бархатные сиденья закруглялись ярусами, обращенными к углублению; там валялась большая мишень для метания стрел, центр обозначен очертаниями человеческой фигуры. С подступающей тошнотой я поспешно удалился и наугад направился к самому высокому небоскребу — внушительному стеклянному монолиту в центре города. Но там не оказалось лестниц, а лифты, естественно, не работали — хотя, может, и работали, но куда медленнее, чем обычно. Обескураженный, я двинулся дальше.
Изящное, импозантное здание из белого песчаника — спортивный зал; меня удивил вполне современный вид снарядов для упражнений. В главном зале, в бассейне, таком большом, что туда вполне мог приводниться наш гидроплан, я обнаружил группу фигуристых русалок, замерших в момент борьбы с замком, отделяющим их от отводного канала. Длинные, струящиеся волосы прелестного зеленого оттенка, высокие и крепкие груди... По всей вероятности, наложницы или проститутки. А вот эти русалки — обнаженные до пояса и лишь слегка прикрытые украшениями — обыкновенные женщины, лишь ноги их до колен украшены плавниками и чешуей. Важнее для меня, что на их красивых спинах — следы ударов хлыста, а с шей свисают порванные цепи. Попытка массового побега, что ли? Радуясь, что могу хоть чем-то оказаться им полезным, я сунул в руку одной из красавиц с изумрудными волосами водонепроницаемую карту Нью-Йорка, другой отдал запасной автоматический нож с выстреливающим лезвием, ну и, конечно, вдребезги расстрелял из пистолета замки. Враг моего врага — мой друг. Медленно-медленно они начали обращать на меня глаза... Я вежливо улыбнулся, поклонился и пошел дальше.
Людоедские рестораны, детские бордели, адские больницы, непристойные музеи, отвратительные магазины для чокнутых... Мои бесплодные поиски продолжались до тех пор, пока часы не просигналили, что отведенный час истек. Ну, хватит! Это бессмысленно! Они могут быть в любой точке в пределах трех кубических километров этого мегаполиса. Иголку в стоге сена и то легче найти. Я подумывал, не взорвать ли мне гранату и дать тем самым знать о своем присутствии Службе сатаны, но решил пока воздержаться, не идти на этот риск. Если им удалось захватить целую группу, победить их в одиночку у меня — никаких шансов.
Почему-то меня не оставляла надежда наткнуться на какие-нибудь следы, по которым можно их обнаружить: звук выстрела, крики, капли свежей крови, проплешины в уличных толпах, даже крошки от печенья... Нет, глупо на это надеяться!
Проверил время — оно бежит так стремительно: осталось два часа. Без помощи Джессики или Ричарда выудить информацию из этих живых трупов крайне затруднительно, и я уже готовился играть ва-банк.
Вернувшись к тому месту, откуда начал, я принялся прочесывать оцепенелую толпу, пока не набрел на миниатюрную женщину с зарубцевавшимся шрамом от кислоты на лице. В стандартной тоге, но без накидки, она сосредоточенно тянула свой жезл к куполу. Мое внимание привлек предмет, прикрепленный к ее поясу. Согласно законам магии завладеть магическим предметом без разрешения хозяина можно только после его смерти. Пока я стоял и набирался храбрости, ее враждебный взгляд начал медленно опускаться и направляться в мою сторону. Я выстрелил — пуля выбила у нее из рук железный жезл. Кувыркнувшись в воздухе, жезл ударил в грудь толстого человека в крошечных розовых плавках, совершенно безумного на вид. Жезл увяз в жирных складках и, потрескивая эфирными зарядами, медленно сполз по массивному телу. Из его ушей с шипением пошел пар.
