она была практически отрезана и находилась почти под прямым углом к завалившемуся набок телу.
Илли попятилась и остановилась, уперевшись спиной в Михаила. Без сомнений, без мыслей он взял ее за плечи, развернул к себе, и она прислонилась к нему, уткнулась лицом в плечо, словно вот-вот готова была упасть.
— Убрать! — распорядился позади начальник отряда, и двое солдат оттащили тело в приемную. Чтобы, стало быть, не загораживало дорогу.
И тогда, обнимая бессильно поникшие плечи Илли, Михаил решил: «Увожу прямо сейчас. И все равно куда. Хуже все равно не будет…» Что-то легко прикоснулось к его затылку, и сзади донесся голос:
— Не советую. Будет больно.
Михаил мотнул головой: «Хочешь запугать, сволочь?!» — подхватил мысленно своих и нырнул, очертя голову, в базовую реальность.
Его поглотила привычная мерцающая пелена, под ногами обозначилась дорога. Потом произошло необычное: что-то сформировалось вокруг него, похожее на ажурный кокон — жестокое совершенство, полное стали и блеска. Проводник стоял на дороге между мирами, заключенный, словно в пасть хищника, в тесную клетку, утыканную изнутри сверкающими кинжальными лезвиями. Потрясенный, не желая верить в очевидность плена, более для него непреодолимого, чем любая тюрьма в декорациях, он попытался шагнуть вперед. Лезвия легко вошли в тело, словно оно было из мармелада, лишенного костей, но пронизанного нервной тканью, отзывающейся болью на малейшее прикосновение.
Безумная, непереносимая боль. Шаг назад боль. Провал. Темнота.
11. ПОЛСЕРДЦА ЗА КОРАБЛЬ
— Где эта бестолочь?! Клаус, я хочу знать, почему ты приставил ко мне эту негодяйку и сколько вы с ней будете надо мной издеваться?
— Но, дорогая, ты же сама послала ее за зеркальным лаком…
— Можно подумать, что она отправилась за ним в другую часть галактики!
— Не надо так нервничать, Герда! Время ведь пока есть…
Звезда российского галлоэкрана Герда Брюксвальд повела взглядом направо, где рядом с трюмо мялся ее теперешний продюсер — Клаус Юдкофф, мечтающий, как и все они, стать по совместительству сердечным другом, но пока еще не достойный… Да уж!
— Ах вот как? У тебя, оказывается, есть время? И поэтому, ты считаешь, я должна ее ждать? — Герда запустила пальцы в «летний шедевр» на своей голове, извлекла оттуда миниатюрный «чудо-парикмахер» и швырнула его на туалетный столик. Шедевр моментально обрушился. Тряхнув перед зеркалом рассыпавшейся белокурой шевелюрой, Герда сдернула с розовых ушек жемчужные клипсы и шваркнула их на столик. Туда же полетели золотые браслеты, сорванные звездой с божественных запястий.
— Ну вот! А теперь поехали на студию! Может быть, после того, как я появлюсь на площадке в таком виде, ты удосужишься подыскать мне новую прислугу!
— Но, дорогая, тогда придется искать сразу хорошего гримера, костюмера и горничную! Кроме того, у нее прекрасный вкус!
— У нее? Прекрасный?! Вкус?!! — Поднявшись из кресла, звезда вскинула руки к алебастровой шее, и на туалетный столик полетело ожерелье из перевитых золотых нитей со вставками из мелких жемчужин.
— Ее рекомендовал сам Дюбуа, а ты ведь знаешь…
— Так пусть!.. Пусть эта бестолочь отправляется к Дюбуа и может обмазать его с головы до ног зеркальным лаком!
— Боже мой, Герда! Ты еще не готова? Встрепанная и раскрасневшаяся, но прелестная даже в гневе звезда сдавленно застонала: в зеркале отражалась жена лучшего на Земле и во всей Верхней Империи сценариста Шедри Кляйна — Роза Кляйн, спешащая к ней через гостиную в сопровождении пропавшей прислуги.
— Милая моя, на кого ты похожа?! Сегодня на Немках должен быть Иван Волкофф! Так ты еще не в курсе? Я так и знала! Он ищет героиню на главную роль для своей очередной сумасшедшей космической эпопеи! — Роза обернулась к сопровождавшей ее девушке: — Стел, немедленно займись ей! — И опять к Герде: — Я надеюсь, ты на меня не в обиде? Я встретила ее на улице и позаимствовала у тебя буквально на пять минут, чтобы сделать прическу. Она просто чудеса творит! Ты знаешь, что это она гримировала Джизель Безье на пробы к знаменитому волкоффскому «Коллапсу»? Ничего об этом не слышала? Неудивительно! Эта выскочка Джизель так возгордилась после званого обеда у Великой императрицы! На съемках у Салли Уэлкама она со мной даже не поздоровалась! А теперь, когда императрица в опале и Верхняя Империя не присоединилась пока к Федерации, она из кожи вон лезет, чтобы пробраться в постель к лорду-протектору! Ты представляешь, куда метит эта драная подзаборная парижская кошка?! Шедри сказал, что она сумела достать приглашение на большой прием в резиденции!!!
