Они будут охотиться на нас от Края до Центра, раз они думают, что это умиротворит йуужань-вонгов.
- Бригадники не могут быть везде одновременно. Они не могут гоняться за каждым слухом о джедаях.
- У Бригады Мира множество союзников и хорошая разведка, - возразил Джесин. - Судя по тому, чего они уже добились, у них должно быть более чем несколько агентов, может двже в сенате. Им не нужно гоняться за слухами. Чаще они этим и не занимаются, и поэтому я могу сказать, что они не делают и половины тех захватов, которыми похваляются. Они просто торговцы живым товаром, которые передают джедаев йуужань-вонгам.
- У меня все еще нехорошие ощущения относительно сенатора с Куата, Вики Шеш, - пробормотала Джайна.
- Мой вопрос вот в чем, - сказал Энакин. - Трудно сказать, какой джедай следующий в их списке. Но если бы они могли провести оптовую сделку, разве бы они не ухватились за это?
Джайнины глаза расширились:
- Ты думаешь, они двинут на нас, пока мы здесь собрались?
Энакин отрицательно повел подбородком:
- Пока все не так плохо, да и кто захочет встретиться со всеми самыми могучими джедаями в галактике одновременно? Это было бы сумасшествием - нас они будут ловить по одному. Но…
- Праксеум! - прервал Джесин.
- Да, - согласился Энакин. - Академия джедаев!
- Но там же одни дети! - сказала Джайна.
- Ты когда-нибудь замечала, чтобы это имело какое-то значение для йуужань-вонгов или для Бригады Мира? - спросил Джесин. - Кроме того, Энакину всего шестнадцать, а он убил больше йуужань-вонгов в рукопашном бою, чем любой из нас. Йуужань-вонги знают это.
- А как насчет миража, который джедаи поддерживают вокруг Явина Четыре? Он должен отваживать чужих.
- Но не теперь, когда почти все рыцари-джедаи разъехались, - сказал Энакин. - Они или полетели на Корускант на эту встречу, или уехали, чтобы попытаться помочь пропавшим товарищам. Последнее, что я слышал - остались только студенты, Кам и Тайонна, может быть, еще Стрин и мастер Икрит. Их сил явно недостаточно. Куда ушел дядя Люк? Нам надо поговорить с ним об этом, прямо сейчас. Может быть, уже поздно.
- Это хорошая мысль, Энакин, - признал Джесин.
- Спасибо.
О чем Энакин не сказал брату и сестре - о том, как он проснулся среди ночи,с колотящимся сердцем, охваченный безумянным ужасом. И, хотя он и не мог вспомнить сон, который разбудил его, одно видение оставалось с ним: светлые волосы и зеленые глаза Тахирай, его лучшего друга.
И Тахирай была в Академии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Люк Скайуокер опустился в кресло в своем кабинете, откинул со лба волосы и уставился в ночь, или в то, что заменяло ее на Корусканте - сотни оттенков ночного свечения, мерцающие трассы аэрокаров и транспортов, сияющие гирлянды, устремленные к невидимым звездам. Сколько тысячелетий прошло с тех пор, как кто-либо видел звезду в ночном небе этого городамира?
На Татуине звезды были настойчивыми, они сверкали, обещая надежду пареньку, который хотел от жизни больше, чем быть фермером - сборщиком влаги. Они были всем, и стремление к ним стало началом всего, чего Люк добился. Сейчас, в центре галактики, за спасение которой он столько боролся, он не мог даже видеть их.
Что-то вплыло в Силе, чьи-то ожидающие объятия. Ожидающие разрешения.
- Заходи, Мара, - сказал он, вставая.
- Сиди, - ответила жена. - Я присоединюсь к тебе.
Она села в соседнее кресло и взяла его за руку. Он почувствовал, как она придвинулась ближе, поймал себя на том, что отодвигается от нее.
- Эй, Скайуокер, - сказала она. -. - Я как будто не пришла требовать с тебя плату.
- Это утешает.
