Когда это женщины рассуждали здраво? Я, правда, считал ее умнее многих… Что такого? Подумаешь, всего и дела-то: попросил о ерундовом одолжении! Я же не какой-нибудь случайный прохожий, она ведь сама давала понять, что я ей нравлюсь. Эх, вечно одно и то же — всяк заботится только о себе».
Размышляя о несоответствиях человеческой природы, он побрел назад, к остановке у Хайгейтского холма. Френк честно пытался понять Хлою, но и на этот раз вынужден был признать, что логика ее поступков ускользает от него. Если она ему друг, а у него были основания считать ее даже больше, чем другом, она не должна была отказывать ему в помощи. Он не сразу поверил в камень и его чудодейственные свойства, но выпавшая из воздуха миссис Шилдрейк и воскресные газеты вкупе с таинственным почтением к этому предмету со стороны Верховного судьи в конце концов преодолели его скептицизм. С помощью довольно расплывчатых мыслей о рентгеновском излучении, кварцевых стеклах, магнетизме и психоанализе он придал существованию камня некоторую наукообразность, а присочинив неизвестное излучение, воздействующее на нервные функции организма, легко смирился с чудесными исцелениями и чтением мыслей. Вот только перемещения в пространстве… Да, нервные функции здесь, конечно, не помогут…
Его раздумья прервал знакомый голос. Френк поднял голову и узнал давнего приятеля.
— А-а, привет, Карнеги, — уныло поздоровался он.
Альберт Карнеги всегда немножко раздражал Френка своей совершенно неиссякаемой жизнерадостностью.
— Ты отчего такой мрачный? — весело поинтересовался Карнеги. — Какие такие несчастья на тебя свалились?
— Да нет у меня никаких несчастий. С чего ты взял? — вяло возразил Френк.
— Ну, извини коли так, — легко согласился Альберт. — Уж больно вид у тебя унылый.
— А-а, все из-за этих проклятых экзаменов, — махнул рукой Френк. — Перезанимался, наверно…
— Пройдусь-ка я с тобой, пожалуй, — решил Альберт. — Давно тебя не видел. Как там мисс Барнет поживает?
— Вроде нормально, — кисло сообщил Френк. — Но она влезла в дела с этим камнем, про который писали газеты, и нервничает из-за этого.
— Ты шутишь? — присвистнул Альберт— Тот самый камень, который всех лечит?
— Насколько я понял, он вообще с кем угодно творит что угодно. Можешь хоть летать, хоть прыгать, хоть у соседа в голове читать. Так они говорят, но крайней мере.
— Летать! — поразился его собеседник.
— Ну я не знаю, как еще назвать способность попадать из одного места в другое практически моментально. Видишь ли, такие штуки у меня на глазах происходили, можешь мне поверить, это правда.
— Ты хочешь сказать, что видел, как человек при помощи камня движется по воздуху? — изумился Альберт.
— Я видел, как женщина появилась из воздуха там, где ее за секунду до этого не было, — уточнил Френк, — а Хлоя вообще наблюдала, как это делается. Ее патрон, лорд Эргли, путешествовал таким манером. Звучит, вроде, нелепо, но ты же читал газеты, а я и сам кое-что видел, и Хлоя мне рассказывала. Не знаю, что и думать.
Карнеги некоторое время молча шагал рядом с Френком. Строй его мыслей отчасти повторял размышления Монтегю и Шилдрейка. В этом не было ничего странного, если учесть, что работал он в управлении Национального транспортного союза. Слова Френка заставили его подумать: а что, если, — именно если, потому что такого, конечно, не может быть, — что, если во всех этих россказнях есть хоть какое-то рациональное зерно? Тогда это может заинтересовать Председателя их союза. Его ведь самым непосредственным образом касаются любые проблемы, связанные с транспортом, а здесь, похоже, проблемы предстояли немалые. А если камень не один и даже не два?
