Страшное положение, в котором я нахожусь, абсолютно исключает все пути, которые мог бы предложить для моего спасения непосвященный. Меня может спасти только один человек, и этот человек — вы.
Если мое письмо — этот вопль о спасении — затронуло вашу душу, если вы захотите хотя бы выслушать меня, приходите. Мой посланник проводит вас. Но торопитесь! Сегодня все еще в нашей власти. Завтра, возможно, будет поздно”.
Я перечитал письмо три раза. Все было ясно и в то же время непонятно. Я даже не мог догадаться, кто пишет — мужчина или женщина.
— Куда мне ехать? — спросил я робота.
— Мне поручено доставить вас на место, — ответил тот. — Автокиб ждет внизу.
— Ты надолго? — спросил Гусев. Я посмотрел на робота.
— Вы возвратитесь, как только пожелаете. Может быть, через час или полтора.
— Тогда я пойду, — сказала Тина. — Не провожайте меня. Она попрощалась со мной и Пашкой, чмокнула бабусю и вышла.
— Я сейчас спущусь, — сказал я роботу. — Подождите меня внизу.
— Пожалуй, я тоже пойду, — вздохнул Гусев. — Пока. Утром поговорим.
Бабуся смотрела на меня, наклонив голову. Я поцеловал ее в ту же щеку, что и Тина. Она что-то промурлыкала под нос и усмехнулась ласково.
— Как ты думаешь, бабуся, он ей очень нравится? — спросил я неожиданно для самого себя и смутился.
— Он — ей? — переспросила бабуся. — Знаешь, Лешенька, мне почему-то кажется, что он ей совсем не нравится…
Глава 3. Принцесса Изумрудной Звезды не хочет замуж
Выйдя из лифта, я остановился на тротуаре, ища глазами своего провожатого. Но, кроме мальчишки, который ел вишни из большого пакета, никого не было видно. Парень, видимо, стоял тут давно — он выплевывал косточки прямо на тротуар, и у его ног на голубом резинобетоне их валялось изрядное количество. Рядом суетился жукоглазый уборщик, стараясь собрать мусор, а мальчишка с видимым удовольствием отпихивал его ногой. Бедняга автомат отпрыгивал, потом, обиженно повертев усами, подбирался к нахалу с другой стороны, но опять получал пинок.
Тут возле тротуара остановился автокиб, и мой таинственный посланник пригласил меня сесть.
— Мальчик, не мешай автомату, — сказал я строго. Мальчишка громко рассмеялся и стрельнул в меня косточкой.
— А зачем этот дурак хотел утащить мои вишни? — сказал он. — Я только положил, а он выскочил и цоп их… Пускай теперь помучается.
— Ну-ну, — пробормотал я. — А живот у тебя не заболит?
Наверно, такая же мысль уже приходила шалопаю в голову. Отъезжая, я увидел, как он высыпал весь пакет прямо на неповинного мусорщика и отправился восвояси.
Мы ехали минут двадцать. Иногда я замечал, что направление движения меняется. Очевидно, мы кружили по транспортным туннелям, запутывая след. Наконец автокиб остановился у подъезда обычного дома, каких в любом городишке наберется сотня.
Мы вошли внутрь и поднялись на лифте. Робот распахнул передо мной дверь, и мы очутились в большом холле.
Я огляделся. Стены холла были задекорированы вьющейся зеленью. Левая — прозрачная и явно раздвижная — стена отделяла комнату от глубокой лоджии. В правой стене виднелся камин, возле него стояли кресла, а на полу валялась медвежья шкура, скорее всего, синтетическая. В дальнем углу стоял цветорояль. Все было как обычно, обстановка ничем не выдавала вкусов хозяина или рода его занятий, и, если бы не картина на стене, противоположной входу, я мог бы принять это помещение за не очень уютный вестибюль гостиницы.
Уже первый взгляд на картину заставил меня внутренне вздрогнуть, и я торопливо сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть ее вблизи, потому что на картине была изображена девушка, с которой я расстался всего полчаса назад.
