То есть сделанные нами Глобальные Изменения будут принципиально необратимы! Теперь у нас все. Спасибо за внимание.
Некоторое время в зале висела тишина, потом Товардсон первым зааплодировал, удрученно качая головой.
— Как говорит мой друг Илларион, «на самом интересном месте»!
Ученые прошли между рядами, предлагая каждому заранее подготовленные папочки с расчетами. Алферьева пристально следила, возьмет ли кто-то расчеты на перепроверку. Но даже всегда до крайности въедливые Сарайбек и китайский иерарх Жун Чен-ю этого не сделали.
— Думаю, можно объявить небольшой перерыв, — решил Улуру. — Только не затягивайте, Илларион тоже хотел выступить.
3
Угрюмов подготовил интересное выступление. Будь оно сделано сразу после того, как аналитики личной группы Угрюмова обнаружили некоторые неожиданные последствия Великих Изменений — это сообщение вообще произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Но Илларион за эффектами не гнался. Он предпочел сперва в этой «бомбе» разобраться, выкрутить хотя бы несколько «взрывателей», а уж потом выносить на общий суд плоды своих раздумий.
— Опять будешь нас агитировать за скорейшее Изменение? — поддел его Сарайбек, не стесняясь мрачного взгляда голубых глаз Товардсона. — Уж скорее некуда, Илларион! И так гоним как на пожар.
— Не совсем так, дружище, — не поддался на провокацию узбека Илларион. — Скорее хочу вас удивить. Мы вот тут все рассуждаем о выживании человечества, о том, насколько сильно связаны агрессивность и пассионарность, о прочих высоких материях. И в этом все мы уподобились нашим противникам, которые тоже думают исключительно «о высоком»… Даже нас толком не замечают — мелки мы для них! Но они-то хоть могут себе это позволить с их магией. По крайней мере до тех пор, пока мыза них всерьез не взялись — могут. А вот почему никто из нас, включая и меня, не догадался подумать о гораздо более приземленных последствиях Глобального Изменения? Молчите? — Присутствующие действительно молчали, изумленно переглядываясь. — И правильно делаете! Одно такое последствие привело меня поначалу, без преувеличения, в ужас.
— Ну и что же такого ужасного раскопали твои «мозгоклюи»? — ехидно поинтересовался Чандрагупта, любивший учить новые слова, которые ему в избытке поставлял Угрюмов.
— Да очень простые вещи раскопали. Которые именно в силу своей приземленной простоты ускользнули от нашего высокого внимания… Мы же ведь Высшие Иерархи! Вот и привыкли смотреть все больше по верхам. Братство Зрячих исключительно вверх! А на землю-матушку, под ноги себе, давненько не заглядывали.
— Ладно, хватит ерничанья, Илларион. Давай по существу, — тихо, но твердо попросил Улуру.
Готовившийся к продолжению речи в прежнем ключе Угрюмов осекся, недовольно покосился на австралийца. И, вздохнув, произнес уже спокойным тоном:
— Ладно, серьезно так серьезно. Планируемые нами в результате Глобального Воздействия Большие Изменения скажутся на психологии и людей, и нелюдей, это всем понятно. Это, в конце концов, наша цель. Но вот то. что это приведет и к принципиальным перестройкам многих производственно-экономических цепочек и циклов, мы едва не просмотрели. Увлеклись полетом мысли и красотой замыслов. А ведь стоит задуматься — и каждому, кто это соблаговолит сделать, станет совершенно очевидно, например, что исчезновение гордыни и зависти сделает практически бесполезной всю рекламу. Товаров, особенно относящихся к предметам роскоши, станут потреблять гораздо меньше, верно? Хотя и не прекратят совсем, поскольку в ряде из них действительно присутствует значительная эстетическая компонента Но далеко не во всех, а покупать роскошные вещи будут уже только из-за желания обладать чем-то прекрасным, а вовсе не из-за моды.