Кровь еще не показалась из раненой руки моей жертвы, но ее лицо выражало боль и ужас. Несмотря на гнусный характер ее соплеменников, мне было противно то, что я делаю, — уж очень похоже на избиение калеки. Но пути назад уже нет, остановиться я не могу. К тому же выбор — ее мир или мой. Плюс еще... А, черт! Выпустив две обоймы ей в лицо, еще двумя обоймами я изрешетил грудь, целясь в сердце. Если ей повезет, смерть наступит мгновенно.
Когда тело ее стало лениво клониться назад, я вложил пистолет в кобуру и полоснул боевым ножом по ее поясу. Матерчатые ленты вяло разошлись, концы небрежно повисли... Дюйм за дюймом, в томительной медлительности волшебная лампа соскальзывала с ее пояса... Медная, тусклая масляная лампа с изогнутой ручкой на одном боку и коротким, завернутым кверху носиком — на другом, с надписью «Потри меня», размером не превышала ботинок. Этакий невинный предмет. Только мои специальные темные очки сказали мне всю правду: у нее такая мощная аура, что ее хватило бы потопить боевой корабль. Когда лампа доползла до конца пояса, она, уже с нормальной скоростью, упала вниз и со звоном покатилась по тротуару. Схватив свою добычу, я понесся сквозь толпу, как фулбэк, перехвативший мяч, или как это у них называется, — я не отношусь к спортивным болельщикам.
Через три квартала мне попалась на глаза лавка — я кинулся в открытую дверь: магазин кожаных изделий, в основном хлыстов. Владелец или тот, кого я за него принял, мускулистый мужчина с усами и бородой, застыл в процессе падения. Торопясь выбежать на улицу, он споткнулся о стул. Обойдя висящего в воздухе хозяина, я пробежал в заднюю комнату. Как я и ожидал, это была его мастерская — полки с дубильными веществами, острые ножи, распорки. Пододвинув к себе стул, я сел и приготовился к состязанию интеллектов.
Прикинув, что возраст острова приближается к пяти тысячам лет, я рассчитал, что джинн в лампе возник еще до правления царя Соломона — властелина джиннов, и не обязан подчиняться закону о трех желаниях. Могу рассчитывать на выполнение только одного. Во-первых, надо его грамотно сформулировать. В каких выражениях — тоже имеет большое значение. Согласно учебному пособию Бюро, желание, где есть союз "и", считается двумя желаниями.
Если дух вам попался добрый, у него можно попросить вечную жизнь и сказочные богатства — исполнит оба желания. Нейтральный дух — только первое или вообще ничего. Ошибка в формулировке делает недействительным все желание. Дух злой с радостью наделит вас бессмертием, но тут же шутки ради сделает глухим, слепым, парализованным — наслаждайтесь такой жизнью вечно. Да, забавный народец эти джинны.
Как показывают темные очки, мой джинн относится к разряду нейтральных, с уклоном в злое начало. Это не так опасно, как, скажем, прыгать через скакалку по минному полю, но близко к этому. Надежда моя только на то, что пять тысяч лет, проведенных в лампе, непременно сказались на его способности быстро соображать. Мужского или женского пола этот джинн, он обязательно потеряет голову, оказавшись на свободе после столь длительного заключения.
Что ж, теперь потрем лампу... Из носика показался непременный клуб дыма, раздался удар грома — и на свет явился джинн: мужского пола, крупный, лысый, с безволосой грудью, в пышных шароварах, подпоясанный шелковым вышитым кушаком, в ухе золотая серьга; на лысой башке едва держится огромный белый тюрбан с большим красным камнем посередине. Джинн очень напомнил мне одного... ну, в общем, мистера Клина. Я ожидал приветствия — «Салам!», но вместо этого джинн обхватил голову руками и стал раскачиваться, как от боли.
— О священная слюна! — воскликнул он на вполне современном английском. — Александр... Римская империя... Средневековье... Возрождение... Индустриальная революция... Две мировые войны... Ядерное оружие... Сексуальная революция... Лазерные лучи... Компьютеры... Видеоигры... Посадка на Луну... Видеомагнитофоны... Эм-ти-ви...
