Кого ты тут боишься?! Да здесь никто ни на что внимания не обращает, каждый думает только как сегодняшний день прожить!
Разговор происходил в самом начале нового века. Перемены, произошедшие в жизни страны за последнее десятилетие, спутали карты Братства. Увлеченное своими проектами, борющееся с нелюдями, Братство Зрячих не имело достаточно сил, чтобы биться сразу на два фронта. И в результате вместе со всеми оказались «у разбитого корыта», не смогли защитить Россию от кошмарных изменений как в материальном, так и, что куда хуже, нравственном состоянии общества. Американская и европейская общины лишь разводили руками: они не имели полномочий вмешиваться в трагический ход событий. Хотя могли бы остановить деятельность некоторых своих государственных структур… Но это значило проявить себя, то есть — рисковать прежде времени ввязаться в конфликт с нелюдями. А ведь существовали совершенно определенные подозрения, что мир изменяется именно с их подачи. Очень тонко, исподтишка, через подставных лиц среди людей — но не самими людьми.
— Артур, нужно потерпеть совсем немного. Разве я отказываюсь помочь девочке? Просто все надо делать постепенно.
— Зачем, э? — Гасымов подбежал, навис над сидевшей в глубоком кресле Алферьевой. — Зачем?! Один звонок, и сюда прилетят наши ребята из Тюменского Управления ФСБ. заберут ее — и все! И никто не вспомнит! В конце концов, применим специальные средства!
— Кому понадобится, тот вспомнит. А магическое воздействие, несмотря на все твои политкорректные иносказания про «специальные средства», может оставить следы, которые нелюди сумеют ощутить, — нахмурилась Татьяна — Артур, ты как ребенок, честное слово! Приедут ребята, а потом — что? Статьи в газетах? Звонки в Москву, если не в США, от «доброжелателей» местных, связанных с нелюдями? Как гасить эту волну информации? Кто это будет делать — чистить досье, засорять прессу ложными повторами? Ты?
— Эх! — Гасымов снова пробежался по комнате грязноватой гостиницы. — Таня, ты не понимаешь! Это такая девочка, такая девочка… Это наше будущее! Только в глухих местах такие сокровища вырастают, как цветы, пойми! Ее могли сто раз сломать, могли найти, могли все испортить, а вот она! Живая, хорошая, ничего не понимающая… Ты грибы собирать любишь ведь? Вот ты идешь, и грибов нет, или какие-то сыроежки, и вдруг — белый-белый гриб! Вот такой! — Он развел руки, улыбнулся. — Да?
— Все равно надо действовать аккуратно, — не поддалась Алферьева.
— Ладно. Но когда, когда? — вздохнул Гасымов.
— Дня через два. Может быть, три. Бабушку ее уже госпитализировали, все постепенно встает на свои места. Но ведь сначала нужно, чтобы бабушка попала на обследование, а для этого нужен был хотя бы грипп, чтобы пошла в поликлинику, а для этого… В общем, почти все подготовлено, сейчас бригада уже в самолете, . скоро начнут работать по своему сценарию, все будет нормально. Получишь ты свою девочку.
— Да не я… — Артур устало присел рядом. — Все мы. Мало их у нас, Таня, так мало… — Потому я и здесь.
Алферьева прилетела в Тюмень три часа назад, по сигналу поисковое звена. Под прикрытием Министерства образования Гасымов прочесывал глухие уголки Сибири в свободном поиске, уверенный, что именно там и следует искать таланты. И не только выдающиеся, а и «неиспорченные», каковыми, по его мнению, могли быть лишь те способные к магии дети, которые никогда еще не применяли свои таланты сознательно.
— У нее сплошные десятки, — Артур ожесточенно почесал макушку. — Везде.
— Она не единственная, — Татьяна положила руку ему на запястье. — Не единственная, пойми. В наших центрах уже есть такие дети.
— Она — единственная! — не согласился Гасымов. — Э, одни десятки, везде! По всем тестам!
— Я видела результаты тестов. Это она у тебя единственная, а по России есть еще такие же дети. И не только в России мы их находили… — Алферьева вздохнула. — Конечно, настоящих магов мало… Но нельзя сказать, что их ничтожно мало — наша программа развивается даже лучше, чем мы полагали. Илларион считает, что это реакция общечеловеческого архетипа, эгрегора на приближение чего-то… Чего-то неприятного. Крайне неприятного!
