Конан внутренне корчился от отвращения, но продолжал смотреть. И видел, что могильные выходцы отнюдь не сидели без дела. У многих были при себе кайла, зубила и иные инструменты, пригодные для работы по мягкому здешнему камню. Так вот, значит, откуда позвякивание, предупреждавшее о появлении неведомых тоннельщиков. Все инструменты были сильно трачены беспрестанной работой, да и сами «рабочие» были, если можно так выразиться, изрядно потрепаны и поношены. Немало пальцев, сжимавших стальные орудия, было стерто до самой кости.
– Видишь теперь, северянин, что в своих примитивных грабительских замыслах ты проглядел истинное сокровище древних гробниц – самих мертвецов! – Хораспес воодушевился, точно на проповеди. – Я начал всего-то с нескольких сотен мертвых душ, которые я вывез из Стигии: то были выжившие – странно звучит это слово в применении к мертвецам, но все же! – выжившие в моем столкновении с узколобым тамошним священством и войском, ему подчиненным. Так вот, с ними я покорил и подчинил себе все могильники Абеддраха!
Совершив это, я завладел не только сокровищами и оружием, хранившимися в усыпальницах, но и самими обитателями могил – богатыми и бедными, мужчинами, женщинами и детьми! Никакая могила не может противостоять их неустанным трудам. И даже сей Чертог, строившийся в расчете на Вечность. В этот самый момент мои послушные слуги освобождают последних из числа своих братьев, покоящихся в самых поздних, самых отдаленных могилах! Могу себе представить, как ожившие пленники могил извиваются внутри и царапают стенки гробов, стремясь скорее вырваться на свободу! Ибо к тому побуждают их мои заклинания, которые я простер надо всем городом мертвых!
Знай, северянин, что численный перевес уже на моей стороне. У меня опытные войска, не нуждающиеся в свете и к тому же один раз уже претерпевшие маленькое неудобство, именуемое смертью. Я мог бы ударить прямо теперь и в два счета взять ничего не подозревающий городишко. Но сперва я хочу распространить свое учение – и тайные сборища своих подземных сторонников – по всем городам Шема. И когда наконец я решу, что время настало, у меня будет империя, достаточная, чтобы потрясти Стигию и заставить жидко обделаться ее жирных жрецов, исполненных ложного сознания собственной правоты!
В конце концов, куда мне торопиться? Ведь каждая новая могила лишь обогащает и усиливает меня, делая еще более неотвратимым мой конечный триумф. Взять хоть эту усыпальницу, например! Сколько войск погребено здесь вместе с царем! Сколько живых людей заперто, какие запасы продовольствия!.. Они утолят голод моего войска... Ибо вам следует знать, что мертвецы чувствуют голод. Правда, они переносят его терпеливей и дольше живых...
Тут Хораспес сделал паузу, поглядывая на царевну, которая давно уже зажала пальцами уши, пытаясь не слушать, и прятала лицо у Конана на плече.
– Ах, бедненькая Эфрит! – пожалел ее пророк. – Я вижу, мои слова тебя огорчают? Уверяю, дитя, ты превратно истолковала их смысл. Я вовсе не собираюсь скармливать тебя моим алчущим подданным. Девушка царских кровей, пусть даже упрямая и волевая, для этого слишком ценна. Лучше уж я сберегу тебя в целости и сохранности, чтобы посадить на трон Абеддраха, когда горожане взвоют от Нитокар. Да и я, таким образом, буду в их глазах выглядеть не захватчиком, а освободителем!
Не бойся же, Эфрит. Мумификация, совершаемая руками мастера, безболезненна и быстра, да и смерть от удушения личика твоего не испортит. Ты будешь выглядеть почти так же, как теперь, только станешь гораздо крепче. А заодно излечишься от множества девических сомнений и недостатков, присущих тебе ныне, и смиришься с простыми и жестокими законами земного существования. Вот спроси хоть Нефрена. Это был самый первый мой опыт. Конан, я думаю, также пригодится мне в качестве телохранителя, после того как я подвергну его упомянутому преображению. Такого, как он, тоже слишком расточительно было бы использовать просто на корм...
В этот момент голос Хораспеса пресекся, он пошатнулся. Расписывая во всех подробностях незавидную судьбу Конана и царевны, он прохаживался туда и сюда. И сам не заметил, как оказался возле Арамаса. И тот, прикованный, беспомощный, из последних сил вцепился в него сзади.
Пророк обернулся, и его лицо исказила гримаса ярости. Нагнувшись, он приложил обе ладони к телу Арамаса. Таким образом, его внимание было на краткий миг отвлечено. Мертвых, толпившихся за его спиной, заметно взволновало неожиданное происшествие, но в комнату они так и не хлынули.
