впервые скачет время напрямую, не по кругу.
— Кэт, — шучу я, — проанализируй, пожалуйста, мою с Олегом фазу на предмет наличия в ней ЧВП.
— Зачем это? — вскидывается Магистр.
— Ну, раз Высоцкий в числе сотрудников Монастыря не зарегистрирован, значит, он — агент ЧВП.
— У вас и без того ЧВП хватает, — ворчит Магистр.
— То есть?
— Приходи послезавтра, покажу. А что до Высоцкого, то он — гений, а гениям свойственны озарения, выходящие за рамки его эпохи. А что до вашей с Олегом фазы, то тут еще вопрос: удастся ли умыться нам не кровью, а росой? Он, похоже, и это предвидел.
— Что, неужели так серьезно?
— Серьезней некуда. Послезавтра, я сказал, послезавтра! Олег, забери у него гитару, а то он забыл о своих обязанностях.
Олег берет гитару. Его репертуар состоит в основном из песен Окуджавы. «Последний троллейбус», «Солдатик», «Баллада о закрытых дверях» словно возвращают меня домой. Ну, а «Песня Верещагина» производит на компанию убийственное впечатление.
— А вы знаете, что уже утро? — спохватывается Жиль. — Ну-ка, Андрей, спой что-нибудь в заключение такое, чтобы в душу запало.
Я молча беру гитару и задумываюсь. Надо спеть что-то особое. Вдруг решение приходит само по себе.
— Небо там, впереди, подожгли,
Там стеною закаты багровые…
Олег подхватывает:
— Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются…
Последний куплет все слушают затаив дыхание.
— Там и звуки и краски не те,
Только мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте,
Ничего — распогодится!
Припев поет уже вся компания. Потом Магистр предлагает:
— Эту песню надо сделать гимном нашего Сектора. Она как нельзя лучше отражает специфику нашей работы. "Только мне выбирать не приходится, очень нужен я там, в темноте, ничего — распогодится! "
Все соглашаются, и мы, еще раз выпив за Новый год и поздравив друг друга, начинаем расходиться.
Когда мы приходим к Лене, она по линии доставки вызывает несколько пакетов с соками. Я тем временем снимаю пиджак и галстук и располагаюсь в кресле.
— Хватит накачиваться кофе и коньяком, — заявляет Лена и, налив два стакана сока, усаживается ко мне на колени.
— Ну что, милый, доволен ли ты праздником?
— Сверх всякой меры! — отвечаю я, обнимая ее за талию и целуя в шею. — А откуда ты знаешь эту песню?
Лена отстегивает и сбрасывает с плеч голубую мантию.
— Из твоего подсознания, дорогой. Эта песня почему-то прочно там запечатлелась. А когда я ее расшифровала, то долго не могла прийти в себя: она словно про нас написана, особенно… — она вдруг замолкает.
— Что особенно?
— Ничего, так, к слову пришлось, — отмахивается Лена и, поставив на стол пустой стакан, принимается осыпать меня поцелуями.
Я отвечаю тем же, начав со лба, глаз, ушей, спускаюсь к плечам. Достигнув границы декольте, нащупываю сзади застежку. Руки Леночки тем временем освобождают меня от рубашки, и она прижимается ко мне грудью, нагая по пояс. Я расстегиваю пояс платья и, подхватив Леночку на руки, отношу ее к шкуре у камина.
— Дай хоть раздеться до конца, — шепчет Лена.
— Не дам! — так же шепотом отвечаю я.
Глава 8
Танцы были в среду, нынче воскресенье.
С четверга война, и нет спасенья!
А на поле брани смерть гуляет всюду,
Может, не вернемся, врать не буду.
Б. Ш. Окуджава
Просыпаюсь я довольно поздно. Лена, утомленная праздником и ночью любви, крепко спит, положив под голову свои перчатки. На ней осталась только бархатная ленточка с жемчужинами.