— Новый Потоп, наверное, —хмыкнул Гасымов, не замечая, как при этом слове побледнела Алферьева. — Я тоже думаю, что наше коллективное бессознательное чувствует усиление влияния своих, хм… Конкурентов.
— Нельзя допустить Потопа! Да и не знаем мы толком, что тогда произошло… Неужели тысячи лет нас ничему не научили?! Есть силы, которые должны остаться под контролем, иначе катастрофа сотрет с лица земли и нашу цивилизацию.
— Не в нас дело. Нелюдей Потоп ничему не научил, вот что! Ну ничего, мы тоже не лыком шиты, подумаем и за себя, и за них… — Гасымов прошелся по номеру провинциальной гостиницы, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокоившись с помощью простейшего дыхательного упражнения. — Таня, я тебя прошу: не тяни с этой девочкой! Она просто клад. Но ситуация складывается так, что…
— Понимаю, Артур. Я все понимаю. Оставайся рядом, следи за ней — все будет в порядке. А пока прощай, мне пора.
— До встречи…
Когда Алферьева закрыла за собой дверь, Гасымов подошел к окну. Улицу освещали тусклые фонари, медленно, почти отвесно падали крупные снежинки. Нужно было ждать, но именно этого так не любил Гасымов.
— Конечно, ты права… — прошептал Артур, словно продолжал беседу. Татьяна показалась внизу, махнула рукой.
— Конечно, ты права, нельзя пороть горячку. Но я боюсь за нее, понимаешь, э? Просто боюсь.
Девочку нашли во время вполне официального мероприятия: теста для проверки уровня интеллекта у старшеклассников. Гасымов считал такие тесты совершенно бессмысленными, никому не нужными, но мнение это держал при себе. Чем бы ни занималось Министерство образования, главное — что в разработке теста поучаствовали члены Братства. В результате задания и вопросы почти не изменились, а вот результаты теста…
Очень грубо и приближенно тест указывал на способности испытуемого к магии или, конечно же, на отсутствие таковых. Как чаще всего и бывало… Скрепя сердце Гасымов — один из разработчиков теста — вынужден был признать, что Творец отчего-то не допускает широкого распространения магии среди людей, оставляя их единственной «немагической» расой. А ведь именно в последние десятилетия магов стало больше, и Артур надеялся, что геном человека просыпается… Хотя не совсем так — маги рождаются прежде всего для зашиты расы. Исчезнет угроза — и они перестанут рождаться. Проанализировав опыт Инквизиции, Братство решило, что больше так продолжаться не может. Люди не должны и дальше жить по принципу «пока гром не грянет, мужик не перекрестится» и реагировать, «когда жареный петух в задницу клюнет»! Требовалось радикально, необратимо и навсегда изменить ситуацию. И Братство придумало как.
«Немезида», так называлась задуманная специалистами Братства операция. Асимметричный ответ нелюдям, удар, которого они не ждут. Если все пройдет по плану, то сама история Земли начнется с чистого листа.
Вздохнув, Гасымов медленно начал одеваться. Еще рано было идти, но ждать, просто сидя на месте, — невыносимо. Настя, вот как звали девочку, результаты тестирования которой оказались просто запредельными. Алферьева считала, что она — просто большой талант… Но Гасымов для себя уже понял: Настя больше чем талант. Она гениальный маг. Она — лучшая. И не подозревает о своих способностях, не знает, что каждый день убивает свою бабушку, забирая у нее энергию… Что, если вдруг поймет?! Такой шок может привести к чему угодно, даже к гибели ребенка. Или к гибели мага — если потрясенная психика просто заблокирует энергетические каналы. Но вероятнее всего, Настя озлобится, осознав несправедливость происходящего, займет круговую оборону против всего мира, так уже бывало. Маги-преступники, одновременно жертвы и убийцы. Таких в Братство не примешь, им нельзя доверять ни в чем.
Бригада, возглавляемая Гасымовым, вела за Настей скрытое наблюдение уже несколько недель. Время тянулось, а санкции Братства на вступление в контакт все не было. Прилетела Алферьева, согласилась, что с девочкой надо работать… И улетела.
— Как же все долго! — нахлобучив большущую шапку, теплолюбивый Гасымов тщательно застегнул дубленку и вышел в коридор.
— Уже пора?.. — В холле сидел, листая старый журнал, высоченный крепкий парень. — А Чиркин отошел на минутку, Артур Мамедович!
— Подождем… — рассеянно кивнул Гасымов. — Как же все долго!
