— Благодарю тебя, Жако. Твои сведения оказались верными.
— Жако! Садовник Жако! — почти одновременно воскликнули Елена, Петр и Дукалнис.
— Да, Жако, — подтвердил главарь секты, — садовник русского посольства и член нашей организации. Благодаря ему мы узнали о ваших намерениях посетить музей. Я сразу же отправил одного человека следить за вами и посыльного — за остальными членами секты. А музей я закрыл два дня назад, чтобы посторонние здесь не шлялись и не отвлекали меня от важных дел. Теперь вот что мы сделаем. — Главарь секты обратился к своим подчиненным: — Девчонку отведите ко мне в кабинет и заприте там. А этих двоих — в подвал.
И, глядя на Петра и Дукалниса, пояснил:
— Сегодня ночью вас засунут в мешки, отвезут к реке, хорошенько постучат дубинками по вашим пустым головам и, когда вы отключитесь, вытащат из мешков и утопят. Утром тела найдут, и все подумают, что все вы решили искупаться и утонули. А виноватым будешь ты, — смотритель ткнул пальцем в Дукалниса, — что не уберег молодежь. И пока напрасно будут искать в реке тело девчонки да строить предположения, там и Термидадор пожалует. Как видите, я был с вами очень откровенен.
— Грязный ублюдок! — крикнул Дукалнис.
— Мерзавец и трус! — крикнула Елена.
— Ты пожалеешь, — разбитыми губами прошептал Петр.
— Я вижу, вы со мной также откровенны. — Главарь секты усмехнулся. — Уведите их.
* * *
Сколько времени она уже находилась в этой комнате, Елена не могла сказать. Может быть, два часа, а может, и три. Ей не надели на запястья кандалы и не стали связывать, но от этого не было легче.
Кабинет смотрителя, очевидно, загодя подготовили для содержания пленницы. Окна не только закрыты решетками, но и ставнями, наглухо забитыми длинными гвоздями. В комнате стояли только тяжелая кровать и большой стол. Ни одного предмета, который мог бы послужить оружием, или с помощью которого можно было бы взломать ставни и разбить окно.
Девушка еле сдерживалась, чтобы не зарыдать от отчаяния. Она ничего не могла сделать! А ее друзьям еще хуже. Петр и Дукалнис заперты в подвале, их руки скованы кандалами, и сегодня ночью они должны умереть. Если бы Дукалнис мог выбраться из подвала… Но как?
Прежде всего надо избавиться от кандалов. Дукалнис рассказывал, что по роду службы ему приходилось иметь дело с разбойниками всех мастей, и он узнал много разных хитростей и кое-чему научился. Как, например, с помощью иголки открывать замки: дверные, на сундуках, кандалах… Стоп! Ему нужна какая-нибудь острая и тонкая железка. Но где она ее возьмет и как передаст узнику? Это невозможно!
Когда слезы уже готовы были покатиться из глаз обреченной девушки, дверь кабинета открылась и в сопровождении двух сектантов вошел Бомар Шевиньян.
— Что тебе надо, подлый убийца? — голос девушки дрожал от ярости и бессилия.
— Ты — неблагодарная девчонка, — издевательским тоном ответил ей похититель. — Тебе принесли ужин, а ты пытаешься меня оскорбить.
— Я не буду есть! — крикнула девушка в лицо смотрителю.
— Будешь, девочка, будешь. До прихода Термидадора ты нам нужна живой. Иначе мы станем кормить тебя насильно. А твоего дружка, этого мальчишку, подвергнем страшной пытке. Ты этого хочешь?
— Не смей его трогать! — Елена вновь готова была разрыдаться.
— Тогда не упрямься. Посмотри, какие вкусные блюда. И столовые приборы, как в ресторане: ложка, вилка. Вещи раритетные: из коллекции музея. Не этого, разумеется.
Шевиньян обернулся к сопровождающим, и те услужливо захихикали.
В самом деле, на подносе лежали ложка и вилка с четырьмя острыми зубчиками. Решение созрело мгновенно.
— Ну, если раритетные… Хорошо, — спокойным тоном сказала девушка. — Я буду есть.
— Хорошая девочка! — Смотритель был доволен.
— Но я требую, чтобы также накормили моих друзей! Пусть будет все, как у меня, — блюда, столовые приборы.
— Им это ни к чему. Пусть немного похудеют, моим людям легче их до реки тащить будет.
Стоящие рядом со своим главарем сектанты дико захохотали.
— Тогда я тоже есть не стану!
— Ну, опять все сначала!
— Пожалуйста, сэр! Что вам стоит? Если им суждено умереть сегодня ночью, то пусть хотя бы поужинают последний раз по-человечески. Прошу вас!
— А-а… Будь по-твоему! Сегодня я добрый, удачный был день. Отнесите заключенным ужин.
