Она подняла голову. Вчера на восемь вечера был назначен визит Венджи Льюис.
Венджи пришла рано, явно расстроенная, и села поболтать с Эдной. Конечно, она любила поныть, но была такой красавицей, что Эдна радовалась, глядя на нее. Венджи очень располнела за время беременности, и Эдна, опытным взглядом отметив сильные отеки, помолилась, чтобы Венджи благополучно родила. Ведь она так мечтала о ребенке.
Поэтому Эдна не упрекала Венджи за дурное настроение — та действительно чувствовала себя плохо. Месяц назад она стала носить мокасины, потому что не могла надеть ничего другого, и показала их Эдне.
— Правая нога так распухла, что я не могу носить ничего, кроме этих развалюх, которые выбросила моя уборщица. И левый вечно спадает.
— Ну, с такими хрустальными туфельками я стану звать тебя Золушкой, — пошутила Эдна. — А твой муж будет принцем Дезире.
Она знала, что Венджи без ума от мужа. Но та надулась и раздраженно буркнула:
— Принц Дезире был возлюбленным Спящей Красавицы, а не Золушки. Это всем известно.
— Наверное, мама перепутала, — засмеялась Эдна. — Когда она рассказывала мне про Золушку, то говорила, что к ней явился принц Дезире с хрустальными башмачками. Но это все ерунда — оглянуться не успеешь, как ребенок родится, и ты снова наденешь красивые туфельки.
Прошлым вечером Венджи приподняла подол длинного платья, которое надевала, чтобы скрыть опухшую ногу:
— Эдна, я с трудом надеваю даже эту развалину. — Она чуть не плакала. — И ради чего? Боже всемогущий, ради чего?
— Милая, у тебя просто хандра, — утешала ее Эдна. — Очень хорошо, что ты пришла к доктору Фухито. Он тебя успокоит.
Как раз в этот момент доктор Фухито вызвал миссис Льюис, и Венджи направилась по коридору к его кабинету. Выходя из приемной, она споткнулась, потому что левый мокасин слетел.
— К черту все это! — не останавливаясь, воскликнула она. Эдна подобрала мокасин, решив, что Венджи заберет его, когда выйдет от доктора Фухито.
По понедельникам Эдна всегда допоздна возилась с бухгалтерией. Но к девяти часам, когда она собралась домой, Венджи все еще не вернулась.
Эдна позвонила доктору Фухито, желая предупредить, что оставит мокасин под дверью кабинета.
Но в кабинете Фухито никто не отвечал. Значит, Венджи вышла через другую дверь, прямо на стоянку. Ненормальная. Она же простудится, если промочит ногу.
Эдна нерешительно взяла мокасин и заперла дверь. Она направилась к своей машине и увидела, как большой красный «линкольн-континенталь» Венджи выезжает со стоянки. За рулем сидел доктор Хайли. Эдна пробежала несколько шагов, размахивая руками, но безрезультатно. Так что она просто поехала домой.
Может, доктор Хайли сам назначил Венджи следующий прием, но Эдна позвонит, чтобы удостовериться. Она быстро набрала номер Льюисов. Один гудок, второй…
Трубку взял мужчина:
— Дом Льюисов.
— Здравствуйте. Будьте добры миссис Льюис, — попросила Эдна официальным тоном, твердым, но дружелюбным. Интересно, с кем она говорит? Наверное, это капитан Льюис.
— Кто ее спрашивает?
— Из кабинета доктора Хайли. Мы хотим договориться с миссис Льюис о следующем приеме.
— Минутку.
Она поняла, что трубку прикрыли рукой. Раздались приглушенные голоса. Что случилось? А вдруг Венджи заболела? Если так, нужно сообщить об этом доктору Хайли.
Наконец ей ответили.
— Говорит следователь Каннингем из прокуратуры округа Вэлли. К сожалению, миссис Льюис внезапно скончалась. Передайте, пожалуйста, ее доктору, что завтра утром с ним свяжется кто-нибудь из наших сотрудников.
— Миссис Льюис умерла? — Голос Эдны дрогнул. — Что произошло?
Молчание.