Картина висела в центре стены, и больше ничего на этой стене не было. А изображала она изумительной красоты девушку с царской короной на голове, которая полными слез глазами смотрела куда-то вдаль, бессильно уронив руки на каменное надгробье с изображением такой же короны, а за ее спиной возвышались две зловещие фигуры — два конных рыцаря в старинных черных латах (такие, наверно, существовали на нашей планете больше тысячи лет назад), и копья их, опущенные к земле, почти упирались девушке в спину, а их лица были жестоки, — такими не бывают, не должны быть лица разумных существ. Я уже увидел, что изображенная на картине девушка — не Тина, но сходство было очень велико, и я все смотрел на картину, не понимая, что все это должно означать и почему у рыцарей на картине беспощадные глаза убийц. За спиной девушки простиралась зеленая равнина, залитая светом зеленого солнца, а на дневном небе почему-то горели редкие яркие звезды. Частично по этому, а еще больше по вооружению рыцарей я понял, что картина написана не на Земле, — мне было достаточно беглого взгляда, чтобы заметить многочисленные отличия в конструкции кирас, шлемов, поножей, наплечников от существующих или существовавших когда-то.
Я увидел, что на поясе одного из рыцарей, наиболее свирепого и мрачного, висит мизерикорд — трехгранный кинжал-игла, единственное назначение которого — закалывать сквозь броню поверженного противника, и это сразу убедило меня в том, что рыцари на картине не имеют ничего общего с веселыми, дружелюбными спортсменами ста сорока трех планет, на которых живут люди, увлекающиеся благородным конным боем.
— Здравствуйте, Алексей Северцев, — раздалось у меня за спиной.
Я стремительно повернулся. Передо мной стояла девушка, изображенная на картине, и в первый момент я был готов поклясться, что это Тина.
— Здравствуйте, — пробормотал я.
Картина настроила меня отнюдь не на благодушный лад — я не люблю, когда люди носят с собой оружие не для спорта, а для убийства, — но девушка была так похожа на Тину и так хороша, что мысли мои спутались.
— Я видела ваш бой. Поздравляю. Это было великолепно, — сказала девушка. — Я долго колебалась, к кому обратиться, но этот бой решил все. Вы действительно сильнейший рыцарь на планете, и только вы можете меня спасти.
Она пригласила меня сесть. Я вдруг поймал себя на том, что втайне любуюсь ею и одновременно анализирую тембр голоса, походку, черты лица, движения рук. Сходство с Тиной было очень велико, но я обнаружил и массу различий, которые, впрочем, не только не портили, но, казалось, еще больше украшали незнакомку.
— Я должна извиниться за странный способ приглашения. — Она смущенно улыбнулась. — Но вы поймете, что иначе поступить я не могла. Перед тем как назвать свое имя, я должна попросить вас сохранить этот визит и весь наш разговор в тайне. Я буду с вами совершенно откровенна. Возможно, от вашего молчания зависит моя жизнь. Вы обещаете?
— Обещаю, — выдавил я.
Я ничего не мог понять и только спросил ее, нет ли у нее сестры-близнеца. Но она только покачала головой.
— У меня на всей планете нет ни близких, ни родственников. Я ведь не землянка. Я принцесса Изумрудной Звезды — так наше солнце называется в ваших справочниках. Мне двадцать лет, меня зовут Ганелона, я люблю одного человека, а должна буду выйти за другого, — она показала на правого рыцаря, который носил на поясе “кинжал милосердия”. — Да, за него, кавалера Рюделя. И если это случится, я умру!
В ее прекрасных глазах уже блестели слезы, и я понял, что дело плохо.
— А вы не выходите, — посоветовал я, пытаясь обратить все в шутку. — Выходите за своего любимого. Или он вас не любит?
— Не смейтесь, пожалуйста, — тихо сказала она. — Это очень серьезно. Я вам сейчас все объясню.
Вот что она рассказала.
Их немноголюдная планета, которую у нас по имени звезды называют Изумрудной, очень похожа на Землю. На ней имеется единственный материк и всего одно государство, управляемое королем, власть которого передается по наследству. На Изумрудной женщин почему-то гораздо меньше, чем мужчин, поэтому замужество — святой долг, высшая гражданская обязанность для каждой женщины. Многовековые традиции не делают исключений ни для кого, в том числе и для королевских дочерей. А их у недавно умершего монарха, отца Ганелоны, было три. По законам Изумрудной власть перешла к Ганелоне, но только до замужества: как только принцесса выйдет замуж, полновластным повелителем станет ее супруг. Увы, принцессы не вольны выбирать себе мужа — их, как драгоценный приз, разыгрывают между собой наиболее достойные претенденты, разыгрывают (я был попросту потрясен, когда услышал это) в конном рыцарском бою, и награда достается тому, кто выбьет из седла остальных претендентов.
