Ричард сразу заметил это.
— Кэти, я беспокоюсь о тебе. Я знаю, что у тебя какие-то проблемы. Похоже, ты не хочешь об этом говорить, но давай хотя бы вместе поужинаем после работы. Дело Льюисов развивается так, что прокуратура завтра будет похожа на зоопарк.
— Прости, Ричард. Я не могу. Я уезжаю на выходные. — Кэти осознала, что ее голос звучит виновато.
— Уезжаешь? А как же куча дел? Скотт знает?
— Я… Я обещала. — Какую чушь я несу, подумала Кэти. Это смешно. Надо сказать Ричарду, что ложусь в больницу. Фонари на подъездной дорожке освещали его лицо, на котором безошибочно читалась смесь разочарования и неодобрения.
— Ричард, я об этом не говорила, но… Входная дверь распахнулась.
— Ричард, Ричард! — раздался торопливый и возбужденный крик Дженнифер. — Тебя к телефону Кловис Симмонс.
— Кловис Симмонс! — повторила Кэти. — Это актриса из мыльной оперы?
— Да. Вот черт. Я должен был ей позвонить и забыл. Подожди, Кэти. Я тут же вернусь.
— Нет. Увидимся утром. Иди. — Кэти села в машину и захлопнула дверцу. Порылась в сумочке в поисках ключа зажигания, нашла и завела мотор.
Ричард помедлил, потом поспешил в дом, слушая, как отъезжает машина Кэти. Какого черта, думал он, как не вовремя! Он резко поздоровался с Кловис.
— Эй, доктор, не стыдно, что мне приходится тебя разыскивать? Мы, кажется, говорили об ужине?
— Прости, Кловис.
Нет, Кловис, думал он, это ты говорила об ужине.
— Ну, сейчас уже слишком поздно, — холодно произнесла она. — На самом деле, я только что с репетиции и хотела извиниться, если ты специально освободил вечер. Я вчера забыла.
Ричард взглянул на Дженнифер, стоявшую рядом.
— Кловис, послушай, я позвоню тебе завтра. Я не могу сейчас говорить.
Раздался резкий щелчок. Ричард медленно повесил трубку. Кловис рассердилась, более того, она обиделась. Как часто мы воспринимаем людей так, как нам удобно, подумал он. Только потому, что я не относился к ней серьезно, я не думал о ее чувствах.
Остается только позвонить ей завтра, извиниться и честно признаться, что у него есть другая.
Кэти. Куда она собирается на выходные? У нее кто-то есть? Она была такой встревоженной, такой потерянной. Может быть, он все время понимал ее неправильно? Он относил ее замкнутость, отсутствие интереса к нему на счет того, что она живет прошлым. Может, в ее жизни есть кто-то другой? Не ошибался ли он в ее чувствах, как ошибался в чувствах Кловис?
Это предположение отравило все удовольствие от вечера. Он извинится и поедет домой. Будет еще не поздно позвонить доктору Салему.
Он вошел в гостиную. Там были Молли, Билл и Беркли. И на коленях у Лиз, завернутая в одеяло, сидела маленькая девочка.
— Марианна захотела к нам, — сказала Лиз. — Как она вам? — Она гордо улыбнулась и повернула ребенка к нему лицом.
Ричард посмотрел в серьезные зеленые глаза на треугольном личике. Джим Беркли сидел рядом с женой, Марианна потянулась и схватила его за большой палец.
Ричард пристально разглядывал семейство. Они могли бы позировать для обложки журнала: улыбающиеся родители, прелестный ребенок. Родители красивые, смуглые, кареглазые, с прямыми чертами, ребенок белокожий, со светло-рыжими волосами и блестящими зелеными глазами.
Кого они, черт побери, хотят одурачить, подумал Ричард. Эту девочку наверняка удочерили.
39
Фил Каннингем и Чарли Наджент мрачно наблюдали, как последние пассажиры проходят через зал ожидания аэропорта Ньюарка. Вечно угрюмый Чарли стал еще угрюмее.
— Так и есть. — Он пожал плечами. — Льюис, наверное, догадался, что мы будем его встречать. Пошли.
Он направился к ближайшему телефону-автомату и позвонил Скотту.
— Можешь идти домой, шеф. Похоже, капитан сегодня не прилетит.
— Его не было на борту? А гроб?
— Гроб прибыл. Его забрали люди Ричарда. Хочешь, чтобы мы тут остались? Есть несколько непрямых рейсов, он может быть там.
— Не надо. Если он не свяжется с нами завтра, я выдам ордер на его задержание как важного свидетеля. И первое, что вы сделаете утром, это осмотрите каждый миллиметр квартиры Эдны Берне.
Чарли повесил трубку и повернулся к Филу.
