- и предостерегал будущих естествоиспытателей
против неосторожного обращения с заклятиями, хотя бы отдаленно
связанными с этим духом. К моему величайшему облегчению заклятия
"действа противу злейшего врага" относились совсем к другим
областям потустороннего мира.
Но зато губители ко мне уже подбирались. Пока, правда, они
лишь примеривались, но и это мне уже совсем не нравилось.
Постоянно приходилось быть настороже: то вдруг отваливалась ручка
у чайника, и меня едва не обдавало кипятком, то обрушивалась - в
мое, к счастью, отсутствие - книжная полка, висевшая над моим
любимым креслом, то, что пока казалось самым скверным, вдруг
резко падал напор холодной воды как раз в тот момент, когда я
намыленный забирался под душ. Все это, правда, могло бы произойти
с каждым, и временами мне казалось, что я принимаю за действие
потусторонних сил события совершенно случайные, но в глубине души
я был уже твердо убежден - губители подбираются ко мне и отныне не
оставят меня в покое.
Надо было срочно принимать какие-то меры защиты, и
единственное, что я смог придумать - это вызвать духа-охранителя.
Все остальные возможности, в том числе и радикальное средство -
обратный оговор - были мне недоступны из-за полной невозможности
достать все необходимые компоненты для приготовления заговорных
составов или из-за незнания так и оставшегося зашифрованным
заклятия. Да и сам вызов духа-охранителя, по правде говоря, был
бы мне совершенно недоступен, если бы не одна хитрость - так
называемая "магия представления". Не знаю, приходило ли в голову
кому-нибудь из чернокнижников воспользоваться этой магией так,
как это сделал я, но если такое и случалось, Аггронус об этом не
упоминал. Да и сам я, не будь ситуация столь тревожной, вряд ли
додумался бы до такого вот применения магии представления. Просто
теперь я не видел другого выхода.
Дело в том, что в числе ингредиентов, необходимых для
проведения действа по вызову духа-охранителя - достаточно
экзотических, но, в основном, вполне доступных и сегодня -
значился клок рыжих, обязательно рыжих волос из хвоста единорога.
Если я мог правдами и неправдами добыть все остальное, то шерсть
из хвоста единорога была совершенно недоступна, ибо единорог -
зверь фантастический, в природе не встречающийся. Не прочитай я в
книге Аггронуса о магии представления, у меня просто-напросто
опустились бы руки.
Единорога я соорудил из старого воротника, кое-как скрепив его
булавками и приделав вместо рога шариковую ручку. Комната был
наполнена тянущимся с кухни дымом - я только-только потушил
начавшийся было там пожар - в прихожей оставалась не вытертая с
утра лужа после того, как прорвало трубу в ванной, и я очень
спешил, опасаясь, что вот-вот произойдет еще что-нибудь похуже.
Но я понимал, что главное - это не перепутать слова заклятия.
Повторной попытки у меня, возможно, уже не было бы. Видимо, мне
это удалось - я сужу по результату. Заклятие было слабенькое,
хватило его всего на пару секунд, но клок шерсти из хвоста
ожившего вдруг единорога я вырвать сумел. Эта тварь, правда, в
долгу не осталась и успела изрядно боднуть меня в бровь, но тогда
мне было не до таких мелочей.
Когда я произносил третье заклятие по вызову духа-охранителя,
на кухне что-то рвануло, и это чуть не испортило все дело. Но
отвлекаться я не стал. Я раскалил в пламени свечи золотое кольцо
и прожег им кожу лягушки, натянутую на череп бабуина. В тот же
момент погас свет, в углу что-то вспыхнуло, повалил густой дым,
и, падая на пол, я думал, что это конец.
Но это было только начало. Когда я пришел в себя, то увидел,
что в кресле перед телевизором сидит мой столь желанный
дух-охранитель.
Ошибаются те, кто думает, что потусторонние силы проявляются в
нашем мире в каком-то сверхъестественном виде.
Противоестественный - так будет точнее. Мой дух-охранитель внешне
напоминал человека, но чем дольше я вглядывался в него, чем лучше
его узнавал, тем это сходство становилось для меня все менее
очевидным. Он был невысок и кривоног, с солидным брюшком, и
явился ко мне одетым в невероятные лохмотья. Лицо его гораздо
больше напоминало человеческое, чем те жуткие личины, что мы
привыкли видеть в фильмах ужасов, и лишь землистый цвет кожи и
поросшие сероватой шерстью длинные уши с первого взгляда выдавали
его нечеловеческую сущность. Переодевшись в один из моих костюмов
и прикрыв уши шляпой, он стал настолько похож на человека, что
мог бы без особого риска пройти по улице в вечерние часы. Но это
было лишь внешнее сходство. Духам, как писал Аггронус, чуждо все
человеческое, и я мало-помалу пришел к выводу, что все, что было
общего у меня с моим духом-охранителем, не есть человеческие
черты или человеческие желания, что все это чуждо человеческой
моей сущности.