— А я не хочу за него замуж, — говорила Ганелона, ломая руки. — Я люблю другого, люблю больше жизни, а этот… этот… — Она кивнула на картину и с трудом удержалась от рыданий. — Это зверь, а не человек! Это палач! Убийца! Садист! Я боюсь его…
И я узнал, что кавалер Рюдель — непревзойденный боец на копьях, мечах, топорах, который не проиграл еще ни одного поединка, который убил и искалечил несколько десятков противников в открытом бою и, как поговаривают, не меньшее число их устранил со своего пути другими способами.
— Я не удивлюсь, если узнаю, что смерть моего отца — тоже дело его рук. Это страшный человек! И он давно домогается меня. Я потому и скрылась сюда, на Землю, чтобы спастись от него. Но он нашел меня и тут.
— Ну уж здесь-то он не заставит вас выйти за него, — сказал я. — Оставайтесь на Земле, вызовите своего любимого и живите на здоровье. Сдалось вам это царство — от него, по-моему, одни неприятности.
— У нас же наследственная власть и вдобавок нехватка женщин. Поэтому я обязана выйти замуж. А если я откажусь, меня убьют, власть перейдет к средней сестре, и все начнется сначала.
— Как это убьют? — не поверил я. — Дикость какая-то. Разве можно взять и убить человека? Да и как они это сделают? Мы же можем просто закрыть ВП-станцию, и никто не сумеет попасть на Землю.
— Поздно, — прошептала она. — Они уже здесь…
И она поведала мне историю своего неудачного бегства.
— Я была первой, кто покинул планету. Отец, очевидно, понимал, что мне грозит опасность, и отправил сюда. Но потом он умер… Или его убили. Мне сообщил об этом художник Летур — преданный нашей семье человек. Он и написал вот эту картину, когда я ездила на похороны отца. Потом я вернулась, а вскоре приехал он, привез законченную картину. И вдруг исчез. Я забеспокоилась, стала узнавать, не вернулся ли он. Но диспетчерская ВП-связи ответила, что никто на Изумрудную не возвращался, наоборот, оттуда приехали на Землю десять человек. И я знаю зачем: чтобы меня убить…
Ее голос упал почти до шепота. Я подумал, что девушка чересчур нервничает, и постарался ее успокоить. Но тут наш разговор был прерван появлением робота.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Но дело не терпит отлагательства.
Он вышел на середину комнаты, широко раскинул руки — и сделал пол-оборота на пятках. Я посмотрел на него с недоумением. А он двинулся к стене, где висел мой плащ, и стал внимательно его осматривать, потом снял с него что-то и приблизился к нам.
— Посмотрите, — сказал он, протягивая какой-то шарик. Я взглянул на шарик и вспомнил.
— Да это вишневая косточка! Тот сорванец стрельнул ею в меня…
— Внутри этой косточки, — возразил робот, — находится передатчик, который транслировал весь ваш разговор, пока я не запеленговал и не заглушил его.
— Вот видите! — прошептала девушка. — Это они! Я не успела вам сказать, что получила письмо с требованием вернуться, и сразу сменила квартиру. Но они меня выследили.
Робот сдавил пальцы, и косточка лопнула. Да, это был передатчик — изнутри выскочила крохотная спиральная антенна. Я оторвал ее и с омерзением отбросил.
— Скажите, Ганелона, а у вас не принято отречение от престола или что-нибудь в этом роде? Может быть, тогда Рюдель оставит вас в покое?
— Я уже думала об этом. Но ведь дело не только во мне. Отрекусь я — он станет домогаться моей сестры, и результат будет тот же; он станет королем. А это ужасно! Мне просто страшно подумать, что станет с моим народом, если Рюдель и его шайка захватят власть.
— У этого Рюделя много сторонников?
— Рюдель принадлежит к цвету нашего дворянства — у нас их называют кавалерами. Но кавалеры никогда не были реальной силой. Это богатые бездельники, которых интересуют только развлечения. Пожалуй, его главная опора — Черный совет, о котором я, увы, ничего не знаю. Могу только догадываться, что эта организация создана заправилами промышленного комплекса и выполняет функции тайной полиции. А Рюдель — глава Черного совета.
— Так ваша Изумрудная — индустриальное государство? А я подумал было, что у вас милая феодальная монархия.