Тяжело дыша, джинн утер капли пота со лба.
— Ух, как все изменилось, с тех пор как я попал в лампу!
Я провел языком по пересохшим губам. Вот это да, будто его и не изымали из обращения! Никогда не видел, чтобы так быстро схватывали суть современных событий! Поставив ногу на стол для дубления кож, джинн сейчас же сменил свою кожу: ковбойские сапоги из змеиной опять же кожи, джинсы — из чертовой, красная фланелевая рубаха, а на копне волос — шляпа с непомерно высокой тульей.
— Да-да, парик! — без всякого смущения признался он. — Ну, давай, выкладывай, что у тебя! А то меня давно дожидается одна красотка в Талсе. Какое у тебя желание?
Ну, язык мой друг мой, не подведи!
— Хочу, чтобы ты — пользуясь хорошо мне доступной системой словарно-грамматических средств — сообщил: что необходимо знать для того, чтобы я мог успешно выполнить свое нынешнее задание, которое касается этого острова, представляющего собой угрозу современной цивилизации.
Пауза — джинн переваривал ему назначенное.
— Неплохо! — Он бросил на меня одобрительный взгляд. — Коротко, ясно, по существу, плюс — избежал слова "и". Да, совсем неплохо! Откуда ты так много знаешь о джиннах?
— А я фан Барбары Иден!
— Ну и агент Бюро-13, — улыбнулся он.
Смышленый, однако, паренек!
Улыбаясь, джинн хлопнул в ладоши и стал изо всех сил тереть ими одна о другую.
— А... вот... Готово! Это раз плюнуть! О'кей, слушай внимательно! Независимый народ Атлантиды никогда не пойдет ни на какие договоры с ничтожествами, не обладающими магией, вроде тебя. Как только они станут свободными — предпримут попытку завоевать планету. — Он подмигнул. — То, что тебе нужно уничтожить, находится на вершине горы Лимпус — самой высокой горы на острове. Вход к горе найдешь в храме, который ты по ошибке принял за колизей. Городской арсенал размещается налево, в девяти кварталах к центру по главной улице. Твоя команда сейчас на девятнадцатом этаже небоскреба, что в форме пирамиды, к югу от того места, где мы. Их пытают. Уже есть одна смерть. Вот теперь, когда мы с тобой беседуем, происходит изнасилование.
У меня упало сердце, но я воздержался от замечаний. Он помолчал, словно ожидая, что я прерву его, потом продолжал — этот паршивец явно наслаждался происходящим.
— Да, и наслаждаюсь! А ваши ученые из Бюро немножечко ошиблись. Облачность достигнет Нью-Йорка не через три часа, а через восемьдесят минут. И ваше правительство в ту же минуту запустит серию экзотермических протоновых ракет. Даже мне не хотелось бы здесь околачиваться, когда эти крошки взорвутся. В данный момент Национальная гвардия пытается эвакуировать Манхэттен. Не слишком приятное зрелище, доложу я тебе.
Он сказал мне гораздо больше того, о чем я спрашивал, чем мне нужно и хотелось бы знать. Почуяв ловушку, я героически хранил молчание.
— Знаешь, ты ловкач! Итак, подводя итоги, никогда не забывай: «Концы — делу венцы».
— "Конец — делу венец", — поправил я.
Джинн снял шляпу и принялся ею обмахиваться.
— Как скажешь. Ну, желаю удачи, парень! Она тебе очень даже необходима! — И исчез в клубах дыма вместе с лампой.
Я быстро записал в блокнот самые важные моменты. Казалось, джинн ответил на все интересующие меня вопросы. И все же, почему он упомянул арсенал? Я и так был хорошо вооружен. Может быть, моего вооружения недостаточно? Проклятье! Я поставил свои часы на сигнал каждые десять минут. Остается еще проблема — как выручить моих друзей? В моем распоряжении всего семьдесят пять минут: и вооружиться и попытаться их спасти — немыслимо, не успею. Или одно, или другое. Весь мир — или мои друзья! Печально... но другого выбора нет. «ТЕПЕРЬ, КОГДА МЫ С ТОБОЙ БЕСЕДУЕМ, ПРОИСХОДИТ ИЗНАСИЛОВАНИЕ». Пытаясь отогнать эту мысль, я устремился к арсеналу.