— И столовые приборы.
— Да, да. И столовые приборы. Приятно быть великодушным.
— Раритетные…
— Обойдутся и простыми!
— Перед смертью…
— Простые! Или ничего: ни обеда, ни приборов!
— Хорошо, но, сэр, простите, я хотела бы быть уверенной, что…
— Ладно, тебя отведут в подвал. Но не вздумай наделать глупостей, ты только навредишь себе и своим друзьям, они умрут не быстро, а долго и мучительно…
* * *
Дукалнис сидел на полу камеры и думал, как он будет драться в последний раз. Он сможет только бить ногами и кусаться. Вряд ли долго продержится, но подонкам придется повозиться! Больнее всего то, что он позволил обвести себя, опытного сыщика, вокруг пальца. Не смог защитить детей… Да, они совсем еще дети!
«Это я виноват, и эту ошибку даже ценой своей жизни невозможно исправить!» — мысленно казнил себя Дукалнис.
Щелкнул засов, дверь камеры открылась. Вошли трое сектантов, один из них держал в руках поднос.
— Праздничный ужин для смертников! — громко сказал тот, кто держал поднос.
Тюремщики рассмеялись.
Дукалнис хотел было ударом ноги выбить поднос из рук негодяя, но заметил Елену. Девушка кивнула Дукалнису и успела сказать:
— Пусть это поддержит вас. И поможет.
— Все, свидание окончено. Нам надо еще мальчишке занести еду.
Дверь закрылась. Дукалнис задержал взгляд на закрытой двери, будто запоминая хрупкий образ девочки. «Она даже в плену, в смертельной опасности думает о своих спутниках, а я…» Узник опустил голову, пытаясь справиться со слезами. Его взгляд переместился на поднос: он увидел столовые приборы и все понял. Она упросила тюремщиков принести пленникам хороший ужин, но не ради еды, а ради одного-единственного предмета — вилки!
То, о чем он совсем недавно мечтал — освободить руки — становилось реальностью. А там еще видно будет!
Не теряя ни секунды, пленник принялся ломать замок на кандалах. Для этого он отогнул один из зубчиков вилки и принялся орудовать вилкой, как отмычкой.
«Давно не тренировался, — с досадой подумал сыщик. — Откуда же было знать, что на сыщика внутренней стражи кто-то наденет кандалы».
Наконец, через несколько томительных минут замок поддался. Но Дукалнис не стал снимать кандалы, пока они висели на запястьях, создавая впечатление, что узник по-прежнему закован. Из ложки, отломив черенок, сыщик сделал, пусть и примитивное, но оружие. Всё не с пустыми руками.
Вскоре в камеру вошли тюремщики. Их было двое. Первый пришел с подносом, забрать пустую посуду, второй встал у порога камеры, держа руку на рукоятке меча. У первого тоже на поясе в ножнах висел меч. Это был меч Дукалниса.
Тюремщик перехватил взгляд пленника.
— Да, это твой меч. Я взял его поносить. Можно, да? Ха-ха! Что-то ты совсем не ел: нет аппетита?
И оба заржали, поражаясь своему остроумию.
— Ну, дело твое. — Тюремщик наклонился за посудой. — Эй, а зачем ты ложку сломал?
— Надо было, — спокойно ответил Дукалнис и всадил черенок в горло врагу. Тот упал на колени и, издав предсмертный хрип, свалился на бок. Дукалнис вскочил на ноги, но не стал сбрасывать кандалы и забирать свой меч. Так, безоружным, он стоял и с вызовом смотрел на второго тюремщика.
— Ну что, трус: слабо с безоружным справиться?
Сектант обнажил меч и рванул к пленнику. Этого Дукалнис и добивался, уловка удалась. Тюремщик был уверен, что пленник закован и беззащитен. Но сектанта ждал неприятный сюрприз — пленник мгновенно сбросил кандалы, выхватил меч, парировал удар и перешел в атаку. Позвать на помощь или убежать тюремщик не успел, сталь меча пропорола тюремщику грудь, и он беззвучно рухнул на пол.
Дукалнис пристегнул ножны, вложил меч. «Теперь они не застанут меня врасплох. Теперь я делаю свой ход!»
Дукалнис вышел из камеры и принялся за поиски Петра. В этом крыле подвала было шесть камер, три из них открыты настежь, еще в одной был заточен сам Дукалнис. Оставалось проверить две. Сыщик, стараясь не шуметь, отодвинул засов, открыл дверь камеры, но она была пуста. Петр был заперт в самой дальней.
— Как дела, малыш?
Парень не поверил своим глазам.
— Дукалнис! Как вам удалось выбраться из камеры?
— Я уговорил надзирателей. Правда, они возражали, но у меня были железные аргументы, — ответил сыщик, открывая ключом, взятым у убитого тюремщика, замок кандалов.