— Если я правильно понял, завтра к этому времени мы получим ордер на арест Льюиса.
Фил кивнул.
— А когда Льюис будет у нас, надеюсь, мы сможем заняться этим психиатром, если именно от него бедная девочка забеременела.
Мужчины устало пошли по ступенькам к выходу. Они миновали место выдачи багажа, не обращая внимания на людей, в ожидании толпящихся вокруг транспортера. Через несколько минут зал опустел. Только один невостребованный предмет одиноко кружил на ленте: большая черная сумка с ярлыком: КАП. КРИСТОФЕР ЛЬЮИС, № 4, ВАЙНДИНГ-БРУК — ЛЕЙН, ЧЕПИН-РИВЕР, Н.ДЖ. В сумке лежала фотография, в последнюю минуту навязанная Крису родителями Венджи.
Там была молодая пара в ночном клубе. Надпись гласила: «В память о моем первом свидании с Венджи, девушкой, которая изменит мою жизнь. С любовью, Крис».
40
Ричард позвонил в «Эссекс Хаус» как только вернулся домой от Кеннеди, но номер доктора Салема снова не отвечал. Когда ответила телефонистка, он спросил:
— Скажите, доктор Салем получил сообщение о моей просьбе перезвонить? Я доктор Кэрролл.
Голос женщины был странно неуверенным:
— Я проверю, сэр.
В ожидании Ричард включил телевизор. Только что начались «Новости от очевидца». Камера показывала Центральный парк. На экране появился навес над входом в отель «Эссекс Хаус».
— Соединяю вас со старшим оператором, — произнесла телефонистка.
И в тот же момент Ричард услышал, как репортер Глория Рохас сообщает:
— Сегодня вечером из окна отеля «Эссекс Хаус», штаб-квартиры съезда Американской медицинской ассоциации, выпал или выбросился и разбился насмерть известный акушер-гинеколог, доктор Эммет Салем из Миннеаполиса.
41
Джоан Мур размышляла, сидя у телефона.
— Кей, во сколько он обещал позвонить? — Голос ее задрожал, и она прикусила губу.
Кей озабоченно посмотрела на нее.
— Я же тебе сказала, Джоан. Он звонил около половины двенадцатого. Сказал, что свяжется с тобой вечером, чтобы ты ждала его звонка. У него был расстроенный голос.
От настойчивого звонка в дверь обе подскочили на стульях.
— Я никого не жду, — удивилась Кей. Какое-то предчувствие заставило Джоан побежать к двери и распахнуть ее.
— Крис, о боже, Крис! — Она обняла его. Крис был смертельно бледен, глаза покраснели. Когда Джоан ухватилась за него, он покачнулся. — Крис, что случилось?
— Джоан, Джоан. — Крис едва не рыдал. Он жадно притянул ее к себе. — Я не знаю, что происходит. Что-то не так со смертью Венджи, и теперь единственный человек, который мог нам что-то рассказать, тоже умер.
42
Из «Эссекс Хаус» он хотел отправиться прямо домой, но, выехав со стоянки и влившись в плотный поток машин на Вестсайдском шоссе, передумал. Ужасно хотелось есть. За весь день во рту не было ни крошки. Он никогда не ел перед делом, а Салем позвонил как раз в тот момент, когда он собирался выйти пообедать.
Сегодня не хотелось тратить время на готовку. Поедет-ка он в «Карлайл». Тогда, если встанет вопрос о том, где он находился этим вечером, он честно признается, что был в Нью-Йорке. Метрдотель заверит полицию в том, что доктор Эдгар Хайли — дорогой и частый гость.
Он закажет копченой лососины, суп вишисуаз, баранину на ребрышках… От предвкушения потекли слюнки. После того как все закончилось, у него случился внезапный ужасный упадок сил. Силы нужно восстановить. Остается еще завтрашний день. Когда умрет Кэти Демайо, неизбежно начнется тщательное расследование. Но ее бывший гинеколог вышел на пенсию и переехал. Никто не появится из прошлого со старыми медицинскими картами, чтобы призвать его к ответу.
И тогда он будет в полной безопасности. Как раз сейчас, на съезде АМА, врачи, возможно, обсуждают статью в «Ньюсмейкере» и «Вестлейкскую концепцию материнства». Наверняка их замечания несколько ревнивы. Но, тем не менее, ему предложат выступать на следующих семинарах АМА. Он ступил на путь к всеобщему признанию. А с Салемом, который мог бы его остановить, покончено. Ему не терпелось изучить историю болезни Венджи, записанную в карте, которую он забрал у Салема. Он дополнит ее собственными записями. Эта история болезни бесценна для его будущих исследований.
Новая пациентка сегодня утром. Она станет следующей. Он припарковался перед «Карлайлом». Было почти половина седьмого. Парковка разрешена после семи. Он просто подождет в машине. За это время он сможет успокоиться.