Но возможность размышлять и делать выводы я получил уже здесь,
во время моего такого, в общем, безмятежного теперешнего
существования. Тогда мне было не до размышлений. Тогда мне нужно
было действовать, хотя, честно говоря, лучше бы я сначала
задумался, стоит ли делать все, что я тогда совершил. Но Гагаман -
так, оказывается, звали моего духа-охранителя - времени на
раздумья мне не оставил.
В сравнении с другими духами, с которыми мне пришлось
познакомиться впоследствии, он оказался довольно неплохим парнем.
Наше знакомство, правда, началось с того, что он обозвал меня
придурком и заявил, что мне еще не раз будет икаться от того
способа, каковым я добыл шерсть единорога. Оказалось, что из-за
этого - по крайней мере, так он мне объяснил ситуацию - он, мой
личный дух-охранитель, испытал превеликие трудности при переходе
к нам из потустороннего мира, и, самое печальное, оказался тут в
незавидном положении, ибо не смог пронести с собой и малой доли
той мощи, каковой обладал бы, сделай я все по правилам. Он,
конечно, сумеет защитить меня от губителей, губители для него -
тьфу, но зато сам он требовал постоянной заботы и защиты от сил
гораздо более могущественных. Короче, хоть я и избавился, вроде
бы, от тех бед, каковыми угрожали мне губители, но взамен получил
беды едва ли не худшие, ибо эти новые могущественные
потусторонние силы были в равной степени опасны как для самого
Гагамана, так и для меня. Он оказался совсем не тем
духом-охранителем - незаметным и могущественным помощником своего
повелителя - о котором писал Аггронус, и я не успел опомниться,
как все его слабости, порожденные моей неспособностью точно
выполнить заклятия по его вызову, обрушились на мою голову.
И покатилось.
Правда, вначале ничто не предвещало особых неприятностей.
Вскоре я почувствовал, что в присутствии Гагамана могу
чувствовать себя абсолютно спокойно, что оно избавило меня даже
от таких мелких неприятностей, как оторвавшаяся пуговица или
развязавшийся в неподходящий момент шнурок. И, хотя вдали от него
мелкие неприятности продолжали меня преследовать, я ощутил некое
подобие уверенности в будущем. Тем более, что мой охранитель,
несколько оправившись от перехода из потустороннего мира, пришел
в прекрасное состояние духа и постоянно уверял меня, что теперь
мне нечего опасаться, что все отныне будет великолепно, а
нынешнее мое состояние зависимости от его постоянного присутствия
надолго не затянется.
Короче, я несколько успокоился и решил, чтобы не искушать
судьбу в этот опасный период, отсидеться дома, использовав время
для более обстоятельного ознакомления с трудом Аггронуса и
сопутствующими материалами. К счастью, как раз подоспели
каникулы, и я без особого труда сумел уйти в отпуск.
Единственное, что меня постоянно раздражало, так это манеры
Гагамана, который был крайне неопрятен, ел за троих, постоянно
рыгал и шмыгал носом. Впрочем, в тот начальный период нашего
знакомства он старался не досаждать мне своим присутствием и
обитал преимущественно на кухне. Он старался быть
предупредительным и делал все, чтобы предотвратить малейшую
опасность, угрожавшую моей персоне. Так, например, уже на второй
день моего отпуска я имел неосторожность возмутиться тем, что он
выбросил мою любимую чугунную пепельницу. Ни слова не говоря, он
открыл крышку мусоропровода, нырнул в отверстие и через минуту
показался с пепельницей в зубах. Тщательно вымыв, он поставил ее
на место, но на другой день я уже сам швырнул эту пепельницу в
мусоропровод после того, как трижды подряд свалившись со стола,
она таки расшибла мне ногу.