— Он на минуточку… — неверно понял его Сергей, выполнявший при маге функции телохранителя. — Двигатель уже прогрет. Можем ехать, только вот он…
— Да ладно! — остановил его Гасымов, зачем-то забрал журнал, начал бездумно перелистывать страницы.
Он впервые собирался выйти на контакт с магом в качестве руководителя бригады, впервые принимал на себя такую ответственность. И надо же, чтобы этим магом оказалась девочка. Да еще каким сильным магом! После теста, давшего лишь приблизительную информацию об испытуемой, Гасымов проверил Настю неоднократно. Она была не просто сильной — она была опасной! И для окружающих, и, что беспокоило Гасымова больше всего, для себя самой.
Настя забирала энергию у людей. Совершенно непроизвольно, не чувствуя этого. В ее школе чаще болели ученики, а те учителя, кто подсознательно ощущал исходящую от девочки опасность, увольнялись. Счастье, что Настя не попалась на глаза какой-нибудь бабке-колдунье, которая рассказала бы всем, чем может обернуться общение с этой девочкой. А уж чем грозит ссора… Окажись Настя слабым, не приспособленным к Жизни в коллективе ребенком, начни кто-нибудь в классе ее травить — дело могло кончиться для обидчика не просто болезнью, а смертью. Как бы сумел Гасымов объяснить это девочке? Каково было бы ей узнать о себе правду, почувствовать себя убийцей?
А ведь действительность тоже не радовала. Многого плохого не служилось, но совсем без последствий Настины таланты развиваться не могли. Отец, офицер спецназа ГРУ, погиб на Кавказе, мать вскоре начала встречаться с другим мужчиной. Гасымов легко мог себе представить, как тяжело женщине было возвращаться домой, — ведь Настя наверняка ревновала, тянула из матери энергию все сильней… Счастье, что она все-таки добрая девочка, не возненавидела мать. А та наконец ушла насовсем, перестав даже вспоминать о ребенке… Жестокий поступок, плохой, но ведь только он мать Насти и спас. Зато обреченной оказалась бабушка.
Теперь у Насти остался только один объект любви. Только к бабушке она тянулась — и одновременно забирала из нее энергию. Девочка и не подозревала, что это она сама за несколько месяцев довела старушку до ракового заболевания. Теперь бабушка находилась в больнице, медленно умирая и радуясь каждому визиту внучки. И каждый ее приход приближал смерть… Маг. не контролирующий себя, не знающий своей силы, почти всегда становится убийцей.
Прежде всего Гасымов «накачал» старушку энергией. Сам, без разрешения Братства — нужно было спешить. Пока еще Настя не сможет сказать «я убила». Хотя осталось лишь несколько месяцев, большего не добиться даже лучшим магам… Даже Насте, если бы она сумела за столь короткий срок поставить под контроль свои таланты.
— Как же с ней говорить-то, с бедным ребенком?.. — прошептал Гасымов.
— Вот он, бежит! — вскинулся Сергей. — Аркаша, ну ты ж сказал, что на минутку!
— Минутку и не было меня, — хмурый Чиркин, водитель, подошел к старшему. — Пора? Рановато вроде.
— Едем, — кивнул Гасымов. — Лучше там подождем.
Каждый вечер их машина стояла под окнами блочной многоэтажки. Наблюдение продолжалось весь день — Настю охраняли в самом прямом смысле этого слова. Но именно вечерами Гасымов настраивал свои приборы, целясь антеннами в тускло светящийся прямоугольник окна. Когда еще Алферьева наконец разрешит контакт… Но работать можно начать уже сейчас. Еще несколько таких вечеров, и Гасымов будет знать о девочке почти все.
А еще ему было просто спокойнее, когда Настя была рядом.
— Как-то там наш самородочек?.. — пробормотал Гасымов, закрываясь воротником от холодного ветра. — Как-то там наше сокровище?..
— Василий звонил час назад, — доложил Борис. — После школы почти весь день была в больнице, там же и уроки сделала. В квартиру вошла в восемнадцать ноль семь. Смотрела передачу какую-то по телевизору, а потом…
— Ладно, ладно, — отмахнулся Гасымов. — Главное, что все в порядке. Пока все в порядке.
