Вдобавок она перехватила волосы белой лентой. Выглядит она очень уютно, по-домашнему.
— Времечко мое! — восклицает она при моем появлении. — Кто это тебя так? Я слышала, что ты во дворе воюешь с кем-то, да так яростно, что я даже побоялась выглянуть.
Коротко рассказываю ей о своей системе тренировки. Глаза у Лены загораются:
— Здорово! Чего только наши ребята не придумают! А можно мне попробовать?
— Только не сейчас, — отвечаю я и ухожу в душ. Выходя из душа, тоже облачаюсь в домашнюю одежду.
Первым делом смотрю на таймер: двадцать один ноль девять.
— Магистр на связь не выходил?
— Нет еще. А что ты ждешь?
— Он смотрит мой план операции.
— Уже сделал? Расскажи.
— Подожди. Не знаю, как ты, а у меня после тренировки — зверский аппетит. Поужинаем, заодно все расскажу.
— Смотря чем угостишь.
Подхожу к синтезатору и, задумавшись на минуту, творю свиные отбивные, запеченные в тесте, с жареной картошкой и яичницу с сыром. Голод, видимо, придал моим ощущениям и воображению такую остроту, что едва я открываю камеру синтезатора, как Лена заявляет:
— Не глядя, соглашаюсь! Давай все сюда.
В камине горит огонь. Освещение пригашено. Мы сидим у камина и ужинаем. Со стороны ни за что не подумаешь, что дело происходит в «сказочной» нуль-фазе и что сидящие у камина в халатах и тапочках муж с женой обсуждают за ужином детали операции по предотвращению атомной бомбардировки доживающего последние дни Третьего рейха. В эту идиллию вторгается сигнал вызова. Подхожу к компьютеру. Это Магистр.
— Так. Вижу, вы вдвоем? Не будет возражений, если я присоединюсь к вам и немного побрюзжу?
— Не будет, приходи, — откликается Лена не оборачиваясь.
Брюзжать Магистр начинает еще в кабине Нуль-Т:
— Ничего себе, они ужинают! Да еще так мило. И нет им никакого дела до старого Магистра, который вынужден проводить свои вечера в мрачном, холодном одиночестве. А несчастному, старому Магистру тоже хочется иногда ощутить чуточку домашнего тепла, уюта и заботы…
Он выходит из Нуль-Т и сразу присаживается на диван, продолжая брюзжать:
— Хотя разве дождешься заботы от тех, за кого болеешь день и ночь, чьи ошибки и проколы покрываешь, за чьи огрехи в работе выдерживаешь головомойки от руководства…
Не давая ему добрюзжать, мы с Леной подхватываем его под руки, бережно ведем к камину и усаживаем в кресло. Но Магистр не унимается:
— Конечно, когда ты напомнишь им о своем существовании, совесть у них просыпается… иногда. Не спишь, не ешь, кусок в горло не лезет, когда думаешь, как они, как справляются. Вот так и помрешь от физического и нервного истощения, а они даже цветов на могилу не принесут…
Поток «красноречия» прерывается, когда я извлекаю из синтезатора еще одну отбивную. У Магистра мгновенно загораются глаза, и он привстает, глядя в сторону синтезатора.
— Стоп! — я кладу руку ему на плечо. — Давай сегодня обойдемся без твоей любимой «Столичной». Тем более что у меня есть кое-что получше.
Достаю из бара початую бутылку коньяку. Магистр удивленно таращит глаза и нюхает налитый в рюмку напиток:
— Хм! Настоящий, французский… О том, чтобы он сотворил его, и речи быть не может. Лучшее, что у него может получиться, — это самогон. По линии доставки бакалавр, да еще и Дельта такое тоже никогда не получит…
— Не мучайся. Три бутылки подарил мне Жиль в честь защиты степени Бакалавра.
— Тогда понятно.
Магистр смакует коньяк, затем вооружается ножом и вилкой. Неторопливо жует, а мы с Леной молчим и ждем, что он скажет. Ведь пришел-то он, разумеется, не затем только, чтобы просто выцыганить пару рюмок коньяку и хорошо поужинать. Дойдя до половины отбивной, Магистр наливает вторую рюмку и спрашивает:
— А чего ты молчишь, Андрэ? Тебя что, не интересует мое мнение о твоем плане операции?