— Похоже, она покончила с собой. — И связь прервалась.
Эдна медленно положила трубку. Не может быть. Этого просто не может быть.
Одновременно пришли две пациентки, которым было назначено на два часа: миссис Вольмер к доктору Хайли, миссис Лэшли к доктору Фухито. Эдна машинально поздоровалась с ними.
— Что с вами, Эдна? — с любопытством спросила миссис Вольмер. — Вы чем-то расстроены?
Эдна знала, что миссис Вольмер иногда болтала с Венджи в приемной, и чуть было не сказала, что Венджи умерла, но вовремя сдержалась. Сначала следует сообщить доктору Хайли.
Пациентка, приходившая на прием к половине второго, ушла, и доктор позвонил по внутренней связи.
— Пригласите ко мне миссис Вольмер, Эдна.
Эдна взглянула на женщин. Она не могла разговаривать по внутренней связи так, чтобы они не услышали.
— Доктор, могу я зайти на минутку? Мне нужно переговорить с вами.
Прозвучало очень деловито, и Эдна осталась довольна своим самообладанием.
— Конечно.
Кажется, он не слишком обрадовался. Хайли умел нагнать страху, но мог быть и очень любезным, в чем она сама убедилась прошлым вечером.
Эдна прошла по коридору так быстро, как только позволяла ее комплекция, и, отдуваясь, постучала в дверь доктора Хайли.
— Входите, Эдна, — почти раздраженно отозвался он.
Она робко открыла дверь, вошла в кабинет и торопливо начала:
— Доктор, вы должны это знать. Я только что звонила миссис Льюис, Венджи Льюис, чтобы назначить следующий прием. Вы сказали, что хотите видеть ее каждую неделю.
— Да, да. И бога ради, Эдна, закройте дверь. Вас слышно по всей клинике.
Она быстро закрыла дверь и, понизив голос, продолжила:
— Когда я позвонила ей домой, трубку взял следователь. Он сказал, что миссис Льюис покончила с собой и что завтра к вам придет полиция.
— Миссис Льюис что сделала? — потрясенно переспросил он.
Теперь слова, которые вертелись у нее на языке, полились неудержимым потоком.
— Она была так расстроена вчера, правда, доктор? Мы же оба это заметили. Она так говорила со мной, будто ей все безразлично. Но вы, наверное, знаете. Как мило с вашей стороны, что вы отвезли ее домой. Я махала вам, но вы меня не заметили. Так что вы лучше всех знаете, насколько ей было плохо.
— Эдна, с кем вы успели это обсудить? — Что-то в его тоне заставило Эдну занервничать.
Она отвела взгляд.
— Ни с кем, сэр. Я сама узнала минуту назад.
— Вы не говорили о смерти миссис Льюис с миссис Вольмер или с кем-нибудь еще в приемной?
— Нет… нет, сэр.
— А со следователем по телефону?
— Нет, сэр.
— Эдна, завтра, когда придет полиция, мы с вами расскажем все, что знаем о психическом состоянии миссис Льюис. Но послушайте меня. — Доктор Хайли воздел палец и наклонился вперед. Эдна невольно отступила. — Я не хочу, чтобы вы с кем бы то ни было говорили о миссис Льюис. С кем бы то ни было, слышите? Миссис Льюис была исключительно нервной и неуравновешенной женщиной. Но ее самоубийство бросит тень на нашу клинику. Представляете, какую шумиху поднимут газеты, если выяснится, что она была моей пациенткой? И я не допущу, чтобы вы сплетничали в приемной с другими пациентками, учитывая, что некоторые из них с трудом донашивают. Вы меня поняли?
— Да, сэр, — ответила Эдна дрожащим голосом. Могла бы и догадаться, что доктор решит, будто она станет об этом сплетничать.
— Эдна, вам нравится ваша работа?
— Да, сэр.
— Эдна, не говорите никому — никому, слышите? — ни слова о случае с миссис Льюис. Если я узнаю, что вы хотя бы назвали ее имя, вы здесь не задержитесь. Завтра мы поговорим с полицией, но больше ни с кем. Психическое состояние миссис Льюис — врачебная тайна. Ясно?