— А во главе добрый дедушка король? Боюсь, что ничего похожего вы не увидите. Мне больно так говорить, но, после того как отец направил меня сюда, я начала подозревать, что король на нашей планете — фигура номинальная, а истинная власть принадлежит кому-то другому. И сейчас настало время, когда истинный властитель решил выйти из тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Если мое письмо — этот вопль о спасении — затронуло вашу душу, если вы захотите хотя бы выслушать меня, приходите. Мой посланник проводит вас. Но торопитесь! Сегодня все еще в нашей власти. Завтра, возможно, будет поздно”.
Я перечитал письмо три раза. Все было ясно и в то же время непонятно. Я даже не мог догадаться, кто пишет — мужчина или женщина.
— Куда мне ехать? — спросил я робота.
— Мне поручено доставить вас на место, — ответил тот. — Автокиб ждет внизу.
— Ты надолго? — спросил Гусев. Я посмотрел на робота.
— Вы возвратитесь, как только пожелаете. Может быть, через час или полтора.
— Тогда я пойду, — сказала Тина. — Не провожайте меня. Она попрощалась со мной и Пашкой, чмокнула бабусю и вышла.
— Я сейчас спущусь, — сказал я роботу. — Подождите меня внизу.
— Пожалуй, я тоже пойду, — вздохнул Гусев. — Пока. Утром поговорим.
Бабуся смотрела на меня, наклонив голову. Я поцеловал ее в ту же щеку, что и Тина. Она что-то промурлыкала под нос и усмехнулась ласково.
— Как ты думаешь, бабуся, он ей очень нравится? — спросил я неожиданно для самого себя и смутился.
— Он — ей? — переспросила бабуся. — Знаешь, Лешенька, мне почему-то кажется, что он ей совсем не нравится…
Глава 3. Принцесса Изумрудной Звезды не хочет замуж
Выйдя из лифта, я остановился на тротуаре, ища глазами своего провожатого. Но, кроме мальчишки, который ел вишни из большого пакета, никого не было видно. Парень, видимо, стоял тут давно — он выплевывал косточки прямо на тротуар, и у его ног на голубом резинобетоне их валялось изрядное количество. Рядом суетился жукоглазый уборщик, стараясь собрать мусор, а мальчишка с видимым удовольствием отпихивал его ногой. Бедняга автомат отпрыгивал, потом, обиженно повертев усами, подбирался к нахалу с другой стороны, но опять получал пинок.
Тут возле тротуара остановился автокиб, и мой таинственный посланник пригласил меня сесть.
— Мальчик, не мешай автомату, — сказал я строго. Мальчишка громко рассмеялся и стрельнул в меня косточкой.
— А зачем этот дурак хотел утащить мои вишни? — сказал он. — Я только положил, а он выскочил и цоп их… Пускай теперь помучается.
— Ну-ну, — пробормотал я. — А живот у тебя не заболит?
Наверно, такая же мысль уже приходила шалопаю в голову. Отъезжая, я увидел, как он высыпал весь пакет прямо на неповинного мусорщика и отправился восвояси.
Мы ехали минут двадцать. Иногда я замечал, что направление движения меняется. Очевидно, мы кружили по транспортным туннелям, запутывая след. Наконец автокиб остановился у подъезда обычного дома, каких в любом городишке наберется сотня.
Мы вошли внутрь и поднялись на лифте. Робот распахнул передо мной дверь, и мы очутились в большом холле.
Я огляделся. Стены холла были задекорированы вьющейся зеленью. Левая — прозрачная и явно раздвижная — стена отделяла комнату от глубокой лоджии. В правой стене виднелся камин, возле него стояли кресла, а на полу валялась медвежья шкура, скорее всего, синтетическая. В дальнем углу стоял цветорояль. Все было как обычно, обстановка ничем не выдавала вкусов хозяина или рода его занятий, и, если бы не картина на стене, противоположной входу, я мог бы принять это помещение за не очень уютный вестибюль гостиницы.
Уже первый взгляд на картину заставил меня внутренне вздрогнуть, и я торопливо сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть ее вблизи, потому что на картине была изображена девушка, с которой я расстался всего полчаса назад.
