На обвинение, что Максим вел пропаганду оригенизма, Максим просто ответил анафематствованием Оригена, т.е. присоединился к постановлению Константинопольского собора 543 г., бывшего как раз перед V Вселенским собором.
Максима отвели в тюрьму. В тот же вечер к нему явились два сановника от императора — допрашивать его о споре с Пирром в Африке. Максим, рассказав все, пояснил, что он не может иметь общение с церковью Константинопольской из-за «глав» Кира Александрийского, «Эктезиса» и Типоса. «А как же, — возразили ему, — вот только что вчера прибыли папские апокрисиарии, и они готовы приобщаться с патриархом».
Увы, это была правда! В это время в Константинополе пресвитер Петр, будущий патриарх, подготовил хитрый план догматического компромисса. Предлагалось принять и одну волю пo ипостаси , и две воли по природам. И одно действие по ипостаси и два действия по природам, смотря по углу зрения в каждом отдельном случае. Пирр обрадовался этой выдумке! И она (в который раз!) обманула несложные головы апокрисиариев папы. Максим, услышав это, заявил, что апокрисиарии превысили свои полномочия. У них на руках одно письмо к императору, но нет папских писем к патриарху. Действительно, миссия этих апокрисиариев папы Евгения ограничивалась простым донесением об избрании папы и получении формального утверждения со стороны императора. Да и в момент отъезда апокрисиариев из Рима им была еще не известна смерть патриарха Павла и возведение на его место Пирра, и вообще они не имели полномочий входить в общение с патриаршим возглавлением императорской церкви. Преподобного Максима и его учеников, однако, очень поразило это «падение» римских послов, и преподобный Максим молил Бога, чтобы Господь спас веру в Риме и «исполнил свое обещание князь апостолов». Пирр торжествовал и, издеваясь, просил передать Максиму: «Посмотрим, к какой же теперь церкви ты принадлежишь? к Константинополю, Риму, Антиохии, Александрии, Иерусалиму? Все теперь согласны». Вот тут и сказал преподобный Максим те слова, которые мы читаем в его житии: «Аще и вся вселенная начнет причащатися с патриархом, аз не имам причаститися с ним». Это место — излюбленное нашими раскольниками-старообрядцами, начиная с Аввакума.
Между тем в июле 655 г. Пирр умер и его место занял выдумщик Петр. Он отослал папских апокрисиариев к папе Евгению с письмом, излагающим учение о трех волях, и с синодальным посланием о своем вступлении на патриаршество. В синодике он излагает спорный вопрос очень смутно. Когда папа Евгений во время богослужения в Santa Maria ad praesepe прочитал синодику Петра, народ поднял шум и потребовал, чтобы папа Евгений, не выходя из церкви, осудил это послание. Очевидно, содержание его стало известно из устных сообщений апокрисиариев. Папе пришлось дезавуировать последних. Это видно из дальнейшего поведения римской церкви.
Летом 655 г. Максима вызвали из тюрьмы с его учениками на новый допрос в присутствии патриархов Петра и Македония Антиохийского. Максиму Троил опять пригрозил смертью, если он не сознается и не заслужит этим милости императора. Максим объявил, что все обвинения против него — клевета, кроме одного, которое он признает истинным: «Я много раз анафематствовал Типос». — «Следовательно, ты анафематствовал императора?» — «Нет, не императора, но документ, противный вере и к тому же написанный не императором». — «Где и когда он был осужден?» — «Во-первых, на Латеранском соборе в церкви Спасителя и, во-вторых, в церкви Santa Maria ad praesepe». — «Почему ты любишь римлян и ненавидишь греков?» — «Я люблю римлян, ибо одной с ними веры, и я люблю греков, ибо одного с ними языка». — «Ты говоришь о Латеранском соборе, но ведь он был собран низложенным папой Мартином». — «Изгнанным, но не низложенным», — подчеркнул Максим.
Максима опять увели в тюрьму, a на другой день объявили, что Максим и его приверженцы высылаются во Фракию: Максим — в Визию, Анастасий, монах, — в Берберу, Анастасий, апокрисиарий, — в Мосимврию, без одежды и пропитания.