— Да, сэр.
— Вы куда-нибудь идете с друзьями вечером? Вы же знаете, что с вами бывает, когда вы выпиваете.
Эдна чуть не плакала.
— Я поеду домой. Я плохо себя чувствую, доктор, и хочу отдохнуть перед завтрашним разговором с полицией. Бедная малютка Золушка. — Слезы навернулись Эдне на глаза, и она всхлипнула. Но тут увидела лицо доктора. На нем был гнев. И отвращение.
Эдна выпрямилась и промокнула глаза.
— Я приглашу к вам миссис Вольмер, доктор. И не беспокойтесь, — добавила она с достоинством. — Я ценю нашу клинику и знаю, как много значит ваша работа для вас и ваших пациенток. Я не скажу ни единого слова.
Остаток дня прошел в напряженной работе. Ей удалось отогнать мысли о Венджи, пока она разговаривала с пациентками, назначала визиты, получала деньги, напоминала пациенткам, если они задержались с оплатой.
Наконец в пять часов Эдна смогла уйти. Закутавшись в теплую шубу из искусственного меха «под леопарда» и надев такую же шляпу, она поехала домой в Ривер-Эдж, в шести милях от клиники.
9
В комнате для вскрытий, по-больничному безликой, в морге округа Вэлли Ричард Кэрролл осторожно извлек плод из тела Венджи Льюис. Его длинные чувствительные пальцы подняли маленькое тельце, отметив, что околоплодные воды уже начали отходить. Венджи Льюис не смогла бы доносить этого ребенка. Он оценил его вес примерно в два с половиной фунта.
Мальчик. Первенец. Он удрученно покачал головой и положил ребенка на соседний стол. У Венджи был тяжелый токсикоз. Неужели какой-то доктор позволил болезни зайти так далеко? Интересно, каков уровень лейкоцитов в ее крови. Наверное, зашкаливает.
Он уже послал в лабораторию образцы жидкости. Никаких сомнений в том, что женщину убил цианид. Горло и рот были страшно обожжены. Она сделала огромный глоток.
Но ожоги вокруг рта? Ричард внимательно осмотрел их. Попытался представить, как она пьет яд. Начала глотать, почувствовала ожог, передумала, попыталась выплюнуть. Цианид потек по губам и подбородку.
Как-то это неубедительно.
К пальто пристали тонкие белые волокна. Похожи на волокна от одеяла. Он отправил их на анализ.
Кажется, она лежала на покрывале из сенили. Ричард хотел сравнить волокна покрывала с теми, что прилипли к пальто. Конечно, пальто было поношенным, и они могли пристать где угодно.
Тело сильно раздулось, и было, похоже, что Венджи просто натянула ту одежду, которая налезла.
Кроме туфель. Еще одно несоответствие. Туфли были элегантными и дорогими. Более того, они совсем новые. Вряд ли в понедельник Венджи могла выйти из дому в этих туфлях и не запачкать их. На них нет пятен от воды или снега, хотя колготки внизу забрызганы. Получается, что она вышла из дома, вернулась, решила выйти снова, переобулась и потом совершила самоубийство?
Тоже неубедительно.
И еще. Туфли были ей страшно малы. Особенно правая. Она едва сумела зашнуровать туфлю, к тому же мысок был узким. Нога словно в тиски зажата. Зачем одеваться удобно и при этом натягивать туфли, которые тебя убьют?
Туфли, которые тебя убьют…
Эта фраза засела в голове Ричарда. Он выпрямился. Дело почти сделано. Как только придет отчет из лаборатории, он сможет рассказать Скотту Майерсону, что обнаружил.
Он еще раз повернулся, чтобы изучить плод. Цианид проник в кровь. Как и матери, ему пришлось умереть в мучениях. Ричард внимательно осмотрел его. Он всегда благоговел перед чудом жизни, и с каждой увиденной смертью — все сильнее. Он изумлялся пропорциональности тела: гармонии членов, мускулов и тканей, костей и сухожилий, вен и артерий; мудрой сложности нервной системы, способности тела залечивать раны, усердным попыткам защитить еще не рожденное.