Картина висела в центре стены, и больше ничего на этой стене не было. А изображала она изумительной красоты девушку с царской короной на голове, которая полными слез глазами смотрела куда-то вдаль, бессильно уронив руки на каменное надгробье с изображением такой же короны, а за ее спиной возвышались две зловещие фигуры — два конных рыцаря в старинных черных латах (такие, наверно, существовали на нашей планете больше тысячи лет назад), и копья их, опущенные к земле, почти упирались девушке в спину, а их лица были жестоки, — такими не бывают, не должны быть лица разумных существ. Я уже увидел, что изображенная на картине девушка — не Тина, но сходство было очень велико, и я все смотрел на картину, не понимая, что все это должно означать и почему у рыцарей на картине беспощадные глаза убийц. За спиной девушки простиралась зеленая равнина, залитая светом зеленого солнца, а на дневном небе почему-то горели редкие яркие звезды. Частично по этому, а еще больше по вооружению рыцарей я понял, что картина написана не на Земле, — мне было достаточно беглого взгляда, чтобы заметить многочисленные отличия в конструкции кирас, шлемов, поножей, наплечников от существующих или существовавших когда-то.
Я увидел, что на поясе одного из рыцарей, наиболее свирепого и мрачного, висит мизерикорд — трехгранный кинжал-игла, единственное назначение которого — закалывать сквозь броню поверженного противника, и это сразу убедило меня в том, что рыцари на картине не имеют ничего общего с веселыми, дружелюбными спортсменами ста сорока трех планет, на которых живут люди, увлекающиеся благородным конным боем.
— Здравствуйте, Алексей Северцев, — раздалось у меня за спиной.
Я стремительно повернулся. Передо мной стояла девушка, изображенная на картине, и в первый момент я был готов поклясться, что это Тина.
— Здравствуйте, — пробормотал я.
Картина настроила меня отнюдь не на благодушный лад — я не люблю, когда люди носят с собой оружие не для спорта, а для убийства, — но девушка была так похожа на Тину и так хороша, что мысли мои спутались.
— Я видела ваш бой. Поздравляю. Это было великолепно, — сказала девушка. — Я долго колебалась, к кому обратиться, но этот бой решил все. Вы действительно сильнейший рыцарь на планете, и только вы можете меня спасти.
Она пригласила меня сесть. Я вдруг поймал себя на том, что втайне любуюсь ею и одновременно анализирую тембр голоса, походку, черты лица, движения рук. Сходство с Тиной было очень велико, но я обнаружил и массу различий, которые, впрочем, не только не портили, но, казалось, еще больше украшали незнакомку.
— Я должна извиниться за странный способ приглашения. — Она смущенно улыбнулась. — Но вы поймете, что иначе поступить я не могла. Перед тем как назвать свое имя, я должна попросить вас сохранить этот визит и весь наш разговор в тайне. Я буду с вами совершенно откровенна. Возможно, от вашего молчания зависит моя жизнь. Вы обещаете?
— Обещаю, — выдавил я.
Я ничего не мог понять и только спросил ее, нет ли у нее сестры-близнеца. Но она только покачала головой.
— У меня на всей планете нет ни близких, ни родственников. Я ведь не землянка. Я принцесса Изумрудной Звезды — так наше солнце называется в ваших справочниках. Мне двадцать лет, меня зовут Ганелона, я люблю одного человека, а должна буду выйти за другого, — она показала на правого рыцаря, который носил на поясе “кинжал милосердия”. — Да, за него, кавалера Рюделя. И если это случится, я умру!
В ее прекрасных глазах уже блестели слезы, и я понял, что дело плохо.
— А вы не выходите, — посоветовал я, пытаясь обратить все в шутку. — Выходите за своего любимого. Или он вас не любит?
— Не смейтесь, пожалуйста, — тихо сказала она. — Это очень серьезно. Я вам сейчас все объясню.
Вот что она рассказала.
Их немноголюдная планета, которую у нас по имени звезды называют Изумрудной, очень похожа на Землю. На ней имеется единственный материк и всего одно государство, управляемое королем, власть которого передается по наследству. На Изумрудной женщин почему-то гораздо меньше, чем мужчин, поэтому замужество — святой долг, высшая гражданская обязанность для каждой женщины. Многовековые традиции не делают исключений ни для кого, в том числе и для королевских дочерей. А их у недавно умершего монарха, отца Ганелоны, было три. По законам Изумрудной власть перешла к Ганелоне, но только до замужества: как только принцесса выйдет замуж, полновластным повелителем станет ее супруг. Увы, принцессы не вольны выбирать себе мужа — их, как драгоценный приз, разыгрывают между собой наиболее достойные претенденты, разыгрывают (я был попросту потрясен, когда услышал это) в конном рыцарском бою, и награда достается тому, кто выбьет из седла остальных претендентов.
