– А что касается дитя Колорадо, – продолжил Винс, – у него еще оставалось два часа, чтобы добраться до Тиннока, съесть обед из рыбы и картошки «На пристани у Яна», сидя за столиком и глядя на воду, а затем успеть на последний паром до Лосиного острова, – говоря это, он придвигал указательные пальцы Стефани все ближе и ближе друг к другу, пока те не соприкоснулись.
Стефани ошеломленно смотрела на него.
– Он мог успеть?
– Может быть, но времени у него было в обрез, – со вздохом сказал Дэйв. – Я ни за что бы в это не поверил, если бы его не нашли мертвым на пляже Хэммок. А ты, Винс?
– Не-а, – не раздумывая, ответил Винс.
Дэйв продолжал:
– Примерно в дюжине миль от Тиннока есть четыре грунтовых взлетно-посадочных полосы, которые открываются только на летний сезон. В основном там устраивают воздушные экскурсии для туристов, чтобы те полюбовались осенними пейзажами, когда зелени больше всего, хотя длится это всего пару недель. Мы проверяли и их на тот маловероятный случай, если Коэн нанял второй самолет, на этот раз маленький винтовой, типа «Малыша», и полетел из Бангора на побережье.
– Там тоже приятного мало, понимаю.
– Правильно понимаешь, – сказал Винс. Его улыбка была скорее печальной, чем хитрой. – С того момента, как в денверском офисе за Коэном закрылись двери лифта, в этой истории нет ничего, кроме зыбких теней и мертвого тела.
В апреле три взлетных полосы из четырех пустовали, не использовались, поэтому самолет мог приземлиться на любую из них, и никто ничего бы не узнал. Что касается четвертой полосы, то женщина по имени Мэйзи Харрингтон, которая жила недалеко от нее вместе со своим отцом и шестью дворнягами, заявила, что с октября 197 9 и до мая 198 0 никто на этой полосе не приземлялся, но от Мэйзи разило, как от перегонного аппарата, и я сомневаюсь, помнила ли она, что случилось за неделю до нашего с ней разговора, не говоря уж о шестнадцати месяцах.
– А ее отец? – спросила Стефани.
– Он слепой, как крот, и у него нет одной ноги, – ответил Дэйв. – Диабетик.
– Ой, – сказала она.
– Ага.
– Да черт с этими Харрингтонами, – отрезал Винс. – Я никогда не верил в версию второго самолета, прилетевшего за Коэном, так же, как никогда не верил в теорию второго стрелка, участвовавшего в убийстве Кеннеди. Если машина ждала Коэна в Денвере, то он мог позаботиться и о том, чтобы еще одна ждала его у Главного авиационного терминала. Думаю, именно так он и сделал.
– Как же все это притянуто за уши, – сказал Дэйв. Он говорил с сарказмом, но в голосе была и печаль.
– Возможно, – невозмутимо ответил Винс, но если исключить невозможное, то что останется... словно щенок скребется в дверь, чтобы его впустили.
– Он мог вести машину сам, – задумчиво произнесла Стефани.
– Взяв ее в прокат? – Дэйв затряс головой. – Не думаю, дорогая. В прокате принимают только кредитки, а от кредиток остается бумажный след.
– Кроме того, – продолжил Винс, – Коэн не знал окрестностей. Как мы выяснили, он в жизни не бывал на восточном побережье штата Мэн. Ты теперь дороги знаешь, Стеффи: только одна трасса идет в нашу сторону от Бангора в Элсуорт. Но из Элсуорта есть четыре пути, и человек с материка даже при наличии карты в них точно не разберется. Нет, думаю, Дэйв прав. Если парень собирался ехать на машине и знал, что у него мало времени, он позаботился бы о том, чтобы его ждал шофер, которого устраивала бы оплата наличными, и который быстро отвез бы его на место, не заблудившись.
Стефани ненадолго задумалась. Мужчины не стали ей мешать.
– Три наемных водителя, – сказала она наконец, – один из которых пилот частного самолета.
– Возможно, был и второй пилот, – тихо добавил Дэйв. – По крайней мере, согласно правилам, он должен быть.
– Невероятно, – сказала она.
Винс со вздохом кивнул:
– Не спорю.
– И ни одного шофера вы не нашли, так?
– Так.
Она еще раз глубоко задумалась, опустив голову и нахмурив брови, плавный изгиб которых приобрел от этого резкие черты. Они снова не стали ей мешать, а через минуту Стефани подняла глаза и спросила:
– Но зачем? Что могло заставить Коэна проделать такой путь?
Винс Тигги и Дэйв Боуи переглянулись, а потом снова посмотрели на нее. Винс сказал:
– Ну разве это не хороший вопрос?