- Да? - ее голос взлетел до предела. - Не думай, что мне это не приходило в голову. Как, например, когда я не смогла удержать завтрак, или когда у меня одно из этих двадцатиминутных сверхсветовых турне по каждому из ощущений, которое у меня когда-то было, плюс еще по нескольким, о которых я и не думала, что они существуют - и потом опять с начала. Когда мои лодыжки начнут раздуваться, как у гаморреанского хряка, и я начну превращаться в хатта, я бы посоветовала всем ответственным за это сторожить свои задницы.
- Эй, подожди минутку. Я не припоминаю, чтобы мы с тобой сговаривались. Я был так же удивлен, как и ты. Кроме того, это твой последний план убить меня привел ко всем этим вещам, включая беременность. Продолжай в том же духе, и мы скоро опередим Хэна и Лею.
Мара хихикнула.
- Дорогой, - сказала она лицемерным тоном. - Я люблю тебя, ты моя жизнь и мой свет. Если ты сделаешь со мной такое еще раз, я сожгу тебя на месте.
Она нежно сжала его руку.
- Как я и говорил, - сказал Люк. - Чем я могу тебе угодить, дорогая?
- Расскажи мне, что не так.
Он пожал плечами и снова повернулся к городскому пейзажу.
- Джедаи, конечно. Мы разваливаемся на части. Сначала галактика поворачивается против нас, потом мы поворачиваемся друг против друга.
- Очень плохо, что я не позаботилась о Кипе много лет назад, - сказала Мара.
- Даже не шути на эту тему. И это не Кипова ошибка, а, в конечном счете, моя… Ты когда-то объясняла мне это, помнишь?
- Я помню, что поправляла тебя по нескольким вещам. Это не значит, что Кип сейчас был прав.
- Нет, он неправ. Но когда дети заблуждаются, не говорит ли это коечего о родителях?
- Хороший момент, чтобы сказать мне, что ты собираешься стать паршивым отцом. Или, может, ты не думаешь, что я буду хорошей матерью?
Она говорила в шутку, но Люк почувствовал внезапную волну страха, депрессии и гнева, исходящую от жены.
- Мара, - сказал он. - Это была просто метафора.
- Я знаю. Ничего. Продолжай.
- Это не ничего.
- Это ничего. Гормоны. Перемена настроения. Очень раздражает, связано с химией, и вообще не твоя забота, Скайуокер. Продолжай, о чем говорил. Без родительских метафор.
- Хорошо. Я имею в виду вот что - мои уроки не были ни достаточно долгими, ни достаточно строгими, ни достаточно исчерпывающими, если другие смотрят на Кипа в поисках ответов.
- Нас предают и убивают, - сказала Мара. - Кип дал им насчет этого ответ. А ты не дал.
- Погоди. Теперь ты соглашаешся с Кипом?
- Я соглашаюсь, что мы не можем просто сидеть и ждать. Знаю, что ты тоже не хочешь, но ты не выражаешь это достаточно хорошо. Кип дал джедаям видение, настолько же ясное и простое, насколько ошибочное. Все, что мы сделали - это дали им неясные заверения и запреты. Мы должны сказать им, что делать, а не что не делать.
- Мы?
- Конечно, мы, Скайуокер. Ты и я. Куда ты - туда и я.
Ее присутвие в Силе снова легонько прикоснулось к нему, и он на мгновение вздрогнул Это было приятное ощущение, тепло рядом с холодным и колючим гнездом его сомнений и боли. Как он посмел усомниться? Как он мог позволить еще кому-то увидеть, когда это могло означать конец всего?
Прикосновение ослабло, как будто отступая, он раслабился, и оно вернулось, еще более вкрадчивое и более сильное… Он сдался, открываясь ей, и они слились в ярком потоке. Он обнял ее и позволил ей отогнать его худшие сомнения своими руками и внутренним сиянием.
- Я люблю тебя, Мара, - сказал он какое-то время спустя.
- Я тоже люблю тебя, - ответила она.
- Тяжело смотреть, как все разваливается.
- Ничего не разваливается, Люк. Ты должен в это верить.
- Я должен быть сильным с ними. Я должен быть примером. Но сегодня…
- Да, я видела. У тебя был момент слабости. Думаю, я единственная, кто заметила.
- Нет. Энакин заметил тоже. Это расстроило его, очень сильно.