— По-моему, это несерьезно, — небрежно заметил он. — Камней-то — один-два, не больше?
— Ты не понимаешь, — ответил Линдсей, все еще нее силах оторваться от своих переживаний, — неважно, сколько камней… — и он, довольный тем, что попался внимательный слушатель, путая свои желания, фантазии и достоверные факты, выложил Карнеги все, услышанное в доме судьи и позже от Хлои.
— Ну, понимаешь теперь, — закончил он, — я ведь просил о сущей безделице, и для нее это было вовсе нетрудно, и плохого в этом ничего не было.
— И что же, любой из новых камней обладает точно такими же свойствами? — спросил Карнеги.
— Получается так, — кивнул Френк. — Неужели Хлоя не могла…
— А сейчас они у кого есть? — перебил Карнеги.
— Ну, у Хлои есть, у Шилдрейка, наверное, у Эргли. По-моему, он плохо влияет на Хлою. Законники сплошь упрямые педанты, а Хлоя такая внушаемая! Нет, она не слабая, но слишком много усердия проявляет, чтобы угодить, и уж очень непоследовательная. Теперь вот, видишь, решила полагаться на собственное мнение, а то, что так с друзьями не поступают — на это ей наплевать.
— Да… — неопределенно протянул Карнеги. Честно говоря, он почти не слушал жалоб Линдсея. Хлоя интересовала его только как один из владельцев камня. — Да, шумихи вокруг этого дела много и, думаю, станет еще больше.
Они вышли на перекресток, как раз напротив газетных стендов. С листа «Ивнинг Ньюс» в глаза им метнулись заголовки: «Интервью с миссис Фергюсон», «Откуда взялся камень?». Рядом «Стар» в телеграфном стиле сообщала:
«Камень. Действия правительства. Официальный отчет».
«Ивнинг Стар» слегка запоздало описывала «Ситуацию в Риче». Карнеги быстро просмотрел статьи. «Конечно, — подумал он, — все это может оказаться мистификацией, но даже о мистификации надо бы сообщить шефу. Вот только вопрос: сейчас или утром?»
У входа в метро он простился с Линдсеем, все еще сокрушавшимся из-за упрямства Хлои.
Доведись Френку полчаса спустя снова изложить свои аргументы, он мог бы добиться успеха. Хлоя, чувствуя себя совершенно несчастной, лежала в постели и, по обыкновению, занималась самобичеванием. Конечно, она обидела Френка.
Нельзя было позволять себе такого резкого тона. Он ведь, в сущности, просил совсем немного, а она из чистого самолюбия даже не попробовала его понять. В самом деле, пользовался же камнем лорд Эргли. Хотя, конечно, он пользовался камнем, чтобы помочь другому. Ну и что? Ее тоже просили помочь другому. Не она же этот экзамен сдает. А судья убеждал ее пользоваться камнем и для себя, если нужда возникнет или опасность придет откуда-нибудь. Да, но то — опасность, а здесь — желание Френка побыстрее отделаться от экзаменов. Вряд ли экзамен так уж опасен… А даже если бы и так, смеет ли она? Хлоя не могла представить себе, чтобы лорд Эргли воспользовался камнем, например, для победы на выборах. Хотя лучше него Верховного судьи и быть не может, он и судил бы лучше других. Наверное, так нельзя, думала Хлоя. Какое у нее право требовать от Френка поступать так же, как Верховный судья? Вот если бы можно было спросить самого Сулеймана ибн Дауда, как использовать камень подобающим образом! Хотя, судя по легендам, даже Сулейману мудрость порой изменяла… Асмодей же занял его престол, и дочь фараона его обманывала… и алтари он воздвигал не тем богам… Она вспомнила разговор с лордом Эргли. Он предложил верить в бога… но в какого? В бога Сулеймана, Цезаря, Карла или Гарун-аль-Рашида? Или все они верили в одного и того же бога? А может быть, это был собственный бог камня?