2
Тяжелее всего Насте было в зимние выходные. В школу идти не нужно, в больнице у бабушки долю не просидишь, там просто пахнет смертью, это очень тяжело. Час-другой в будни еще ладно, а вот в выходные, когда там становится больше посетителей, и у всех такие несчастные лица… Насте и самой было невесело, бабушка умирала. Но ведь нельзя постоянно печалиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Разговор происходил в самом начале нового века. Перемены, произошедшие в жизни страны за последнее десятилетие, спутали карты Братства. Увлеченное своими проектами, борющееся с нелюдями, Братство Зрячих не имело достаточно сил, чтобы биться сразу на два фронта. И в результате вместе со всеми оказались «у разбитого корыта», не смогли защитить Россию от кошмарных изменений как в материальном, так и, что куда хуже, нравственном состоянии общества. Американская и европейская общины лишь разводили руками: они не имели полномочий вмешиваться в трагический ход событий. Хотя могли бы остановить деятельность некоторых своих государственных структур… Но это значило проявить себя, то есть — рисковать прежде времени ввязаться в конфликт с нелюдями. А ведь существовали совершенно определенные подозрения, что мир изменяется именно с их подачи. Очень тонко, исподтишка, через подставных лиц среди людей — но не самими людьми.
— Артур, нужно потерпеть совсем немного. Разве я отказываюсь помочь девочке? Просто все надо делать постепенно.
— Зачем, э? — Гасымов подбежал, навис над сидевшей в глубоком кресле Алферьевой. — Зачем?! Один звонок, и сюда прилетят наши ребята из Тюменского Управления ФСБ. заберут ее — и все! И никто не вспомнит! В конце концов, применим специальные средства!
— Кому понадобится, тот вспомнит. А магическое воздействие, несмотря на все твои политкорректные иносказания про «специальные средства», может оставить следы, которые нелюди сумеют ощутить, — нахмурилась Татьяна — Артур, ты как ребенок, честное слово! Приедут ребята, а потом — что? Статьи в газетах? Звонки в Москву, если не в США, от «доброжелателей» местных, связанных с нелюдями? Как гасить эту волну информации? Кто это будет делать — чистить досье, засорять прессу ложными повторами? Ты?
— Эх! — Гасымов снова пробежался по комнате грязноватой гостиницы. — Таня, ты не понимаешь! Это такая девочка, такая девочка… Это наше будущее! Только в глухих местах такие сокровища вырастают, как цветы, пойми! Ее могли сто раз сломать, могли найти, могли все испортить, а вот она! Живая, хорошая, ничего не понимающая… Ты грибы собирать любишь ведь? Вот ты идешь, и грибов нет, или какие-то сыроежки, и вдруг — белый-белый гриб! Вот такой! — Он развел руки, улыбнулся. — Да?
— Все равно надо действовать аккуратно, — не поддалась Алферьева.
— Ладно. Но когда, когда? — вздохнул Гасымов.
— Дня через два. Может быть, три. Бабушку ее уже госпитализировали, все постепенно встает на свои места. Но ведь сначала нужно, чтобы бабушка попала на обследование, а для этого нужен был хотя бы грипп, чтобы пошла в поликлинику, а для этого… В общем, почти все подготовлено, сейчас бригада уже в самолете, . скоро начнут работать по своему сценарию, все будет нормально. Получишь ты свою девочку.
— Да не я… — Артур устало присел рядом. — Все мы. Мало их у нас, Таня, так мало… — Потому я и здесь.
Алферьева прилетела в Тюмень три часа назад, по сигналу поисковое звена. Под прикрытием Министерства образования Гасымов прочесывал глухие уголки Сибири в свободном поиске, уверенный, что именно там и следует искать таланты. И не только выдающиеся, а и «неиспорченные», каковыми, по его мнению, могли быть лишь те способные к магии дети, которые никогда еще не применяли свои таланты сознательно.
— У нее сплошные десятки, — Артур ожесточенно почесал макушку. — Везде.
— Она не единственная, — Татьяна положила руку ему на запястье. — Не единственная, пойми. В наших центрах уже есть такие дети.
— Она — единственная! — не согласился Гасымов. — Э, одни десятки, везде! По всем тестам!
— Я видела результаты тестов. Это она у тебя единственная, а по России есть еще такие же дети. И не только в России мы их находили… — Алферьева вздохнула. — Конечно, настоящих магов мало… Но нельзя сказать, что их ничтожно мало — наша программа развивается даже лучше, чем мы полагали. Илларион считает, что это реакция общечеловеческого архетипа, эгрегора на приближение чего-то… Чего-то неприятного. Крайне неприятного!
— Новый Потоп, наверное, —хмыкнул Гасымов, не замечая, как при этом слове побледнела Алферьева. — Я тоже думаю, что наше коллективное бессознательное чувствует усиление влияния своих, хм… Конкурентов.