- Ты беспокоишься об Энакине? - спросила она, уловив подтекст его слов. - Он боготворит тебя. Если есть кто-то, кем он всегда хотел быть, то это ты. Он никогда не примет сторону Кипа.
- Не это меня беспокоит. Он больше похож на Кипа, чем думает, но сам он не этого понимает. Он через слишком многое прошел, Мара, и он слишком юн, чтобы легко перенести все то, с чем ему пришлось иметь дело. Он все еще несет на себе вину за смерть Чубакки, и в глубине души какая-то часть его по-прежнему думает, что Хэн тоже обвиняет его. Он видел смерть Дешара'кор. Он обвиняет себя в уничтожении хапанского флота при Фондоре. Он носит с собой всю эту боль, однажды она дойдет до предела, и это выльется в коечто такое, справится с чем у него не хватит опыта. Горе и вина - всего в микроне от гнева и ненависти. И он все еще беспечен, все еще считает себя бессертным, несмотря на все смерти, которые он видел.
- Вот почему он расстроился из-за твоей сегодняшней слабости, - предположила Мара. - Он думал, что ты тоже бессмертен.
- Он верил в это. Но теперь он знает, что если можно потерять Чуи, то можно потерять кого угодно. От этого лучше не стало. Он теряет веру во все, на что полагался всю жизнь.
- У меня не было полностью нормального детства, - сказала Мара, - но разве это не происходит в определенный момент с большинством детей?
- Да. Но большенство детей не являются адептами-джедаями. Большинство детей не столь сильны в Силе, как Энакин, или столь склонны к ее использованию. Ты знаешь, что когда он был мальчиком, он однажды убил гигантскую змею, остановив ее сердце при помощи Силы?
Мара прищурилась:
- Нет.
- Да. Он защищал себя и своих друзей. Вероятно, это казалось ему единственым, что можно было сделать в тот момент.
- Энакин - прагматичный парень.
- Вот в этом-то и проблема, - вздохнул Люк. - Он вырос джедаем. Использовать Силу для него - все равно что дышать, и для Энакина в ней нет ничего мистического. Это инструмент, с помощью которого он может делать разные вещи.
- Джесин, с другой стороны…
- Джесин старше, но вырос он подобно Энакину. Это две разные реакции на одинаковую ситуацию. Что у них общего - это то, что ни один из них не думает, что я действительно все делаю правильно. И, что еще хуже, я думаю, что по крайней мере один из них прав. Я видел… - он запнулся.
- Что? - мягко подтолкнула Мара..
- Не знаю. Я видел будущее. Несколько будущих. Как бы не закончилось это дело с йуужань-вонгами, закончу его не я, и не Кип, и никто из старших джедаев. Это будет кто-то новый.
- Энакин?
- Не знаю. Я боюсь даже говорить об этом. Каждое слово все размывает, посылает волны Силы всем, кто его слышит, меняет вещи. Я начинаю понимать, как это чувствовали Бен и Йода. Наблюдая, пытаясь направлять, надеясь, что я не ошибаюсь, что я вижу ясно, что есть такая вещь, как мудрость, и я просто не дурачу сам себя.
Она мягко засмеялась и поцеловала его в щеку.
- Ты слишком много волнуешься.
- Иногда я думаю, что волнуюсь недостаточно.
- Недостаточно? - мягко сказала Мара. Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
- Ты хочешь поволноваться? Слушай.
Она еще раз обняла его в Силе, и еще раз они слились друг с другом и с третьей жизнью в комнате - с той, что росла в чреве Мары.
Осторожно, нерешительно Люк потянулся к своему сыну.
Сердце билось в прекрасном простом ритме, вокруг него плыло что-то вроде мелодии, знание одновременно чуждое и знакомое, чувства, подобные осязанию, обонянию и зрению, но совсем непохожие, вселенная без света, но со всем теплом и безопасностью мира.
- Изумительно. - пробормотал Люк, - что ты можешь дать ему это. Что ты можешь быть этим для него.