Наполовину бессознательным движением Хлоя нащупала под подушкой шелковый узелок с камнем, и едва она коснулась его, как сон или какая-то другая волшебная сила подхватили и унесли ее. Уже не понять, во сне или наяву, тогда же или некоторое время спустя, ей открылись бездонные глубины космоса… Но пока она вперяла взор в бесконечность, произошла метаморфоза, и перед ней возник огромный колонный зал, заполненный толпами людей. Откуда-то издали послышался гул, толпа заволновалась и разделилась надвое. Хлоя ощущала себя среди этих людей, но не в каком-то конкретном месте, а так, словно она проносилась сквозь людские множества. Вокруг мелькали смуглые лица, длинные бороды, головы в тюрбанах, а потом вдруг людские ряды кончились и перед ней открылся некий центр, свободное пространство значительной протяженности и высоты. Позади, справа и слева, располагались шеренги сидящих людей. Справа изобиловали уже знакомые Хлое накидки и тюрбаны, в руках многие держали свитки или шкатулки, а некоторые — листы пергамента. Преобладали лица семитского типа со следами долгой жизни и напряженной работы мысли, но Хлоя отметила и одно-два молодых, энергичных лица, а потом надолго задержалась на человеке, казавшемся старше всех остальных, но оставлявшем впечатление необыкновенно цельной натуры, с ясными глазами и удивительно спокойным, умиротворенным лицом. Слева, напротив, отделенная широким Проходом, располагалась группа людей, одетых совсем уж странно. Здесь попадались доспехи, царские венцы, халат китайского мандарина; внимание Хлои привлекло совершенно классическое греческое лицо, обрамленное короткой кудрявой бородой, словно скопированное со знаменитых скульптур Аполлона, Тезея, Геракла или Асклепия. Прочие лица представлялись Хлое странными и страшными одновременно, но за ними виднелись существа и вовсе нечеловеческой природы! Многие были куда выше ростом, и если некоторые еще сохраняли отдаленное человекоподобие, то другие явно никогда не были людьми. Одно их них, напоминавшее фонтан, множеством водных струй создавало иллюзию многих рук и ног, другое, многоголовое, сплетало вокруг собственного жуткого торса целый лес щупалец. Так мог бы выглядеть древний Кракен.
Над толпами летали стаи птиц. Невольно следя за их полетом, Хлоя подняла глаза и с изумлением поняла, что своды дворца тоже образованы птицами. Их были там мириады, с разноцветным оперением от пронзительно-яркого до траурно-мрачного, они сновали вверх-вниз и все же оставались на одном месте.
Впереди недвижно распростерлось чудовище, какой-то птичий царь из рода не то орлов, не то грифов, глаза его были прикрыты пленкой, а голову, чуть склоненную набок, украшал страшный клюв. Кажется, он что-то выискивал внизу. Хлоя тоже опустила глаза и вздрогнула: под летучим исполином волновалось море львиных голов. Пасти распахнуты в грозном реве, глотки отверсты и красны… Львы приседали, вставали на дыбы, исходили бессильной яростью. Зрелище было настолько изумительным, что на время Хлоя забыла обо всем остальном, в восторге и благоговении наблюдая царственных зверей. Ее не оставляло ощущение, что это не сон, и ее подозрение только усилилось, когда, покрывая звериный рык, в воздухе зародился музыкальный звук и поплыл над людскими множествами, а потом могучий голос запел: «Восславим Господа Вечного, Единого! Хвала и слава Господу Богу Израиля! Да будет Он благословен вовеки!» Звериные голоса, голоса людей, шум птичьих крыльев слились в единый ответный гул, и все смолкло. Прямо перед Хлоей в отдалении высился трон. Шесть львов стояли справа на ступенях и шесть львов стояли слева, а на троне, словно вырезанном из одного гигантского кристалла сапфира, восседал царь. Чело его венчала корона, а в ней сиял молочной белизной камень, в глубине которого, в золотых прожилках, жили и двигались угольно-черные буквы, слагающие имя Господа Миров. У подножия трона толпились знатоки Закона, послы из заморских стран, ужасные джины, ангелы падшие и божественные, и все ждали слова Сулеймана ибн Дауда, царя Иерусалимского.