Я продолжаю хранить молчание. Магистр пожимает плечами, выпивает коньяк и снова принимается за отбивную. Покончив с ней, он спрашивает, глядя куда-то мимо нас:
— Кофе есть в этом доме?
— Сегодня у нас чайный вечер, — отвечает Лена. — С каким вареньем подать: черная смородина, вишня, абрикосы или черника?
Магистр задумывается с серьезным видом:
— Пожалуй, с черникой.
Лена наливает чай и ставит перед Магистром вазочку с вареньем. Магистр отпивает несколько глотков, ставит чашку на стол и говорит:
— Ладно, Андрэ, ты выиграл. План хорош. Есть в нем, конечно, кое-какие сучки и задоринки, но в целом… Короче, утром представлю его на Совет для утверждения. А пока я дал задание вести наблюдение за Вольфсдорфом и записывать его Матрицу.
Сделав еще несколько глотков чая и закурив сигарету, Магистр продолжает:
— Что касается ведомого, то тут вопрос сложнее. Завтра в утреннем вылете ведомый Вольфсдорфа будет ранен. Кто его заменит, пока неизвестно. Вчера в одной и из авиагрупп СС советская авиация разбила в дым аэродром и уничтожила все самолеты. Сейчас там полно «безлошадных» летчиков, и любой из них завтра может стать ведомым Курта Вольфсдорфа. Вот тогда и начнем работать с ним. Внедрение произведем ночью. Будешь работать на пару с Андрэ, Анри — дублер.
Глава 34
Chercher la femme
Мы собрались у Магистра в одиннадцать часов. Не хватало только Ричарда. Магистр обводит нас веселым взглядом.
— Ну, вижу, настроение боевое. Летунам не терпится заняться любимым делом?
Андрей с деланым безразличием пожимает плечами. Магистр хмыкает и обращается ко мне:
— Вообще-то тебе полагается оставаться и руководить операцией отсюда. Но сейчас обстоятельства исключительные. «Суперкрепость» — твердый орешек, и, кроме вас, его вряд ли кто-то разгрызет.
— Да уж, — подхватывает Генрих, — в скорости она «Мессершмиту» мало уступает, да еще двенадцать крупнокалиберных…. Воистину «Суперкрепость»! Такую бы на двадцать девятом брать! А, Андрей?
— Не плохо бы… — мечтательно затягиваюсь я сигаретой. — Но тогда ни к чему было бы и весь огород городить. Нет уж, Генрих, придется брать ее тем, что есть под рукой. А под рукой у нас «Me-109G4F2». Тоже, впрочем, неплохая машина.
— Тебе, кстати, не приходилось иметь с ними дело? — интересуется Магистр.
— Увы. Это последняя модификация. В сорок первом их еще не было.
Некоторое время мы молчим. Магистр встает и нервно начинает ходить по комнате.
— Где же Ричард? Неужели он до сих пор не узнал, кто назначен к Курту ведомым? Ведь по срокам они уже три часа как вернулись из полета, и его ведомый уже в госпитале… С тобой-то все ясно, а вот в кого нам внедрять…
Словно в ответ на эти слова на дисплее загорается надпись: «Ведомым К. Вольфсдорфу назначен унтерштурм-фюрерА. Кранц 1923 года рождения, летный стаж в люфтваффе 4 месяца, 3 сбитых самолета».
— Слава Времени! — вздыхает облегченно Магистр. — Вот и твой клиент, Андрэ. Катрин, найди-ка нам этого «фюрера», пусть Андрэ посмотрит на себя со стороны.
Катрин садится к пульту, и в этот момент входит Ричард. Вид у него озадаченный.
— В чем проблема, Дик? — весело спрашивает его Магистр.
Ричард недоуменно смотрит на него и отвечает вопросом на вопрос:
— А у вас, что, и проблем уже никаких? Быстро вы здесь решения принимаете!
— Поясни, о чем речь? Какие решения? Все решено еще вчера…
— Да вы что, до сих пор не поняли, что весь план операции летит в схлопку?!
