— Располагайтесь поудобнее, Пэт, — пригласил он. — Мне нужно ответить на один звонок.
Пока он говорил по телефону, Пэт воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть своего нового шефа повнимательнее. Лютер Пелхэм, безусловно, обладал запоминающейся внешностью. Ухоженная седая шевелюра, чистая, гладкая кожа, проницательные темные глаза. Из-за тонкого носа с горбинкой и узких кистей рук с длинными пальцами, нетерпеливо постукивающих по письменному столу, он напоминал ей огромную хищную птицу. Пэт знала, что Пелхэм недавно отпраздновал свое шестидесятилетие (о приеме, который миссис Пелхэм устроила по этому случаю в их доме в Чеви-Чейз, взахлеб рассказывали все колонки светской хроники). Наконец он повесил трубку.
— Ну и как, выдержал я испытание? — Его глаза весело блеснули.
— На пять баллов!
— Рад слышать. Если бы я не произвел на вас впечатления, меня бы это обеспокоило. Ну а теперь позвольте вас поздравить — вы покорили Абигайль во время вчерашней встречи.
Пэт понравилась его манера вести разговор (шутливое замечание для начала и быстрый переход к делу), понравилось и то, что он не стал тратить время на вступление.
— Сенатор — поразительная женщина. Думаю, что это подтвердит каждый, кому довелось с ней встретиться. — Пэт сделала паузу и добавила со значением: — Хотя я не имела счастья беседовать с ней долго.
Пелхэм махнул рукой.
— Знаю, знаю. Абигайль трудно ухватить за пуговицу. Именно поэтому я и попросил ее людей заранее подобрать для вас нужные материалы. Не рассчитывайте на особое содействие со стороны самой леди — она не слишком склонна к сотрудничеству. Я запланировал ваш выход в эфир на двадцать седьмое.
— На двадцать седьмое? Двадцать седьмое декабря?! — В голосе Пэт появились звенящие нотки. — Но это же означает, что мы должны все отснять, смонтировать и озвучить за неделю!
— Именно так, — кивнул Лютер. — И вы как раз тот человек, который способен это сделать.
— Но к чему такая гонка?
Лютер Пелхэм подался вперед, скрестил ноги и самодовольно улыбнулся:
— Дело в том, что это не обычная документальная программа. Пэт Треймор, вы имеете шанс помочь рождению королевы.
Пэт вспомнила вчерашний разговор с Сэмом.
— Вице-президент?
— Вице-президент, — подтвердил Пелхэм. — Рад, что вы держите нос по ветру. Так вот, прошлогодняя операция ему не помогла. Мои шпионы в больнице сообщили, что у него обширный инфаркт и, если он не хочет отправиться на тот свету, ему придется изменить образ жизни. Значит, он скорее всего подаст в отставку, и это время не за горами. Конечно, президент сделает вид, будто рассматривает несколько кандидатур, и даже поручит спецслужбам их проверить, чтобы порадовать своим беспристрастием все партийные фракции. Но у Абигайль самые высокие шансы. И мы должны выпустить в эфир такую передачу, которая заставит миллионы американцев послать президенту телеграммы в поддержку Абигайль. Вот какая у нас цель. И подумайте, как это может сказаться на вашей карьере.
Сэм говорил лишь о возможности отставки вице-президента и назначении Абигайль. Лютер Пелхэм явно считал и то, и другое почти решенным делом. Оказаться в нужном месте в нужнее время, стать свидетелем рождения истории — мечта каждого журналиста.
— Если слухи о состоянии здоровья вице-президента просочатся...
— Просочатся — слабо сказано, — ухмыльнулся Лютер. — Я выложу эту новость в сегодняшнем выпуске последних известий, включая сведения о том, что президент подумывает о назначении своим заместителем женщины.
— А на следующей неделе выйдет наша передача о сенаторе Дженнингс! Она ведь не очень хорошо известна среднему избирателю, и все захотят узнать о ней побольше.
— Точно! Теперь вы понимаете, зачем нужна спешка? Мы должны сотворить нечто совершенно умопомрачительное.
— Только вот... Если мы сделаем передачу такой пресной, как требует сенатор, вы не получите и дюжины телеграмм в ее поддержку, не говоря о миллионах. Я в этом уверена, поскольку заранее провела специальный опрос, чтобы выяснить отношение американцев к сенатору Дженнингс.
— И каковы же результаты?
— Пожилые люди сравнивают ее с Маргарет Чейз Смит. Они считают ее волевой, решительной, умной.
— И что в этом плохого?
— Все опрошенные отметили, что не знают Абигайль Дженнингс как человека. Ее считают слишком сухой и официальной.