Хлоя, широко раскрыв глаза, смотрела на мудреца всех времен, а он медленно поднял правую руку, дотоле лежавшую на колене, и все, кто был в огромной зале, склонились ниц. Царь простер руку вперед и раскрыл ладонь, но что лежало на ней, Хлоя не успела заметить. В глаза ей метну лея слепящий свет, все существо пронизала волна опустошительной боли, а затем пришло полное и окончательное удовлетворение, как будто в одну секунду пробудились, выплеснулись и осуществились все ее самые заветные желания, словно она обрела, наконец, совершенное восприятие, истинное стремление, и достигла конечной цели. Хлоя испытала столь мощное потрясение, что не смогла удержать крик; в тот же миг все исчезло, и она очнулась, стоя возле собственной кровати, вцепившись в спинку онемевшими пальцами и дрожа крупной дрожью.
В изнеможении Хлоя присела, почти упала на кровать.
Кровь шумела в ушах, и ей казалось, что она продолжает слышать львиный рык и мощный голос. Но постепенно до нее дошло, что голос совсем не тог.
— Мисс Барнет! Мисс Барнет! С вами все в порядке? — встревоженно звала из-за двери ее хозяйка.
— Да, да, мисс Уэбб, все нормально, спасибо, — едва проговорила Хлоя, — мне просто приснилось что-то. Извиняйте меня.
— Правда, нормально? — недоверчиво переспросила хозяйка. — Я уж думала, вас убивают там.
— Нет, нет, спасибо, не беспокойтесь, — с трудом отозвалась Хлоя, но потом все-таки встала, открыла дверь и успокоила как могла старую даму.
Добравшись опять до постели, совершенно опустошенная, она легла, вытянулась и провалилась в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Размышляя о несоответствиях человеческой природы, он побрел назад, к остановке у Хайгейтского холма. Френк честно пытался понять Хлою, но и на этот раз вынужден был признать, что логика ее поступков ускользает от него. Если она ему друг, а у него были основания считать ее даже больше, чем другом, она не должна была отказывать ему в помощи. Он не сразу поверил в камень и его чудодейственные свойства, но выпавшая из воздуха миссис Шилдрейк и воскресные газеты вкупе с таинственным почтением к этому предмету со стороны Верховного судьи в конце концов преодолели его скептицизм. С помощью довольно расплывчатых мыслей о рентгеновском излучении, кварцевых стеклах, магнетизме и психоанализе он придал существованию камня некоторую наукообразность, а присочинив неизвестное излучение, воздействующее на нервные функции организма, легко смирился с чудесными исцелениями и чтением мыслей. Вот только перемещения в пространстве… Да, нервные функции здесь, конечно, не помогут…
Его раздумья прервал знакомый голос. Френк поднял голову и узнал давнего приятеля.
— А-а, привет, Карнеги, — уныло поздоровался он.
Альберт Карнеги всегда немножко раздражал Френка своей совершенно неиссякаемой жизнерадостностью.
— Ты отчего такой мрачный? — весело поинтересовался Карнеги. — Какие такие несчастья на тебя свалились?
— Да нет у меня никаких несчастий. С чего ты взял? — вяло возразил Френк.
— Ну, извини коли так, — легко согласился Альберт. — Уж больно вид у тебя унылый.
— А-а, все из-за этих проклятых экзаменов, — махнул рукой Френк. — Перезанимался, наверно…
— Пройдусь-ка я с тобой, пожалуй, — решил Альберт. — Давно тебя не видел. Как там мисс Барнет поживает?