— Ой! Мамочки! — словно в ответ ему визжит Катрин. С монитора на нас смотрит симпатичная блондинка в эсэсовской форме. Мы оторопело молчим, разинув рты. Магистр садится в первое попавшееся кресло и тоже, разинув рот, смотрит на экран. А Ричард поясняет:
— Вечно мои ребята торопятся. Нет чтобы набрать полностью. "А" это не Адольф или Альфред, а Ангелика.
Все молчат. Я перевожу взгляд с экрана на Андрея и обратно. Первым приходит в себя Андрей:
— А ничего. Неплохо я со стороны выгляжу, как ты, Магистр, находишь?
Тот продолжает хранить угрюмое молчание, мрачно глядя на Ангелику Кранц. Лена поворачивается ко мне и говорит:
— Теперь понятно, почему у тебя детерминант все время оказывался мнимым.
Я безнадежно машу рукой и обращаюсь к Андрею:
— Что делать будем?
— Что, что! Работать надо! Деваться некуда. Придется работать в ее образе…
— Это исключено! — категорически заявляет Лена. — Если бы речь шла только об одном полете, еще куда ни шло. Но тебе придется провести в ее теле много часов!
— Ну и что?
— Как что?! Ты посмотри: какая у нее фигура, какое лицо, как она смотрит! Это же настоящая секс-бомба по германским стандартам! У нее любовников — полэскадры! И уж наверняка она с кем-нибудь из них договорилась на завтра. Представляешь себя в такой ситуации? Я — нет! Ты просто рехнешься от психологической несовместимости. Это я тебе гарантирую. Я это уже проходила.
— Что же ты предлагаешь? — спрашивает Ричард.
— Я пойду.
— Нет, это тоже исключено… — возражаю я, но Лена возмущенно прерывает меня:
— Почему? Я что — не хроноагент? Не проходила подготовку? Почему ты думаешь, что я не справлюсь с этим «Мессершмитом»?
Генрих спокойно отвечает ей вместо меня:
— Леночка, конечно же, ты справишься с ним. Но ведь надо еще и с «Суперкрепостью» справиться, а для этого мало просто пилотировать истребитель. Надо еще и уметь на нем воевать! А этому быстро не научишься…
— Что же ты предлагаешь? У нас, что, богатый выбор хроноагентов женского пола, имеющих фронтовой опыт летчика-истребителя? Да среди мужчин-то вас таких только трое!
— Я пойду один! — решительно заявляю я.
— В одиночку ты с этой дурой не справишься, — отрицательно качает головой Андрей.
— Какую дуру ты имеешь в виду?
— Конечно же, не эту, — кивает Андрей на монитор. — Я говорю о «Суперкрепости».
— Но я могу договориться с этой… — я так же киваю на монитор с изображением Ангелики Кранц.
— Интересно, как? — спрашивает Лена. Она смотрит на меня, прищурившись и склонив голову набок: — Как ты себе это представляешь? «Давай, Ангели-ка, отстанем от эскадрильи в облачности и уклонимся от боя». Так, что ли?
— Нет, конечно! Здесь надо подумать…
— А что тут думать?! Не будешь же ты ей говорить, что-де сейчас вон там должен пройти «В-29» с атомной бомбой на борту и неплохо было бы нам его сбить.
— Это, конечно, не пойдет, — соглашаюсь я. — Но она как ведомый пойдет за мной в любом случае…
— А вдруг не пойдет, — возражает Генрих. — Это маловероятно. Ты будешь отрываться от эскадрильи в облачности, она может просто потерять тебя и уйти за остальными тем же курсом, и ты выйдешь на «Суперкрепость» один.
— А какая разница, что один, что с ней? — киваю я в сторону Лены. — Какая мне от нее польза будет?
Лена опять взрывается:
— Как какая польза?! Да я хотя бы из двенадцати стволов шесть на себя отвлеку! Все тебе легче работать будет.
— Элен права, — выходит, наконец, из транса Магистр.
Он отрывается от мрачного созерцания Ангелики, встает и начинает мерить шагами комнату:
— Решение принято. В Ангелику будем внедрять Элен. Ну, а чтобы она там была не просто мишенью для стрелков «Суперкрепости», сделаем так…
Он садится за пульт и набирает код. На экране появляется рыженькая Нэнси.