Я решаю не будить ее, потихоньку одеваюсь и иду к себе. Дома я выпиваю кофе и завтракаю. Посмотрев в сторону компьютера, решительно направляюсь к выходу. Не буду сегодня тревожить Саусверка, де Легара и прочих обитателей Лотарингии. Есть о чем поразмыслить и без них. Не часто выдается нам время, когда можно просто подумать.
В лесу я нахожу небольшую полянку, освещенную ярким осенним солнцем и усыпанную желтыми и красными листьями. Присаживаюсь на поваленное дерево и задумываюсь. Подумать есть о чем. Из прозрачных намеков Лены, Кэт и Магистра вырисовывается довольно интересная картина. Видимо, ЧВП оказывает какое-то серьезное влияние на человека, вступившего с ним в контакт. И одно Время знает, какие последствия будет иметь это влияние. Не зря же Лена так глубоко копалась в моем подсознании. И в конце концов чем она занималась всю неделю, где пропадала? Не потратила же она ее целиком на то, чтобы изготовить для меня Золотой Меч, а для себя новогодний наряд!
Да и с переходом этим тоже не все ясно. Хорошо, что Кристина подключается к нам для решения этой проблемы. А то получается поганая картинка: ЧВП пользуется этими переходами, как хочет, а мы пока только знаем, что они существуют, но не имеем ни малейшего представления об их природе.
Что же до ЧВП, то он постиг природу этих переходов настолько, что не только умеет находить их и пользоваться ими, но, по всей видимости, может сам создавать новые переходы. Если так, то не исключено, что ЧВП может пробить переход и сюда… Если уже не пробил! Что, если в Монастыре уже действуют его агенты? Я бы ни за что сейчас не поручился.
Сзади слышится легкий шорох. Я оборачиваюсь. Никого. Показалось. Да и кто может здесь быть? Хотя в свете последних размышлений можно ожидать чего угодно и кого угодно. Усмехаюсь и достаю сигарету. Снова шорох. Резко оборачиваюсь, и опять — никого. Странно. Нервы у меня разыгрались, что ли? Вредно так много размышлять на такие темы. Я прикуриваю, затягиваюсь и внезапно оборачиваюсь. Никого нет. Это все-таки нервы. Вот оно, влияние контакта с ЧВП. Мерещится Время знает что! Какое-то время курю, размышляя на тему того, как вредно распускать воображение.
Внезапно две руки в голубых перчатках мягко ложатся мне на плечи. Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Лена! Она в белой кожаной куртке до колен и высоких белых сапожках. Ее глаза озорно смотрят на меня из-под отороченного мехом капюшона.
— Эх, ты, суперагент экстра-класса! Я два раза нашумела, а ты меня и не заметил!
— Ну, Ленка, ты у меня настоящая ниндзя! Надо же так незаметно подобраться!
— Ты не забывай, — целуя меня, говорит Лена, — что я тоже хроноагент. Пусть второго класса, но все-таки.
Лена садится рядом со мной, оглядывает полянку и, прижавшись ко мне, тихо поет:
— И думаешь ты, что прекраснее нет, чем лес заколдованный этот… Или ты думаешь о чем-то другом?
— Верно. У меня к тебе пара вопросов.
— Спрашивай. Ты — мой повелитель, и я отвечу тебе без утайки.
— Вопрос первый. Где ты пропадала всю эту неделю?
— Работала.
— Лаконично. Я еще в первый день нашего знакомства отметил у тебя эту черту. Тогда вопрос второй. Эта работа как-то связана с воздействием ЧВП на личность человека, вступившего с ним в контакт?
— И да, и нет. Точнее, не совсем да и не совсем нет.
— Значит, предоставляешь мне самому все додумать? Понимаешь, твои недомолвки, твоя тревога, тревога Кэт очень красноречиво обо всем говорят… К тому же позавчера я видел у Магистра какие-то бумаги. Представляешь? Магистр читает бумаги! Когда я вошел, он перевернул листы чистой стороной вверх, а в разговоре упомянул, что ЧВП оказался более коварным противником, чем он предполагал. При этом он бросил взгляд на эти бумаги. А перед этим он хоть и в общих чертах, но весьма неодобрительно отозвался об их содержании. Я понял, что оно ему очень не нравится. Кстати, он послал в схлопку некоторых своих сотрудников, которые настаивают на скорейшем рассмотрении этой проблемы. Нетрудно было сделать вывод, что эти сотрудники: ты и Катрин. Так что вы с ней обнаружили?