* * *
Указания джинна привели меня на пустырь, окруженный небоскребами. Но явно ощущалось движение магических волн от самого пространства пустыря — стало быть, это место огромной важности. На пустыре стоял маленький домик — приземистое сооружение из бетона с узкими прорезями вместо окон; спичечный коробок, да и только. Охраны не видно.
Пешеходная дорожка, ведущая на пустырь, обсажена аккуратно подстриженной живой изгородью — вполне зеленой: процесс пробуждения природы явно приобретает ускорение. За изгородью — ров шириной фута в четыре и глубиной примерно два, в нем плескалась кипящая жидкость. Столь же симпатичная, как, к примеру... ну, рьяный сборщик налогов. К рву-то подойти ничего не стоит — в изгороди всего один проход, — но вот как переправиться через ров? На улице какой-то старик замер на полушаге — явно бежал от арсенала. Я быстро обследовал его, но даже с помощью темных очков не увидел при нем ничего такого, что помогло бы мне преодолеть препятствие. Вот разве что жезл... Может, они влетают в арсенал по воздуху? Часы просигналили в очередной раз: осталось семьдесят минут. О'кей, по воздуху так по воздуху! Закинув винтовку за спину, чтобы не выронить, вытащил боевой нож, отступил для разбега, приготовился и прыгнул...
Приземлившись на другой стороне и опасно балансируя на самом краю рва, почувствовал, что мне не хватает воздуха. Воткнул нож в траву, восстановил равновесие, но на всякий случай откатился от края. Выпрямившись, заметил горсть оторвавшейся почвы, плывущую по воздуху к улице. Подозрительно... Бросим-ка туда еще немного земли... Так и есть: рассыпалась и почти вся упала в ров, кроме тех комков, что были прямо передо мной, — эти с шипением растворились во рву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Изящное, импозантное здание из белого песчаника — спортивный зал; меня удивил вполне современный вид снарядов для упражнений. В главном зале, в бассейне, таком большом, что туда вполне мог приводниться наш гидроплан, я обнаружил группу фигуристых русалок, замерших в момент борьбы с замком, отделяющим их от отводного канала. Длинные, струящиеся волосы прелестного зеленого оттенка, высокие и крепкие груди... По всей вероятности, наложницы или проститутки. А вот эти русалки — обнаженные до пояса и лишь слегка прикрытые украшениями — обыкновенные женщины, лишь ноги их до колен украшены плавниками и чешуей. Важнее для меня, что на их красивых спинах — следы ударов хлыста, а с шей свисают порванные цепи. Попытка массового побега, что ли? Радуясь, что могу хоть чем-то оказаться им полезным, я сунул в руку одной из красавиц с изумрудными волосами водонепроницаемую карту Нью-Йорка, другой отдал запасной автоматический нож с выстреливающим лезвием, ну и, конечно, вдребезги расстрелял из пистолета замки. Враг моего врага — мой друг. Медленно-медленно они начали обращать на меня глаза... Я вежливо улыбнулся, поклонился и пошел дальше.
Людоедские рестораны, детские бордели, адские больницы, непристойные музеи, отвратительные магазины для чокнутых... Мои бесплодные поиски продолжались до тех пор, пока часы не просигналили, что отведенный час истек. Ну, хватит! Это бессмысленно! Они могут быть в любой точке в пределах трех кубических километров этого мегаполиса. Иголку в стоге сена и то легче найти. Я подумывал, не взорвать ли мне гранату и дать тем самым знать о своем присутствии Службе сатаны, но решил пока воздержаться, не идти на этот риск. Если им удалось захватить целую группу, победить их в одиночку у меня — никаких шансов.