Далее — все мы знаем, что всяческое стимулирование конкуренции в экономике вызвано опять-таки тем, что те, кто смог стать монополистом, из-за жадности или гордыни могут начать диктовать потребителям их продукции такие цены, что те взвоют. Но антимонопольные ограничения тоже не панацея — ведь всегда есть предприниматели, которые наиболее эффективны в той или иной области экономики и финансов. И, стань они монополистами, сконцентрируй все лучшие ресурсы у себя, их условия для потребителей были бы самыми выгодными. Примерами чего могут служить, например, создатели сетей магазинов дисконтной торговли «Уолл Март» в США и «Метро Кэш энд Керри» в Европе. Кстати, очень даже скромные, без пафоса, люди. Но таких меньшинство, и поэтому общество просто вынуждено ограничивать жадность и гордыню большинства. Ну и, естественно, когда после нашего глобального изменения все эти негативные качества психики пропадут, то уже ничто не помешает создавать монополии, возглавляемые теми, кто сможет предоставлять потребителям их продукции наиболее хорошее соотношение цены и качества.
В таких условиях, когда возникнут монополии, использующие свои преимущества для пользы, а не во вред потребителям, и пропадет искусственно нагнетаемый ажиотажный спрос, цены почти на все товары, кроме разве что группы первой необходимости, неизбежно упадут. Упадут с экономической точки зрения катастрофически! Впрочем, постепенно произошедшие изменения не только скомпенсируют все эти экономические пертурбации, но и принесут значительные дивиденды от резкого снижения нагрузки на природную среду и бурного внедрения тех уже существующих изобретений, которые позволяют получать значительную экономию энергии, сырья и материалов. То есть как раз тех изобретений, что сейчас многим транснациональным корпорациям, особенно нефтяным и энергетическим, выгодно не внедрять, а скупать и класть «под сукно» или «в долгий ящик», поскольку они несут угрозу для их нынешних сверхприбылей. Более того, я поинтересовался некоторыми побочными расчетами, выполненными нашей группой во время ее работы, из которых, в частности, следовало, что для олигархов в странах с сырьевой экономикой, включая и ною Родину, выгодны сокращение населения и «утечка мозгов» этих стран! И это не политические лозунги или общефилософские рассуждения, а результаты строгого математического моделирования «возникновения эффектов турбуленции и конденсации в социально-экономических групповых процессах». Я правильно излагаю, господа? — неожиданно обратился Угрюмов к уже расслабившимся ученым. Те, не ожидавшие этого, встрепенулись, но отреагировали быстро — оба сразу кивнули, а Филипп еще и добавил:
— Собственно, подобные модели создал и выполнил по ним расчеты еще академик Захаров, удостоенный медали Дирака как раз за свой значительный вклад в развитие теории турбулентности.
После чего вновь заговорил Илларион:
— Ясно, что, устранив подобного рода влияния негативных качеств психики на экономику и социальные процессы, мы сделаем наш мир не потребительским, а разумным. Это прекрасно, не так ли? Однако нужно будет перетерпеть некоторый перестроечный период.
А он будет нелегким: снижение потребительской активности, в свою очередь, приведет к спаду производства и безработице. Большой безработице, не считая той, которая возникнет в связи с появлением огромного числа бывших военных и специалистов иных силовых структур, которые в одночасье перестанут ими быть! И всех этих людей надо будет куда-то трудоустраивать! А сначала — дать им образование, что возможно далеко не в каждом случае. Я имею в виду людей старше среднего возраста…
Правда, в связи с исчезновением зависти и гордыни, многих удастся на первых порах привлечь к работам в области сельского хозяйства и экологии, включая переработку вредных отходов. Еще часть удастся занять для конверсии и разоружения, а также в сфере кардинального улучшения общей инфраструктуры городов. На ремонте и модернизации давно требующих обновления коммунальных сетей и прочего: начиная с линий электропередачи и энергетической системы в целом и заканчивая водопроводами и канализациями больших городов, которые порой уже не просто старые, а ветхие.
