Он за несколько лет растратил все, что унаследовал от родителей, а потом исчез.
Джейн Клаузен говорила медленно, сосредоточенно хмурясь, взвешивая и отмеряя каждое слово.
— К чести Дугласа, надо заметить, что он получил стипендию на обучение в Стэнфордском университете, потом в юридической школе при Колумбийском университете. Он, бесспорно, очень умен. Когда по окончании учебы Дуглас поступил на работу к Кейну и Россу, ему приходилось много ездить в командировки. У него большие способности к иностранным языкам, и именно по этой причине он так быстро занял ведущее положение, когда перешел на работу к Хьюберту Марчу. Сейчас он входит в правление попечителей нашего фонда.
«Она старается быть объективной, — подумала Сьюзен, — но она не просто обеспокоена. Мне кажется, она напугана».
— Дело в том, Сьюзен, что Дуглас недвусмысленно дал мне понять, как он близок со своими кузенами. Теперь я припоминаю, что он начал рассказывать об их близкой дружбе только после того, как я сказала, что утратила связь с ними. Сегодня я заметила, что он подслушивает, когда разговаривала с вами по телефону. Дверь была приоткрыта, и я видела его отражение в застекленной дверце книжного шкафа. Я была просто поражена. Зачем ему это нужно? С какой стати ему за мной шпионить?
— Вы задали ему этот вопрос?
— Нет. Я плохо себя почувствовала, у меня просто не было сил с ним объясняться. Кроме того, я не хочу, чтобы он был настороже. Я собираюсь подвергнуть аудиторской проверке одну из заявок на грант, полученную нашим фондом. Мы рассматривали ее сегодня — это сиротский приют в Гватемале. Дуглас должен поехать туда на будущей неделе и представить отчет на следующем собрании попечителей. Когда я спросила, какую сумму они запрашивают, Дуглас вдруг заявил, что это был один из любимых проектов Регины. Якобы она сама ему об этом говорила. Он рассказывал так убедительно, словно они с Региной подробно обсуждали это.
— Но он ведь говорил, что не знает ее!
— Вот именно. Сьюзен, мне было необходимо поделиться этим с вами, потому что я вдруг поняла, что могло заставить Дугласа Лейтона покинуть вчера приемную столь внезапно.
Сьюзен догадалась, что собирается сообщить ей Джейн Кляузен: что Дуглас Лейтон побоялся встретиться лицом к лицу с Карен.
Через несколько минут Джейн Клаузен попрощалась и ушла.
— Я думаю, завтра утром мой доктор потребует, чтобы я легла в больницу и прошла новый курс лечения, — сказала она на прощание. — Я хотела сначала поделиться с вами своими соображениями. Мне известно, что в прошлом вы какое-то время работали заместителем окружного прокурора. По правде говоря, я сама не знаю, зачем рассказала вам о своих подозрениях: то ли мне хотелось получить совет психолога, то ли узнать от бывшего представителя юстиции в суде, что предпринять, чтобы открыть следствие.
Доктор Дональд Ричардс покинул студию сразу после передачи и слишком поздно понял, что Рина уже приготовила ему обед. Он отыскал телефон-автомат и набрал свой домашний номер.
— Забыл предупредить, что у меня дела в городе, — извиняясь, сказал он Рине.
— Доктор, почему вы всегда так поступаете, когда я готовлю для вас горячее?
— Этот же вопрос мне постоянно задавала жена. Вы не могли бы переставить еду на заднюю конфорку или что-то в этом роде? Я буду дома примерно через час.
Он улыбнулся сам себе. Потом, сообразив, почему глаза у него как песком засыпаны, снял очки, которыми пользовался только для чтения, и сунул их в карман.
* * *
Когда через полтора часа он добрался до дома и прошел прямо в кабинет, Рина уже поджидала его с обедом.
— Я оставлю поднос у вас на столе, доктор, — сказала она.