Лена молчит, собираясь с мыслями. Я закуриваю еще одну сигарету и беру ее руку в свои ладони.
— Ну? Колись!
— А ты действительно незаурядный хроноагент: и наблюдательный, и выводы правильные делаешь, — она снова замолкает.
— Так что, повелительница решила скрыть от своего рыцаря грозящую ему опасность?
— Да нет же, Андрюша! Просто все это настолько еще вилами на воде писано, не проверено, что я не знаю, как тебе это все сказать.
— Говори, как знаешь. Постараюсь понять, я умный.
— Даже слишком! Так вот, Андрей, мы с Катрин независимо друг от друга: она аналитически, я — изучая ваши Матрицы, пришли к тревожному выводу. То, что ЧВП при контакте воздействует на ваше подсознание, — это полбеды.
— А в чем же беда?
— Беда в том, что в случае поражения хроноагента при контакте с ЧВП, я имею в виду физическую гибель носителя в реальной фазе, мы будем не в состоянии вернуть сюда его Матрицу.
Лена снова замолкает. Она смотрит куда-то отрешенным взглядом, руки ее лежат в моих ладонях, теплые и живые. Только это и говорит о том, что она здесь, а не где-то в другой фазе.
— И куда же она денется?
— Она останется в распоряжении ЧВП, и он может сделать с ней все, что пожелает. Может внедрить ее в любого носителя. Естественно, предварительно в Матрице будут произведены необходимые изменения, что сделает ее покорной воле ЧВП. И у ЧВП появится новый сотрудник, наделенный всеми качествами нашего хроноагента экстра-класса. К тому же знающий о нас все. А у нас станет одним хроноагентом меньше.
— Подожди, Лена. Пусть вы не сможете извлечь Матрицу из реальной фазы и она останется в распоряжении ЧВП. Но ведь здесь остается копия Матрицы хроноагента… Что я говорю! Здесь остается оригинал Матрицы…
— Андрей! Я еще не сказала тебе самого главного и самого страшного. Поскольку между Матрицами: оригиналом здесь, в Монастыре, и ее копией в реальной фазе поддерживается постоянная связь, то ЧВП произведет изменения и в оригинале Матрицы.
— Ты хочешь сказать…
— Да! В случае поражения от ЧВП хроноагент потерян для нас навсегда. Более того, у нас здесь появится внутренний враг — агент ЧВП. Он — тот же самый и внешне, и психически, но его Матрица уже будет нести в себе программу. Он сам не будет знать, когда он начнет ее выполнять и что эта программа от него потребует.
Мне становится холодно. Слова Лены потрясли меня.
— Лена, а что, если заблокировать обратную связь между Матрицей и ее копией в реальной фазе?
— Нельзя. Это стопроцентная гарантия умственного расстройства хроноагента, которое может привести к полному идиотизму.
— Но ведь должен же быть какой-то выход из этого положения, Время побери!
— Должен. Но пока мы его не знаем. Будем искать. Привлечем все лучшие силы Монастыря. Нельзя оставаться беззащитным перед лицом такого врага! Ты о чем это задумался?
— Вот что, Леночка, — начинаю было я, но, не найдя нужных слов, умолкаю.
Лена ждет. А перед моими глазами проходят сцены битвы у Голубой Звезды. Потом их сменяет стремительно несущаяся на меня земля и донельзя узенький «коридор выхода». Потом я вижу Синего Флинна, тяжело шагающего на меня с Золотым Мечом в руке.
— Я считаю, Лена, что Андрею об этом говорить не надо.
— Почему?
— Комплекс боязни поражения. Не понимаешь? Сейчас поясню. Если раньше, идя на задание, я думал только о том, как его лучше выполнить, действовал без оглядки, не щадя самого себя… Сейчас надо мною будет висеть, как дамоклов меч, боязнь поражения, этакий комплекс, который может повлиять на меня в самый решительный момент и привести к тому, чего я буду бояться, то есть к поражению.
