Что, два обыкновенных хама сразу? Ах нет, их уже трое.
Как просто было бы взять с собой подруг, тем паче фрейлины так и рвались хоть издали поглядеть на лорда Грэя еще раз. Они вполне могли бы наблюдать за Леей из ближайшей подворотни. Хорошая мысль, как говорится…
Сидеть и делать вид, будто не замечаешь хамских ухмылок и умножения зловещих брави, которые могут стать (а могут и не стать) ее палачами, было выше ее сил.
Кроме кофейни «Чин-Чин», на площадь выходили стеклянные двери еще одной лавочки, где торговали оружием. Когда она встала и пошла в том направлении, ноги у нее подкашивались, и ее положительно мутило от страха.
И от мерзостного чувства безысходности, когда она поняла, что теперь не осмелится и шагу ступить на улицу одна.
Территория королевского дворца в один миг превратилась в ее глазах в место заточения. И было еще неизвестно, может ли она чувствовать себя в полной безопасности там.
Прозвонил колокольчик над дверью, выскочил хозяин, раскланялся при виде дамы. Дама в маске вызывает уважение. Даме в маске есть что терять. Напряжение немного отпустило, когда перед нею возник широкий выбор безделушек, которые с некоторой долей удачи можно было бы использовать для самозащиты.
Быстроглазый лысый хозяин веером выложил перед ней на стойку добрую дюжину изящных дамских стилетов — изысканных игрушек, усыпанных самоцветами и режущих падающий волос. Некоторых он касался особенно осторожно, пояснив, что лезвия отравлены. Эти стоили втрое дороже против простых, потому что продажа и использование их особенно не поощрялись. Лея прикинулась увлеченной. Особенно понравились ей обработанные мгновенным ядом шпильки для волос, похожие на те, что носила Теодора, и веер, одна из пластинок которого была стальной и остро заточенной. Снаряженная подобным образом дама становилась смертоносной, как корзина с кобрами. Если ситуация возле кофейни не изменится к лучшему через пять минут, ей придется купить что-то, и, возможно, использовать по назначению. И тогда прощай новый меховой жакет, на который она так долго копила, отказывая себе даже в сладостях.
Еще можно было бы попросить хозяина разрешить ей воспользоваться задней дверью лавчонки, однако наивно полагать, будто опытные охотники запросто купятся на такую нехитрую уловку.
Время от времени она бросала туда испытующий взгляд, но не замечала ничего утешительного. Брави продолжали свои маневры. Потом отдаленно прозвонил колокол на башне монастыря, того самого, к которому принадлежали давешние монашки. С удивлением она обнаружила, что пробил тот самый час, на который была назначена ее встреча. Она так рано пришла? Или это ее страх так растянул временной мизер? И глянув сквозь стекла дверей, она обнаружила, что ситуация в корне изменилась.
Брави все еще были там, однако наглости у них существенно поубавилось. Один нарочито независимым шагом направился в ближайшую подворотню и замер там среди полутеней, другой сделал вид, что изучает наклеенную на столбе афишу. Еще двое затеяли меж собой как будто важный разговор, и никто из них, как прежде — Лея, старался не смотреть в сторону мужчины, занявшего ее место на парковой скамье.
Она узнала бы лорда Грэя, даже не видя лица. Невозможно было ошибиться в его манере движения… и даже в неподвижности. Она узнала бы его по одной только руке, лежащей на спинке скамьи, по распространяемой им эманации грациозной уважительной силы. И само собою разумелось, что он и прихвостни фон Скерд исключали друг друга. Лея подумала было заставить его подождать немного, а то и вовсе не выйти в отместку за все страхи, которых она тут по его милости натерпелась.
Однако взгляд на никуда не девшихся мерзавцев немедленно образумил ее, и, возможно, какую-то роль здесь сыграли предостережения фон Лиенталь против фрейлинских «штучек». Поблагодарив хозяина и извинившись за напрасное беспокойство, она быстрым шагом вернулась в сквер.
При ее приближении он встал и, приподняв шляпу, слегка поклонился. Сегодня он был одет весьма прилично: с ног до головы в черном бархате, шляпу украшало дорогое перо, кружева на отделке были тронуты особой характерной желтизной, красноречиво говорящей об их ценности. Очевидно, время спорта миновало. И только меч оставался прежним: Лея легко узнала эту рукоять старинной филигранной работы. Меч… и сам человек, чье благородство было так же закалено и испытано, как его оружие.
— Извините, — торопливо сказала Лея, — что заставила вас ждать.
И только тогда вспомнила, что дамы не извиняются.