Летом 656 г. к Максиму прибыл от императора Феодосий, епископ Кесарии Вифинской, с двумя уполномоченными от императора и даже с подарками, ища сговора с Максимом и через него с Римом. Феодосий повел беседы по существу и в самом дружеском тоне. Максим в этом интересном разговоре (он сохранился в сочинениях Максима) опять подавил своими доводами Феодосия. Тот согласился лично за себя с формулой «две воли и две энергии» и спросил: «Поехал ли бы с этой формулой Максим в Рим от лица патриарха и императора вместе с Феодосием?» Максим согласился. Это все растрогало присутствующих, и они на коленях возблагодарили Бога за начало мира.
Максим после этого был переведен приказом императора под Константинополь в монастырь св. Феодора, в Ригион (около Сан Стефано: Кочук — Текмедже). Сюда явились к нему с тем же Феодосием новые послы — Троил и патриций Епифаний и повели новые речи: «Мы пришли объявить тебе волю василевса, но скажи наперед: исполнишь ты ее?» Но в чем она состоит, патриции отказались сказать заранее. Тогда Максим сказал им: «Объявляю вам перед лицом Бога и Его святых ангелов, что, если государь повелит мне что-нибудь относительно дел мира сего, я охотно исполню его волю». Другой патриций, Епифаний, взял на себя объявить волю Консты. «Вот что государь приказал объявить тебе: так как весь Запад и на Востоке те, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя, производят смуты и не хотят в делах веры иметь с нами общения, то да вразумит тебя Господь принять изданный нами Типос и вступить с нами в общение. Тогда мы пойдем к тебе навстречу, открыто пред всеми будем приветствовать тебя, подадим тебе нашу руку, с честью и славой введем тебя в великую церковь (в Софию), поставим на нашем императорском месте, вместе выслушаем литургию и приобщимся Тела и Крови Христовой. Потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только в этом городе, но во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение с нами, то присоединятся к нам все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения».
Из этого видно, какую громадную духовную роль играла в это время личность св. Максима. «Поистине, — говорил Максим патрициям, — все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Какой ответ дам я, не говорю Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и людского мнения отвергну спасительную веру?»
Причину своего отказа принять Типос преподобный Максим объяснял так: «Кто из верных может принять этот указ, запрещающий говорить o том, o чем повелел говорить сам Господь через своих апостолов и учителей? Кто вместе с нечестивыми еретиками отвергает святых — a таковы люди, не желающие говорить ни об одной, ни о двух волях во Христе, как предписывает Типос, — тот (простите мне за правдивое слово!) вместе с диаволом отвергает Бога. Посему смотрите, чтобы нам под предлогом мира не впасть в совершенное отступление от Бога, которое, по апостолу, должно предшествовать антихристу. Делайте со мной что хотите, но я никогда не буду иметь общения с людьми, принимающими Типос».
«Ты считаешь нас еретиками, — говорили они, — но знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные. Мы признаем во Христе божественную и человеческую волю». — «Если вы веруете, — заметил на это Максим, — как учит церковь, то зачем вынуждаете меня принять Типос, который уничтожает эту веру?» — «He уничтожает, — вскричали патриции, — a только заставляет молчать о спорных выражениях ради мира церкви». Затем патриции взорвались и закричали на Максима. Один из них сказал:
«По-моему, тебя надо вывезти в город, поставить на площади, собрать всех шутов, балаганных комедиантов, развратниц, всю чернь и заставить их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо». И сенаторы действительно взорвались, стали плевать на Максима и бить его. Подавленный этим епископ Феодосий едва остановил их зверство.
На другой день Максима вывезли в Селимврию и оттуда в Берберу, где был один из учеников Максима, грозя всем им вместе судьбой папы Мартина. Целых шесть лет, до 662 г., продержали всех сосланных в этой глуши и вновь вызвали в Константинополь для окончательного завершения наказания. На местном соборе вызванным произнесли анафему вместе с папой Мартином, патриархом Софронием и другими православными и предали осужденных в руки гражданских властей. По житию, Максим был бит воловьими жилами: ему отрезали до основания язык и отсекли правую руку. Затем он проведен был в таком виде по всем двенадцати кварталам Константинополя и вместе с двумя Анастасиями сослан на Кавказ. Письмо с Кавказа апокрисиария Анастасия не сообщает об этом ужасном искалечении св. Максима. Их привезли в Лазику (Кутаисская губерния), тут их разделили и разослали по разным военным крепостям, где св. Максим и Анастасий, монах, умерли в том же 662 г. A Анастасий, апокрисиарий, прожил еще 4 года. Перед самой нашей революцией Синод поручил профессору А. И. Бриллиантову исследовать археологически все возможные следы и предания о месте кончины св. Максима. Хаос революции прервал эту работу.