Его пациенткой в два часа дня была тридцатилетняя деловая женщина, страдающая анорексией в тяжелой форме. Это был ее четвертый визит. Ричардс слушал, делая краткие пометки в блокноте.
Пациентка наконец-то начала говорить с ним откровенно, рассказала, что в отрочестве страдала избыточным весом, и это было очень мучительно, тем более что ей никак не удавалось выдержать диету.
— Я любила поесть, но потом смотрела в зеркало и видела, что я с собой делаю. Я стала ненавидеть свое тело, а потом возненавидела еду за то, что она со мной сотворила.
— И вы до сих пор ненавидите еду?
— Терпеть ее не могу, но иногда думаю, как чудесно было бы пообедать — просто насладиться процессом. Я сейчас встречаюсь с одним человеком... у нас все серьезно, он очень дорог мне, но я понимаю, что рискую его потерять, если не сумею измениться. Он уже сказал мне, что устал смотреть, как я гоняю вилкой еду по тарелке.
«Мотивация, — подумал Дон. — Это всегда первый и главный шаг к любым переменам». Перед его мысленным взором мелькнуло лицо Сьюзен Чандлер.
Без десяти три он проводил пациентку и позвонил Сьюзен, рассудив, что она тоже устраивает десятиминутные перерывы между визитами пациентов. Ее секретарша сказала, что Сьюзен говорит по телефону.
— Я подожду, — сказал он.
— Боюсь, что на второй линии ее ждет еще один звонок.
— Ничего, я рискну.
Без четырех минут три он готов был отказаться от своей затеи. Пациент, назначенный на три, уже дожидался в приемной, но тут в трубке раздался немного запыхавшийся голос Сьюзен.
— Доктор Ричардс? — спросила она.
— Понимаю, вы на работе, но это не повод не называть меня Доном.
— Извините, — засмеялась Сьюзен. — Я рада, что вы позвонили. Я тут совсем захлопоталась, не успела вас поблагодарить. Вы были замечательным гостем в моей передаче.
— А я хочу поблагодарить вас за то, что сделали меня знаменитостью. Мой издатель просто в восторге: два дня подряд о моей книге говорят по радио.
Он бросил взгляд на часы.
— Меня ждет пациент и вас, наверное, тоже, так что давайте перейдем к делу. Вы не могли бы пообедать со мной сегодня вечером?
— Только не сегодня: я работаю допоздна.
— Завтра вечером?
— Да, это было бы очень мило.
— Скажем, часов в семь. Я позвоню вам на работу, когда соображу, где бы нам лучше встретиться.
«Настоящее свидание, — подумал он. — Теперь уже поздно отступать».
Ричардс записал время встречи — семь часов — торопливо попрощался и положил трубку. Он знал, что его ждет пациент, но все-таки позволил себе помедлить еще минуту, размышляя о том, насколько может быть откровенен со Сьюзен Чандлер завтра вечером.
34
Диана Чандлер Гарриман рассчитала время звонка Алексу Райту так, чтобы застать его дома. Она позвонила из модельного агентства в Беверли-Хиллз без четверти четыре. Это означало, что в Нью-Йорке без четверти семь вечера, то есть как раз такое время, когда Алекс может оказаться дома. Убедившись, что он не берет трубку — очевидно, ужинает где-то в гостях или в ресторане, — она решила, что он может связаться с ней позже.
В надежде на звонок Ди отправилась с работы прямо в свою кооперативную квартиру в Палос-Вердес. В семь часов она вяло готовила ужин, состоящий из омлета, гренков и кофе. «За последние два года я практически не оставалась дома одна по вечерам, — размышляла Ди. — Я просто не могла сидеть дома без Джека. Мне было необходимо с кем-то общаться».
Но еще никогда ей не было так одиноко, так тоскливо, как в этот вечер. Ди просто места себе не находила.
«Я устала работать, — призналась себе Ди. — Я хочу вернуться в Нью-Йорк, но не для того, чтобы искать новую работу».