Я смотрю на Лену, а она глядит на меня так, словно видит первый раз в жизни.
— Ты понимаешь, о чем я говорю? Это комплекс сверхответственности. Ведь теперь я знаю, что последует за моим поражением. И когда я встану перед проблемой риска пятьдесят на пятьдесят, я не говорю уже о пяти к девяносто пяти, этот комплекс может сработать, и тогда…
— Что тогда?
— Помнишь мой полет в образе Адо Тукана? Так вот, сейчас я не уверен, что справился бы с управлением. Тогда для меня главным было: избежать падения самолета на завод. А сейчас еще и выжить самому. Имея на плечах такой двойной груз, очень трудно балансировать на грани и принимать рискованные решения.
— Я понимаю, — Лена стискивает пальцы. — Но, Андрей, я уверена, что ты найдешь в себе силы справиться с этим двойным грузом, с этим комплексом. Ты победишь его, ты всегда побеждаешь. И ты будешь побеждать и впредь. Ведь ты у меня такой сильный!
— Может быть, справлюсь, а может быть, и нет. Не могу я сейчас ничего сказать заранее. В любом случае мне потребуется для этого время. Поэтому я настаиваю, чтобы Андрей пока ничего об этом не знал. Пусть хотя бы один из нас останется полноценным хроноагентом, без всяких комплексов.
— Хорошо, Андрюша, я понимаю тебя. Пусть будет так. Только надо предупредить об этом Кэт и срочно переговорить с Магистром. Кстати, интересно, почему он нас сегодня не беспокоит?
— Так ведь праздник, Леночка…
— Ты что, Магистра не знаешь? А где твой браслет?
— Оставил у тебя.
— Я тоже. Ох, и попадет же нам! Чует мое сердце. Пошли скорее.
Лена встает, мы выбираемся на дорожку и быстро идем к моему дому. Моя подруга, как всегда, права, на дисплее горит надпись: «Срочно выйди на связь с Магистром».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Кэт, — шучу я, — проанализируй, пожалуйста, мою с Олегом фазу на предмет наличия в ней ЧВП.
— Зачем это? — вскидывается Магистр.
— Ну, раз Высоцкий в числе сотрудников Монастыря не зарегистрирован, значит, он — агент ЧВП.
— У вас и без того ЧВП хватает, — ворчит Магистр.
— То есть?
— Приходи послезавтра, покажу. А что до Высоцкого, то он — гений, а гениям свойственны озарения, выходящие за рамки его эпохи. А что до вашей с Олегом фазы, то тут еще вопрос: удастся ли умыться нам не кровью, а росой? Он, похоже, и это предвидел.
— Что, неужели так серьезно?
— Серьезней некуда. Послезавтра, я сказал, послезавтра! Олег, забери у него гитару, а то он забыл о своих обязанностях.
Олег берет гитару. Его репертуар состоит в основном из песен Окуджавы. «Последний троллейбус», «Солдатик», «Баллада о закрытых дверях» словно возвращают меня домой. Ну, а «Песня Верещагина» производит на компанию убийственное впечатление.
— А вы знаете, что уже утро? — спохватывается Жиль. — Ну-ка, Андрей, спой что-нибудь в заключение такое, чтобы в душу запало.
Я молча беру гитару и задумываюсь. Надо спеть что-то особое. Вдруг решение приходит само по себе.
— Небо там, впереди, подожгли,
Там стеною закаты багровые…
Олег подхватывает:
— Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются…
Последний куплет все слушают затаив дыхание.
— Там и звуки и краски не те,
Только мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте,
Ничего — распогодится!
Припев поет уже вся компания. Потом Магистр предлагает:
— Эту песню надо сделать гимном нашего Сектора. Она как нельзя лучше отражает специфику нашей работы. "Только мне выбирать не приходится, очень нужен я там, в темноте, ничего — распогодится! "
Все соглашаются, и мы, еще раз выпив за Новый год и поздравив друг друга, начинаем расходиться.