— Вроде нормально, — кисло сообщил Френк. — Но она влезла в дела с этим камнем, про который писали газеты, и нервничает из-за этого.
— Ты шутишь? — присвистнул Альберт— Тот самый камень, который всех лечит?
— Насколько я понял, он вообще с кем угодно творит что угодно. Можешь хоть летать, хоть прыгать, хоть у соседа в голове читать. Так они говорят, но крайней мере.
— Летать! — поразился его собеседник.
— Ну я не знаю, как еще назвать способность попадать из одного места в другое практически моментально. Видишь ли, такие штуки у меня на глазах происходили, можешь мне поверить, это правда.
— Ты хочешь сказать, что видел, как человек при помощи камня движется по воздуху? — изумился Альберт.
— Я видел, как женщина появилась из воздуха там, где ее за секунду до этого не было, — уточнил Френк, — а Хлоя вообще наблюдала, как это делается. Ее патрон, лорд Эргли, путешествовал таким манером. Звучит, вроде, нелепо, но ты же читал газеты, а я и сам кое-что видел, и Хлоя мне рассказывала. Не знаю, что и думать.
Карнеги некоторое время молча шагал рядом с Френком. Строй его мыслей отчасти повторял размышления Монтегю и Шилдрейка. В этом не было ничего странного, если учесть, что работал он в управлении Национального транспортного союза. Слова Френка заставили его подумать: а что, если, — именно если, потому что такого, конечно, не может быть, — что, если во всех этих россказнях есть хоть какое-то рациональное зерно? Тогда это может заинтересовать Председателя их союза. Его ведь самым непосредственным образом касаются любые проблемы, связанные с транспортом, а здесь, похоже, проблемы предстояли немалые. А если камень не один и даже не два?
— По-моему, это несерьезно, — небрежно заметил он. — Камней-то — один-два, не больше?
— Ты не понимаешь, — ответил Линдсей, все еще нее силах оторваться от своих переживаний, — неважно, сколько камней… — и он, довольный тем, что попался внимательный слушатель, путая свои желания, фантазии и достоверные факты, выложил Карнеги все, услышанное в доме судьи и позже от Хлои.
— Ну, понимаешь теперь, — закончил он, — я ведь просил о сущей безделице, и для нее это было вовсе нетрудно, и плохого в этом ничего не было.
— И что же, любой из новых камней обладает точно такими же свойствами? — спросил Карнеги.
— Получается так, — кивнул Френк. — Неужели Хлоя не могла…
— А сейчас они у кого есть? — перебил Карнеги.
— Ну, у Хлои есть, у Шилдрейка, наверное, у Эргли. По-моему, он плохо влияет на Хлою. Законники сплошь упрямые педанты, а Хлоя такая внушаемая! Нет, она не слабая, но слишком много усердия проявляет, чтобы угодить, и уж очень непоследовательная. Теперь вот, видишь, решила полагаться на собственное мнение, а то, что так с друзьями не поступают — на это ей наплевать.
— Да… — неопределенно протянул Карнеги. Честно говоря, он почти не слушал жалоб Линдсея. Хлоя интересовала его только как один из владельцев камня. — Да, шумихи вокруг этого дела много и, думаю, станет еще больше.
Они вышли на перекресток, как раз напротив газетных стендов. С листа «Ивнинг Ньюс» в глаза им метнулись заголовки: «Интервью с миссис Фергюсон», «Откуда взялся камень?». Рядом «Стар» в телеграфном стиле сообщала:
«Камень. Действия правительства. Официальный отчет».
«Ивнинг Стар» слегка запоздало описывала «Ситуацию в Риче». Карнеги быстро просмотрел статьи. «Конечно, — подумал он, — все это может оказаться мистификацией, но даже о мистификации надо бы сообщить шефу. Вот только вопрос: сейчас или утром?»