— Я даже приличный омлет приготовить не моху, — пожаловалась она вслух, заметив, что пламя под сковородкой слишком сильное, и яйца подгорают.
Она вспомнила, как Джек обожал возиться на кухне.
«И в этом Сьюзен меня превосходит, — вспомнила Ди. — Она отлично готовит».
Но ведь это необязательно — уметь хорошо готовить. Женщине, которая выйдет замуж за Алекса Райта, не придется думать о рецептах и списках покупок, сказала она себе.
Она решила поесть в гостиной и как раз опускала поднос на кофейный столик, когда зазвонил телефон. Это был Алекс Райт.
Кода Ди положила трубку десять минут спустя, на губах у нее играла улыбка. Он позвонил, потому что беспокоился о ней. Он сказал, что у нее был грустный голос на автоответчике, и решил, что она не откажется немного поболтать. Он рассказал, что с удовольствием провел вечер со Сьюзен и собирался пригласить ее в субботу на торжественный ужин по случаю передачи очередного взноса фонда Райтов Нью-йоркской публичной библиотеке.
Тут Ди не растерялась и, гордясь своей смекалкой, сказала ему, что по пути в Коста-Рику откуда ей предстоит отправиться в круиз, она сделает остановку в Нью-Йорке и останется там на выходные. Алекс понял намек и немедленно пригласил на ужин и ее тоже.
«В конце концов, — успокоила себя Ди, принимаясь за остывший омлет, — не скажешь, что у Сьюзен с ним серьезные отношения».
35
После того, как Джейн Клаузен покинула ее приемную, Сьюзен занялась бумагами и работала до семи, потом позвонила Джеду Гини домой.
— Проблема, — кратко объявила она. — Я позвонила Джастину Уэллсу, хотела договориться, что сама доставлю ему запись вчерашней программы, а он отказался наотрез и заявил, что никакой записи не заказывал.
— Вот как? Тогда с какой стати он требовал, чтобы конверт был помечен «Конфиденциально»и направлен в контору для вручения лично ему в руки? — возразил Гини. — Вот что я тебе скажу, Сьюзен. Кем бы ни был тот парень, что мне звонил, он жутко нервничал. Возможно, Уэллс не хочет, чтобы люди знали, как он заинтересован в этой пленке. Кстати, сначала он попросил только вторую часть программы — со звонками слушателей. И теперь, должно быть, боится, что мы вышлем ему счет. Скорее всего, он придумал фальшивый предлог, чтобы заказать пленку. Я уверен, его интересовали только звонки.
— Женщина, которую вчера сбила машина на Парк-авеню, — его жена, — сообщила Сьюзен.
— А я что говорю? Видишь, у бедняги сейчас совсем не то на уме.
— Наверное, ты прав. До завтра.
Сьюзен повесила трубку и задумалась над создавшимся положением. «Так или иначе, — решила она, — я встречусь с Джастином Уэллсом, а сейчас прослушаю запись звонков из вчерашней передачи».
Она вытащила кассету из сумки, вставила ее в магнитофон и нажала кнопку быстрой перемотки. Дойдя до раздела звонков, она остановила перемотку, нажала «воспроизведение» и принялась внимательно слушать.
Все звонки были совершенно заурядными, за исключением того, где женщина, говорившая низким, глухим, напряженным голосом, представилась как Карен и рассказала о кольце с бирюзой.
«Это тот самый звонок, которым интересовался Джастин Уэллс или тот, кто назвался его именем, — подумала Сьюзен, — но сегодня был долгий день, и сейчас я не в силах понять, зачем ему это нужно». Она взяла пальто, выключила свет, заперла дверь приемной и направилась по коридору к лифту.
«Надо бы им сделать здесь освещение поярче», — подумала Сьюзен. В кабинете Недды было совершенно темно, и весь длинный коридор лежал в глубокой тени. Она бессознательно ускорила шаг.