— Нэнси! Возьми все данные на Ангелику Кранц и готовь Элен к внедрению. Особое внимание обрати на перенос из Матрицы Ангелики навыков ведения воздушного боя, она — летчик-истребитель.
— Понятно. Когда внедрение?
— Этой ночью.
Нэнси, помолчав немного, смущенно говорит:
— Магистр, я не успею. Это слишком большой объем информации.
— А когда сможешь успеть?
— Где-то к утру, часов в семь.
— Ричард?
— В семь утра они уже будут в воздухе.
— Стой, стой! Как это, в воздухе? Ведь «Суперкрепость» появится в двенадцать!
— Они уйдут на патрулирование побережья, вернутся через час, а дальше… Сейчас посмотрим.
— Посмотри внимательно. Надо изыскать возможность внедрить Элен в Ангелику между восьмью и одиннадцатью. Не будет же эта фрейлейн все время на виду. Может быть, в туалет пойдет или еще куда…
— Не хватало еще мне начинать работу в фазе, свалившись с унитаза! — бурчит недовольно Лена.
— Хроноагент должен уметь начинать работу, даже выбираясь из выгребной ямы, — назидательно говорит Магистр.
— Вот сам и внедряйся в эту яму, а с меня и Лабиринта хватит!
— Ничего не получается, — прерывает их полемику Ричард. — До самого вылета она ни разу не остается одна.
— Тогда ищи, когда она будет с кем-нибудь с одним. Надо выбрать момент, когда на нее не смотрят. Если увидят, что она на несколько секунд вырубилась, а это неизбежно, ее отстранят от полета, и все. Зачем тогда все наши придумки?
Ричард кивает и перенастраивает программу-искатель.
— Вот она разговаривает с командиром эскадрильи… не пойдет… Вот она дает указания технику… тоже не годится. Вот она занимается, извините, любовью…
— Я же говорила, что она — секс-бомба, точнее, шлюха. У нее это на морде написано, — ворчит Лена и тут же обращается к Андрею. — Ну как, Андрюша, ты больше не будешь рваться поработать в образе Ангелики?
Тот только машет рукой и тяжелым взглядом созерцает сцену «крутой эротики», разыгрывающуюся на дисплее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Времечко мое! — восклицает она при моем появлении. — Кто это тебя так? Я слышала, что ты во дворе воюешь с кем-то, да так яростно, что я даже побоялась выглянуть.
Коротко рассказываю ей о своей системе тренировки. Глаза у Лены загораются:
— Здорово! Чего только наши ребята не придумают! А можно мне попробовать?
— Только не сейчас, — отвечаю я и ухожу в душ. Выходя из душа, тоже облачаюсь в домашнюю одежду.
Первым делом смотрю на таймер: двадцать один ноль девять.
— Магистр на связь не выходил?
— Нет еще. А что ты ждешь?
— Он смотрит мой план операции.
— Уже сделал? Расскажи.
— Подожди. Не знаю, как ты, а у меня после тренировки — зверский аппетит. Поужинаем, заодно все расскажу.
— Смотря чем угостишь.
Подхожу к синтезатору и, задумавшись на минуту, творю свиные отбивные, запеченные в тесте, с жареной картошкой и яичницу с сыром. Голод, видимо, придал моим ощущениям и воображению такую остроту, что едва я открываю камеру синтезатора, как Лена заявляет:
— Не глядя, соглашаюсь! Давай все сюда.
В камине горит огонь. Освещение пригашено. Мы сидим у камина и ужинаем. Со стороны ни за что не подумаешь, что дело происходит в «сказочной» нуль-фазе и что сидящие у камина в халатах и тапочках муж с женой обсуждают за ужином детали операции по предотвращению атомной бомбардировки доживающего последние дни Третьего рейха. В эту идиллию вторгается сигнал вызова. Подхожу к компьютеру. Это Магистр.
— Так. Вижу, вы вдвоем? Не будет возражений, если я присоединюсь к вам и немного побрюзжу?
— Не будет, приходи, — откликается Лена не оборачиваясь.