У входа в метро он простился с Линдсеем, все еще сокрушавшимся из-за упрямства Хлои.
Доведись Френку полчаса спустя снова изложить свои аргументы, он мог бы добиться успеха. Хлоя, чувствуя себя совершенно несчастной, лежала в постели и, по обыкновению, занималась самобичеванием. Конечно, она обидела Френка.
Нельзя было позволять себе такого резкого тона. Он ведь, в сущности, просил совсем немного, а она из чистого самолюбия даже не попробовала его понять. В самом деле, пользовался же камнем лорд Эргли. Хотя, конечно, он пользовался камнем, чтобы помочь другому. Ну и что? Ее тоже просили помочь другому. Не она же этот экзамен сдает. А судья убеждал ее пользоваться камнем и для себя, если нужда возникнет или опасность придет откуда-нибудь. Да, но то — опасность, а здесь — желание Френка побыстрее отделаться от экзаменов. Вряд ли экзамен так уж опасен… А даже если бы и так, смеет ли она? Хлоя не могла представить себе, чтобы лорд Эргли воспользовался камнем, например, для победы на выборах. Хотя лучше него Верховного судьи и быть не может, он и судил бы лучше других. Наверное, так нельзя, думала Хлоя. Какое у нее право требовать от Френка поступать так же, как Верховный судья? Вот если бы можно было спросить самого Сулеймана ибн Дауда, как использовать камень подобающим образом! Хотя, судя по легендам, даже Сулейману мудрость порой изменяла… Асмодей же занял его престол, и дочь фараона его обманывала… и алтари он воздвигал не тем богам… Она вспомнила разговор с лордом Эргли. Он предложил верить в бога… но в какого? В бога Сулеймана, Цезаря, Карла или Гарун-аль-Рашида? Или все они верили в одного и того же бога? А может быть, это был собственный бог камня?
Наполовину бессознательным движением Хлоя нащупала под подушкой шелковый узелок с камнем, и едва она коснулась его, как сон или какая-то другая волшебная сила подхватили и унесли ее. Уже не понять, во сне или наяву, тогда же или некоторое время спустя, ей открылись бездонные глубины космоса… Но пока она вперяла взор в бесконечность, произошла метаморфоза, и перед ней возник огромный колонный зал, заполненный толпами людей. Откуда-то издали послышался гул, толпа заволновалась и разделилась надвое. Хлоя ощущала себя среди этих людей, но не в каком-то конкретном месте, а так, словно она проносилась сквозь людские множества. Вокруг мелькали смуглые лица, длинные бороды, головы в тюрбанах, а потом вдруг людские ряды кончились и перед ней открылся некий центр, свободное пространство значительной протяженности и высоты. Позади, справа и слева, располагались шеренги сидящих людей. Справа изобиловали уже знакомые Хлое накидки и тюрбаны, в руках многие держали свитки или шкатулки, а некоторые — листы пергамента. Преобладали лица семитского типа со следами долгой жизни и напряженной работы мысли, но Хлоя отметила и одно-два молодых, энергичных лица, а потом надолго задержалась на человеке, казавшемся старше всех остальных, но оставлявшем впечатление необыкновенно цельной натуры, с ясными глазами и удивительно спокойным, умиротворенным лицом. Слева, напротив, отделенная широким Проходом, располагалась группа людей, одетых совсем уж странно. Здесь попадались доспехи, царские венцы, халат китайского мандарина; внимание Хлои привлекло совершенно классическое греческое лицо, обрамленное короткой кудрявой бородой, словно скопированное со знаменитых скульптур Аполлона, Тезея, Геракла или Асклепия. Прочие лица представлялись Хлое странными и страшными одновременно, но за ними виднелись существа и вовсе нечеловеческой природы! Многие были куда выше ростом, и если некоторые еще сохраняли отдаленное человекоподобие, то другие явно никогда не были людьми. Одно их них, напоминавшее фонтан, множеством водных струй создавало иллюзию многих рук и ног, другое, многоголовое, сплетало вокруг собственного жуткого торса целый лес щупалец. Так мог бы выглядеть древний Кракен.