День и впрямь выдался долгий, у нее возникло искушение вызвать такси, но она устояла и, чувствуя себя праведницей, пошла домой пешком. По дороге она начала размышлять о визите Джейн Клаузен и о высказанных ею сомнениях относительно Дугласа Лейтона. Миссис Клаузен явно тяжело больна. «Может, болезнь сделала ее мнительной, повлияла на ее отношение к Лейтону?» — спросила себя Сьюзен.
Не исключено, что у Лейтона действительно была вчера назначена встреча, которую он не смог или не успел отменить, как не исключено и то, что этим утром он не подслушивал, а просто ждал за дверью кабинета миссис Клаузен, чтобы не прерывать ее телефонный разговор.
Но как насчет убежденности миссис Клаузен в том, что он был знаком с Региной и солгал об этом? Сьюзен подумала о Крисе Райане, вышедшем на пенсию агенте ФБР, который помогал ей в работе, когда она служила в конторе окружного прокурора в Уэстчестере. Теперь у Криса была собственная охранно-разыскная фирма. Он мог бы провести небольшое негласное расследование насчет Лейтона. Она решила связаться с миссис Клаузен утром и предложить ей такой вариант.
Сьюзен оглянулась через плечо. Узкие улочки Гринвич-Виллидж неизменно очаровывали ее. Ей нравилось сочетание старинных особняков начала века в тихих переулках и оживленного движения на основных улицах, причудливо извивающихся и меняющих направление подобно горным рекам.
Она поймала себя на том, что невольно смотрит по сторонам в надежде увидеть магазинчик сувениров, о котором говорила позвонившая сегодня на студию девушка по имени Тиффани. Весь день Сьюзен о ней не вспоминала. Тиффани утверждала, что приятель купил ей в Гринвич-Виллидж кольцо, похожее на то, о котором говорила Карен. «Хоть бы она сдержала слово и прислала его, — взмолилась Сьюзен. — Тогда я смогу сравнить его с тем, что дала мне миссис Клаузен, и если окажется, что они одинаковые и изготовлены где-то здесь, это могло бы стать первым шагом к раскрытию тайны исчезновения Регины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Джейн Клаузен говорила медленно, сосредоточенно хмурясь, взвешивая и отмеряя каждое слово.
— К чести Дугласа, надо заметить, что он получил стипендию на обучение в Стэнфордском университете, потом в юридической школе при Колумбийском университете. Он, бесспорно, очень умен. Когда по окончании учебы Дуглас поступил на работу к Кейну и Россу, ему приходилось много ездить в командировки. У него большие способности к иностранным языкам, и именно по этой причине он так быстро занял ведущее положение, когда перешел на работу к Хьюберту Марчу. Сейчас он входит в правление попечителей нашего фонда.
«Она старается быть объективной, — подумала Сьюзен, — но она не просто обеспокоена. Мне кажется, она напугана».
— Дело в том, Сьюзен, что Дуглас недвусмысленно дал мне понять, как он близок со своими кузенами. Теперь я припоминаю, что он начал рассказывать об их близкой дружбе только после того, как я сказала, что утратила связь с ними. Сегодня я заметила, что он подслушивает, когда разговаривала с вами по телефону. Дверь была приоткрыта, и я видела его отражение в застекленной дверце книжного шкафа. Я была просто поражена. Зачем ему это нужно? С какой стати ему за мной шпионить?
— Вы задали ему этот вопрос?
— Нет. Я плохо себя почувствовала, у меня просто не было сил с ним объясняться. Кроме того, я не хочу, чтобы он был настороже. Я собираюсь подвергнуть аудиторской проверке одну из заявок на грант, полученную нашим фондом. Мы рассматривали ее сегодня — это сиротский приют в Гватемале. Дуглас должен поехать туда на будущей неделе и представить отчет на следующем собрании попечителей. Когда я спросила, какую сумму они запрашивают, Дуглас вдруг заявил, что это был один из любимых проектов Регины. Якобы она сама ему об этом говорила. Он рассказывал так убедительно, словно они с Региной подробно обсуждали это.