- Это угнетает меня, - сказала Мара. - Это причиняет беспокойство. Что, если я делаю ошибку? Что, если моя болезнь вернется? И, хуже всего… - она остановилась, и он ждал, зная, что она в конце концов дойдет и до этого. - Это легко, в некотором смысле. Чтобы защищать его сейчас, все, что я должна делать - это защищать себя, а это я делала всю жизнь… Сейчас моя жизнь - это и его жизнь. Но когда он родиться, уже так не будет. Вот сторона, которая меня беспокоит.
Люк обнял ее одной рукой и прижал к себе.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Я обещаю тебе.
- Ты можешь обещать это не больше, чем держать молодых джедаев внутри себя или уберегать их от опасности. Здесь то же самое. Те же страхи, Люк.
- Конечно, - ответил он. - Конечно, да.
Они сидели и смотрели на небо Корусканта и больше не разговаривали, пока к их двери кто-то не подошел.
- Вспомните о них, и они придут, - пробормотал Люк. - Это дети Соло.
- Я могу отослать их.
- Нет. Им нужно поговорить со мной. - он повысил голос. - Войдите.
Он встал и жег свет. Вошли Энакин, Джайна и Джесин.
- Простите, что мы ушли с собрания, - сказала Джайна.
- Я знал, что вы делаете, и благодарю вас за попытку. Кип - Кип должен пока идти своим путем. Но вы пришли не из-ща этого, не так ли?
- Нет, - сказал Джесин. - Мы беспокоимся за академию джедаев.
- Точно, - вставил Энакин. - Мне показалось, что если бы я был в Бригаде Мира и хотел захватить кучу джедаев сразу…
- Ты бы отправился на Явин Четыре. Хорошая мысль.
Энакин заметно сник:
- Вы уже об этом подумали…
Люк кивнул:
- Не расстраивайся. Мы всего несколько дней назад получили достаточно докладов, чтобы выявить тенденцию и осознать, насколько серъезно было обещание военачальника. Пытаясь управиться со всеми локальными пожарами, пытаясь найти поддержку правительства, чтобы положить этому конец или хотя бы снизить темпы, я не заметил, что в системе уже не хватает взрослых джедаев, чтобы поддерживать мираж, который мы там демонстрируем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Бригадники не могут быть везде одновременно. Они не могут гоняться за каждым слухом о джедаях.
- У Бригады Мира множество союзников и хорошая разведка, - возразил Джесин. - Судя по тому, чего они уже добились, у них должно быть более чем несколько агентов, может двже в сенате. Им не нужно гоняться за слухами. Чаще они этим и не занимаются, и поэтому я могу сказать, что они не делают и половины тех захватов, которыми похваляются. Они просто торговцы живым товаром, которые передают джедаев йуужань-вонгам.
- У меня все еще нехорошие ощущения относительно сенатора с Куата, Вики Шеш, - пробормотала Джайна.
- Мой вопрос вот в чем, - сказал Энакин. - Трудно сказать, какой джедай следующий в их списке. Но если бы они могли провести оптовую сделку, разве бы они не ухватились за это?
Джайнины глаза расширились:
- Ты думаешь, они двинут на нас, пока мы здесь собрались?
Энакин отрицательно повел подбородком:
- Пока все не так плохо, да и кто захочет встретиться со всеми самыми могучими джедаями в галактике одновременно? Это было бы сумасшествием - нас они будут ловить по одному. Но…
- Праксеум! - прервал Джесин.
- Да, - согласился Энакин. - Академия джедаев!
- Но там же одни дети! - сказала Джайна.
- Ты когда-нибудь замечала, чтобы это имело какое-то значение для йуужань-вонгов или для Бригады Мира? - спросил Джесин. - Кроме того, Энакину всего шестнадцать, а он убил больше йуужань-вонгов в рукопашном бою, чем любой из нас. Йуужань-вонги знают это.
- А как насчет миража, который джедаи поддерживают вокруг Явина Четыре? Он должен отваживать чужих.
- Но не теперь, когда почти все рыцари-джедаи разъехались, - сказал Энакин. - Они или полетели на Корускант на эту встречу, или уехали, чтобы попытаться помочь пропавшим товарищам. Последнее, что я слышал - остались только студенты, Кам и Тайонна, может быть, еще Стрин и мастер Икрит. Их сил явно недостаточно. Куда ушел дядя Люк? Нам надо поговорить с ним об этом, прямо сейчас. Может быть, уже поздно.