Над толпами летали стаи птиц. Невольно следя за их полетом, Хлоя подняла глаза и с изумлением поняла, что своды дворца тоже образованы птицами. Их были там мириады, с разноцветным оперением от пронзительно-яркого до траурно-мрачного, они сновали вверх-вниз и все же оставались на одном месте.
Впереди недвижно распростерлось чудовище, какой-то птичий царь из рода не то орлов, не то грифов, глаза его были прикрыты пленкой, а голову, чуть склоненную набок, украшал страшный клюв. Кажется, он что-то выискивал внизу. Хлоя тоже опустила глаза и вздрогнула: под летучим исполином волновалось море львиных голов. Пасти распахнуты в грозном реве, глотки отверсты и красны… Львы приседали, вставали на дыбы, исходили бессильной яростью. Зрелище было настолько изумительным, что на время Хлоя забыла обо всем остальном, в восторге и благоговении наблюдая царственных зверей. Ее не оставляло ощущение, что это не сон, и ее подозрение только усилилось, когда, покрывая звериный рык, в воздухе зародился музыкальный звук и поплыл над людскими множествами, а потом могучий голос запел: «Восславим Господа Вечного, Единого! Хвала и слава Господу Богу Израиля! Да будет Он благословен вовеки!» Звериные голоса, голоса людей, шум птичьих крыльев слились в единый ответный гул, и все смолкло. Прямо перед Хлоей в отдалении высился трон. Шесть львов стояли справа на ступенях и шесть львов стояли слева, а на троне, словно вырезанном из одного гигантского кристалла сапфира, восседал царь. Чело его венчала корона, а в ней сиял молочной белизной камень, в глубине которого, в золотых прожилках, жили и двигались угольно-черные буквы, слагающие имя Господа Миров. У подножия трона толпились знатоки Закона, послы из заморских стран, ужасные джины, ангелы падшие и божественные, и все ждали слова Сулеймана ибн Дауда, царя Иерусалимского.
Хлоя, широко раскрыв глаза, смотрела на мудреца всех времен, а он медленно поднял правую руку, дотоле лежавшую на колене, и все, кто был в огромной зале, склонились ниц. Царь простер руку вперед и раскрыл ладонь, но что лежало на ней, Хлоя не успела заметить. В глаза ей метну лея слепящий свет, все существо пронизала волна опустошительной боли, а затем пришло полное и окончательное удовлетворение, как будто в одну секунду пробудились, выплеснулись и осуществились все ее самые заветные желания, словно она обрела, наконец, совершенное восприятие, истинное стремление, и достигла конечной цели. Хлоя испытала столь мощное потрясение, что не смогла удержать крик; в тот же миг все исчезло, и она очнулась, стоя возле собственной кровати, вцепившись в спинку онемевшими пальцами и дрожа крупной дрожью.
В изнеможении Хлоя присела, почти упала на кровать.
Кровь шумела в ушах, и ей казалось, что она продолжает слышать львиный рык и мощный голос. Но постепенно до нее дошло, что голос совсем не тог.
— Мисс Барнет! Мисс Барнет! С вами все в порядке? — встревоженно звала из-за двери ее хозяйка.
— Да, да, мисс Уэбб, все нормально, спасибо, — едва проговорила Хлоя, — мне просто приснилось что-то. Извиняйте меня.
— Правда, нормально? — недоверчиво переспросила хозяйка. — Я уж думала, вас убивают там.
— Нет, нет, спасибо, не беспокойтесь, — с трудом отозвалась Хлоя, но потом все-таки встала, открыла дверь и успокоила как могла старую даму.
Добравшись опять до постели, совершенно опустошенная, она легла, вытянулась и провалилась в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38