электронике...),
поскольку мы решили сыграть нашу свадьбу в июне, Джинни пришлось кое-что
изменить в своих учебных планах.
Думайте о бывшей высокооплачиваемой нью-йоркской ведьме все, что
угодно. Но не считайте ее наивной. Конечно, у Джинни был характер.
Приобрела она и своего рода опыт. Однако, специализировалась она в тех
областях искусства, где помимо упрямой верности и чистоты характера
требуется также и невинность. Такого рода специалистки и оплачиваются
соответственно. Теперь моей девочке, которая соединила лед и пламень,
придется сделаться всего лишь еще одной новобрачной. Ну и что из этого? В
следующем году она приобретет необходимые знания и компенсирует свое
замужество.
Мы не смогли полностью скрыть от средств массовой информации нашу
роль в тушении саламандры. Но Мальзиус, оглушительно трубящий, что
университет спас этот прекрасный городок от гибели, страстно желал нашей
дружбы. И с его помощью мы ухитрились сбить газетчиков с толку. Так что
скоро общественность перестала нами интересоваться.
Грисволд чуть не тронулся, получив ассигнований больше, чем он, по
его мнению, заслуживал. Заодно его возмущало, что мы получили меньше, чем
заслуживали. Это продолжалось до тех пор, пока мы не указали, что данные
ему деньги необходимы на модернизацию отделов, а данные нам - всего лишь,
чтобы гарантировать наше уединение. Кроме того, нам хотелось быть
уверенными, что правило, касающееся свиданий, так и останется
аннулированным. И что в прочих аспектах наша жизнь в трисмегистовском
университете окажется выносимой. Так что пришлось заключить с Мальзиусом
молчаливое соглашение о сотрудничестве. Не дать прилипнуть к нему клейму
труса, а, напротив, способствовать восстановлению его чувства собственного
достоинства.
Вот так, вкратце, и протекли эти зима и весна. Все было чудесно и
изумительно. Я мог бы пропустить весь этот период, но не могу удержаться
от того, чтобы не остановиться на... На, по крайней мере, таком моменте.
- Нет, - сказал я другу и партнеру моей невесты. - Медовый месяц мы
проведем без тебя.
Он прижал уши и возмущенно сказал:
- Фрр-мяу!
- Ты прекрасно проведешь месяц в этой квартире. Управляющий обещал
кормить тебя каждый вечер. В то же время, когда он ставит молоко для
домового. И не забывай, что если приходит домовой, ты не должен за ним
охотиться. Ты делал это уже три раза подряд, когда мы с Джинни уходили
обедать. После последнего случая добрый народец превратил наше мартини в
сладкую воду.
Свартальф сверкнул желтыми глазами и забил по бокам хвостом. Я
вообразил, что такое для кота те, кто, черт возьми, величиной с мышь, кто
спасается бегством, словно мышь... Что ж, они должны рассчитывать, что с
ними будут обходиться, словно с мышью.
- Он будет приходить сюда, чтобы стирать пыль и менять твой же песок,
- напомнил я самым непреклонным голосом. - Ты можешь покидать квартиру,
если тебе захочется свежего воздуха. В любую минуту бери метлу и лети в
дымовую трубу. Но домовой неприкосновенен, запомни это, хвастун. И если я,
вернувшись, узнаю, что ты гонялся за ним, то превращусь в волка, и ты
будешь отсиживаться на дереве, понял?
Свартальф дернул хвостом в мою сторону, а затем поставил его
вертикально.
В комнату вошла Вирджиния Грейлок, которая несколько часов назад (не
могу поверить!) стала миссис Матучек. Я увидел ее: высокую, изящную,
тонкую, в белом платье, увидел ее прекрасное лицо и облако рыжих волос,
падающих на плечи. Я был так ошеломлен, что голос ее воспринял, как
симфонический аккомпанемент. Ей пришлось повторить:
- Дорогой, ты абсолютно убежден, что мы не можем взять его с собой?
Это такое испытание для его нервов!
Я очухался достаточно, чтобы ответить:
- Его нервы сделаны из оружейной стали. Это прекрасно, что он хочет
спать с нами в одной постели... Когда мы вернемся, допускаю, что это
разумно... но неразумно, если весь мой медовый месяц на моем животе будут
находиться 15 фунтов веса черного колдовского кота. Кроме того, что еще
хуже, он предпочитает твой живот.
Джинни залилась румянцем.
- Будет непривычно и странно, если я после скольких лет останусь без
него. Он мой близкий друг. Если он обещает вести себя хорошо...
Свартальф, успевший забраться на стул, терся о ее бедро и мурлыкал. И
все же я опустил поднятую было ногу.
- Он не способен вести себя хорошо. И он не нужен тебе. Мы же
собираемся забыть обо всем на свете, забыть о делах, так ведь? Я не буду
штудировать никаких текстов, не стану навещать моих товарищей-оборотней.