Зато Конан, мигом понявший, что счастливый шанс наконец-то ему подвернулся, уже несся вперед. Таща за собой царевну, он налетел на Нефрена. Тот все так же загораживал ему выход наружу. Стигиец стоял с поднятым мечом наготове, но косил глазом в сторону, на своего господина. Меч Конана, воткнувшийся ему в живот, вновь встретил отчетливое сопротивление. На сей раз киммериец даже услышал скрип песка по клинку. Одновременно Конан ударил Нефрена ногой и отшвырнул стигийца к обломкам стены.
Конан уже мчался по короткому коридору, по-прежнему таща за собою Эфрит. Царевна вдруг начала отчаянно упираться, и он услышал ее душераздирающий крик:
– Конан!.. Там же Арамас!.. Он был верен мне!.. Я не могу его бросить...
Ему пришлось остановиться и оглянуться, хотя делать этого очень не хотелось.
– Что я, по-твоему, могу один против Хораспеса и его мертвяков? О!.. Смотри!..
Оглянувшись, они увидели, как выпрямился Хораспес. Несчастный капитан неподвижно лежал на полу. Там, где его груди коснулись ладони пророка, зияли две дымящиеся дыры.
Потом Хораспес повернулся вслед беглецам, и его лицо было лицом демона. Но неожиданно между ними возник силуэт гиганта Нефрена. С поднятым мечом он ворвался за ними в проход; из прорехи в одежде вместо крови струился песок. Конан отшвырнул Эфрит себе за спину и начал медленно пятиться. А потом вдруг проворно скакнул в сторону, замахнулся и разнес мечом вмурованный в стену глиняный сосуд. Одновременно он оттолкнул Эфрит еще дальше. На пол хлынул песок пополам с черепками. Нефрен приостановился и задрал голову, пытаясь отыскать источник внезапно поднявшегося шума и скрежета. Внезапно позади него с потолка обрушились два тяжелых камня, обтесанных в форме трапеции. За ними последовали еще два. Потом еще четыре. Проход оказался намертво перекрыт. Мумия отреагировала почти как человек: Нефрен прыгнул вперед. Но напоролся на взмах Конанова меча, который угодил ему по руке и отбросил его в сторону. И вот тут-то с оглушительным треском пошла вниз остальная часть тщательно пригнанного Затвора. Лавина дохнула песком на отскочившего Конана. А Нефрена похоронила под чудовищной тяжестью камня.
Эфрит, упавшая на четвереньки, смогла только выдохнуть:
– Это... устройство для запечатывания?..
– Ага, оно самое, – подходя к ней, кивнул Конан. – Его сработал один умный парень по имени Мардак. Боюсь, его больше нет на свете. Вот только вряд ли оно надолго отгородило нас от Хораспеса... Вставай, девочка! Ноги в руки – и бегом во всю прыть!..

Глава семнадцатаяДень, который...

Конан и Эфрит сломя голову мчались вверх по наклонному центральному коридору. Там было пусто, лишь лампы тускло горели в своих скобах. Царевна, не отягощенная даже обувью, оказалась превосходной бегуньей. Конан остановился только один раз, чтобы содрать с ее запястий золотые браслеты кандалов и помочь осушить слезы по Арамасу. После чего она даже обогнала киммерийца, – только сверкали из-под летящего плаща стремительные стройные ножки. Но спустя некоторое время Эфрит умерила бег, чтобы испуганно обратиться к Конану:
– А что, если Врата уже затворились?.. Есть ли еще выход отсюда?..
– Пока Хораспесовы жмурики повсюду гуляют – другого выхода нет, – тяжело отдуваясь, ответил воин. – Сколько хоть времени он занимает, этот Ритуал Замыкания?..
– Толком не знаю... – Эфрит побежала с ним рядом. Ее силы, похоже, были на исходе. – Трудно судить о времени в здешних тоннелях...
– Давай-ка мы все же здесь остановимся, – добравшись до очередного перекрестка, сказал Конан. – Обожди. Если увидишь или услышишь погоню – сразу кричи!
Эфрит прижалась к стене, а Конан трусцой скрылся в боковом коридоре.
– Осгар! Исайаб!.. Здесь вы или удрали? – раскатился гулким эхом по высокому, узкому проходу его крик. – Осторожнее в подземельях! Там такая чертовщина разгуливает!..