— Но он ведь говорил, что не знает ее!
— Вот именно. Сьюзен, мне было необходимо поделиться этим с вами, потому что я вдруг поняла, что могло заставить Дугласа Лейтона покинуть вчера приемную столь внезапно.
Сьюзен догадалась, что собирается сообщить ей Джейн Кляузен: что Дуглас Лейтон побоялся встретиться лицом к лицу с Карен.
Через несколько минут Джейн Клаузен попрощалась и ушла.
— Я думаю, завтра утром мой доктор потребует, чтобы я легла в больницу и прошла новый курс лечения, — сказала она на прощание. — Я хотела сначала поделиться с вами своими соображениями. Мне известно, что в прошлом вы какое-то время работали заместителем окружного прокурора. По правде говоря, я сама не знаю, зачем рассказала вам о своих подозрениях: то ли мне хотелось получить совет психолога, то ли узнать от бывшего представителя юстиции в суде, что предпринять, чтобы открыть следствие.
Доктор Дональд Ричардс покинул студию сразу после передачи и слишком поздно понял, что Рина уже приготовила ему обед. Он отыскал телефон-автомат и набрал свой домашний номер.
— Забыл предупредить, что у меня дела в городе, — извиняясь, сказал он Рине.
— Доктор, почему вы всегда так поступаете, когда я готовлю для вас горячее?
— Этот же вопрос мне постоянно задавала жена. Вы не могли бы переставить еду на заднюю конфорку или что-то в этом роде? Я буду дома примерно через час.
Он улыбнулся сам себе. Потом, сообразив, почему глаза у него как песком засыпаны, снял очки, которыми пользовался только для чтения, и сунул их в карман.
* * *
Когда через полтора часа он добрался до дома и прошел прямо в кабинет, Рина уже поджидала его с обедом.
— Я оставлю поднос у вас на столе, доктор, — сказала она.
Его пациенткой в два часа дня была тридцатилетняя деловая женщина, страдающая анорексией в тяжелой форме. Это был ее четвертый визит. Ричардс слушал, делая краткие пометки в блокноте.
Пациентка наконец-то начала говорить с ним откровенно, рассказала, что в отрочестве страдала избыточным весом, и это было очень мучительно, тем более что ей никак не удавалось выдержать диету.
— Я любила поесть, но потом смотрела в зеркало и видела, что я с собой делаю. Я стала ненавидеть свое тело, а потом возненавидела еду за то, что она со мной сотворила.
— И вы до сих пор ненавидите еду?
— Терпеть ее не могу, но иногда думаю, как чудесно было бы пообедать — просто насладиться процессом. Я сейчас встречаюсь с одним человеком... у нас все серьезно, он очень дорог мне, но я понимаю, что рискую его потерять, если не сумею измениться. Он уже сказал мне, что устал смотреть, как я гоняю вилкой еду по тарелке.
«Мотивация, — подумал Дон. — Это всегда первый и главный шаг к любым переменам». Перед его мысленным взором мелькнуло лицо Сьюзен Чандлер.
Без десяти три он проводил пациентку и позвонил Сьюзен, рассудив, что она тоже устраивает десятиминутные перерывы между визитами пациентов. Ее секретарша сказала, что Сьюзен говорит по телефону.
— Я подожду, — сказал он.
— Боюсь, что на второй линии ее ждет еще один звонок.
— Ничего, я рискну.
Без четырех минут три он готов был отказаться от своей затеи. Пациент, назначенный на три, уже дожидался в приемной, но тут в трубке раздался немного запыхавшийся голос Сьюзен.
— Доктор Ричардс? — спросила она.
— Понимаю, вы на работе, но это не повод не называть меня Доном.
— Извините, — засмеялась Сьюзен. — Я рада, что вы позвонили. Я тут совсем захлопоталась, не успела вас поблагодарить. Вы были замечательным гостем в моей передаче.
— А я хочу поблагодарить вас за то, что сделали меня знаменитостью. Мой издатель просто в восторге: два дня подряд о моей книге говорят по радио.