Внезапно он склонился над плодом. Быстро освободил от плаценты и осмотрел под ярким светом. Разве такое возможно?
Это подозрение следует проверить. Дэйв Броуд, вот кто ему нужен. Дэйв занимался внутриутробными исследованиями в больнице Маунт-Синай. Он пошлет ему плод и попросит дать заключение.
Если его предположение окажется правдой, у капитана Криса Льюиса чертовски веские основания, чтобы огорчаться из-за беременности жены.
Возможно, достаточно веские для убийства!
10
Скотт Майерсон, прокурор округа Вэлли, назначил совещание с Кэти, Ричардом и двумя следователями из отдела убийств, которым поручили расследование самоубийства Льюис, на пять часов. Кабинет Скотта не походил на образ личных прокурорских владений, создаваемый телевидением всего мира. Это была маленькая комнатка с бледно-желтыми стенами, потертой мебелью, свинцово-серыми старыми картотечными шкафами. Окна выходили на окружную тюрьму.
Кэти пришла первой. Осторожно опустилась в единственное удобное кресло. Скотт посмотрел на нее с легкой улыбкой. Это был невысокий мужчина с удивительно низким голосом. Очки в массивной оправе, темные аккуратные усы и безукоризненный официальный костюм делали его похожим скорее на банкира, чем на законника. Целый день он провел в суде, занимаясь делом, которое вел лично, и разговаривал с Кэти только по телефону. Теперь он разглядывал ее перевязанную руку и синяк под глазом, смотрел, как она двигается, морщась от боли.
— Спасибо, что пришла, Кэти. Я знаю, как много ты работаешь, и ценю это. Но завтра тебе лучше остаться дома.
Кэти покачала головой:
— Нет. Все нормально, а боль к утру успокоится.
— Ладно, но помни — если почувствуешь себя плохо, сразу отправляйся домой. Итак, что у нас по делу Льюис?
Пока они беседовали, в кабинет вошли Ричард и оба следователя. Они молча заняли три оставшихся складных стула.
Скотт слушал, постукивая карандашом по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Венджи пришла рано, явно расстроенная, и села поболтать с Эдной. Конечно, она любила поныть, но была такой красавицей, что Эдна радовалась, глядя на нее. Венджи очень располнела за время беременности, и Эдна, опытным взглядом отметив сильные отеки, помолилась, чтобы Венджи благополучно родила. Ведь она так мечтала о ребенке.
Поэтому Эдна не упрекала Венджи за дурное настроение — та действительно чувствовала себя плохо. Месяц назад она стала носить мокасины, потому что не могла надеть ничего другого, и показала их Эдне.
— Правая нога так распухла, что я не могу носить ничего, кроме этих развалюх, которые выбросила моя уборщица. И левый вечно спадает.
— Ну, с такими хрустальными туфельками я стану звать тебя Золушкой, — пошутила Эдна. — А твой муж будет принцем Дезире.
Она знала, что Венджи без ума от мужа. Но та надулась и раздраженно буркнула:
— Принц Дезире был возлюбленным Спящей Красавицы, а не Золушки. Это всем известно.
— Наверное, мама перепутала, — засмеялась Эдна. — Когда она рассказывала мне про Золушку, то говорила, что к ней явился принц Дезире с хрустальными башмачками. Но это все ерунда — оглянуться не успеешь, как ребенок родится, и ты снова наденешь красивые туфельки.
Прошлым вечером Венджи приподняла подол длинного платья, которое надевала, чтобы скрыть опухшую ногу:
— Эдна, я с трудом надеваю даже эту развалину. — Она чуть не плакала. — И ради чего? Боже всемогущий, ради чего?
— Милая, у тебя просто хандра, — утешала ее Эдна. — Очень хорошо, что ты пришла к доктору Фухито. Он тебя успокоит.
Как раз в этот момент доктор Фухито вызвал миссис Льюис, и Венджи направилась по коридору к его кабинету. Выходя из приемной, она споткнулась, потому что левый мокасин слетел.