Почему-то меня не оставляла надежда наткнуться на какие-нибудь следы, по которым можно их обнаружить: звук выстрела, крики, капли свежей крови, проплешины в уличных толпах, даже крошки от печенья... Нет, глупо на это надеяться!
Проверил время — оно бежит так стремительно: осталось два часа. Без помощи Джессики или Ричарда выудить информацию из этих живых трупов крайне затруднительно, и я уже готовился играть ва-банк.
Вернувшись к тому месту, откуда начал, я принялся прочесывать оцепенелую толпу, пока не набрел на миниатюрную женщину с зарубцевавшимся шрамом от кислоты на лице. В стандартной тоге, но без накидки, она сосредоточенно тянула свой жезл к куполу. Мое внимание привлек предмет, прикрепленный к ее поясу. Согласно законам магии завладеть магическим предметом без разрешения хозяина можно только после его смерти. Пока я стоял и набирался храбрости, ее враждебный взгляд начал медленно опускаться и направляться в мою сторону. Я выстрелил — пуля выбила у нее из рук железный жезл. Кувыркнувшись в воздухе, жезл ударил в грудь толстого человека в крошечных розовых плавках, совершенно безумного на вид. Жезл увяз в жирных складках и, потрескивая эфирными зарядами, медленно сполз по массивному телу. Из его ушей с шипением пошел пар.
Кровь еще не показалась из раненой руки моей жертвы, но ее лицо выражало боль и ужас. Несмотря на гнусный характер ее соплеменников, мне было противно то, что я делаю, — уж очень похоже на избиение калеки. Но пути назад уже нет, остановиться я не могу. К тому же выбор — ее мир или мой. Плюс еще... А, черт! Выпустив две обоймы ей в лицо, еще двумя обоймами я изрешетил грудь, целясь в сердце. Если ей повезет, смерть наступит мгновенно.
Когда тело ее стало лениво клониться назад, я вложил пистолет в кобуру и полоснул боевым ножом по ее поясу. Матерчатые ленты вяло разошлись, концы небрежно повисли... Дюйм за дюймом, в томительной медлительности волшебная лампа соскальзывала с ее пояса... Медная, тусклая масляная лампа с изогнутой ручкой на одном боку и коротким, завернутым кверху носиком — на другом, с надписью «Потри меня», размером не превышала ботинок. Этакий невинный предмет. Только мои специальные темные очки сказали мне всю правду: у нее такая мощная аура, что ее хватило бы потопить боевой корабль. Когда лампа доползла до конца пояса, она, уже с нормальной скоростью, упала вниз и со звоном покатилась по тротуару. Схватив свою добычу, я понесся сквозь толпу, как фулбэк, перехвативший мяч, или как это у них называется, — я не отношусь к спортивным болельщикам.
Через три квартала мне попалась на глаза лавка — я кинулся в открытую дверь: магазин кожаных изделий, в основном хлыстов. Владелец или тот, кого я за него принял, мускулистый мужчина с усами и бородой, застыл в процессе падения. Торопясь выбежать на улицу, он споткнулся о стул. Обойдя висящего в воздухе хозяина, я пробежал в заднюю комнату. Как я и ожидал, это была его мастерская — полки с дубильными веществами, острые ножи, распорки. Пододвинув к себе стул, я сел и приготовился к состязанию интеллектов.
Прикинув, что возраст острова приближается к пяти тысячам лет, я рассчитал, что джинн в лампе возник еще до правления царя Соломона — властелина джиннов, и не обязан подчиняться закону о трех желаниях. Могу рассчитывать на выполнение только одного. Во-первых, надо его грамотно сформулировать. В каких выражениях — тоже имеет большое значение. Согласно учебному пособию Бюро, желание, где есть союз "и", считается двумя желаниями.