Когда мы приходим к Лене, она по линии доставки вызывает несколько пакетов с соками. Я тем временем снимаю пиджак и галстук и располагаюсь в кресле.
— Хватит накачиваться кофе и коньяком, — заявляет Лена и, налив два стакана сока, усаживается ко мне на колени.
— Ну что, милый, доволен ли ты праздником?
— Сверх всякой меры! — отвечаю я, обнимая ее за талию и целуя в шею. — А откуда ты знаешь эту песню?
Лена отстегивает и сбрасывает с плеч голубую мантию.
— Из твоего подсознания, дорогой. Эта песня почему-то прочно там запечатлелась. А когда я ее расшифровала, то долго не могла прийти в себя: она словно про нас написана, особенно… — она вдруг замолкает.
— Что особенно?
— Ничего, так, к слову пришлось, — отмахивается Лена и, поставив на стол пустой стакан, принимается осыпать меня поцелуями.
Я отвечаю тем же, начав со лба, глаз, ушей, спускаюсь к плечам. Достигнув границы декольте, нащупываю сзади застежку. Руки Леночки тем временем освобождают меня от рубашки, и она прижимается ко мне грудью, нагая по пояс. Я расстегиваю пояс платья и, подхватив Леночку на руки, отношу ее к шкуре у камина.
— Дай хоть раздеться до конца, — шепчет Лена.
— Не дам! — так же шепотом отвечаю я.
Глава 8
Танцы были в среду, нынче воскресенье.
С четверга война, и нет спасенья!
А на поле брани смерть гуляет всюду,
Может, не вернемся, врать не буду.
Б. Ш. Окуджава
Просыпаюсь я довольно поздно. Лена, утомленная праздником и ночью любви, крепко спит, положив под голову свои перчатки. На ней осталась только бархатная ленточка с жемчужинами.
Я решаю не будить ее, потихоньку одеваюсь и иду к себе. Дома я выпиваю кофе и завтракаю. Посмотрев в сторону компьютера, решительно направляюсь к выходу. Не буду сегодня тревожить Саусверка, де Легара и прочих обитателей Лотарингии. Есть о чем поразмыслить и без них. Не часто выдается нам время, когда можно просто подумать.
В лесу я нахожу небольшую полянку, освещенную ярким осенним солнцем и усыпанную желтыми и красными листьями. Присаживаюсь на поваленное дерево и задумываюсь. Подумать есть о чем. Из прозрачных намеков Лены, Кэт и Магистра вырисовывается довольно интересная картина. Видимо, ЧВП оказывает какое-то серьезное влияние на человека, вступившего с ним в контакт. И одно Время знает, какие последствия будет иметь это влияние. Не зря же Лена так глубоко копалась в моем подсознании. И в конце концов чем она занималась всю неделю, где пропадала? Не потратила же она ее целиком на то, чтобы изготовить для меня Золотой Меч, а для себя новогодний наряд!
Да и с переходом этим тоже не все ясно. Хорошо, что Кристина подключается к нам для решения этой проблемы. А то получается поганая картинка: ЧВП пользуется этими переходами, как хочет, а мы пока только знаем, что они существуют, но не имеем ни малейшего представления об их природе.
Что же до ЧВП, то он постиг природу этих переходов настолько, что не только умеет находить их и пользоваться ими, но, по всей видимости, может сам создавать новые переходы. Если так, то не исключено, что ЧВП может пробить переход и сюда… Если уже не пробил! Что, если в Монастыре уже действуют его агенты? Я бы ни за что сейчас не поручился.
Сзади слышится легкий шорох. Я оборачиваюсь. Никого. Показалось. Да и кто может здесь быть? Хотя в свете последних размышлений можно ожидать чего угодно и кого угодно. Усмехаюсь и достаю сигарету. Снова шорох. Резко оборачиваюсь, и опять — никого. Странно. Нервы у меня разыгрались, что ли? Вредно так много размышлять на такие темы. Я прикуриваю, затягиваюсь и внезапно оборачиваюсь. Никого нет. Это все-таки нервы. Вот оно, влияние контакта с ЧВП. Мерещится Время знает что! Какое-то время курю, размышляя на тему того, как вредно распускать воображение.