Брюзжать Магистр начинает еще в кабине Нуль-Т:
— Ничего себе, они ужинают! Да еще так мило. И нет им никакого дела до старого Магистра, который вынужден проводить свои вечера в мрачном, холодном одиночестве. А несчастному, старому Магистру тоже хочется иногда ощутить чуточку домашнего тепла, уюта и заботы…
Он выходит из Нуль-Т и сразу присаживается на диван, продолжая брюзжать:
— Хотя разве дождешься заботы от тех, за кого болеешь день и ночь, чьи ошибки и проколы покрываешь, за чьи огрехи в работе выдерживаешь головомойки от руководства…
Не давая ему добрюзжать, мы с Леной подхватываем его под руки, бережно ведем к камину и усаживаем в кресло. Но Магистр не унимается:
— Конечно, когда ты напомнишь им о своем существовании, совесть у них просыпается… иногда. Не спишь, не ешь, кусок в горло не лезет, когда думаешь, как они, как справляются. Вот так и помрешь от физического и нервного истощения, а они даже цветов на могилу не принесут…
Поток «красноречия» прерывается, когда я извлекаю из синтезатора еще одну отбивную. У Магистра мгновенно загораются глаза, и он привстает, глядя в сторону синтезатора.
— Стоп! — я кладу руку ему на плечо. — Давай сегодня обойдемся без твоей любимой «Столичной». Тем более что у меня есть кое-что получше.
Достаю из бара початую бутылку коньяку. Магистр удивленно таращит глаза и нюхает налитый в рюмку напиток:
— Хм! Настоящий, французский… О том, чтобы он сотворил его, и речи быть не может. Лучшее, что у него может получиться, — это самогон. По линии доставки бакалавр, да еще и Дельта такое тоже никогда не получит…
— Не мучайся. Три бутылки подарил мне Жиль в честь защиты степени Бакалавра.
— Тогда понятно.
Магистр смакует коньяк, затем вооружается ножом и вилкой. Неторопливо жует, а мы с Леной молчим и ждем, что он скажет. Ведь пришел-то он, разумеется, не затем только, чтобы просто выцыганить пару рюмок коньяку и хорошо поужинать. Дойдя до половины отбивной, Магистр наливает вторую рюмку и спрашивает:
— А чего ты молчишь, Андрэ? Тебя что, не интересует мое мнение о твоем плане операции?
Я продолжаю хранить молчание. Магистр пожимает плечами, выпивает коньяк и снова принимается за отбивную. Покончив с ней, он спрашивает, глядя куда-то мимо нас:
— Кофе есть в этом доме?
— Сегодня у нас чайный вечер, — отвечает Лена. — С каким вареньем подать: черная смородина, вишня, абрикосы или черника?
Магистр задумывается с серьезным видом:
— Пожалуй, с черникой.
Лена наливает чай и ставит перед Магистром вазочку с вареньем. Магистр отпивает несколько глотков, ставит чашку на стол и говорит:
— Ладно, Андрэ, ты выиграл. План хорош. Есть в нем, конечно, кое-какие сучки и задоринки, но в целом… Короче, утром представлю его на Совет для утверждения. А пока я дал задание вести наблюдение за Вольфсдорфом и записывать его Матрицу.
Сделав еще несколько глотков чая и закурив сигарету, Магистр продолжает:
— Что касается ведомого, то тут вопрос сложнее. Завтра в утреннем вылете ведомый Вольфсдорфа будет ранен. Кто его заменит, пока неизвестно. Вчера в одной и из авиагрупп СС советская авиация разбила в дым аэродром и уничтожила все самолеты. Сейчас там полно «безлошадных» летчиков, и любой из них завтра может стать ведомым Курта Вольфсдорфа. Вот тогда и начнем работать с ним. Внедрение произведем ночью. Будешь работать на пару с Андрэ, Анри — дублер.
Глава 34
Chercher la femme
Мы собрались у Магистра в одиннадцать часов. Не хватало только Ричарда. Магистр обводит нас веселым взглядом.
— Ну, вижу, настроение боевое. Летунам не терпится заняться любимым делом?
Андрей с деланым безразличием пожимает плечами. Магистр хмыкает и обращается ко мне:
— Вообще-то тебе полагается оставаться и руководить операцией отсюда. Но сейчас обстоятельства исключительные. «Суперкрепость» — твердый орешек, и, кроме вас, его вряд ли кто-то разгрызет.