Однако с ним, похоже, все было навыворот.
— Я пришла первой, — пояснила она, опуская глаза, — и была вынуждена отойти.
— Я вас вполне понимаю, мисс Андольф, — откликнулся лорд Грэй, бросая еще один зоркий взгляд окрест.
На втором этаже дома напротив возникло какое-то движение, замаскированное тюлевой занавеской, будто ктото — не исключено, что сама Эрна фон Скерд, — торопливо отпрянул от окна. Пятый! Лея похолодела. В какую игру втянул ее этот зловещий господин, острыми мгновенными взглядами точно определявший каждого из ее несостоявшихся лиходеей?
Однако дальше ее размышления не пошли, потому что лорд Грэй предложил ей пройти в кофейню.
Ее окна призывно светились, обещая призрачную защиту, были украшены живописными завитушками и тонированы серым, что при взгляде изнутри давало интересный и очень мощный эффект: чудилось, что снаружи, на улице, пасмурно, вот-вот пойдет дождь, и из кофейни не хотелось выходить. Поднявшийся ветер гнал вдоль улицы пыль и бумажный мусор.
Едва войдя, они столкнулись еще с одним. Шестым.
Взгляд лорда Грэя безошибочно выцепил его из десятка утренних завсегдатаев, среди которых не было ни одной дамы. Развязно покачиваясь, тот пошел к выходу, едва не задев их по пути. Однако — не задев. Будто спутник Леи взглядом отклонил его с заданной траектории. Он был один из них — Лея быстро научилась распознавать их по легшему навеки и более чем явному отпечатку порока. Он не носил меча, но наверняка был не безоружен.
Похоже, что брави были более чем слегка огорошены, обнаружив свою жертву под грозной защитой.
Мельком, сквозь замутненные стекла, она увидела, как они собрались на улице в кучку, посовещались, и один из них, отделившись, скорым шагом направился прочь, за угол. Без сомнения — докладывать патронессе о неожиданном альянсе. Ну и что? Фон Скерд внезапно показалась ей не опаснее пиковой дамы.
Ей пришлось еще перенести заинтересованные взгляды тех, у кого вошло в привычку отмечать здесь раннее утро, однако очень быстро она сообразила, что их внимание адресовано не столько ей, сколько ее несравненно более знаменитому спутнику и тому факту, что он появился здесь с дамой.
Приглашая ее сесть, он отодвинул стул столь же естественно и незаметно, что ей и в голову не пришло оглядываться или благодарить. Это входило в программу старомодной галантности: дама не должна заботиться о своем удобстве, ей просто должно быть удобно, рука мужчины протягивается туда и тогда, где и когда дама в ней нуждается, поддержка стабильная и надежная, как сама земля под ногами. Как видно, педагоги, воспитывавшие нынешнее поколение дворян, утратили былое искусство. Теперь за каждую мелкую услугу приходилось платить: улыбкой, значительным взглядом, а то и благодарственным словом. С лордом Грэем было не так.
— Я сама за себя заплачу, — сказала она, выказывая норов, когда хозяин принес кофе для обоих и пирожное для нее. Она могла бы легко съесть пять таких пирожных, но свято помнила, что воспитанная дама за стол садится уже сытой.
Тут она впервые увидела, как он улыбается.
— Разумеется, я этого не допущу.
Она опустила глаза, хотя, сказать по правде, ей вовсе этого не хотелось. Его улыбка согрела ее.
— Ваше приглашение — большая честь для меня… — начала благонравная фрейлина Андольф.
— И вы, без сомнения, хотели бы узнать, чему такой честью обязаны?
Не очень-то это было вежливо, однако с этим человеком все шло наперекосяк, и внезапно она осознала желание и, самое главное, возможность говорить ему то, что хотелось сказать, в том числе, между прочим, и вполне заслуженные им гадости.
— Я рад тому, что вы предпочли мое приглашение десятку других, может быть, более блестящих в ваших глазах. Это говорит о вашем здравом смысле. Хотя не поручусь, — добавил он вполголоса, — что здесь обошлось без Катарины.
Речь и мысль у него были стремительны, как фехтовальная атака, за ними приходилось успевать. Лея сидела, сложив руки на коленях. Пирожное на тарелочке заставляло ее рот наполняться слюной, однако, во-первых, слушать и есть одновременно было бы неучтиво, а вовторых, кондитер посыпал его сверху сахарной пудрой.
Излишне говорить, какой комичный вид примет после него нижняя часть ее лица, не говоря уж о черных блестках маски, и Лея пыталась приучить себя к мысли, что ей вовсе его не хочется.