Особенно у нас… Но не только в России, а и, как показали события в США, даже в самых развитых странах. Также довольно значительную часть «лишних» людей в первые годы удастся трудоустроить за счет проведения масштабных работ по тотальному внедрению на предприятиях энерго— и ресурсосберегающих технологий. Благо после Изменения никто против этого из-за алчности возражать больше не будет. Но это все паллиатив на первые десять, максимум пятнадцать лет. А вот что потом? Единственный выход на нынешнем технологическом этапе — это частичная деавтоматизация финальных стадий целого ряда производств товаров широкого спроса и продолжение увеличения занятости в сельском хозяйстве. Да здравствует «зеленая контрреволюция»! В разумных пределах, конечно. Кстати, и деавтоматизация не означает возврата к полностью ручной сборке. Просто уже сейчас наметилась тенденция к тому, что потребители хотят приобретать товары, свойства которых учитывают индивидуальные потребности каждого конкретного человека. А это означает, что заготовки к чему бы то ни было — от автомобилей и до ботинок, можно по-прежнему делать на конвейере, а вот их доводку до необходимых каждому конкретному покупателю свойств оставить людям и тем самым занять их общественно нужным делом.
Но и это только временная мера, которая позволит растянуть переходный период. А в перспективе, наоборот, потребуется максимально возможная автоматизация большинства производств, включая сельскохозяйственные и пищевые.
Еще одной, хотя и отложенной, но ненадолго, проблемой станет то, что в новом мире человечество быстро вытеснится даже из сферы производства информации. И если ранее человечество, будучи в основном вытеснено из сельскохозяйственного и постепенно вытесняясь сейчас из индустриального производства, ясно видело, чем люди могут заниматься в будущем, то в фазе вытеснения из сферы производства информации в полный рост встанет вопрос — а чем людям заниматься и зачем вообще жить дальше? В чем цель существования цивилизации и каждого отдельного человека? И людям придется искать и найти новые смыслы и цели жизни. К счастью, ответ на этот вопрос есть. Самым главным станет творчество! Высвободившиеся люди… Да что я все только о людях! Люди и нелюди станут заниматься науками, культурой и, возможно, ручными ремеслами. По нашим прогнозам, новые поколения неизбежно потянет именно в эти области. И ценность человека или нелюдя станет определяться уже без учета, как сейчас, его «пробивной силы» и нахрапистости, а исключительно его интеллигентностью, умом и знаниями.
— Красиво говоришь! — удовлетворенно крякнул Товардсон и победно покосился на Сарайбека.
— Вот только куда он клонит?.. — пробормотал встревоженный узбек.
— Далее, подвергнется кардинальному изменению вся система власти, ведь она сейчас во многом основана на силе или угрозе ее применения. Сейчас даже на честных выборах побеждают далеко не всегда лучшие по уму, чаще наоборот: самые наглые, то есть агрессивные и беспринципные. И этого не станет. Быстро исчезнут государства, а потом и нации. А что взамен? И новую систему власти, и механизмы перехода к ней надо подготовить заранее! Когда уймется переполох, Братство окажется единственной нормально организованной силой — если не считать некоторых религиозных организаций. Все остальное неизбежно погрузится в хаос, то есть на практике мир упадет нам на руки. И именно нам придется его организовывать вновь! Поскольку некому будет, кроме нас.
Отсутствие у людей агрессии, зависти, жадности и гордыни приведет также к тому, что конкуренция в качестве мотива для развития практически исчезнет. Жизнь в целом перестанет быть игрой. Там, где раньше мыслили категориями выигрыша и проигрыша ради удовлетворения гордыни и тщеславия, или чтобы за счет выигрыша погасить тлеющие в душе костры зависти и жадности, где соревновались за место под Солнцем, нужно будет научиться сотрудничать и помогать. Исчезнет ложь. Исчезнет большинство тайн, кроме тайны личности. Да вообще, буквально во всем людям надо будет начинать заново учиться жить. И главной задачей всей педагогики станет прививание детям, да и взрослым новых мотивов для созидательного творчества. Это потребует разработки специальных программ, чем неплохо бы заняться уже сейчас. Кстати, определенные проблемы возникнут и в целом в сфере культуры — исчезнут и трансформируются целые виды спорта, перестанут снимать в кино и писать в литературе различного рода боевики, триллеры и прочую «чернуху».
Но это все, судя по выражениям на ваших лицах, дамы и господа, вас не испугало. Более того, многие, наверное, думают — вот же перестраховщик этот Угрюмов, оправдывает свою фамилию. А ведь в новом мире, где и у людей, и у нелюдей исчезнут все их негативные свойства психики, резко возрастет потенциал самоорганизации общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Некоторое время в зале висела тишина, потом Товардсон первым зааплодировал, удрученно качая головой.