– Вопрос по делу, – согласился Дэйв.
– Главный вопрос, – уточнил Винс.
– Именно так, – сказал Дэйв. – Он с самого начала был главным.
– Мы не знаем, Стеффи, – мягко сказал Винс. – Мы так и не поняли.
– В «Бостон глоуб» нас за это не похвалили бы. Ни за что, – еще мягче сказал Дэйв.
17
– У нас тут, конечно, не «Бостон глоуб» и даже не «Бангор дейли ньюс», но, Стефани, когда взрослого человека ни с того ни с сего совершенно выбивает из колеи, любой журналист, работает ли он в большом городе или в провинции, попытается прежде всего выяснять причины этого. Не важно, каковы последствия: массовое отравление на церковном пикнике или исчезновение одного из супругов, который впоследствии погибает. Итак – оставим до поры до времени вопрос о том, с какого момента Коэна понесло, и о том, как он совершил невозможное, добравшись сюда за такое короткое время – скажи мне, какие у него могли быть причины так поступить. Называй и считай их, пока я не увижу как минимум четыре пальца.
«Экзамены», – подумала она, а затем вспомнила, как месяц назад Винс вскользь сказал ей: «Если хочешь преуспеть в нашем деле, не бойся иметь извращенный ум, дорогая». Тогда совет показался ей безумным старческим бредом. Теперь, кажется, она начала его понимать.
– Секс, – произнесла она, подняв вверх левый указательный палец, тот, что раньше был дитя Колорадо. – То есть другая женщина, – рядом с указательным появился средний палец. – Финансовые проблемы, либо долг, либо кража, я думаю так.
– Не забудь про налоговую полицию, – напомнил Дэйв. – Люди иногда пускаются в бега, осознав, что задолжали Дяде Сэму.
– Она не знает, каково иметь дело с налоговой полицией, когда та превращается в мерзкую назойливую тварь, – сказал Винс. – Ты ей это сейчас не втолкуешь. В любом случае, у Коэна не было проблем с налогами, как утверждала его жена. Продолжай, Стеффи, у тебя хорошо получается.
Она разогнула слишком мало пальцев, чтобы он принял ее ответ, но придумать удалось еще только одну версию.
– Необходимость начать жизнь заново? – с сомнением спросила она, разговаривая, скорее, сама с собой, чем со стариками. – Чтобы просто... ну не знаю... сжечь мосты и начать все с начала, другим человеком в другом месте? – затем что-то еще пришло ей в голову. – Безумие?
Теперь вверх были подняты четыре пальца: секс, деньги, новая жизнь и безумие. На два последних она смотрела с сомнением.
– Может, желание начать новую жизнь и безумие это одно и то же?
– Может быть, – согласился Винс. – Можно также утверждать и то, что к безумию относится любой вид зависимости, от которой человек мечтает избавиться, переехав в другое место. Такой способ лечения называется географическим. Думаю, он особенно хорошо помогает против наркотиков и алкоголя. Азартные игры тоже вызывают зависимость, от которой люди пытаются вылечиться этим методом, но, думаю, их можно отнести к категории финансовых проблем.
– Он увлекался наркотиками или алкоголем?
– Думаю, Арла Коэн знала бы об этом, но она сказала: нет. У нее было шестнадцать месяцев, чтобы строить предположения, а в итоге мужа нашли мертвым. Думаю, она не стала бы от меня что-либо скрывать после всего этого.
– Но Стеффи, – довольно мягко сказал Дэйв, – разбирая это дело, безумие приходится учитывать в любом случае, тебе не кажется?
Она представила себе, как мертвый Джеймс Коэн с куском мяса, застрявшим в горле, сидит на пляже Хэммок, прислонившись спиной к мусорной корзине; его глаза закрыты и не видят ни Тиннока, ни залива. Она увидела его руку, сжатую так, словно в ней все еще был тот кусок мяса, который наверняка утащила голодная чайка, оставив на ладони только жир, на который налип песок.
– Да, – сказала она. – Безумие налицо. Она знала об этом? Его жена?
Мужчины переглянулись. Винс вздохнул и потер тонкую переносицу.
– Может, и знала, но ей нужно было думать о себе, Стеффи. О себе и о сыне. Мужчина срывается и исчезает вот так, а женщина остается, чтобы взвалить на плечи чертовски тяжелую ношу. Она вернулась на свою прежнюю работу, в один из Боулдерских банков, но содержать дом в Нидерлэнде она никак не могла себе позволить...
– Убежище Хэйнандо, – прошептала Стефани, почувствовав прилив сострадания.
