Пэт заглянула в план их маршрута и определила, что завтра корабль прибывает в Сент-Джон. Может быть, на Рождество удастся связаться с ними по телефону?
Разбор почты стал приятной передышкой. Пэт получила кучу открыток и приглашений от бостонских друзей: «Приезжай хотя бы на один день, если сумеешь вырваться»; «С нетерпением ждем твою программу»; «На это раз ты обязана получить „Эмми“!»
Одно письмо было переправлено со студии кабельного телевидения в Бостоне. На полоске с обратным адресом Пэт прочла: «Кэтрин Грэни, 22 Балзам-плейс, Ричмонд, Виргиния».
Грэни, Грэни... Пэт пыталась вспомнить, кому принадлежало это имя. Так это же фамилия пилота, который погиб вместе с Виллардом Дженнингсом!
Письмо оказалось коротким.
"Дорогая мисс Треймор!
Я узнала, что Вы планируете подготовить и провести программу о сенаторе Абигайль Дженнингс. Мне посчастливилось увидеть несколько Ваших чудесных документальных работ, и из уважения к Вам я считаю своим долгом предупредить Вас, что программа об Абигайль Дженнингс может стать предметом судебного иска. Настоятельно прошу: не давайте миссис Дженнингс разглагольствовать о причинах гибели ее мужа. Ради собственного блага не позволяйте ей утверждать, будто причиной трагедии была ошибка пилота. Этот пилот, мой муж, погиб в той же аварии. И, поверьте мне, образ безутешной вдовы, в который вошла сенатор, — самая злая насмешка над погибшими, с которой мне доводилось сталкиваться. Если у Вас возникнет желание обсудить со мной это письмо, позвоните мне по номеру 804-555-6841".
Пэт подошла к телефону и набрала номер. Она насчитала с десяток длинных гудков и уже собиралась повесить трубку, когда услышала торопливое «алло». На звонок ответила сама Кэтрин Грэни. Ее голос тонул в шуме, словно она говорила не из квартиры, а из какого-то учреждения.
— Давайте встретимся завтра, — предложила миссис Грэни, когда Пэт выразила желание увидеться с ней. — У меня антикварный магазин, и сегодня у нас распродажа.
Они условились о времени, и миссис Грэни торопливо объяснила, как до нее добраться.
Днем Пэт отправилась за покупками, но прежде всего зашла в художественный салон и оставила там одну из старых морских гравюр, которые переслали из отцовского офиса. Пэт попросила вставить ее в новую раму. Эта вещица будет ее рождественским подарком Сэму.
— За неделю управимся, мисс. Прекрасная гравюра. Стоит больших денег, если вы, конечно, хотите ее продать.
— Не хочу.
Потом Пэт отправилась в специализированный магазин рядом с домом и заказала продукты к рождественскому ужину, включая небольшую индейку. В цветочной лавке она купила веточки омелы и еловую гирлянду для каминной полки. Запаслась она и елкой — правда, маленькой, но очень свежей и пушистой.
К вечеру Пэт закончила приготовления к празднику. Елку она поставила у веранды, а веточки омелы разделила на две части: одну поместила на круглый низкий столик у дивана, а другую — на столик для коктейля, перед креслом.
Пэт развесила все картины. Ей пришлось угадывать, куда какую поместить, но даже после того, как все было закончено, ей казалось, что в гостиной чего-то не хватает.
Огонь, наконец сообразила она. Здесь всегда горел огонь!
Пэт разожгла камин, потом приготовила омлет и салат и принесла поднос в гостиную. Сегодня она собиралась посмотреть телевизор, отдохнуть и расслабиться. Она чувствовала, что слишком торопит события. Пусть память возвращается исподволь, без нажима. Пэт ожидала, что обстановка гостиной покажется враждебной, но, несмотря на ужас, пережитый далекой ночью, комната выглядела уютной и мирной. Может быть, потому, что с ней связаны и счастливые детские воспоминания?
Пэт включила телевизор и увидела на экране президента с супругой, поднимающихся на борт «Эйр форс-1». Они направлялись домой, чтобы встретить Рождество в семейном кругу. Даже на летном поле репортеры продолжали интересоваться предстоящим назначением вице-президента.
— Я сообщу вам, кто она или он, к Новому году, — крикнул президент с трапа. — Счастливого Рождества!
Она!
Была ли это случайная оговорка? Конечно, нет.
Через несколько минут позвонил Сэм:
— Пэт, как дела?
— Прекрасно. Ты видел только что президента по телевизору?
— Видел. Что ж, значит, осталось всего две кандидатуры. Получается, что он взял на себя обязательство назначить на этот пост женщину. Я собираюсь позвонить Абигайль. Она, должно быть, сгорает от нетерпения.