— Да уж, — подхватывает Генрих, — в скорости она «Мессершмиту» мало уступает, да еще двенадцать крупнокалиберных…. Воистину «Суперкрепость»! Такую бы на двадцать девятом брать! А, Андрей?
— Не плохо бы… — мечтательно затягиваюсь я сигаретой. — Но тогда ни к чему было бы и весь огород городить. Нет уж, Генрих, придется брать ее тем, что есть под рукой. А под рукой у нас «Me-109G4F2». Тоже, впрочем, неплохая машина.
— Тебе, кстати, не приходилось иметь с ними дело? — интересуется Магистр.
— Увы. Это последняя модификация. В сорок первом их еще не было.
Некоторое время мы молчим. Магистр встает и нервно начинает ходить по комнате.
— Где же Ричард? Неужели он до сих пор не узнал, кто назначен к Курту ведомым? Ведь по срокам они уже три часа как вернулись из полета, и его ведомый уже в госпитале… С тобой-то все ясно, а вот в кого нам внедрять…
Словно в ответ на эти слова на дисплее загорается надпись: «Ведомым К. Вольфсдорфу назначен унтерштурм-фюрерА. Кранц 1923 года рождения, летный стаж в люфтваффе 4 месяца, 3 сбитых самолета».
— Слава Времени! — вздыхает облегченно Магистр. — Вот и твой клиент, Андрэ. Катрин, найди-ка нам этого «фюрера», пусть Андрэ посмотрит на себя со стороны.
Катрин садится к пульту, и в этот момент входит Ричард. Вид у него озадаченный.
— В чем проблема, Дик? — весело спрашивает его Магистр.
Ричард недоуменно смотрит на него и отвечает вопросом на вопрос:
— А у вас, что, и проблем уже никаких? Быстро вы здесь решения принимаете!
— Поясни, о чем речь? Какие решения? Все решено еще вчера…
— Да вы что, до сих пор не поняли, что весь план операции летит в схлопку?!
— Ой! Мамочки! — словно в ответ ему визжит Катрин. С монитора на нас смотрит симпатичная блондинка в эсэсовской форме. Мы оторопело молчим, разинув рты. Магистр садится в первое попавшееся кресло и тоже, разинув рот, смотрит на экран. А Ричард поясняет:
— Вечно мои ребята торопятся. Нет чтобы набрать полностью. "А" это не Адольф или Альфред, а Ангелика.
Все молчат. Я перевожу взгляд с экрана на Андрея и обратно. Первым приходит в себя Андрей:
— А ничего. Неплохо я со стороны выгляжу, как ты, Магистр, находишь?
Тот продолжает хранить угрюмое молчание, мрачно глядя на Ангелику Кранц. Лена поворачивается ко мне и говорит:
— Теперь понятно, почему у тебя детерминант все время оказывался мнимым.
Я безнадежно машу рукой и обращаюсь к Андрею:
— Что делать будем?
— Что, что! Работать надо! Деваться некуда. Придется работать в ее образе…
— Это исключено! — категорически заявляет Лена. — Если бы речь шла только об одном полете, еще куда ни шло. Но тебе придется провести в ее теле много часов!
— Ну и что?
— Как что?! Ты посмотри: какая у нее фигура, какое лицо, как она смотрит! Это же настоящая секс-бомба по германским стандартам! У нее любовников — полэскадры! И уж наверняка она с кем-нибудь из них договорилась на завтра. Представляешь себя в такой ситуации? Я — нет! Ты просто рехнешься от психологической несовместимости. Это я тебе гарантирую. Я это уже проходила.
— Что же ты предлагаешь? — спрашивает Ричард.
— Я пойду.
— Нет, это тоже исключено… — возражаю я, но Лена возмущенно прерывает меня:
— Почему? Я что — не хроноагент? Не проходила подготовку? Почему ты думаешь, что я не справлюсь с этим «Мессершмитом»?
Генрих спокойно отвечает ей вместо меня:
— Леночка, конечно же, ты справишься с ним. Но ведь надо еще и с «Суперкрепостью» справиться, а для этого мало просто пилотировать истребитель. Надо еще и уметь на нем воевать! А этому быстро не научишься…
— Что же ты предлагаешь? У нас, что, богатый выбор хроноагентов женского пола, имеющих фронтовой опыт летчика-истребителя? Да среди мужчин-то вас таких только трое!