— Как говорит мой друг Илларион, «на самом интересном месте»!
Ученые прошли между рядами, предлагая каждому заранее подготовленные папочки с расчетами. Алферьева пристально следила, возьмет ли кто-то расчеты на перепроверку. Но даже всегда до крайности въедливые Сарайбек и китайский иерарх Жун Чен-ю этого не сделали.
— Думаю, можно объявить небольшой перерыв, — решил Улуру. — Только не затягивайте, Илларион тоже хотел выступить.
3
Угрюмов подготовил интересное выступление. Будь оно сделано сразу после того, как аналитики личной группы Угрюмова обнаружили некоторые неожиданные последствия Великих Изменений — это сообщение вообще произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Но Илларион за эффектами не гнался. Он предпочел сперва в этой «бомбе» разобраться, выкрутить хотя бы несколько «взрывателей», а уж потом выносить на общий суд плоды своих раздумий.
— Опять будешь нас агитировать за скорейшее Изменение? — поддел его Сарайбек, не стесняясь мрачного взгляда голубых глаз Товардсона. — Уж скорее некуда, Илларион! И так гоним как на пожар.
— Не совсем так, дружище, — не поддался на провокацию узбека Илларион. — Скорее хочу вас удивить. Мы вот тут все рассуждаем о выживании человечества, о том, насколько сильно связаны агрессивность и пассионарность, о прочих высоких материях. И в этом все мы уподобились нашим противникам, которые тоже думают исключительно «о высоком»… Даже нас толком не замечают — мелки мы для них! Но они-то хоть могут себе это позволить с их магией. По крайней мере до тех пор, пока мыза них всерьез не взялись — могут. А вот почему никто из нас, включая и меня, не догадался подумать о гораздо более приземленных последствиях Глобального Изменения? Молчите? — Присутствующие действительно молчали, изумленно переглядываясь. — И правильно делаете! Одно такое последствие привело меня поначалу, без преувеличения, в ужас.
— Ну и что же такого ужасного раскопали твои «мозгоклюи»? — ехидно поинтересовался Чандрагупта, любивший учить новые слова, которые ему в избытке поставлял Угрюмов.
— Да очень простые вещи раскопали. Которые именно в силу своей приземленной простоты ускользнули от нашего высокого внимания… Мы же ведь Высшие Иерархи! Вот и привыкли смотреть все больше по верхам. Братство Зрячих исключительно вверх! А на землю-матушку, под ноги себе, давненько не заглядывали.
— Ладно, хватит ерничанья, Илларион. Давай по существу, — тихо, но твердо попросил Улуру.
Готовившийся к продолжению речи в прежнем ключе Угрюмов осекся, недовольно покосился на австралийца. И, вздохнув, произнес уже спокойным тоном:
— Ладно, серьезно так серьезно. Планируемые нами в результате Глобального Воздействия Большие Изменения скажутся на психологии и людей, и нелюдей, это всем понятно. Это, в конце концов, наша цель. Но вот то. что это приведет и к принципиальным перестройкам многих производственно-экономических цепочек и циклов, мы едва не просмотрели. Увлеклись полетом мысли и красотой замыслов. А ведь стоит задуматься — и каждому, кто это соблаговолит сделать, станет совершенно очевидно, например, что исчезновение гордыни и зависти сделает практически бесполезной всю рекламу. Товаров, особенно относящихся к предметам роскоши, станут потреблять гораздо меньше, верно? Хотя и не прекратят совсем, поскольку в ряде из них действительно присутствует значительная эстетическая компонента Но далеко не во всех, а покупать роскошные вещи будут уже только из-за желания обладать чем-то прекрасным, а вовсе не из-за моды.