Мы даже не посетим семейство койотов-оборотней из Акапулько, тех, которые
приглашали нас. Ты не собираешься ни заниматься колдовством, ни посещать
шабаши. Мы с тобой будем вдвоем, и я не хочу, чтобы твоя мохнатая
штучка... - я моментально осекся, но Джинни ничего не заметила. Она лишь
вздохнула и, кивнув, начала гладить спину коту.
- Хорошо, дорогой, - сказала она. И будто в ней щелчком возродилось
былое.
- Решил напялить семейные кальсоны? Наслаждайся, покуда сможешь.
- Намерен это делать всегда, - похвастался я.
Она вздернула голову.
- Всегда? - и поспешно добавила. - Нам пора отправляться. Все
упаковано.
- Давай, супруга, - согласился я. Она показала мне язык. Я погладил
Свартальфа.
- До свидания, дурачок. Надеюсь, ты не в обиде?
Он легонько куснул мою руку и заявил, что не согласен. Джинни крепко
обняла его, затем схватила меня за руку и торопливо повела к двери.
Дом, в который нам предстояло потом вернуться, находился вблизи
университета Трисмегиста. Наша квартира была на третьем этаже. Наша,
состоявшаяся утром свадьба была тихой и скромной. Несколько друзей в
церкви, потом завтрак у кого-то из них дома. А затем мы сказали им: "До
свидания". Нью-йоркские родственники Джинни и мои - в Голливуде - были
богаты. Они скинулись и подарили нам персидский ковер. Подарок нас
несколько потряс, но покажите нам новобрачных, которым бы не хотелось
чуть-чуть роскоши.
Ковер лежал на лестничной площадке, под лучами солнца его краски
пылали. На заднем конце громоздился багаж. Мы уютно уселись бок о бок на
подушках из полимеризованной морской пены. Джинни прошептала слова
команды. Ковер двинулся так плавно, что я не заметил, как мы поднялись в
небо. Ковер не обладает той скоростью, что спортивная модель помела, но
300 драконьих сил вынесли нас из города за считанные минуты.
Под нами развертывались громадные районы среднего запада. Здесь и та,
словно серебристые ленты блестели реки. Мы были наедине с птицами и
облаками. Мы неслись, и ни ветерка не проникало сквозь защитный экран.
Джинни выскользнула из платья. Она была одета только солнцем. И теперь я
понял теорию транзитного переноса. Отсутствие чего-то имеет столь же
реальное значение, как и наличие. Мы летели на юг и купались в солнечном
свете. Когда настали сумерки, мы остановились и поужинали в очаровательном
ресторанчике. Это было в Озарке. Но мы решили не останавливаться в
помело-отеле. Мы полетели дальше. Ковер был мягкий, толстый, покойный. Я
хотел было поднять откидной верх, но Джинни сказала, что, если мы
спустимся пониже, то там будет теплее. И она была права. Небо было усеяно
звездами. А потом поднялась большая желтая луна, и в ее свете половина
звезд исчезла. И воздух был наполнен шепотом, и внизу была темная земля, и
мы слышали, как поет слитный хор кузнечиков. И все, что случилось дальше,
вас не касается.

15
Я точно знал, куда мы направляемся. Мой фронтовой друг, Хуан
Фернандец, нашел хорошее применение приобретенным в армии знаниям. Он
служил в секции пропаганды и создал там немало превосходных сценариев.
Теперь он готовил уже не посылаемые на врага кошмары, а сонные серии.
Передачи пользовались популярностью, и заказчики платили Хуану
соответственно. По сути, все любили Хуана, если не считать
психоаналитиков. Теперь, когда научные исследования привели к созданию
эффективной противомагнитной техники, психоанализ устарел. Хуан в прошлом
году соорудил в стране своих предков дачный домик. Домик был выстроен
почти на самом побережье Соноры - это одно из наиболее красивых мест
Митгарда. Фернандец пригласил меня сюда на этот месяц, и мы с Джинни
подгадали соответственно под этот срок нашу свадьбу.
В полдень следующего дня мы пошли на посадку. К западу голубым и
белым играл калифорнийский залив, продолженная прибоем широкая полоса
песчаного пляжа и громоздящиеся ярус за ярусом утесы и, наконец, вся
развертывающаяся к востоку страна - сухая, внушающая страх и застывшая. А
вознесенный над спадающим берегом домик был окружен зеленью.
Джинни захлопала в ладоши.
- О, я никогда бы не поверила, что такое возможно.
- Вы, жители восточных штатов, не знаете, как велика страна, - я был
полон самодовольства.
Она заслонилась от слепящего света солнца, указала:
- А что там такое?
Мой взгляд не мог оторваться от ее руки, я просто вспомнил. Над
утесами, примерно в миле к северу от нашего домика и на несколько футов
выше громоздились полуосыпавшиеся стены, окруженные грудами камней. В
северном углу хмуро встречала ветер торчащая обломанным зубом башня.
- Ла Форталеза, - сказал я, - построена испанцами в XVII веке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42