— Я пойду один! — решительно заявляю я.
— В одиночку ты с этой дурой не справишься, — отрицательно качает головой Андрей.
— Какую дуру ты имеешь в виду?
— Конечно же, не эту, — кивает Андрей на монитор. — Я говорю о «Суперкрепости».
— Но я могу договориться с этой… — я так же киваю на монитор с изображением Ангелики Кранц.
— Интересно, как? — спрашивает Лена. Она смотрит на меня, прищурившись и склонив голову набок: — Как ты себе это представляешь? «Давай, Ангели-ка, отстанем от эскадрильи в облачности и уклонимся от боя». Так, что ли?
— Нет, конечно! Здесь надо подумать…
— А что тут думать?! Не будешь же ты ей говорить, что-де сейчас вон там должен пройти «В-29» с атомной бомбой на борту и неплохо было бы нам его сбить.
— Это, конечно, не пойдет, — соглашаюсь я. — Но она как ведомый пойдет за мной в любом случае…
— А вдруг не пойдет, — возражает Генрих. — Это маловероятно. Ты будешь отрываться от эскадрильи в облачности, она может просто потерять тебя и уйти за остальными тем же курсом, и ты выйдешь на «Суперкрепость» один.
— А какая разница, что один, что с ней? — киваю я в сторону Лены. — Какая мне от нее польза будет?
Лена опять взрывается:
— Как какая польза?! Да я хотя бы из двенадцати стволов шесть на себя отвлеку! Все тебе легче работать будет.
— Элен права, — выходит, наконец, из транса Магистр.
Он отрывается от мрачного созерцания Ангелики, встает и начинает мерить шагами комнату:
— Решение принято. В Ангелику будем внедрять Элен. Ну, а чтобы она там была не просто мишенью для стрелков «Суперкрепости», сделаем так…
Он садится за пульт и набирает код. На экране появляется рыженькая Нэнси.
— Нэнси! Возьми все данные на Ангелику Кранц и готовь Элен к внедрению. Особое внимание обрати на перенос из Матрицы Ангелики навыков ведения воздушного боя, она — летчик-истребитель.
— Понятно. Когда внедрение?
— Этой ночью.
Нэнси, помолчав немного, смущенно говорит:
— Магистр, я не успею. Это слишком большой объем информации.
— А когда сможешь успеть?
— Где-то к утру, часов в семь.
— Ричард?
— В семь утра они уже будут в воздухе.
— Стой, стой! Как это, в воздухе? Ведь «Суперкрепость» появится в двенадцать!
— Они уйдут на патрулирование побережья, вернутся через час, а дальше… Сейчас посмотрим.
— Посмотри внимательно. Надо изыскать возможность внедрить Элен в Ангелику между восьмью и одиннадцатью. Не будет же эта фрейлейн все время на виду. Может быть, в туалет пойдет или еще куда…
— Не хватало еще мне начинать работу в фазе, свалившись с унитаза! — бурчит недовольно Лена.
— Хроноагент должен уметь начинать работу, даже выбираясь из выгребной ямы, — назидательно говорит Магистр.
— Вот сам и внедряйся в эту яму, а с меня и Лабиринта хватит!
— Ничего не получается, — прерывает их полемику Ричард. — До самого вылета она ни разу не остается одна.
— Тогда ищи, когда она будет с кем-нибудь с одним. Надо выбрать момент, когда на нее не смотрят. Если увидят, что она на несколько секунд вырубилась, а это неизбежно, ее отстранят от полета, и все. Зачем тогда все наши придумки?
Ричард кивает и перенастраивает программу-искатель.
— Вот она разговаривает с командиром эскадрильи… не пойдет… Вот она дает указания технику… тоже не годится. Вот она занимается, извините, любовью…
— Я же говорила, что она — секс-бомба, точнее, шлюха. У нее это на морде написано, — ворчит Лена и тут же обращается к Андрею. — Ну как, Андрюша, ты больше не будешь рваться поработать в образе Ангелики?
Тот только машет рукой и тяжелым взглядом созерцает сцену «крутой эротики», разыгрывающуюся на дисплее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64