- Это хорошая мысль, Энакин, - признал Джесин.
- Спасибо.
О чем Энакин не сказал брату и сестре - о том, как он проснулся среди ночи,с колотящимся сердцем, охваченный безумянным ужасом. И, хотя он и не мог вспомнить сон, который разбудил его, одно видение оставалось с ним: светлые волосы и зеленые глаза Тахирай, его лучшего друга.
И Тахирай была в Академии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Люк Скайуокер опустился в кресло в своем кабинете, откинул со лба волосы и уставился в ночь, или в то, что заменяло ее на Корусканте - сотни оттенков ночного свечения, мерцающие трассы аэрокаров и транспортов, сияющие гирлянды, устремленные к невидимым звездам. Сколько тысячелетий прошло с тех пор, как кто-либо видел звезду в ночном небе этого городамира?
На Татуине звезды были настойчивыми, они сверкали, обещая надежду пареньку, который хотел от жизни больше, чем быть фермером - сборщиком влаги. Они были всем, и стремление к ним стало началом всего, чего Люк добился. Сейчас, в центре галактики, за спасение которой он столько боролся, он не мог даже видеть их.
Что-то вплыло в Силе, чьи-то ожидающие объятия. Ожидающие разрешения.
- Заходи, Мара, - сказал он, вставая.
- Сиди, - ответила жена. - Я присоединюсь к тебе.
Она села в соседнее кресло и взяла его за руку. Он почувствовал, как она придвинулась ближе, поймал себя на том, что отодвигается от нее.
- Эй, Скайуокер, - сказала она. -. - Я как будто не пришла требовать с тебя плату.
- Это утешает.
- Да? - ее голос взлетел до предела. - Не думай, что мне это не приходило в голову. Как, например, когда я не смогла удержать завтрак, или когда у меня одно из этих двадцатиминутных сверхсветовых турне по каждому из ощущений, которое у меня когда-то было, плюс еще по нескольким, о которых я и не думала, что они существуют - и потом опять с начала. Когда мои лодыжки начнут раздуваться, как у гаморреанского хряка, и я начну превращаться в хатта, я бы посоветовала всем ответственным за это сторожить свои задницы.
- Эй, подожди минутку. Я не припоминаю, чтобы мы с тобой сговаривались. Я был так же удивлен, как и ты. Кроме того, это твой последний план убить меня привел ко всем этим вещам, включая беременность. Продолжай в том же духе, и мы скоро опередим Хэна и Лею.
Мара хихикнула.
- Дорогой, - сказала она лицемерным тоном. - Я люблю тебя, ты моя жизнь и мой свет. Если ты сделаешь со мной такое еще раз, я сожгу тебя на месте.
Она нежно сжала его руку.
- Как я и говорил, - сказал Люк. - Чем я могу тебе угодить, дорогая?
- Расскажи мне, что не так.
Он пожал плечами и снова повернулся к городскому пейзажу.
- Джедаи, конечно. Мы разваливаемся на части. Сначала галактика поворачивается против нас, потом мы поворачиваемся друг против друга.
- Очень плохо, что я не позаботилась о Кипе много лет назад, - сказала Мара.
- Даже не шути на эту тему. И это не Кипова ошибка, а, в конечном счете, моя… Ты когда-то объясняла мне это, помнишь?
- Я помню, что поправляла тебя по нескольким вещам. Это не значит, что Кип сейчас был прав.
- Нет, он неправ. Но когда дети заблуждаются, не говорит ли это коечего о родителях?
- Хороший момент, чтобы сказать мне, что ты собираешься стать паршивым отцом. Или, может, ты не думаешь, что я буду хорошей матерью?
Она говорила в шутку, но Люк почувствовал внезапную волну страха, депрессии и гнева, исходящую от жены.
- Мара, - сказал он. - Это была просто метафора.
- Я знаю. Ничего. Продолжай.
- Это не ничего.