В общем же и целом, первые дни, проведенные мной под защитой
Гагамана, были относительно спокойныими. Но тучи, как оказалось,
сгущались. Я впервые почувствовал это через неделю примерно нашей
с ним затворнической жизни. Как-то раз, направляясь из комнаты на
кухню, я споткнулся в темном коридоре о веревку, натянутую у
самого пола, и растянулся во весь рост. Гагаман был тут как тут
и на мои возмущенные ругательства ответил, что он же
предупреждал меня о запрете с сегодняшнего дня прохода по центру
коридора, о необходимости ходить осторожно, вдоль стеночки и
желательно боком. А по центру коридора, значит, ходить очень
опасно. Еще бы не опасно, зло буркнул я, потирая ушибленное
колено, но вспомнил, что он действительно меня предупреждал.
Однако я не удержался и посоветовал ему - для пущей опасности -
наколотить в пол гвоздей да сточить им шляпки. С этими словами я
повернулся и пошел обратно в комнату, но Гагаман вместо того,
чтобы, как обычно, смолчать, вдруг злобно сказал мне вслед, что,
мол, лучше на гвозди напороться, чем топотуна встретить, и вообще
раньше надо было думать, когда шерсть из хвоста уникорнуса
добывал.
Потом я к этому привык, потом меня по любому поводу носом в
этого самого уникорнуса, сиречь единорога, тыкали, если я имел
неосторожность выразить хоть малейшее неудовольствие. Сам, мол,
виноват, с этого, мол, все неприятности и начались. А тогда мне
это как-то резануло слух, я обернулся, чтобы ответить, но
Гагамана сзади уже не было. И тут я вдруг осознал, насколько же
изменилось - в целях моей же, якобы, безопасности - мое окружение
за минувшую неделю. Исчезли или же были безнадежно испорчены мои
любимые вещи, все в комнате, в коридоре, на кухне и в прихожей
было переставлено самым нелепым образом, даже книги на полках
оказались перемешанными безо всякой системы, введены были
какие-то нелепые граничения - например, нельзя было подхоить к
дивану иначе, как держа руки в карманах, а теперь вот и это
запрещение ходить по центру коридора - в ванной постоянно текла
из крана вода и горел свет, и газ на кухне тоже горел постоянно,
потому что ни то, ни другое, ни третье по какой-то причине нельзя
было выключать. Казалось, моему духу-охранителю претит все, что
нормально и естественно для любого человека, что во всем этом он
видит лишь источник опасностей и неприятностей, а безопасным
может быть лишь мир, вывернутый наизнанку. И при всем при том,
несмотря на введение всех этих, так сказать, мер безопасности,
жизнь моя с каждым днем становилась все более трудной. Поняв
вдруг это, я повернулся и пошел на кухню, чтобы всерьез
поговорить с моим так называемым охранителем.
Я открыл дверь - и окаменел от ужаса. Прямо посреди кухни
стояло, упираясь головой в потолок, какое-то чудовище, отдаленно
напоминавшее человека с толстенными ножищами и маленькой головой
на могучей шее. Оно водило этой головой в разные стороны, что-то
высматривая, а у ног его, побелевший от ужаса, крался к двери
Гагаман. Заметив меня, он застыл в неподвижности, потом
напружинился, вскочил и кинулся в темноту коридора, увлекая меня
за собой. Мы ввалились в комнату, закрыли дверь, задвинули ее
диваном - и услышали мерные, тяжелые шаги в коридоре.
Наверное, имей я время подумать, я не стал бы совершать
глупостей, что наделал тогда. Но поставьте себя на мое место -
мне казалось, что не сделай я немедленно что-то радикальное, и
тот, за дверью, вломится в комнату. Потому, когда Гагаман сказал,
что нам осталось для спасения единственное средство - призвать на
помощь щупликов - я ухватился за эту мысль, как утопающий за
соломинку, хотя и ощущал в глубине души некое сомнение.
Щуплики нам, конечно, помогли. Правда, потом я узнал, что
топотун совершенно не умеет выламывать двери. Он потоптался бы в
коридоре и через некоторое время сам-собой исчез бы. Но щуплики
прогнали его мгновенно. И вообще свое назначение они оправдывали,
на некоторое время избавив нас от забот по охране моего
духа-охранителя. И они совсем мне не досаждали - они
присутствовали, но я их не видел. Только вот за услуги, которые
они оказывали, приходилось постоянно платить. Гагаман, взяв дело
в свои руки, сумел как-то организовать оплату путем перевода
неведомо куда денег с моего счета в банке - вот уж не думал
прежде, что потусторонние силы можно оплачивать на манер
комммунальных услуг.
1 2 3 4