— Мисс Андольф, — продолжал лорд Грэй, — я виноват перед вами. Я воспользовался вами, чтобы удовлетворить собственную мелкую месть. В результате моего непродуманного шага вы подверглись опасности. Мне нет оправдания. Я хотел бы принести вам извинения.
«Это лучше, чем ничего. Но если ты намерен ими ограничиться, — она вспомнила шестерых головорезов, — можешь засунуть их куда подальше».
— Помимо упомянутой причины, — продолжал лорд Грэй уже гораздо менее напористо и, как показалось ей, неохотно, — у меня была еще одна причина. Вы даже можете счесть ее уважительной.
Он помолчал.
— Я, видите ли, ранен. Не тяжело, но довольно неприятно.
— Весьма неразумно драться на дуэли перед ответственным состязанием, — решилась заметить Лея.
Лорд Грэй поморщился.
— Какая дуэль? Навалились в переулке толпой, человек восемь. Одному удалось до меня дотянуться, хотя он это вряд ли заметил: свалка была что надо. Хотел бы предупредить, мисс Андольф, об этой моей… царапине, помимо меня и моего слуги, знаете теперь только вы. Я рассчитываю на вашу деликатность.
— По-моему, — сказала она, — эта ваша история на что-то очень похожа.
— Вот именно. Покушение на фаворита я мог бы, в принципе, оправдать тем, что кто-то желает сделать крупную ставку на проигрыш. Но когда я услышал о травме вашей подруги, то поневоле связал два наших приключения. И я готов поклясться, что сегодня, здесь, я видел две-три знакомые по тому памятному переулку рожи. Да съешьте вы это несчастное пирожное! Однако не хотелось бы, чтобы вы поняли меня превратно. Я разделался бы с вами за полминуты, даже будучи при смерти. Да и Эрна фон Скерд, если бы она ожидала от вас, мисс Андольф, хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления, фехтовала бы не так. Будьте спокойны, если бы она считала вас равной, она бы вас победила. Эрна не умеет приспосабливаться. Унизив ее, вы нажили смертельного врага.
— Собака лает — ветер носит, — осмелилась вставить Лея, уже покончившая к этому времени с пирожным. Фон Скерд оставалась где-то там, на улице, под пасмурными небесами, в глухих тупиках, а здесь было так тепло…
— Не заставляйте меня разочаровываться в вашем уме. В моих силах компенсировать нанесенный вам ущерб.
— Каким же образом?
— Я предлагаю вам стать моей ученицей. Завтра утром я уезжаю в поместье и предлагаю вам сопровождать меня. За год я сделаю из вас лучшую фехтовальщицу, чем фон Скерд. И обещаю вам, что вы в любой ситуации сможете постоять за себя. Вы сможете жить без опаски.
Лея едва не рассмеялась и перевела дух.
— Это решительно невозможно, — сказала она, улыбаясь, как ребенку. — Во-первых, моя должность фрейлины требует присутствия при особе Ее Величества. Королева вряд ли…
— Королева безусловно одобрит то, что ее чемпионка хотела бы совершенствовать свое искусство. Наверняка она желает повторения вашего успеха на будущий год. В конце концов, фрейлин у нее целый взвод, а мисс Андольф — чемпионка! — одна. Думаю, она не будет против.
Тут Лея сообразила, что все это серьезно.
— Послушайте, — сказала она. — Вас, может быть, обмануло то, что я вышла Хайке на замену. Я не люблю фехтовать. Я не очарована спортом. Я не вижу личного счастья в том, чтобы позволить сделать из себя боевую машину. Мне хочется мечтать о таком будущем для себя, над каким вы, без сомнения, только бы посмеялись.
— Я не буду смеяться, — ответил лорд Грэй. — Чего вы хотите от жизни?
— Я, между прочим, хотела бы выйти замуж, — с вызовом сказала Лея. — Я не хотела бы жить в нищете. Как можно дольше сохранить красоту и здоровье. Увидеть первый бал дочери и присягу сына. А вы предлагаете мне ломать чьи-то кости!
Она сникла, осознав, что ее мечты, такие живые и красочные в воображении, на словах превратились в слащавую картинку фрейлинского счастья. Однако лорд Грэй смотрел на нее без презрительной усмешки.
— Думаю, я не оставил вам выбора, — наконец ответил он. — Вы должны принять мое предложение, если не хотите, чтобы одним прекрасным утром вас нашли на помойке, с мешком на голове и в состоянии, не подлежащем опознанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20