— Продолжайте.
— Совсем другой подход у молодежи. Молодые люди обоего пола с воодушевлением отнеслись к известию, что сенатор когда-то победила на конкурсе красоты штата Нью-Йорк. Они хотели бы подробнее узнать об этом эпизоде ее биографии. А те избиратели, которые помнят, что сенатор Дженнингс родом с северо-востока, обижены, что она никогда не упоминает об этом. По-моему, замалчивая и то, и другое, сенатор делает ошибку. А мы усугубим эту ошибку, проигнорировав первые двадцать лет ее жизни...
— И все-таки она никогда не позволит вам рассказать об Эйпл-Джанкшене, — категорическим тоном заявил Лютер. — Так что давайте не будем попусту тратить время на уговоры. Абигайль призналась мне как-то, что, когда она отказалась от титула «Мисс штат Нью-Йорк», ее там чуть не линчевали.
— Лютер, она заблуждается. Неужели вы всерьез полагаете, будто кто-то в Эйпл-Джанкшене до сих пор осыпает Абигайль проклятиями за то, что она не поехала в Атлантик-Сити на конкурс «Мисс Америка»? Да я готова спорить, что едва ли не каждый в этом городе хвастает, что знал ее в те годы. А что касается отказа от титула, то подумайте сами: у кого не вызовет сочувствие рассказ о том, как юная Абигайль, шутки ради, приняла участие в конкурсе, а позже прониклась отвращением к самой идее шоу, где девушек выставляют напоказ, словно куски говядины на витрине? Конкурсы красоты теперь не в моде. Мы должны убедить сенатора изменить мнение, пока этого не сделал кто-нибудь еще.
Лютер забарабанил пальцами по столу. Рассудок и интуиция говорили ему, что Пэт права, но сенатор высказалась о том давнем конкурсе со всей определенностью. Предположим, они уговорят Абигайль включить в программу кое-какой материал о годах ее юности; а вдруг это приведет к неожиданным неприятным последствиям? Лютер был полон решимости стать той силой, которая протолкнет сенатора Дженнингс в вице-президенты. Конечно, партийные лидеры вытянут из Абигайль обещание не баллотироваться на пост президента в будущем году, но, черт побери, такие обещания даются только для того, чтобы их нарушать! «Потомак» будет продвигать Абигайль вперед и вверх, пока не придет день, когда она станет хозяйкой Овального кабинета — и этим будет обязана ему, Лютеру Пелхэму.
Он внезапно осознал, что молодая журналистка спокойно наблюдает за ним. Большинство людей, которых он брал на работу, не знали, куда себя девать во время первой личной беседы с боссом. Полная непринужденность Пэт вызывала у Лютера смешанное чувство досады и удовольствия. За две недели, которые прошли с тех пор, как он предложил ей работу, Лютер не раз ловил себя на мысли, что часто думает о ней. Она толковая девушка — при обсуждении контракта задала ему все необходимые вопросы; к тому же чертовски хороша собой — не просто смазливая девчонка, а настоящая красавица. У нее врожденный дар располагать к себе собеседника — качество, необходимое в профессии журналиста. Ее открытый взгляд, негромкий, чуть хрипловатый голос способны вызвать на откровенность кого угодно. А за всем этим чувствуется скрытая, волнующая сексуальность...
— Расскажите мне, как вы представляете себе передачу в целом, — потребовал Лютер.
— Сначала Эйпл-Джанкшен, — мгновенно откликнулась Пэт. — Я хочу съездить туда и посмотреть, что удастся найти. Может быть, сделаю несколько снимков города, дома, где она жила. Нам очень на руку то обстоятельство, что мать будущего сенатора была экономкой, а сама Абигайль училась в колледже и жила только на стипендию. Это же Американская Мечта, только на этот раз ее воплотила в жизнь женщина — национальный лидер.
Пэт вынула из сумки блокнот и, перелистав его, продолжила:
— Безусловно, нам следует сделать упор на первых годах ее замужества. Я еще не смотрела те пленки, но, похоже, мы найдем хороший материал о личной и общественной жизни Абигайль и Вилларда Дженнингс.
Лютер утвердительно кивнул.
— Кстати, в этих фильмах вы, вероятно, увидите много кадров с Джеком Кеннеди. Он был близким другом Вилларда Дженнингса. Я хочу сказать, когда Джек был сенатором, конечно. Виллард и Абигайль были частью докамелотовских времен. Многие как-то не сознают этого. Вставьте как можно больше отрывков, где Дженнингсы и Кеннеди снимались вместе. Вы знаете, что после смерти Вилларда именно Джек сопровождал Абигайль на поминальную службу?