– Ну да, его. Не одалживая много денег ни у своих близких, ни у родственников мужа, она сама встала на ноги, но пришлось потратить большую часть денег, отложенных на обучение Майкла в колледже. Когда она предстала перед нами, я понял, что она хотела все выяснить, во-первых, для дела, а во-вторых для души, – он с сомнением посмотрел на Дэйва, который пожал плечами и кивнул, словно подтверждая, что можно и так сказать.
Винс тоже кивнул и продолжил:
– Она хотела покончить с сомнениями. Жив он или умер? Замужем она или вдова? Надеяться ли ей на отдых или дальше везти все на себе? Звучит немного черство, возможно, так и есть, но я уверен, что после шестнадцати месяцев ожидания надежда становится тяжелой, чертовски тяжелой ношей и мешает жить дальше.
– А что касается дела, то все просто: она хотела, чтобы страховая компания выплатила то, что положено. Я знаю, что Арла Коэн не единственный человек на свете, у которого есть причины ненавидеть страховые компании, но по силе этого чувства ей равных нашлось бы немного. Она боролась за себя и за Майкла, жила трех или четырехкомнатной квартире в Боулдере – которая, конечно, сильно отличалась от их милого домика в Нидерлэнде – оставляла малыша в яслях и с няньками, которым она не всегда могла доверять, выполняла работу, которая ей не нравилась, засыпала в одиночестве, а не прижавшись к любимому человеку, как раньше, постоянно думала о счетах и следила за датчиком уровня топлива, ведь цены на бензин росли уже тогда... И все это время она сердцем чувствовала, что Джеймс мертв, но на этом основании страховку ей не выплатили, ведь тело найдено не было, не говоря уж о том, что ничего не было известно о причине смерти.
– Она все время спрашивала меня, не вывернутся ли эти подонки – так она их называла – заявив, что это самоубийство. Я ответил, что никогда не слышал, чтобы кто-нибудь покончил с собой, подавившись куском мяса, и позже, на формальном опознании фотографий, Каткарт сказал ей то же самое. Кажется, это ее немного успокоило.
– Каткарт был готов помочь и сказал, что свяжется с агентом компании в Брайтоне, Колорадо, и расскажет ему об отпечатках и фотографиях. Он обещал все устроить. Услышав это, Арла заплакала, частично от облегчения, частично от чувства благодарности и, думаю, частично от усталости.
– Ну конечно, – прошептала Стефани.
– Я поехал с ней обратно на пароме до Лосиного острова и устроил ее в отеле «Рэд руф», – продолжал Винс. – Ты тоже останавливалась там, когда приехала сюда, ведь так?
– Да, – ответила Стефани. Она уже почти месяц жила в общежитии, но в октябре собиралась искать квартиру, если старики разрешат ей остаться. Наверняка разрешат. Иначе зачем этот разговор?
– Следующим утром мы завтракали втроем, – сказал Дэйв. – Мне нравятся люди, которые не сделали ничего плохого и никогда не имели дела с газетчиками. Она говорила с нами открыто, не думая о том, что сказанное ею появится позже на первой странице, – он помолчал. – Конечно, мы об этом ничего не написали. После того, как всем стало известно, что некий мужчина был найден мертвым на пляже Хэммок и следователь не признал наличие преступления, эту историю не было смысла печатать. Новость уже не была сенсацией.
– И никаких мотивов? – спросила Стефани.
– Абсолютно никаких! – воскликнул Дэйв и рассмеялся так, что закашлялся. Успокоившись, он вытер уголки глаз большим узорчатым платком, который вытащил из заднего кармана брюк.
– Что она вам рассказала? – спросила Стефани.
– Да что она могла рассказать? – отозвался Винс. – В основном задавала вопросы. А я спросил только, был ли червонец сувениром на память или талисманом, – он фыркнул. – Да уж, журналист из меня в тот день был никакой.
– Червон... – не поняла Стефани.
– Русская монета достоинством в 10 рублей, которая была у него в кармане вместе с остальной мелочью. Я спросил, носил ли он ее с собой на счастье или еще по каким-то своим причинам. Она понятия не имела. Сказала, что единственное, что связывало Джима с Россией, был фильм о Джеймсе Бонде под названием «Из России с любовью», который они однажды взяли в прокате «Блокбастер».
– Он, должно быть, подобрал ее на пляже, – задумчиво сказала Стефани. – Там можно найти что угодно. – Сама она нашла женскую туфлю на высоком каблуке, которую прибой за долгое время сделал удивительно мягкой и гладкой.
– Должно быть, так, – согласился Винс. Он смотрел на нее, и его глаза поблескивали в глубоких глазницах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15