Конец Консты (668г.). Дипломатические отношения между Римом и Константинополем
Таким террором было временно наведено молчание во всей империи. Даже в Риме клирики примолкли. Папа Евгений скончался в 657 г. Его преемник Виталий решил смиренно послать свою синодику не только к императору, но и к патриарху Петру. Петр ему ответил. Оба сделали вид, что ничего не произошло. Императору это было особенно нужно. Он уже задумал убежать из Константинополя в Рим и потому искал примирения с римским обществом, раздраженным со времени казни папы Мартина. Конста, как известно, казнил по политическим подозрениям своего брата-диакона и шепотом прозывался Каином. Его особо мучили привидения. Брат являлся ему с чашей, наполненной кровью, и предлагал причаститься. Конста принял послов папы с исключительной дружественностью и послал в Рим роскошный евангелистарий, украшенный дорогими камнями. Имя папы Виталия внесено было, в первый раз после Гонория, в диптихи Константинополя.
Конста осуществил свое желание, переселился в 663 г. в Рим. Старый Рим был польщен этой честью. Папа в торжественной процессии за шесть миль от города встретил императора. Конста посещал памятники и храмы Рима, раздавая подарки. Делался вид, что для римлян император православен. Даже когда Конста довольно цинично приказал на государственные нужды взять всю бронзу с куполов церквей, в том числе и крышу с Пантеона (Santa Maria ad Martyres), папа Виталий не протестовал открыто.
Сравнительно скоро в Сиракузах, именно за свои экспроприации, Конста вызвал против себя дворцовый переворот. Он был убит в 668 г. Заговорщики провозгласили императором Мжежа (Mesecius), судя по имени, армянина. Но сын Консты Константин одолел Мжежа и утвердился императором. Он возвратился в Константинополь и был прозван Погонатом, т.е. бородатым (????????), так как будто бы отправился на борьбу против Мжежа еще без бороды, a вернулся бородатым. Хотя Константин Порфирородный впоследствии называет Погонатом еще и его отца — Консту.
Константин Погонат (668—685 гг.)
Ухаживания Консты за римлянами не могли заживить ран, нанесенных Типосом и казнями Мартина и Максима. И вскоре как-то сами собой отношения испортились. Патриархи Константинополя перестали посылать свои синодики в Рим, a имена пап после Виталия перестали вноситься в диптихи. Но не видно, чтобы это произошло по мотивам монофелитского еретичества патриархов — Фомы, Иоанна, Константина (667—677 гг.), ибо VI Вселенский собор их в этом не обвинил. Но, видимо, в Риме после крайне примирительного Виталия вернулись на прежнюю строгую позицию.
Однако и сам Константин Погонат был равнодушен к Типосу.
Патриарх Феодор (677—679 гг.) не послал в Рим своей синодики, опасаясь, что его там не примут. Он послал только увещательное послание — ???????????? ?????????, приглашая римскую церковь к восстановлению общения с Константинополем. Однако Феодор (VI Вселенским собором признанный православным) вместе с Макарием Антиохийским настаивал перед императором, чтобы вычеркнуть из диптихов всех преемников Гонория. Вероятно, по мотивам соблюдения престижа Константинопольской кафедры. Но Макарий Антиохийский, очевидно, имел задние, еретические мысли.
Император Константин Погонат, стремившийся к церковному миру, был вне этих амбиций. He считаясь с Феодором, он 12 августа 678 г. направил очень вежливое письмо папе Домну, или Дону (676—678 гг.), именуя его «вселенским папой — ???????????? ?????».
С начала царствования он желал «церковного собирания — ???????? ???????????» и примирения двух тронов. Теперь он продолжает развивать идею, высказанную в протрептике патриарха Феодора. Он находит, что спор идет из-за несущественных слов. Надо этого избегнуть и, пока политические условия мешают созвать вселенский собор, надо составить предсоборную конференцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110