— Нельзя допустить Потопа! Да и не знаем мы толком, что тогда произошло… Неужели тысячи лет нас ничему не научили?! Есть силы, которые должны остаться под контролем, иначе катастрофа сотрет с лица земли и нашу цивилизацию.
— Не в нас дело. Нелюдей Потоп ничему не научил, вот что! Ну ничего, мы тоже не лыком шиты, подумаем и за себя, и за них… — Гасымов прошелся по номеру провинциальной гостиницы, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокоившись с помощью простейшего дыхательного упражнения. — Таня, я тебя прошу: не тяни с этой девочкой! Она просто клад. Но ситуация складывается так, что…
— Понимаю, Артур. Я все понимаю. Оставайся рядом, следи за ней — все будет в порядке. А пока прощай, мне пора.
— До встречи…
Когда Алферьева закрыла за собой дверь, Гасымов подошел к окну. Улицу освещали тусклые фонари, медленно, почти отвесно падали крупные снежинки. Нужно было ждать, но именно этого так не любил Гасымов.
— Конечно, ты права… — прошептал Артур, словно продолжал беседу. Татьяна показалась внизу, махнула рукой.
— Конечно, ты права, нельзя пороть горячку. Но я боюсь за нее, понимаешь, э? Просто боюсь.
Девочку нашли во время вполне официального мероприятия: теста для проверки уровня интеллекта у старшеклассников. Гасымов считал такие тесты совершенно бессмысленными, никому не нужными, но мнение это держал при себе. Чем бы ни занималось Министерство образования, главное — что в разработке теста поучаствовали члены Братства. В результате задания и вопросы почти не изменились, а вот результаты теста…
Очень грубо и приближенно тест указывал на способности испытуемого к магии или, конечно же, на отсутствие таковых. Как чаще всего и бывало… Скрепя сердце Гасымов — один из разработчиков теста — вынужден был признать, что Творец отчего-то не допускает широкого распространения магии среди людей, оставляя их единственной «немагической» расой. А ведь именно в последние десятилетия магов стало больше, и Артур надеялся, что геном человека просыпается… Хотя не совсем так — маги рождаются прежде всего для зашиты расы. Исчезнет угроза — и они перестанут рождаться. Проанализировав опыт Инквизиции, Братство решило, что больше так продолжаться не может. Люди не должны и дальше жить по принципу «пока гром не грянет, мужик не перекрестится» и реагировать, «когда жареный петух в задницу клюнет»! Требовалось радикально, необратимо и навсегда изменить ситуацию. И Братство придумало как.
«Немезида», так называлась задуманная специалистами Братства операция. Асимметричный ответ нелюдям, удар, которого они не ждут. Если все пройдет по плану, то сама история Земли начнется с чистого листа.
Вздохнув, Гасымов медленно начал одеваться. Еще рано было идти, но ждать, просто сидя на месте, — невыносимо. Настя, вот как звали девочку, результаты тестирования которой оказались просто запредельными. Алферьева считала, что она — просто большой талант… Но Гасымов для себя уже понял: Настя больше чем талант. Она гениальный маг. Она — лучшая. И не подозревает о своих способностях, не знает, что каждый день убивает свою бабушку, забирая у нее энергию… Что, если вдруг поймет?! Такой шок может привести к чему угодно, даже к гибели ребенка. Или к гибели мага — если потрясенная психика просто заблокирует энергетические каналы. Но вероятнее всего, Настя озлобится, осознав несправедливость происходящего, займет круговую оборону против всего мира, так уже бывало. Маги-преступники, одновременно жертвы и убийцы. Таких в Братство не примешь, им нельзя доверять ни в чем.
Бригада, возглавляемая Гасымовым, вела за Настей скрытое наблюдение уже несколько недель. Время тянулось, а санкции Братства на вступление в контакт все не было. Прилетела Алферьева, согласилась, что с девочкой надо работать… И улетела.
— Как же все долго! — нахлобучив большущую шапку, теплолюбивый Гасымов тщательно застегнул дубленку и вышел в коридор.
— Уже пора?.. — В холле сидел, листая старый журнал, высоченный крепкий парень. — А Чиркин отошел на минутку, Артур Мамедович!
— Подождем… — рассеянно кивнул Гасымов. — Как же все долго!