Саквояж заперт в багажнике. В нем лежат карта Венджи, пресс-папье и мокасин. Как избавиться от мокасина и пресс-папье? Куда бы их выбросить? Сгодится любой из переполненных мусорных баков. Никто не станет в них копаться. Утром они смешаются с тоннами мусора, которые за двадцать четыре часа накапливает этот многомиллионный город, пропитаются запахом разлагающейся пищи и старых газет…
Он выбросит их по дороге домой, под прикрытием темноты, никем не замеченный.
В радостном предвкушении того, как все уладится, он резко выпрямился. Посмотрел в зеркало заднего вида. Кожа блестела, будто от пота, готового вырваться из всех пор. Веки набрякли, под глазами появились мешки. Темно-песочные волосы еще не начали редеть, но были тронуты сединой… Он стареет. В нем произошли неуловимые изменения, начинающиеся на середине пятого десятка. Сейчас ему сорок пять. Еще достаточно молод, но пора осознать, как летит время. Хочет ли он снова жениться? Хочет ли стать отцом собственных детей? Он хотел, ждал их от Клэр. Детей не было, он проверил концентрацию сперматозоидов, обнаружил, что она на удивление низкая, и втайне все те годы, что Клэр не могла забеременеть, обвинял в этом себя. Пока не узнал, что она его одурачила.
Он бы не возражал, если бы родила Уинифред. Но к тому времени, как они поженились, она почти вышла из детородного возраста. А с тех пор как она начала подозревать его, он к ней вообще не прикасался. Когда собираешься уничтожить женщину, она для тебя уже мертва, а секс — дело живых.
Но вот теперь… Жениться на женщине помоложе, на женщине, не похожей на Клэр и Уинифред… Клэр высокомерно унижала его насмешками над аптекой его отца; Уинифред — благодетельница человечества, со всей ее благотворительностью и милосердием. Теперь ему нужна жена, которая не только свободно чувствовала бы себя в обществе, но и любила бы принимать гостей, путешествовать, общаться с людьми.
Он все это ненавидел. Он знал, что люди чувствуют его презрение. Ему нужен человек, который позаботится обо всем этом за него, смягчит его образ.
Когда-нибудь он сможет публично представить свою работу. Когда-нибудь он прославится, как того заслуживает. Когда-нибудь тупицы, утверждавшие, что он никогда ничего не добьется в своих исследованиях, будут вынуждены признать его гениальность.
В семь часов он вышел из машины, аккуратно запер ее и направился ко входу в «Карлайл»: синее кашемировое пальто поверх темно-синего костюма, туфли начищены до блеска, тронутые сединой волосы взъерошены колючими порывами вечернего ветра. Швейцар открыл ему дверь:
— Добрый вечер, доктор Хайли. Ужасная погода, не так ли, сэр?
Он кивнул и вошел в зал. Его любимый угловой столик был зарезервирован, но метрдотель быстро переместил приборы на другой столик и усадил его на обычное место.
Вино согрело и успокоило. Как он и ожидал, ужин придал ему сил. Чашка черного кофе и бренди полностью восстановили душевное равновесие. Он снова мог мыслить четко и ясно. Он еще раз продумал весь порядок действий, в результате которых Кэти Демайо умрет от потери крови.
Ошибок не будет.
Он как раз выписывал чек, когда взволнованный метрдотель торопливо подошел к его столику.
— Доктор Хайли, к сожалению, у нас неприятности.
Его пальцы сжали ручку. Он поднял глаза.
— Дело в том, что какой-то молодой человек взломал ваш багажник. Швейцар заметил это в тот момент, когда вор его уже открыл. Прежде чем он смог что-то предпринять, вор стащил ваш саквояж. Здесь полиция. Они полагают, что это был наркоман, который выбрал вашу машину из-за номерных знаков медицинской службы.
У него онемели губы. Он не мог подобрать слова. Как рентгеновский аппарат, он мысленно просматривал содержимое саквояжа: окровавленное пресс-папье; медицинская карта с именами Венджи и Са-лема; мокасин Венджи.
Когда он заговорил, голос его был на удивление спокоен.
— И полиция предполагает, что саквояж найдут?
— Я задал этот вопрос, сэр. Боюсь, что они просто не знают. Саквояж может обнаружиться в нескольких кварталах отсюда, когда вор заберет то, что хочет, а может не найтись вообще. Это покажет только время.
43
Перед тем как лечь спать, Кэти собрала сумку для больницы. Больница находится на полпути между домом и прокуратурой, так что возвращаться завтра домой за сумкой — пустая трата времени.
Она поняла, что рвется лечь в больницу. Ей очень хочется покончить с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37