Пэт приподняла бровь:
— Я бы точно превратилась в пепел, будь на ее месте. — Она теребила кисточки на поясе халата. — Как погода?
— Жарко, как в пекле. Честно говоря, я предпочел бы встретить Рождество там, где лежит снег.
— Тогда не стоило уезжать. Я ходила за елкой и здорово продрогла.
— Какие у тебя планы на Рождество? Ты будешь у Абигайль на ужине?
— Да. Удивляюсь, как это тебя не пригласили.
— Меня пригласили. Знаешь, мне, конечно, приятно повидаться с Карен и с Томом, но... все-таки это семья Карен, а не моя. И за обедом мне то и дело приходится прикусывать язык, чтобы не наорать на какого-нибудь самодовольного осла, увлеченно перечисляющего ошибки, которые допустила нынешняя администрация.
Пэт не устояла перед искушением:
— А мать Тома пытается свести тебя со своими подружками, кузинами и прочими незамужними дамами?
Сэм рассмеялся:
— Боюсь, что так. До Нового года я тут не останусь, вернусь через пару дней после Рождества. Тебе больше не угрожали?
— Даже не молчали в трубку... Я скучаю по тебе, Сэм, — добавила она.
Последовала пауза. Пэт представила Сэма — обеспокоенного, мучительно подбирающего верные слова. Она вспомнила их последний совместный завтрак. Тогда, два года назад, ему тоже пришлось взвешивать каждое слово.
— Сэм?
В его голосе явственно ощущалась скованность:
— Я тоже скучаю по тебе, Пэт. Ты очень много для меня значишь.
Обтекаемая формулировка, ничего не скажешь!
— А ты — мой самый близкий друг...
Не дожидаясь ответа, Пэт повесила трубку.
Глава 17
— Отец, ты не видел мою тряпичную куклу?
Артур улыбнулся Глории, надеясь, что она не заметит его замешательства.
— Нет, куклу не видел. А разве ее нет в стенном шкафу?
— Нет. Не могу понять... Отец, ты уверен, что не выбросил ее?
— Зачем мне ее выбрасывать?
— Не знаю. — Глория поднялась из-за стола. — Я пройдусь по магазинам, куплю что-нибудь к Рождеству. Я ненадолго. — Она тревожно поглядела на него, потом спросила: — Отец, ты здоров? Последние несколько дней ты кричишь по ночам. Даже у меня в комнате слышно. Тебя что-то беспокоит? Ты ведь больше не слышишь этих голосов, правда?
Артур прочитал страх в ее глазах. Не следовало рассказывать Глории о голосах. Она ничего не поняла — хуже того, теперь она начала его бояться.
— О нет. Я пошутил, когда говорил о них. — Он не сомневался, что Глория ему не поверит.
— Ты все время звал во сне миссис Гиллеспи. Это та женщина, которая недавно умерла у тебя в клинике?
После ухода Глории Артур долго неподвижно сидел за кухонным столом. Обвив худыми ногами ножки стула, он погрузился в тяжелые раздумья. Пару дней назад сестра Шиэн и доктора интересовались, не заходил ли он к миссис Гиллеспи.
— Да, я был у нее, — признался он. — Хотел убедиться, что у нее все в порядке.
— Сколько раз вы к ней заходили?
— Один. Она спала.
— Миссис Харник и миссис Друди считают, что видели вас. Но миссис Друди утверждает, что это было в пять минут четвертого, а миссис Харник уверена, что видела вас позже.
— Миссис Харник ошибается. Я заходил туда только один раз.
Они должны поверить ему. Миссис Харник то и дело погружается в фантазии и грезы.
Зато иногда она бывает очень проницательна.
Спохватившись, Артур опять стал просматривать газету. Вчера он возвращался домой на метро. На платформу спустилась старая женщина с хозяйственной сумкой. Она тяжело опиралась на палку. Артур собирался подойти к ней, чтобы поднести сумку, но в это время на станцию с ревом влетел поезд. Толпа хлынула вперед, и молодой парень с учебниками под мышкой едва не сбил пожилую даму с ног, прорываясь к свободному месту.
Артур помог ей войти в вагон, и двери тут же закрылись.
— С вами все в порядке? — участливо спросил он.
— Да, благодарю вас. Но я так испугалась — думала, что упаду. Молодые люди теперь так невнимательны. Не то что прежде.