Внезапно две руки в голубых перчатках мягко ложатся мне на плечи. Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Лена! Она в белой кожаной куртке до колен и высоких белых сапожках. Ее глаза озорно смотрят на меня из-под отороченного мехом капюшона.
— Эх, ты, суперагент экстра-класса! Я два раза нашумела, а ты меня и не заметил!
— Ну, Ленка, ты у меня настоящая ниндзя! Надо же так незаметно подобраться!
— Ты не забывай, — целуя меня, говорит Лена, — что я тоже хроноагент. Пусть второго класса, но все-таки.
Лена садится рядом со мной, оглядывает полянку и, прижавшись ко мне, тихо поет:
— И думаешь ты, что прекраснее нет, чем лес заколдованный этот… Или ты думаешь о чем-то другом?
— Верно. У меня к тебе пара вопросов.
— Спрашивай. Ты — мой повелитель, и я отвечу тебе без утайки.
— Вопрос первый. Где ты пропадала всю эту неделю?
— Работала.
— Лаконично. Я еще в первый день нашего знакомства отметил у тебя эту черту. Тогда вопрос второй. Эта работа как-то связана с воздействием ЧВП на личность человека, вступившего с ним в контакт?
— И да, и нет. Точнее, не совсем да и не совсем нет.
— Значит, предоставляешь мне самому все додумать? Понимаешь, твои недомолвки, твоя тревога, тревога Кэт очень красноречиво обо всем говорят… К тому же позавчера я видел у Магистра какие-то бумаги. Представляешь? Магистр читает бумаги! Когда я вошел, он перевернул листы чистой стороной вверх, а в разговоре упомянул, что ЧВП оказался более коварным противником, чем он предполагал. При этом он бросил взгляд на эти бумаги. А перед этим он хоть и в общих чертах, но весьма неодобрительно отозвался об их содержании. Я понял, что оно ему очень не нравится. Кстати, он послал в схлопку некоторых своих сотрудников, которые настаивают на скорейшем рассмотрении этой проблемы. Нетрудно было сделать вывод, что эти сотрудники: ты и Катрин. Так что вы с ней обнаружили?
Лена молчит, собираясь с мыслями. Я закуриваю еще одну сигарету и беру ее руку в свои ладони.
— Ну? Колись!
— А ты действительно незаурядный хроноагент: и наблюдательный, и выводы правильные делаешь, — она снова замолкает.
— Так что, повелительница решила скрыть от своего рыцаря грозящую ему опасность?
— Да нет же, Андрюша! Просто все это настолько еще вилами на воде писано, не проверено, что я не знаю, как тебе это все сказать.
— Говори, как знаешь. Постараюсь понять, я умный.
— Даже слишком! Так вот, Андрей, мы с Катрин независимо друг от друга: она аналитически, я — изучая ваши Матрицы, пришли к тревожному выводу. То, что ЧВП при контакте воздействует на ваше подсознание, — это полбеды.
— А в чем же беда?
— Беда в том, что в случае поражения хроноагента при контакте с ЧВП, я имею в виду физическую гибель носителя в реальной фазе, мы будем не в состоянии вернуть сюда его Матрицу.
Лена снова замолкает. Она смотрит куда-то отрешенным взглядом, руки ее лежат в моих ладонях, теплые и живые. Только это и говорит о том, что она здесь, а не где-то в другой фазе.
— И куда же она денется?
— Она останется в распоряжении ЧВП, и он может сделать с ней все, что пожелает. Может внедрить ее в любого носителя. Естественно, предварительно в Матрице будут произведены необходимые изменения, что сделает ее покорной воле ЧВП. И у ЧВП появится новый сотрудник, наделенный всеми качествами нашего хроноагента экстра-класса. К тому же знающий о нас все. А у нас станет одним хроноагентом меньше.