— Он на минуточку… — неверно понял его Сергей, выполнявший при маге функции телохранителя. — Двигатель уже прогрет. Можем ехать, только вот он…
— Да ладно! — остановил его Гасымов, зачем-то забрал журнал, начал бездумно перелистывать страницы.
Он впервые собирался выйти на контакт с магом в качестве руководителя бригады, впервые принимал на себя такую ответственность. И надо же, чтобы этим магом оказалась девочка. Да еще каким сильным магом! После теста, давшего лишь приблизительную информацию об испытуемой, Гасымов проверил Настю неоднократно. Она была не просто сильной — она была опасной! И для окружающих, и, что беспокоило Гасымова больше всего, для себя самой.
Настя забирала энергию у людей. Совершенно непроизвольно, не чувствуя этого. В ее школе чаще болели ученики, а те учителя, кто подсознательно ощущал исходящую от девочки опасность, увольнялись. Счастье, что Настя не попалась на глаза какой-нибудь бабке-колдунье, которая рассказала бы всем, чем может обернуться общение с этой девочкой. А уж чем грозит ссора… Окажись Настя слабым, не приспособленным к Жизни в коллективе ребенком, начни кто-нибудь в классе ее травить — дело могло кончиться для обидчика не просто болезнью, а смертью. Как бы сумел Гасымов объяснить это девочке? Каково было бы ей узнать о себе правду, почувствовать себя убийцей?
А ведь действительность тоже не радовала. Многого плохого не служилось, но совсем без последствий Настины таланты развиваться не могли. Отец, офицер спецназа ГРУ, погиб на Кавказе, мать вскоре начала встречаться с другим мужчиной. Гасымов легко мог себе представить, как тяжело женщине было возвращаться домой, — ведь Настя наверняка ревновала, тянула из матери энергию все сильней… Счастье, что она все-таки добрая девочка, не возненавидела мать. А та наконец ушла насовсем, перестав даже вспоминать о ребенке… Жестокий поступок, плохой, но ведь только он мать Насти и спас. Зато обреченной оказалась бабушка.
Теперь у Насти остался только один объект любви. Только к бабушке она тянулась — и одновременно забирала из нее энергию. Девочка и не подозревала, что это она сама за несколько месяцев довела старушку до ракового заболевания. Теперь бабушка находилась в больнице, медленно умирая и радуясь каждому визиту внучки. И каждый ее приход приближал смерть… Маг. не контролирующий себя, не знающий своей силы, почти всегда становится убийцей.
Прежде всего Гасымов «накачал» старушку энергией. Сам, без разрешения Братства — нужно было спешить. Пока еще Настя не сможет сказать «я убила». Хотя осталось лишь несколько месяцев, большего не добиться даже лучшим магам… Даже Насте, если бы она сумела за столь короткий срок поставить под контроль свои таланты.
— Как же с ней говорить-то, с бедным ребенком?.. — прошептал Гасымов.
— Вот он, бежит! — вскинулся Сергей. — Аркаша, ну ты ж сказал, что на минутку!
— Минутку и не было меня, — хмурый Чиркин, водитель, подошел к старшему. — Пора? Рановато вроде.
— Едем, — кивнул Гасымов. — Лучше там подождем.
Каждый вечер их машина стояла под окнами блочной многоэтажки. Наблюдение продолжалось весь день — Настю охраняли в самом прямом смысле этого слова. Но именно вечерами Гасымов настраивал свои приборы, целясь антеннами в тускло светящийся прямоугольник окна. Когда еще Алферьева наконец разрешит контакт… Но работать можно начать уже сейчас. Еще несколько таких вечеров, и Гасымов будет знать о девочке почти все.
А еще ему было просто спокойнее, когда Настя была рядом.
— Как-то там наш самородочек?.. — пробормотал Гасымов, закрываясь воротником от холодного ветра. — Как-то там наше сокровище?..
— Василий звонил час назад, — доложил Борис. — После школы почти весь день была в больнице, там же и уроки сделала. В квартиру вошла в восемнадцать ноль семь. Смотрела передачу какую-то по телевизору, а потом…
— Ладно, ладно, — отмахнулся Гасымов. — Главное, что все в порядке. Пока все в порядке.
2
Тяжелее всего Насте было в зимние выходные. В школу идти не нужно, в больнице у бабушки долю не просидишь, там просто пахнет смертью, это очень тяжело. Час-другой в будни еще ладно, а вот в выходные, когда там становится больше посетителей, и у всех такие несчастные лица… Насте и самой было невесело, бабушка умирала. Но ведь нельзя постоянно печалиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66