Если дух вам попался добрый, у него можно попросить вечную жизнь и сказочные богатства — исполнит оба желания. Нейтральный дух — только первое или вообще ничего. Ошибка в формулировке делает недействительным все желание. Дух злой с радостью наделит вас бессмертием, но тут же шутки ради сделает глухим, слепым, парализованным — наслаждайтесь такой жизнью вечно. Да, забавный народец эти джинны.
Как показывают темные очки, мой джинн относится к разряду нейтральных, с уклоном в злое начало. Это не так опасно, как, скажем, прыгать через скакалку по минному полю, но близко к этому. Надежда моя только на то, что пять тысяч лет, проведенных в лампе, непременно сказались на его способности быстро соображать. Мужского или женского пола этот джинн, он обязательно потеряет голову, оказавшись на свободе после столь длительного заключения.
Что ж, теперь потрем лампу... Из носика показался непременный клуб дыма, раздался удар грома — и на свет явился джинн: мужского пола, крупный, лысый, с безволосой грудью, в пышных шароварах, подпоясанный шелковым вышитым кушаком, в ухе золотая серьга; на лысой башке едва держится огромный белый тюрбан с большим красным камнем посередине. Джинн очень напомнил мне одного... ну, в общем, мистера Клина. Я ожидал приветствия — «Салам!», но вместо этого джинн обхватил голову руками и стал раскачиваться, как от боли.
— О священная слюна! — воскликнул он на вполне современном английском. — Александр... Римская империя... Средневековье... Возрождение... Индустриальная революция... Две мировые войны... Ядерное оружие... Сексуальная революция... Лазерные лучи... Компьютеры... Видеоигры... Посадка на Луну... Видеомагнитофоны... Эм-ти-ви...
Тяжело дыша, джинн утер капли пота со лба.
— Ух, как все изменилось, с тех пор как я попал в лампу!
Я провел языком по пересохшим губам. Вот это да, будто его и не изымали из обращения! Никогда не видел, чтобы так быстро схватывали суть современных событий! Поставив ногу на стол для дубления кож, джинн сейчас же сменил свою кожу: ковбойские сапоги из змеиной опять же кожи, джинсы — из чертовой, красная фланелевая рубаха, а на копне волос — шляпа с непомерно высокой тульей.
— Да-да, парик! — без всякого смущения признался он. — Ну, давай, выкладывай, что у тебя! А то меня давно дожидается одна красотка в Талсе. Какое у тебя желание?
Ну, язык мой друг мой, не подведи!
— Хочу, чтобы ты — пользуясь хорошо мне доступной системой словарно-грамматических средств — сообщил: что необходимо знать для того, чтобы я мог успешно выполнить свое нынешнее задание, которое касается этого острова, представляющего собой угрозу современной цивилизации.
Пауза — джинн переваривал ему назначенное.
— Неплохо! — Он бросил на меня одобрительный взгляд. — Коротко, ясно, по существу, плюс — избежал слова "и". Да, совсем неплохо! Откуда ты так много знаешь о джиннах?
— А я фан Барбары Иден!
— Ну и агент Бюро-13, — улыбнулся он.
Смышленый, однако, паренек!
Улыбаясь, джинн хлопнул в ладоши и стал изо всех сил тереть ими одна о другую.
— А... вот... Готово! Это раз плюнуть! О'кей, слушай внимательно! Независимый народ Атлантиды никогда не пойдет ни на какие договоры с ничтожествами, не обладающими магией, вроде тебя. Как только они станут свободными — предпримут попытку завоевать планету. — Он подмигнул. — То, что тебе нужно уничтожить, находится на вершине горы Лимпус — самой высокой горы на острове. Вход к горе найдешь в храме, который ты по ошибке принял за колизей. Городской арсенал размещается налево, в девяти кварталах к центру по главной улице. Твоя команда сейчас на девятнадцатом этаже небоскреба, что в форме пирамиды, к югу от того места, где мы. Их пытают. Уже есть одна смерть. Вот теперь, когда мы с тобой беседуем, происходит изнасилование.