— К черту все это! — не останавливаясь, воскликнула она. Эдна подобрала мокасин, решив, что Венджи заберет его, когда выйдет от доктора Фухито.
По понедельникам Эдна всегда допоздна возилась с бухгалтерией. Но к девяти часам, когда она собралась домой, Венджи все еще не вернулась.
Эдна позвонила доктору Фухито, желая предупредить, что оставит мокасин под дверью кабинета.
Но в кабинете Фухито никто не отвечал. Значит, Венджи вышла через другую дверь, прямо на стоянку. Ненормальная. Она же простудится, если промочит ногу.
Эдна нерешительно взяла мокасин и заперла дверь. Она направилась к своей машине и увидела, как большой красный «линкольн-континенталь» Венджи выезжает со стоянки. За рулем сидел доктор Хайли. Эдна пробежала несколько шагов, размахивая руками, но безрезультатно. Так что она просто поехала домой.
Может, доктор Хайли сам назначил Венджи следующий прием, но Эдна позвонит, чтобы удостовериться. Она быстро набрала номер Льюисов. Один гудок, второй…
Трубку взял мужчина:
— Дом Льюисов.
— Здравствуйте. Будьте добры миссис Льюис, — попросила Эдна официальным тоном, твердым, но дружелюбным. Интересно, с кем она говорит? Наверное, это капитан Льюис.
— Кто ее спрашивает?
— Из кабинета доктора Хайли. Мы хотим договориться с миссис Льюис о следующем приеме.
— Минутку.
Она поняла, что трубку прикрыли рукой. Раздались приглушенные голоса. Что случилось? А вдруг Венджи заболела? Если так, нужно сообщить об этом доктору Хайли.
Наконец ей ответили.
— Говорит следователь Каннингем из прокуратуры округа Вэлли. К сожалению, миссис Льюис внезапно скончалась. Передайте, пожалуйста, ее доктору, что завтра утром с ним свяжется кто-нибудь из наших сотрудников.
— Миссис Льюис умерла? — Голос Эдны дрогнул. — Что произошло?
Молчание.
— Похоже, она покончила с собой. — И связь прервалась.
Эдна медленно положила трубку. Не может быть. Этого просто не может быть.
Одновременно пришли две пациентки, которым было назначено на два часа: миссис Вольмер к доктору Хайли, миссис Лэшли к доктору Фухито. Эдна машинально поздоровалась с ними.
— Что с вами, Эдна? — с любопытством спросила миссис Вольмер. — Вы чем-то расстроены?
Эдна знала, что миссис Вольмер иногда болтала с Венджи в приемной, и чуть было не сказала, что Венджи умерла, но вовремя сдержалась. Сначала следует сообщить доктору Хайли.
Пациентка, приходившая на прием к половине второго, ушла, и доктор позвонил по внутренней связи.
— Пригласите ко мне миссис Вольмер, Эдна.
Эдна взглянула на женщин. Она не могла разговаривать по внутренней связи так, чтобы они не услышали.
— Доктор, могу я зайти на минутку? Мне нужно переговорить с вами.
Прозвучало очень деловито, и Эдна осталась довольна своим самообладанием.
— Конечно.
Кажется, он не слишком обрадовался. Хайли умел нагнать страху, но мог быть и очень любезным, в чем она сама убедилась прошлым вечером.
Эдна прошла по коридору так быстро, как только позволяла ее комплекция, и, отдуваясь, постучала в дверь доктора Хайли.
— Входите, Эдна, — почти раздраженно отозвался он.
Она робко открыла дверь, вошла в кабинет и торопливо начала:
— Доктор, вы должны это знать. Я только что звонила миссис Льюис, Венджи Льюис, чтобы назначить следующий прием. Вы сказали, что хотите видеть ее каждую неделю.
— Да, да. И бога ради, Эдна, закройте дверь. Вас слышно по всей клинике.
Она быстро закрыла дверь и, понизив голос, продолжила:
— Когда я позвонила ей домой, трубку взял следователь. Он сказал, что миссис Льюис покончила с собой и что завтра к вам придет полиция.
— Миссис Льюис что сделала? — потрясенно переспросил он.