- Это ничего. Гормоны. Перемена настроения. Очень раздражает, связано с химией, и вообще не твоя забота, Скайуокер. Продолжай, о чем говорил. Без родительских метафор.
- Хорошо. Я имею в виду вот что - мои уроки не были ни достаточно долгими, ни достаточно строгими, ни достаточно исчерпывающими, если другие смотрят на Кипа в поисках ответов.
- Нас предают и убивают, - сказала Мара. - Кип дал им насчет этого ответ. А ты не дал.
- Погоди. Теперь ты соглашаешся с Кипом?
- Я соглашаюсь, что мы не можем просто сидеть и ждать. Знаю, что ты тоже не хочешь, но ты не выражаешь это достаточно хорошо. Кип дал джедаям видение, настолько же ясное и простое, насколько ошибочное. Все, что мы сделали - это дали им неясные заверения и запреты. Мы должны сказать им, что делать, а не что не делать.
- Мы?
- Конечно, мы, Скайуокер. Ты и я. Куда ты - туда и я.
Ее присутвие в Силе снова легонько прикоснулось к нему, и он на мгновение вздрогнул Это было приятное ощущение, тепло рядом с холодным и колючим гнездом его сомнений и боли. Как он посмел усомниться? Как он мог позволить еще кому-то увидеть, когда это могло означать конец всего?
Прикосновение ослабло, как будто отступая, он раслабился, и оно вернулось, еще более вкрадчивое и более сильное… Он сдался, открываясь ей, и они слились в ярком потоке. Он обнял ее и позволил ей отогнать его худшие сомнения своими руками и внутренним сиянием.
- Я люблю тебя, Мара, - сказал он какое-то время спустя.
- Я тоже люблю тебя, - ответила она.
- Тяжело смотреть, как все разваливается.
- Ничего не разваливается, Люк. Ты должен в это верить.
- Я должен быть сильным с ними. Я должен быть примером. Но сегодня…
- Да, я видела. У тебя был момент слабости. Думаю, я единственная, кто заметила.
- Нет. Энакин заметил тоже. Это расстроило его, очень сильно.
- Ты беспокоишься об Энакине? - спросила она, уловив подтекст его слов. - Он боготворит тебя. Если есть кто-то, кем он всегда хотел быть, то это ты. Он никогда не примет сторону Кипа.
- Не это меня беспокоит. Он больше похож на Кипа, чем думает, но сам он не этого понимает. Он через слишком многое прошел, Мара, и он слишком юн, чтобы легко перенести все то, с чем ему пришлось иметь дело. Он все еще несет на себе вину за смерть Чубакки, и в глубине души какая-то часть его по-прежнему думает, что Хэн тоже обвиняет его. Он видел смерть Дешара'кор. Он обвиняет себя в уничтожении хапанского флота при Фондоре. Он носит с собой всю эту боль, однажды она дойдет до предела, и это выльется в коечто такое, справится с чем у него не хватит опыта. Горе и вина - всего в микроне от гнева и ненависти. И он все еще беспечен, все еще считает себя бессертным, несмотря на все смерти, которые он видел.
- Вот почему он расстроился из-за твоей сегодняшней слабости, - предположила Мара. - Он думал, что ты тоже бессмертен.
- Он верил в это. Но теперь он знает, что если можно потерять Чуи, то можно потерять кого угодно. От этого лучше не стало. Он теряет веру во все, на что полагался всю жизнь.
- У меня не было полностью нормального детства, - сказала Мара, - но разве это не происходит в определенный момент с большинством детей?
- Да. Но большенство детей не являются адептами-джедаями. Большинство детей не столь сильны в Силе, как Энакин, или столь склонны к ее использованию. Ты знаешь, что когда он был мальчиком, он однажды убил гигантскую змею, остановив ее сердце при помощи Силы?
Мара прищурилась:
- Нет.
- Да. Он защищал себя и своих друзей. Вероятно, это казалось ему единственым, что можно было сделать в тот момент.
- Энакин - прагматичный парень.
- Вот в этом-то и проблема, - вздохнул Люк. - Он вырос джедаем. Использовать Силу для него - все равно что дышать, и для Энакина в ней нет ничего мистического. Это инструмент, с помощью которого он может делать разные вещи.