У меня упало сердце, но я воздержался от замечаний. Он помолчал, словно ожидая, что я прерву его, потом продолжал — этот паршивец явно наслаждался происходящим.
— Да, и наслаждаюсь! А ваши ученые из Бюро немножечко ошиблись. Облачность достигнет Нью-Йорка не через три часа, а через восемьдесят минут. И ваше правительство в ту же минуту запустит серию экзотермических протоновых ракет. Даже мне не хотелось бы здесь околачиваться, когда эти крошки взорвутся. В данный момент Национальная гвардия пытается эвакуировать Манхэттен. Не слишком приятное зрелище, доложу я тебе.
Он сказал мне гораздо больше того, о чем я спрашивал, чем мне нужно и хотелось бы знать. Почуяв ловушку, я героически хранил молчание.
— Знаешь, ты ловкач! Итак, подводя итоги, никогда не забывай: «Концы — делу венцы».
— "Конец — делу венец", — поправил я.
Джинн снял шляпу и принялся ею обмахиваться.
— Как скажешь. Ну, желаю удачи, парень! Она тебе очень даже необходима! — И исчез в клубах дыма вместе с лампой.
Я быстро записал в блокнот самые важные моменты. Казалось, джинн ответил на все интересующие меня вопросы. И все же, почему он упомянул арсенал? Я и так был хорошо вооружен. Может быть, моего вооружения недостаточно? Проклятье! Я поставил свои часы на сигнал каждые десять минут. Остается еще проблема — как выручить моих друзей? В моем распоряжении всего семьдесят пять минут: и вооружиться и попытаться их спасти — немыслимо, не успею. Или одно, или другое. Весь мир — или мои друзья! Печально... но другого выбора нет. «ТЕПЕРЬ, КОГДА МЫ С ТОБОЙ БЕСЕДУЕМ, ПРОИСХОДИТ ИЗНАСИЛОВАНИЕ». Пытаясь отогнать эту мысль, я устремился к арсеналу.
* * *
Указания джинна привели меня на пустырь, окруженный небоскребами. Но явно ощущалось движение магических волн от самого пространства пустыря — стало быть, это место огромной важности. На пустыре стоял маленький домик — приземистое сооружение из бетона с узкими прорезями вместо окон; спичечный коробок, да и только. Охраны не видно.
Пешеходная дорожка, ведущая на пустырь, обсажена аккуратно подстриженной живой изгородью — вполне зеленой: процесс пробуждения природы явно приобретает ускорение. За изгородью — ров шириной фута в четыре и глубиной примерно два, в нем плескалась кипящая жидкость. Столь же симпатичная, как, к примеру... ну, рьяный сборщик налогов. К рву-то подойти ничего не стоит — в изгороди всего один проход, — но вот как переправиться через ров? На улице какой-то старик замер на полушаге — явно бежал от арсенала. Я быстро обследовал его, но даже с помощью темных очков не увидел при нем ничего такого, что помогло бы мне преодолеть препятствие. Вот разве что жезл... Может, они влетают в арсенал по воздуху? Часы просигналили в очередной раз: осталось семьдесят минут. О'кей, по воздуху так по воздуху! Закинув винтовку за спину, чтобы не выронить, вытащил боевой нож, отступил для разбега, приготовился и прыгнул...
Приземлившись на другой стороне и опасно балансируя на самом краю рва, почувствовал, что мне не хватает воздуха. Воткнул нож в траву, восстановил равновесие, но на всякий случай откатился от края. Выпрямившись, заметил горсть оторвавшейся почвы, плывущую по воздуху к улице. Подозрительно... Бросим-ка туда еще немного земли... Так и есть: рассыпалась и почти вся упала в ров, кроме тех комков, что были прямо передо мной, — эти с шипением растворились во рву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29