Пэт черкнула несколько слов в блокноте.
— У сенатора Дженнингс нет больше родственников?
— Наверное, нет. Я никогда не выяснял. — Лютер нетерпеливо потянулся к портсигару. — Никак не могу бросить эту отраву. — Он прикурил и на мгновение принял расслабленный вид. — Я всегда жалел, что не жил в Вашингтоне в те годы. Я считал центром событий Нью-Йорк и не ошибался. Но это были великие времена для Вашингтона. Хотя спятить можно, как подумаешь, сколько молодых политиков тех времен умерли не своей смертью. Братья Кеннеди убиты, Виллард погиб в авиакатастрофе, Дин Адамс покончил с собой. Вы слышали о нем?
— Дин Адамс? — Пэт придала голосу вопросительную интонацию.
— Он убил жену, — объяснил Лютер. — Потом застрелился. Едва не убил и дочь. Потом она все-таки умерла. Наверное, это к лучшему, а не то осталась бы умственно неполноценной. Он был конгрессменом от Висконсина. Никто так и не смог выяснить, почему он это сделал. Вероятно, внезапное помешательство. Если вам попадутся групповые снимки с ним или с его женой, вырежьте их. Ни к чему напоминать публике об этой истории.
Пэт надеялась, что ей удалось скрыть те чувства, которые вызвали у нее слова Пелхэма, и возобновила свой рассказ о плане, стараясь говорить бодрым, оживленным тоном.
— Сенатор Дженнингс была инициатором принятия законов о нарушении родительских прав. Я нашла в ее архивах пару чудесных писем и предполагаю навестить несколько семей, воссоединению которых она помогла. Мы могли бы выбрать одну из них для участия в передаче. Так мы переплюнем сенатора Лоуренс с ее внуками.
Лютер кивнул:
— Прекрасно. Передайте эти письма мне. Розысками займется кто-нибудь из моих ребят — пускай поработают ногами. Кстати, в вашем конспекте не упоминается дело Элеонор Браун. Я хочу непременно включить его в программу. Знаете, она ведь тоже из Эйпл-Джанкшен — они с Абигайль учились в одной школе. А впоследствии их школьная директриса попросила Абигайль дать этой Браун работу, когда ее поймали на магазинной краже.
— А мне кажется, что этот эпизод лучше опустить, — сказала Пэт. — Подумайте сами: сенатор дает осужденной девушке возможность начать новую жизнь. Пока все прекрасно. Но вскоре Элеонор Браун обвиняют в краже семидесяти пяти тысяч из фондов предвыборной кампании. Она клянется, что невиновна. И именно показания сенатора способствуют ее осуждению. Вы когда-нибудь видели фотографию этой девушки? Ей было двадцать три, когда ее отправили в тюрьму за хищение, но выглядела она на шестнадцать. Люди обычно сочувствуют тому, кто подвергся наказанию, пускай даже заслуженному, а цель нашей программы — заставить их полюбить Абигайль Дженнингс. В деле Элеонор Браун она сыграла не очень благовидную роль.
— Однако это дело покажет, что не все законодатели покрывают мошенников из своего окружения, — возразил Лютер. — А если вы хотите смягчить образ Абигайль, обыграйте тот факт, что благодаря ей девушка отделалась гораздо легче, чем любой из пойманных прохвостов, стянувших такую крупную сумму. И не думайте сочувствовать Элеонор Браун. В тюрьме она симулировала нервный срыв, ее быстренько перевели оттуда в психиатрическую больницу и, подлечив, выпустили под честное слово, после чего она благополучно смылась. Она просто хладнокровная мошенница. Продолжайте.
— Мне хотелось бы уже сегодня выехать в Эйпл-Джанкшен. Если там обнаружится что-нибудь стоящее, я позвоню вам, и мы договоримся о съемочной группе. И еще мне хотелось бы понаблюдать за работой сенатора, чтобы составить план съемок в ее кабинете, а через день-другой отснять несколько кадров, которые дадут зрителям представление о том, чем она занимается.
Лютер встал — сигнал, что встреча окончена.
— Хорошо, — одобрил он. — Слетайте в этот... черт, ну и название!.. Эйпл-Джанкшен. Посмотрите, удастся ли вам раздобыть стоящий материал. Но соблюдайте осторожность. Упаси вас Бог создать у аборигенов впечатление, что они попадут на экран. Если они вообразят себя участниками телепередачи, то сразу начнут сыпать громкими фразами и размышлять, в какой костюм облачиться. — Он скорчил обеспокоенную гримасу и прогнусавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41