Он бросил взгляд на часы.
— Меня ждет пациент и вас, наверное, тоже, так что давайте перейдем к делу. Вы не могли бы пообедать со мной сегодня вечером?
— Только не сегодня: я работаю допоздна.
— Завтра вечером?
— Да, это было бы очень мило.
— Скажем, часов в семь. Я позвоню вам на работу, когда соображу, где бы нам лучше встретиться.
«Настоящее свидание, — подумал он. — Теперь уже поздно отступать».
Ричардс записал время встречи — семь часов — торопливо попрощался и положил трубку. Он знал, что его ждет пациент, но все-таки позволил себе помедлить еще минуту, размышляя о том, насколько может быть откровенен со Сьюзен Чандлер завтра вечером.
34
Диана Чандлер Гарриман рассчитала время звонка Алексу Райту так, чтобы застать его дома. Она позвонила из модельного агентства в Беверли-Хиллз без четверти четыре. Это означало, что в Нью-Йорке без четверти семь вечера, то есть как раз такое время, когда Алекс может оказаться дома. Убедившись, что он не берет трубку — очевидно, ужинает где-то в гостях или в ресторане, — она решила, что он может связаться с ней позже.
В надежде на звонок Ди отправилась с работы прямо в свою кооперативную квартиру в Палос-Вердес. В семь часов она вяло готовила ужин, состоящий из омлета, гренков и кофе. «За последние два года я практически не оставалась дома одна по вечерам, — размышляла Ди. — Я просто не могла сидеть дома без Джека. Мне было необходимо с кем-то общаться».
Но еще никогда ей не было так одиноко, так тоскливо, как в этот вечер. Ди просто места себе не находила.
«Я устала работать, — призналась себе Ди. — Я хочу вернуться в Нью-Йорк, но не для того, чтобы искать новую работу».
— Я даже приличный омлет приготовить не моху, — пожаловалась она вслух, заметив, что пламя под сковородкой слишком сильное, и яйца подгорают.
Она вспомнила, как Джек обожал возиться на кухне.
«И в этом Сьюзен меня превосходит, — вспомнила Ди. — Она отлично готовит».
Но ведь это необязательно — уметь хорошо готовить. Женщине, которая выйдет замуж за Алекса Райта, не придется думать о рецептах и списках покупок, сказала она себе.
Она решила поесть в гостиной и как раз опускала поднос на кофейный столик, когда зазвонил телефон. Это был Алекс Райт.
Кода Ди положила трубку десять минут спустя, на губах у нее играла улыбка. Он позвонил, потому что беспокоился о ней. Он сказал, что у нее был грустный голос на автоответчике, и решил, что она не откажется немного поболтать. Он рассказал, что с удовольствием провел вечер со Сьюзен и собирался пригласить ее в субботу на торжественный ужин по случаю передачи очередного взноса фонда Райтов Нью-йоркской публичной библиотеке.
Тут Ди не растерялась и, гордясь своей смекалкой, сказала ему, что по пути в Коста-Рику откуда ей предстоит отправиться в круиз, она сделает остановку в Нью-Йорке и останется там на выходные. Алекс понял намек и немедленно пригласил на ужин и ее тоже.
«В конце концов, — успокоила себя Ди, принимаясь за остывший омлет, — не скажешь, что у Сьюзен с ним серьезные отношения».
35
После того, как Джейн Клаузен покинула ее приемную, Сьюзен занялась бумагами и работала до семи, потом позвонила Джеду Гини домой.
— Проблема, — кратко объявила она. — Я позвонила Джастину Уэллсу, хотела договориться, что сама доставлю ему запись вчерашней программы, а он отказался наотрез и заявил, что никакой записи не заказывал.