Теперь и Петр был свободен. Дукалнис протянул парню меч второго надзирателя:
— Держи. Тяжеловатый для тебя, но все лучше, чем безоружному быть.
Дукалнис рассчитывал, что Петр выйдет незаметно из музея и побежит за помощью, а он пока попытается отбить у сектантов Елену. Но у дверей музея уже расположилась охрана. Четверо сектантов, вооруженных мечами, удобно расположились в креслах и что-то громко обсуждали.
— Так, выйти тебе из музея не получится, — шепотом рассуждал Дукалнис. — Я один против четверых… шансы не очень хорошие. А шум поднимется большой, все заговорщики сюда сбегутся.
— Я тоже буду драться, — также шепотом сказал Петр.
— Не вздумай! Я тебе меч на крайний случай дал. Тебя когда-нибудь учили биться на мечах?
— В школе немного…
— В школе… Здесь, малыш, не урок по фехтованию. Голову снесут, и не заметишь. Так и будешь непричесанным ходить. Давай лучше тихонько поднимемся на второй этаж, а там будем действовать по обстановке.
Охранники сидели кто спиной, кто боком к лестнице, к тому же часть лестницы закрывала большая колонна. Под ее прикрытием Петр и Дукалнис на цыпочках и не дыша поднялись на второй этаж.
* * *
— Может быть, не стоит так беспокоиться? Сейчас только седьмой час. Вдруг они уже вернулись?
Начальник внутренней стражи Парижа Огюст Рошер старался успокоить русского посла. Они были хорошо знакомы, и начальник стражи принял Митрофана как старого друга. Посол Руси блестяще владел несколькими европейскими языками и не нуждался в лингвистических орешках. Пару минут назад Митрофан в сопровождении двух охранников посольства примчался к Рошеру.
— Поймите, Огюст, — взволнованно отвечал Митрофан. — Я никогда не позволял себе кричать на дочь, никогда не посмел бы ударить ее. Но, тем не менее, воспитывал в строгости. И если ей сказано быть дома в пять, то только чрезвычайное происшествие может помешать Елене быть вовремя. Тем более что с ними отправился начальник посольской охраны. Уж он-то человек военный, ответственный…
— Вот видите: с молодыми людьми надежная охрана. Вам не о чем беспокоиться! Париж очень красивый город, особенно в это время. Многие мечтают побывать в Париже в середине лета. Кстати, куда они собирались пойти?
— Петр хотел пойти в музей оружия. Думаю, туда они обязательно зайдут.
— Наверное, им пришлось изменить маршрут.
— Почему?
— Потому что он закрыт. Позавчера я с тремя взводами стражников отправился на экскурсию. Считаю, что мои воины должны знать об оружии все, им это интересно и полезно. Признаться, я сам люблю бывать в этом музее. Но нас встретили закрытые двери. На стук вышел старший смотритель и сообщил, что с утра музей закрыт на ремонт, только объявление забыли повесить. Пришлось нам возвращаться… Да, и видел в музее вашего садовника, как его…
— Жако.
— Да, Жако. Еще удивился: что он там делает, в закрытом музее? Но садовник сказал, что смотритель — его приятель, и он часто сюда наведывается.
— Странно. Когда мы в саду обсуждали маршрут экскурсии, Жако крутился рядом и, наверняка, все слышал. Неужели он не мог сказать, что музей закрыт?
— А вот вы его об этом и спросите.
— Но его нет в посольстве!
— Как нет? — Благодушное настроение начало сползать с лица начальника стражи.
— Вскоре после того как молодые люди и Дукалнис ушли, Жако подошел ко мне и попросил, чтобы я его отпустил на несколько дней. Сказал, что его мать тяжело больна и нуждается в уходе.
Огюст Рошер побледнел и вскочил с кресла.
— Его мать была найдена мертвой пять лет тому назад в одном из городских притонов. Она скончалась от чрезмерного употребления дурман-травы.
— Так почему же мы до сих пор здесь? — закричал Митрофан. — Скорее в музей оружия!
Посол, его охранник и начальник городской стражи стрелой вылетели из кабинета. Огюст Рошер на бегу крикнул дежурному:
— Сержант! Поднимай два взвода конной стражи в полном вооружении! И фельдшера… на всякий случай.
* * *
— Давай-ка сначала заглянем в эту комнату, — чуть слышно сказал Дукалнис, кивая головой в сторону зала вооружений самураев и ниндзя.
Парень и сыщик зашли в комнату.
— Ух ты! — шепотом восторгался Петр. — Смотрите, здесь столько разных метательных железных звездочек, дисков, уголков…
— Чтобы хорошо метать эти звездочки, надо долго тренироваться, — сказал Дукалнис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31