Далее — все мы знаем, что всяческое стимулирование конкуренции в экономике вызвано опять-таки тем, что те, кто смог стать монополистом, из-за жадности или гордыни могут начать диктовать потребителям их продукции такие цены, что те взвоют. Но антимонопольные ограничения тоже не панацея — ведь всегда есть предприниматели, которые наиболее эффективны в той или иной области экономики и финансов. И, стань они монополистами, сконцентрируй все лучшие ресурсы у себя, их условия для потребителей были бы самыми выгодными. Примерами чего могут служить, например, создатели сетей магазинов дисконтной торговли «Уолл Март» в США и «Метро Кэш энд Керри» в Европе. Кстати, очень даже скромные, без пафоса, люди. Но таких меньшинство, и поэтому общество просто вынуждено ограничивать жадность и гордыню большинства. Ну и, естественно, когда после нашего глобального изменения все эти негативные качества психики пропадут, то уже ничто не помешает создавать монополии, возглавляемые теми, кто сможет предоставлять потребителям их продукции наиболее хорошее соотношение цены и качества.
В таких условиях, когда возникнут монополии, использующие свои преимущества для пользы, а не во вред потребителям, и пропадет искусственно нагнетаемый ажиотажный спрос, цены почти на все товары, кроме разве что группы первой необходимости, неизбежно упадут. Упадут с экономической точки зрения катастрофически! Впрочем, постепенно произошедшие изменения не только скомпенсируют все эти экономические пертурбации, но и принесут значительные дивиденды от резкого снижения нагрузки на природную среду и бурного внедрения тех уже существующих изобретений, которые позволяют получать значительную экономию энергии, сырья и материалов. То есть как раз тех изобретений, что сейчас многим транснациональным корпорациям, особенно нефтяным и энергетическим, выгодно не внедрять, а скупать и класть «под сукно» или «в долгий ящик», поскольку они несут угрозу для их нынешних сверхприбылей. Более того, я поинтересовался некоторыми побочными расчетами, выполненными нашей группой во время ее работы, из которых, в частности, следовало, что для олигархов в странах с сырьевой экономикой, включая и ною Родину, выгодны сокращение населения и «утечка мозгов» этих стран! И это не политические лозунги или общефилософские рассуждения, а результаты строгого математического моделирования «возникновения эффектов турбуленции и конденсации в социально-экономических групповых процессах». Я правильно излагаю, господа? — неожиданно обратился Угрюмов к уже расслабившимся ученым. Те, не ожидавшие этого, встрепенулись, но отреагировали быстро — оба сразу кивнули, а Филипп еще и добавил:
— Собственно, подобные модели создал и выполнил по ним расчеты еще академик Захаров, удостоенный медали Дирака как раз за свой значительный вклад в развитие теории турбулентности.
После чего вновь заговорил Илларион:
— Ясно, что, устранив подобного рода влияния негативных качеств психики на экономику и социальные процессы, мы сделаем наш мир не потребительским, а разумным. Это прекрасно, не так ли? Однако нужно будет перетерпеть некоторый перестроечный период.
А он будет нелегким: снижение потребительской активности, в свою очередь, приведет к спаду производства и безработице. Большой безработице, не считая той, которая возникнет в связи с появлением огромного числа бывших военных и специалистов иных силовых структур, которые в одночасье перестанут ими быть! И всех этих людей надо будет куда-то трудоустраивать! А сначала — дать им образование, что возможно далеко не в каждом случае. Я имею в виду людей старше среднего возраста…
Правда, в связи с исчезновением зависти и гордыни, многих удастся на первых порах привлечь к работам в области сельского хозяйства и экологии, включая переработку вредных отходов. Еще часть удастся занять для конверсии и разоружения, а также в сфере кардинального улучшения общей инфраструктуры городов. На ремонте и модернизации давно требующих обновления коммунальных сетей и прочего: начиная с линий электропередачи и энергетической системы в целом и заканчивая водопроводами и канализациями больших городов, которые порой уже не просто старые, а ветхие.