— Они жестоки, — тихо поправил Артур. Молодой человек вышел на Дюпон-сёркл и перебрался на другую платформу. Артур последовал за ним и ухитрился встать у парня за спиной, когда тот остановился на самом краю платформы. Когда показался поезд, Артур шагнул вперед и толкнул парня так, что одна книжка у юноши выскользнула. Молодой человек инстинктивно дернулся, чтобы подхватить ее, и на миг оказался в положении неустойчивого равновесия. Столкнуть его под поезд не составило никакого труда. И книжка, и молодой человек приземлились на рельсы одновременно.
Да, вот оно, третья страница: «Девятнадцатилетний студент погиб в метро». Автор заметки посчитал происшествие несчастным случаем. Кто-то из стоявших рядом пассажиров видел, как у студента выпала книжка. Он наклонился за ней — и полетел вниз, потеряв равновесие. Кофе, который собирался выпить Артур, остыл. Ничего, он еще успеет сварить себе новую порцию, а потом пойдет на работу.
В доме для престарелых столько беспомощных стариков, нуждающихся в его заботе, а он никак не может выбросить из головы Патрицию Треймор!.. Это из-за нее он потерял осторожность с миссис Гиллеспи. Завтра он скажет Глории, что будет работать допоздна, а сам вернется к дому Патриции Треймор.
Придется ему забраться туда второй раз.
Глория должна получить обратно свою куклу.
* * *
Двадцать четвертого декабря в десять утра Пэт выехала в Ричмонд. Из-за горизонта выползло золотистое солнце, но воздух оставался очень холодным. Рождество обещало быть морозным.
Свернув с автострады, Пэт трижды выбирала неправильный путь и под конец здорово разозлилась. С четвертой попытки ей удалось найти Балзам-плейс — тихую улицу, застроенную уютными коттеджами в тюдоровском стиле. Дом под номером 22 был заметно выше соседних, а перед ним, на газоне, красовалась резная деревянная вывеска: «Антиквариат».
Кэтрин Грэни — энергичная худощавая женщина лет пятидесяти с небольшим — уже ждала в дверях. У нее были зоркие голубые глаза и волевое лицо; в прямых, коротко остриженных волосах пробивалась седина. Она крепко пожала руку журналистке.
— У меня такое чувство, будто мы давно знакомы. Я довольно часто делаю закупки в Новой Англии, и всякий раз, когда представляется возможность, смотрю ваши программы. — Таковы были первые слова миссис Грэни.
Нижний этаж дома занимал магазин. Стулья, столы, диваны, лампы, картины, восточные ковры и фарфор — все было снабжено ценниками. На буфете времен королевы Анны стояли изящные статуэтки, а прямо перед ним дремал старый ирландский сеттер.
— Я живу наверху, — объяснила Кэтрин Грэни. — Вообще-то магазин сегодня закрыт, но всегда находится какой-нибудь растяпа, который в последнюю минуту обнаруживает, что забыл купить подарок... Вы ведь выпьете кофе, не правда ли?
Пэт сняла пальто и огляделась:
— У вас тут собраны чудесные вещицы...
— Я стараюсь. — Миссис Грэни казалась польщенной. — Мне нравится отыскивать старый хлам и возвращать ему былую красоту. У меня в гараже даже есть мастерская. — Она разлила кофе из шеффилдского кофейника и протянула Пэт. — Приятно жить в окружении красивых вещей. Смотрите-ка, ваши каштановые волосы и золотистая блузка замечательно подходят к обивке этого дивана!
— Благодарю, вас. — Пэт понравилась эта славная разговорчивая женщина. Весь облик хозяйки свидетельствовал о честном и открытом характере, и Пэт решила сразу перейти к цели визита. — Миссис Грэни, вы, наверное, понимаете, что ваше письмо выглядит... несколько странно. Скажите, почему вы не связались напрямую с дирекцией телесети, а обратились ко мне?
Кэтрин Грэни отхлебнула кофе.
— Как я уже говорила, мне довелось посмотреть несколько ваших передач. Это на редкость добросовестные и интересные работы, и я не думаю, что вы способны сознательно проповедовать ложь. Вот почему я обратилась к вам. Я не хочу, чтобы Абигайль Дженнингс снова трепала имя Джорджа Грэни и сетовала на «ошибку пилота» в связи с гибелью Вилларда. Мой муж был высококлассным профессионалом, он мог летать на чем угодно, лишь бы крылья были.
Пэт подумала об уже смонтированных отрывках, присланных Пелхэмом. Сенатор действительно обвиняла пилота, но называла ли она его имя? Этого Пэт не помнила, но зато в ее памяти всплыли некоторые подробности аварии.
— Разве в ходе расследования на было установлено, что ваш муж летел слишком низко? — спросила она.
— Самолет летел слишком низко и врезался в гору. Конечно, мне следовало вмешаться сразу же, когда Абигайль Дженнингс принялась использовать катастрофу для саморекламы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41