Теперь слова, которые вертелись у нее на языке, полились неудержимым потоком.
— Она была так расстроена вчера, правда, доктор? Мы же оба это заметили. Она так говорила со мной, будто ей все безразлично. Но вы, наверное, знаете. Как мило с вашей стороны, что вы отвезли ее домой. Я махала вам, но вы меня не заметили. Так что вы лучше всех знаете, насколько ей было плохо.
— Эдна, с кем вы успели это обсудить? — Что-то в его тоне заставило Эдну занервничать.
Она отвела взгляд.
— Ни с кем, сэр. Я сама узнала минуту назад.
— Вы не говорили о смерти миссис Льюис с миссис Вольмер или с кем-нибудь еще в приемной?
— Нет… нет, сэр.
— А со следователем по телефону?
— Нет, сэр.
— Эдна, завтра, когда придет полиция, мы с вами расскажем все, что знаем о психическом состоянии миссис Льюис. Но послушайте меня. — Доктор Хайли воздел палец и наклонился вперед. Эдна невольно отступила. — Я не хочу, чтобы вы с кем бы то ни было говорили о миссис Льюис. С кем бы то ни было, слышите? Миссис Льюис была исключительно нервной и неуравновешенной женщиной. Но ее самоубийство бросит тень на нашу клинику. Представляете, какую шумиху поднимут газеты, если выяснится, что она была моей пациенткой? И я не допущу, чтобы вы сплетничали в приемной с другими пациентками, учитывая, что некоторые из них с трудом донашивают. Вы меня поняли?
— Да, сэр, — ответила Эдна дрожащим голосом. Могла бы и догадаться, что доктор решит, будто она станет об этом сплетничать.
— Эдна, вам нравится ваша работа?
— Да, сэр.
— Эдна, не говорите никому — никому, слышите? — ни слова о случае с миссис Льюис. Если я узнаю, что вы хотя бы назвали ее имя, вы здесь не задержитесь. Завтра мы поговорим с полицией, но больше ни с кем. Психическое состояние миссис Льюис — врачебная тайна. Ясно?
— Да, сэр.
— Вы куда-нибудь идете с друзьями вечером? Вы же знаете, что с вами бывает, когда вы выпиваете.
Эдна чуть не плакала.
— Я поеду домой. Я плохо себя чувствую, доктор, и хочу отдохнуть перед завтрашним разговором с полицией. Бедная малютка Золушка. — Слезы навернулись Эдне на глаза, и она всхлипнула. Но тут увидела лицо доктора. На нем был гнев. И отвращение.
Эдна выпрямилась и промокнула глаза.
— Я приглашу к вам миссис Вольмер, доктор. И не беспокойтесь, — добавила она с достоинством. — Я ценю нашу клинику и знаю, как много значит ваша работа для вас и ваших пациенток. Я не скажу ни единого слова.
Остаток дня прошел в напряженной работе. Ей удалось отогнать мысли о Венджи, пока она разговаривала с пациентками, назначала визиты, получала деньги, напоминала пациенткам, если они задержались с оплатой.
Наконец в пять часов Эдна смогла уйти. Закутавшись в теплую шубу из искусственного меха «под леопарда» и надев такую же шляпу, она поехала домой в Ривер-Эдж, в шести милях от клиники.
9
В комнате для вскрытий, по-больничному безликой, в морге округа Вэлли Ричард Кэрролл осторожно извлек плод из тела Венджи Льюис. Его длинные чувствительные пальцы подняли маленькое тельце, отметив, что околоплодные воды уже начали отходить. Венджи Льюис не смогла бы доносить этого ребенка. Он оценил его вес примерно в два с половиной фунта.
Мальчик. Первенец. Он удрученно покачал головой и положил ребенка на соседний стол. У Венджи был тяжелый токсикоз. Неужели какой-то доктор позволил болезни зайти так далеко? Интересно, каков уровень лейкоцитов в ее крови. Наверное, зашкаливает.
Он уже послал в лабораторию образцы жидкости. Никаких сомнений в том, что женщину убил цианид. Горло и рот были страшно обожжены. Она сделала огромный глоток.