— Вот как? Тогда с какой стати он требовал, чтобы конверт был помечен «Конфиденциально»и направлен в контору для вручения лично ему в руки? — возразил Гини. — Вот что я тебе скажу, Сьюзен. Кем бы ни был тот парень, что мне звонил, он жутко нервничал. Возможно, Уэллс не хочет, чтобы люди знали, как он заинтересован в этой пленке. Кстати, сначала он попросил только вторую часть программы — со звонками слушателей. И теперь, должно быть, боится, что мы вышлем ему счет. Скорее всего, он придумал фальшивый предлог, чтобы заказать пленку. Я уверен, его интересовали только звонки.
— Женщина, которую вчера сбила машина на Парк-авеню, — его жена, — сообщила Сьюзен.
— А я что говорю? Видишь, у бедняги сейчас совсем не то на уме.
— Наверное, ты прав. До завтра.
Сьюзен повесила трубку и задумалась над создавшимся положением. «Так или иначе, — решила она, — я встречусь с Джастином Уэллсом, а сейчас прослушаю запись звонков из вчерашней передачи».
Она вытащила кассету из сумки, вставила ее в магнитофон и нажала кнопку быстрой перемотки. Дойдя до раздела звонков, она остановила перемотку, нажала «воспроизведение» и принялась внимательно слушать.
Все звонки были совершенно заурядными, за исключением того, где женщина, говорившая низким, глухим, напряженным голосом, представилась как Карен и рассказала о кольце с бирюзой.
«Это тот самый звонок, которым интересовался Джастин Уэллс или тот, кто назвался его именем, — подумала Сьюзен, — но сегодня был долгий день, и сейчас я не в силах понять, зачем ему это нужно». Она взяла пальто, выключила свет, заперла дверь приемной и направилась по коридору к лифту.
«Надо бы им сделать здесь освещение поярче», — подумала Сьюзен. В кабинете Недды было совершенно темно, и весь длинный коридор лежал в глубокой тени. Она бессознательно ускорила шаг.
День и впрямь выдался долгий, у нее возникло искушение вызвать такси, но она устояла и, чувствуя себя праведницей, пошла домой пешком. По дороге она начала размышлять о визите Джейн Клаузен и о высказанных ею сомнениях относительно Дугласа Лейтона. Миссис Клаузен явно тяжело больна. «Может, болезнь сделала ее мнительной, повлияла на ее отношение к Лейтону?» — спросила себя Сьюзен.
Не исключено, что у Лейтона действительно была вчера назначена встреча, которую он не смог или не успел отменить, как не исключено и то, что этим утром он не подслушивал, а просто ждал за дверью кабинета миссис Клаузен, чтобы не прерывать ее телефонный разговор.
Но как насчет убежденности миссис Клаузен в том, что он был знаком с Региной и солгал об этом? Сьюзен подумала о Крисе Райане, вышедшем на пенсию агенте ФБР, который помогал ей в работе, когда она служила в конторе окружного прокурора в Уэстчестере. Теперь у Криса была собственная охранно-разыскная фирма. Он мог бы провести небольшое негласное расследование насчет Лейтона. Она решила связаться с миссис Клаузен утром и предложить ей такой вариант.
Сьюзен оглянулась через плечо. Узкие улочки Гринвич-Виллидж неизменно очаровывали ее. Ей нравилось сочетание старинных особняков начала века в тихих переулках и оживленного движения на основных улицах, причудливо извивающихся и меняющих направление подобно горным рекам.
Она поймала себя на том, что невольно смотрит по сторонам в надежде увидеть магазинчик сувениров, о котором говорила позвонившая сегодня на студию девушка по имени Тиффани. Весь день Сьюзен о ней не вспоминала. Тиффани утверждала, что приятель купил ей в Гринвич-Виллидж кольцо, похожее на то, о котором говорила Карен. «Хоть бы она сдержала слово и прислала его, — взмолилась Сьюзен. — Тогда я смогу сравнить его с тем, что дала мне миссис Клаузен, и если окажется, что они одинаковые и изготовлены где-то здесь, это могло бы стать первым шагом к раскрытию тайны исчезновения Регины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45