- Джесин, с другой стороны…
- Джесин старше, но вырос он подобно Энакину. Это две разные реакции на одинаковую ситуацию. Что у них общего - это то, что ни один из них не думает, что я действительно все делаю правильно. И, что еще хуже, я думаю, что по крайней мере один из них прав. Я видел… - он запнулся.
- Что? - мягко подтолкнула Мара..
- Не знаю. Я видел будущее. Несколько будущих. Как бы не закончилось это дело с йуужань-вонгами, закончу его не я, и не Кип, и никто из старших джедаев. Это будет кто-то новый.
- Энакин?
- Не знаю. Я боюсь даже говорить об этом. Каждое слово все размывает, посылает волны Силы всем, кто его слышит, меняет вещи. Я начинаю понимать, как это чувствовали Бен и Йода. Наблюдая, пытаясь направлять, надеясь, что я не ошибаюсь, что я вижу ясно, что есть такая вещь, как мудрость, и я просто не дурачу сам себя.
Она мягко засмеялась и поцеловала его в щеку.
- Ты слишком много волнуешься.
- Иногда я думаю, что волнуюсь недостаточно.
- Недостаточно? - мягко сказала Мара. Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
- Ты хочешь поволноваться? Слушай.
Она еще раз обняла его в Силе, и еще раз они слились друг с другом и с третьей жизнью в комнате - с той, что росла в чреве Мары.
Осторожно, нерешительно Люк потянулся к своему сыну.
Сердце билось в прекрасном простом ритме, вокруг него плыло что-то вроде мелодии, знание одновременно чуждое и знакомое, чувства, подобные осязанию, обонянию и зрению, но совсем непохожие, вселенная без света, но со всем теплом и безопасностью мира.
- Изумительно. - пробормотал Люк, - что ты можешь дать ему это. Что ты можешь быть этим для него.
- Это угнетает меня, - сказала Мара. - Это причиняет беспокойство. Что, если я делаю ошибку? Что, если моя болезнь вернется? И, хуже всего… - она остановилась, и он ждал, зная, что она в конце концов дойдет и до этого. - Это легко, в некотором смысле. Чтобы защищать его сейчас, все, что я должна делать - это защищать себя, а это я делала всю жизнь… Сейчас моя жизнь - это и его жизнь. Но когда он родиться, уже так не будет. Вот сторона, которая меня беспокоит.
Люк обнял ее одной рукой и прижал к себе.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Я обещаю тебе.
- Ты можешь обещать это не больше, чем держать молодых джедаев внутри себя или уберегать их от опасности. Здесь то же самое. Те же страхи, Люк.
- Конечно, - ответил он. - Конечно, да.
Они сидели и смотрели на небо Корусканта и больше не разговаривали, пока к их двери кто-то не подошел.
- Вспомните о них, и они придут, - пробормотал Люк. - Это дети Соло.
- Я могу отослать их.
- Нет. Им нужно поговорить со мной. - он повысил голос. - Войдите.
Он встал и жег свет. Вошли Энакин, Джайна и Джесин.
- Простите, что мы ушли с собрания, - сказала Джайна.
- Я знал, что вы делаете, и благодарю вас за попытку. Кип - Кип должен пока идти своим путем. Но вы пришли не из-ща этого, не так ли?
- Нет, - сказал Джесин. - Мы беспокоимся за академию джедаев.
- Точно, - вставил Энакин. - Мне показалось, что если бы я был в Бригаде Мира и хотел захватить кучу джедаев сразу…
- Ты бы отправился на Явин Четыре. Хорошая мысль.
Энакин заметно сник:
- Вы уже об этом подумали…
Люк кивнул:
- Не расстраивайся. Мы всего несколько дней назад получили достаточно докладов, чтобы выявить тенденцию и осознать, насколько серъезно было обещание военачальника. Пытаясь управиться со всеми локальными пожарами, пытаясь найти поддержку правительства, чтобы положить этому конец или хотя бы снизить темпы, я не заметил, что в системе уже не хватает взрослых джедаев, чтобы поддерживать мираж, который мы там демонстрируем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35