Но ожоги вокруг рта? Ричард внимательно осмотрел их. Попытался представить, как она пьет яд. Начала глотать, почувствовала ожог, передумала, попыталась выплюнуть. Цианид потек по губам и подбородку.
Как-то это неубедительно.
К пальто пристали тонкие белые волокна. Похожи на волокна от одеяла. Он отправил их на анализ.
Кажется, она лежала на покрывале из сенили. Ричард хотел сравнить волокна покрывала с теми, что прилипли к пальто. Конечно, пальто было поношенным, и они могли пристать где угодно.
Тело сильно раздулось, и было, похоже, что Венджи просто натянула ту одежду, которая налезла.
Кроме туфель. Еще одно несоответствие. Туфли были элегантными и дорогими. Более того, они совсем новые. Вряд ли в понедельник Венджи могла выйти из дому в этих туфлях и не запачкать их. На них нет пятен от воды или снега, хотя колготки внизу забрызганы. Получается, что она вышла из дома, вернулась, решила выйти снова, переобулась и потом совершила самоубийство?
Тоже неубедительно.
И еще. Туфли были ей страшно малы. Особенно правая. Она едва сумела зашнуровать туфлю, к тому же мысок был узким. Нога словно в тиски зажата. Зачем одеваться удобно и при этом натягивать туфли, которые тебя убьют?
Туфли, которые тебя убьют…
Эта фраза засела в голове Ричарда. Он выпрямился. Дело почти сделано. Как только придет отчет из лаборатории, он сможет рассказать Скотту Майерсону, что обнаружил.
Он еще раз повернулся, чтобы изучить плод. Цианид проник в кровь. Как и матери, ему пришлось умереть в мучениях. Ричард внимательно осмотрел его. Он всегда благоговел перед чудом жизни, и с каждой увиденной смертью — все сильнее. Он изумлялся пропорциональности тела: гармонии членов, мускулов и тканей, костей и сухожилий, вен и артерий; мудрой сложности нервной системы, способности тела залечивать раны, усердным попыткам защитить еще не рожденное.
Внезапно он склонился над плодом. Быстро освободил от плаценты и осмотрел под ярким светом. Разве такое возможно?
Это подозрение следует проверить. Дэйв Броуд, вот кто ему нужен. Дэйв занимался внутриутробными исследованиями в больнице Маунт-Синай. Он пошлет ему плод и попросит дать заключение.
Если его предположение окажется правдой, у капитана Криса Льюиса чертовски веские основания, чтобы огорчаться из-за беременности жены.
Возможно, достаточно веские для убийства!
10
Скотт Майерсон, прокурор округа Вэлли, назначил совещание с Кэти, Ричардом и двумя следователями из отдела убийств, которым поручили расследование самоубийства Льюис, на пять часов. Кабинет Скотта не походил на образ личных прокурорских владений, создаваемый телевидением всего мира. Это была маленькая комнатка с бледно-желтыми стенами, потертой мебелью, свинцово-серыми старыми картотечными шкафами. Окна выходили на окружную тюрьму.
Кэти пришла первой. Осторожно опустилась в единственное удобное кресло. Скотт посмотрел на нее с легкой улыбкой. Это был невысокий мужчина с удивительно низким голосом. Очки в массивной оправе, темные аккуратные усы и безукоризненный официальный костюм делали его похожим скорее на банкира, чем на законника. Целый день он провел в суде, занимаясь делом, которое вел лично, и разговаривал с Кэти только по телефону. Теперь он разглядывал ее перевязанную руку и синяк под глазом, смотрел, как она двигается, морщась от боли.
— Спасибо, что пришла, Кэти. Я знаю, как много ты работаешь, и ценю это. Но завтра тебе лучше остаться дома.
Кэти покачала головой:
— Нет. Все нормально, а боль к утру успокоится.
— Ладно, но помни — если почувствуешь себя плохо, сразу отправляйся домой. Итак, что у нас по делу Льюис?
Пока они беседовали, в кабинет вошли Ричард и оба следователя. Они молча заняли три оставшихся складных стула.
Скотт слушал, постукивая карандашом по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37