— А я не хочу за него замуж, — говорила Ганелона, ломая руки. — Я люблю другого, люблю больше жизни, а этот… этот… — Она кивнула на картину и с трудом удержалась от рыданий. — Это зверь, а не человек! Это палач! Убийца! Садист! Я боюсь его…
И я узнал, что кавалер Рюдель — непревзойденный боец на копьях, мечах, топорах, который не проиграл еще ни одного поединка, который убил и искалечил несколько десятков противников в открытом бою и, как поговаривают, не меньшее число их устранил со своего пути другими способами.
— Я не удивлюсь, если узнаю, что смерть моего отца — тоже дело его рук. Это страшный человек! И он давно домогается меня. Я потому и скрылась сюда, на Землю, чтобы спастись от него. Но он нашел меня и тут.
— Ну уж здесь-то он не заставит вас выйти за него, — сказал я. — Оставайтесь на Земле, вызовите своего любимого и живите на здоровье. Сдалось вам это царство — от него, по-моему, одни неприятности.
— У нас же наследственная власть и вдобавок нехватка женщин. Поэтому я обязана выйти замуж. А если я откажусь, меня убьют, власть перейдет к средней сестре, и все начнется сначала.
— Как это убьют? — не поверил я. — Дикость какая-то. Разве можно взять и убить человека? Да и как они это сделают? Мы же можем просто закрыть ВП-станцию, и никто не сумеет попасть на Землю.
— Поздно, — прошептала она. — Они уже здесь…
И она поведала мне историю своего неудачного бегства.
— Я была первой, кто покинул планету. Отец, очевидно, понимал, что мне грозит опасность, и отправил сюда. Но потом он умер… Или его убили. Мне сообщил об этом художник Летур — преданный нашей семье человек. Он и написал вот эту картину, когда я ездила на похороны отца. Потом я вернулась, а вскоре приехал он, привез законченную картину. И вдруг исчез. Я забеспокоилась, стала узнавать, не вернулся ли он. Но диспетчерская ВП-связи ответила, что никто на Изумрудную не возвращался, наоборот, оттуда приехали на Землю десять человек. И я знаю зачем: чтобы меня убить…
Ее голос упал почти до шепота. Я подумал, что девушка чересчур нервничает, и постарался ее успокоить. Но тут наш разговор был прерван появлением робота.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Но дело не терпит отлагательства.
Он вышел на середину комнаты, широко раскинул руки — и сделал пол-оборота на пятках. Я посмотрел на него с недоумением. А он двинулся к стене, где висел мой плащ, и стал внимательно его осматривать, потом снял с него что-то и приблизился к нам.
— Посмотрите, — сказал он, протягивая какой-то шарик. Я взглянул на шарик и вспомнил.
— Да это вишневая косточка! Тот сорванец стрельнул ею в меня…
— Внутри этой косточки, — возразил робот, — находится передатчик, который транслировал весь ваш разговор, пока я не запеленговал и не заглушил его.
— Вот видите! — прошептала девушка. — Это они! Я не успела вам сказать, что получила письмо с требованием вернуться, и сразу сменила квартиру. Но они меня выследили.
Робот сдавил пальцы, и косточка лопнула. Да, это был передатчик — изнутри выскочила крохотная спиральная антенна. Я оторвал ее и с омерзением отбросил.
— Скажите, Ганелона, а у вас не принято отречение от престола или что-нибудь в этом роде? Может быть, тогда Рюдель оставит вас в покое?
— Я уже думала об этом. Но ведь дело не только во мне. Отрекусь я — он станет домогаться моей сестры, и результат будет тот же; он станет королем. А это ужасно! Мне просто страшно подумать, что станет с моим народом, если Рюдель и его шайка захватят власть.
— У этого Рюделя много сторонников?
— Рюдель принадлежит к цвету нашего дворянства — у нас их называют кавалерами. Но кавалеры никогда не были реальной силой. Это богатые бездельники, которых интересуют только развлечения. Пожалуй, его главная опора — Черный совет, о котором я, увы, ничего не знаю. Могу только догадываться, что эта организация создана заправилами промышленного комплекса и выполняет функции тайной полиции. А Рюдель — глава Черного совета.
— Так ваша Изумрудная — индустриальное государство? А я подумал было, что у вас милая феодальная монархия.
— А во главе добрый дедушка король? Боюсь, что ничего похожего вы не увидите. Мне больно так говорить, но, после того как отец направил меня сюда, я начала подозревать, что король на нашей планете — фигура номинальная, а истинная власть принадлежит кому-то другому. И сейчас настало время, когда истинный властитель решил выйти из тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21