Особенно у нас… Но не только в России, а и, как показали события в США, даже в самых развитых странах. Также довольно значительную часть «лишних» людей в первые годы удастся трудоустроить за счет проведения масштабных работ по тотальному внедрению на предприятиях энерго— и ресурсосберегающих технологий. Благо после Изменения никто против этого из-за алчности возражать больше не будет. Но это все паллиатив на первые десять, максимум пятнадцать лет. А вот что потом? Единственный выход на нынешнем технологическом этапе — это частичная деавтоматизация финальных стадий целого ряда производств товаров широкого спроса и продолжение увеличения занятости в сельском хозяйстве. Да здравствует «зеленая контрреволюция»! В разумных пределах, конечно. Кстати, и деавтоматизация не означает возврата к полностью ручной сборке. Просто уже сейчас наметилась тенденция к тому, что потребители хотят приобретать товары, свойства которых учитывают индивидуальные потребности каждого конкретного человека. А это означает, что заготовки к чему бы то ни было — от автомобилей и до ботинок, можно по-прежнему делать на конвейере, а вот их доводку до необходимых каждому конкретному покупателю свойств оставить людям и тем самым занять их общественно нужным делом.
Но и это только временная мера, которая позволит растянуть переходный период. А в перспективе, наоборот, потребуется максимально возможная автоматизация большинства производств, включая сельскохозяйственные и пищевые.
Еще одной, хотя и отложенной, но ненадолго, проблемой станет то, что в новом мире человечество быстро вытеснится даже из сферы производства информации. И если ранее человечество, будучи в основном вытеснено из сельскохозяйственного и постепенно вытесняясь сейчас из индустриального производства, ясно видело, чем люди могут заниматься в будущем, то в фазе вытеснения из сферы производства информации в полный рост встанет вопрос — а чем людям заниматься и зачем вообще жить дальше? В чем цель существования цивилизации и каждого отдельного человека? И людям придется искать и найти новые смыслы и цели жизни. К счастью, ответ на этот вопрос есть. Самым главным станет творчество! Высвободившиеся люди… Да что я все только о людях! Люди и нелюди станут заниматься науками, культурой и, возможно, ручными ремеслами. По нашим прогнозам, новые поколения неизбежно потянет именно в эти области. И ценность человека или нелюдя станет определяться уже без учета, как сейчас, его «пробивной силы» и нахрапистости, а исключительно его интеллигентностью, умом и знаниями.
— Красиво говоришь! — удовлетворенно крякнул Товардсон и победно покосился на Сарайбека.
— Вот только куда он клонит?.. — пробормотал встревоженный узбек.
— Далее, подвергнется кардинальному изменению вся система власти, ведь она сейчас во многом основана на силе или угрозе ее применения. Сейчас даже на честных выборах побеждают далеко не всегда лучшие по уму, чаще наоборот: самые наглые, то есть агрессивные и беспринципные. И этого не станет. Быстро исчезнут государства, а потом и нации. А что взамен? И новую систему власти, и механизмы перехода к ней надо подготовить заранее! Когда уймется переполох, Братство окажется единственной нормально организованной силой — если не считать некоторых религиозных организаций. Все остальное неизбежно погрузится в хаос, то есть на практике мир упадет нам на руки. И именно нам придется его организовывать вновь! Поскольку некому будет, кроме нас.
Отсутствие у людей агрессии, зависти, жадности и гордыни приведет также к тому, что конкуренция в качестве мотива для развития практически исчезнет. Жизнь в целом перестанет быть игрой. Там, где раньше мыслили категориями выигрыша и проигрыша ради удовлетворения гордыни и тщеславия, или чтобы за счет выигрыша погасить тлеющие в душе костры зависти и жадности, где соревновались за место под Солнцем, нужно будет научиться сотрудничать и помогать. Исчезнет ложь. Исчезнет большинство тайн, кроме тайны личности. Да вообще, буквально во всем людям надо будет начинать заново учиться жить. И главной задачей всей педагогики станет прививание детям, да и взрослым новых мотивов для созидательного творчества. Это потребует разработки специальных программ, чем неплохо бы заняться уже сейчас. Кстати, определенные проблемы возникнут и в целом в сфере культуры — исчезнут и трансформируются целые виды спорта, перестанут снимать в кино и писать в литературе различного рода боевики, триллеры и прочую «чернуху».
Но это все, судя по выражениям на ваших лицах, дамы и господа, вас не испугало. Более того, многие, наверное, думают — вот же перестраховщик этот Угрюмов, оправдывает свою фамилию. А ведь в новом мире, где и у людей, и у нелюдей исчезнут все их негативные свойства психики, резко возрастет потенциал самоорганизации общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66