— Подожди, Лена. Пусть вы не сможете извлечь Матрицу из реальной фазы и она останется в распоряжении ЧВП. Но ведь здесь остается копия Матрицы хроноагента… Что я говорю! Здесь остается оригинал Матрицы…
— Андрей! Я еще не сказала тебе самого главного и самого страшного. Поскольку между Матрицами: оригиналом здесь, в Монастыре, и ее копией в реальной фазе поддерживается постоянная связь, то ЧВП произведет изменения и в оригинале Матрицы.
— Ты хочешь сказать…
— Да! В случае поражения от ЧВП хроноагент потерян для нас навсегда. Более того, у нас здесь появится внутренний враг — агент ЧВП. Он — тот же самый и внешне, и психически, но его Матрица уже будет нести в себе программу. Он сам не будет знать, когда он начнет ее выполнять и что эта программа от него потребует.
Мне становится холодно. Слова Лены потрясли меня.
— Лена, а что, если заблокировать обратную связь между Матрицей и ее копией в реальной фазе?
— Нельзя. Это стопроцентная гарантия умственного расстройства хроноагента, которое может привести к полному идиотизму.
— Но ведь должен же быть какой-то выход из этого положения, Время побери!
— Должен. Но пока мы его не знаем. Будем искать. Привлечем все лучшие силы Монастыря. Нельзя оставаться беззащитным перед лицом такого врага! Ты о чем это задумался?
— Вот что, Леночка, — начинаю было я, но, не найдя нужных слов, умолкаю.
Лена ждет. А перед моими глазами проходят сцены битвы у Голубой Звезды. Потом их сменяет стремительно несущаяся на меня земля и донельзя узенький «коридор выхода». Потом я вижу Синего Флинна, тяжело шагающего на меня с Золотым Мечом в руке.
— Я считаю, Лена, что Андрею об этом говорить не надо.
— Почему?
— Комплекс боязни поражения. Не понимаешь? Сейчас поясню. Если раньше, идя на задание, я думал только о том, как его лучше выполнить, действовал без оглядки, не щадя самого себя… Сейчас надо мною будет висеть, как дамоклов меч, боязнь поражения, этакий комплекс, который может повлиять на меня в самый решительный момент и привести к тому, чего я буду бояться, то есть к поражению.
Я смотрю на Лену, а она глядит на меня так, словно видит первый раз в жизни.
— Ты понимаешь, о чем я говорю? Это комплекс сверхответственности. Ведь теперь я знаю, что последует за моим поражением. И когда я встану перед проблемой риска пятьдесят на пятьдесят, я не говорю уже о пяти к девяносто пяти, этот комплекс может сработать, и тогда…
— Что тогда?
— Помнишь мой полет в образе Адо Тукана? Так вот, сейчас я не уверен, что справился бы с управлением. Тогда для меня главным было: избежать падения самолета на завод. А сейчас еще и выжить самому. Имея на плечах такой двойной груз, очень трудно балансировать на грани и принимать рискованные решения.
— Я понимаю, — Лена стискивает пальцы. — Но, Андрей, я уверена, что ты найдешь в себе силы справиться с этим двойным грузом, с этим комплексом. Ты победишь его, ты всегда побеждаешь. И ты будешь побеждать и впредь. Ведь ты у меня такой сильный!
— Может быть, справлюсь, а может быть, и нет. Не могу я сейчас ничего сказать заранее. В любом случае мне потребуется для этого время. Поэтому я настаиваю, чтобы Андрей пока ничего об этом не знал. Пусть хотя бы один из нас останется полноценным хроноагентом, без всяких комплексов.
— Хорошо, Андрюша, я понимаю тебя. Пусть будет так. Только надо предупредить об этом Кэт и срочно переговорить с Магистром. Кстати, интересно, почему он нас сегодня не беспокоит?
— Так ведь праздник, Леночка…
— Ты что, Магистра не знаешь? А где твой браслет?
— Оставил у тебя.
— Я тоже. Ох, и попадет же нам! Чует мое сердце. Пошли скорее.
Лена встает, мы выбираемся на дорожку и быстро идем к моему дому. Моя подруга, как всегда, права, на дисплее горит надпись: «Срочно выйди на связь с Магистром».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64