– Конан! Где тебя нелегкая столько времени носила? – Исайаб вывернулся из-за угла, ухмыляясь и придерживая на плече пухлый мешок. – Ну и добычливое здесь место! Надо будет вернуться сюда еще дюжину раз!.. – Тут он присмотрелся к своему товарищу, и улыбка начала меркнуть. – А ты что, ничего не прихватил?.. Царевну-то свою хоть вызволил?..
– К чертям добычу!
Конан шагнул мимо него, за угол. Остальные пятеро членов шайки деловито трудились, раскладывая сверкающие сокровища по коробкам и сумкам.
– Бросай безделушки – и все за мной! – не допускающим возражений тоном обратился к ним киммериец. – Уходим через главную дверь, и быстро!
Осгар поднял на него глаза. Он еще не осознал всей серьезности происходившего.
– Что с тобой, парень? – спросил ванир. – Тебе что, моча в голову ударила? Если мы туда сунемся, нас толпа на части порвет!
И он вернулся к прерванному занятию: опустился на колени рядом с Зефрити и принялся что-то перекладывать из одного грязного мешка в другой. Разноцветное сияние, исходившее из мешков, бросало отсветы на их лица.
– Я не шучу, ванир!
Конан выдернул меч из ножен и звонко грянул рукоятью о каменную стену. Неожиданный звук заставил всех обернуться к нему.
– Я говорю о единственном способе уйти живыми из ловушки! Бросай, говорю, это дерьмо – и живо за мной!
Осгар вскочил на ноги и тоже выхватил меч:
– Да чтоб ты сдох, киммериец! Что еще за штучки? Во что ты решил нас втравить? О какой ловушке ты мелешь? Нас и видеть-то никто не увидел, кроме царицы, которую, кстати, ты собирался убить! А теперь ты прибегаешь, как настеганный, и требуешь, чтобы мы все бросили и куда-то там у бе...
Неожиданный шум, поднявшийся в глубине коридора, заставил его замолчать буквально на полуслове. Железный перестук инструментов, грохот падающих камней, а потом, несколько мгновений спустя, – шуршание множества ног!
– Во имя бездн Нифльхейма, какого...
Осгар схватил ближайший светильник и высоко поднял его над головой. Пламя осветило тучу пыли, медленно выкатывавшуюся из тоннеля, и двигавшиеся в ней неясные силуэты.
– Вот они!.. Жмурики, которых оживил Хораспес!.. – И Конан, не тратя времени попусту, пихнул Исайаба по коридору вперед. – Живо за мной!..
Уже на бегу он услышал, как остальные поспешно бросают награбленное и устремляются следом за ним. Выскочив из узкого прохода в главный коридор, он направил Исайаба в нужную сторону, ухватил за руку Эфрит и со всей возможной скоростью потащил ее вперед.
– Дети Ночи пробились в боковой коридор, – сообщил он ей, скачками летя вперед. – Ребята, которых я привел, это мои друзья. Вот только, если Врата уже замкнуты, у нас рук не хватит со всеми справиться...
Мимо мелькали двери многочисленных сокровищниц, запечатанных всего-то восковыми печатями да шнурками с особыми узлами, которые умеют вязать только жрецы. Скоро беглецы очутились в столь памятном для них главном зале. Здесь больше не было никаких следов мастерской. Взамен верстаков и куч всяческих материалов повсюду теперь красовались воинские припасы: кувшины, тюки, свернутые шатры, колесницы и даже загородки для лошадей, в которых ржали ничего не понимающие кони.
– Срамотища! Такое место испоганили, – взбираясь по пандусу, сказал Конан царевне. – Если бы не мертвяки, здесь несколько лет прожить было бы можно!..
Остальные члены шайки, возглавляемые Исайабом и чуть приотставшим от него Осгаром, лезли следом за ними. Они добрались почти до самого верха, когда внизу показались преследователи. Тощие мумии были вооружены кто чем – от секир и мечей до рабочих лопат. Плохо гнущиеся ноги несли их с такой же безжалостной быстротой, что и не к ночи будь помянутого Нефрена. При виде них лошади в ужасе завизжали, но сами Дети Ночи бежали в зловещем молчании. Они не кричали и, кажется, даже не переводили дыхания на бегу.
Выскочив наверх, Конан стал озираться в поисках хоть какого-нибудь способа если не остановить их, то задержать. Но огромных светильников больше не было на прежнем месте. А устье тоннеля оказалось слишком широким для обороны. Делать нечего, киммериец побежал дальше. Бедная Эфрит совсем выдохлась, и он тащил ее за руку.
Спустя некоторое время сзади раздался жалобный вопль. Дети Ночи настигли и сбили с ног одного из новых парней Осгара, который пытался унести с собой хоть полмешка добычи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40