Пока Роза говорила — а остановить ее могла только пуля в сердце, — Юдкофф успел ретироваться в прихожую. Стел порхала возле Герды, заново укладывала ей волосы и красила ногти, на глазах превращая сердитую полудикарку в шикарную ухоженную куколку. В довершение Стел несколькими прикосновениями сменила Герде платье, создав вместо узкой «змеиной кожи» золотую струящуюся тунику, открывающую ослепительные плечи, перехваченную ближе к груди свернувшейся ящеркой с глазами-жемчужинками. Роза, умолкнув на мгнове ние, тихо ахнула и тут же вновь зафонтанировала:
— Ах, Герда, ты прелесть! Волкофф будет полным идиотом, если не возьмет тебя на роль! А что я говорила! Ты наконец-то нашла себе продюсера, твой Юдкофф — чистое золото! Ты даже не представляешь, каких трудов ему стоило переманить для тебя Стел у Сони Моусли! Думаешь, почему Соня не пригласила тебя на свою вечеринку в эту пятницу? Хоть она и не умнее мраморных статуй, которые понаставила у себя во всех углах, но понимает, что теперь ты ее просто затмишь!
Юдкофф ждал их у верхней двери и помог дамам шагнуть в ожидавшую их роскошную джонку, снабженную для пущего сходства маленьким декоративным парусом. Его протеже прыгнула в лодку сама — Клаус после сегодняшней бури заподозрил, что все дело в ревности, и решил больше не давать ни малейшего повода.
От дома Герды до студии «Галактика-фильм» было рукой подать — всего пара кварталов, и всю дорогу Роза снабжала звезду последней информацией, в каковой у Герды Брюксвальд обнаруживались катастрофические пробелы. А если бы она не была вечно занята лишь своей блистательной персоной, то знала бы, что Волкофф уже предлагал эту роль… Кому бы она думала?.. «Ни за что не поверишь!» И Роза показала глазами. Истинным наслаждением для нее было поглядеть, как воротит нос эта мнимая аристократка, сама-то начинавшая, как всем известно, девочкой на побегушках в какой-то из третьесортных студий. «А почему Волкофф в конце концов не отдал эту престижную роль малышке Стел? Да потому, что она отказалась с ним переспать! Обыкновенная студийная козочка для Услуг, которая, как повелось, дает всем, от статистов До помрежей, отказала в этом самому Волкоффу!» — Представь себе, милочка! И я тебе советую, как только он возьмет тебя на роль, сразу избавляйся от этой красотки! — шептала Роза, наклонясь к уху Герды. — Только будь с ней поаккуратней, а то как бы она не передумала: бросится с досады к нему в постель, и главная роль у нее в кармане! Чего уж проще! А ты как думаешь! А то ты не знаешь, как пробиваются в звезды! Поблагодари ее за услуги скажи, что больше в них не нуждаешься, и перешли ее ко мне. Это будет для нее в некотором роде подарком.
Герда молчала отчужденно, глядя на проплывающие мимо городские красоты. «Ах-ах, какие мы высокомерные! Можно подумать!» Однако от Розы не укрылось, что звезда скребет зеркальными ногтями по подлокотнику, рискуя испортить дорогую обивку. Жаль, что дорога была недолгой, не то Роза выдала бы еще кое-что такое, отчего Герда выдрала бы с мясом у кресла оба подлокотника и изгрызла бы всю его шикарную спинку в придачу! Вместе с известием о приезде Волкоффа Роза узнала сегодня из верного источника, что прибыл он в Москву не откуда-нибудь, а из Серединной Империи вовсе не для того, чтобы любоваться на Герду Брюксвальд, а в надежде уломать сниматься в своем новом фильме и спать с ним, великим, в одной кровати, строптивую гримершу. Однако джонка уже заплывала на территорию студии, и Роза Кляйн промолчала, решив не выкладывать все карты раньше времени, а подождать, что случится сегодня на съемочной площадке. Она ожидала увлекательного спектакля, куда более захватывающего, чем весь этот героико-фантастический бред, который штампует ежедневно и еженощно, забывая о сне, о еде и даже о красавице-жене (в первую очередь — о жене!!!) ее малахольный муженек.
Джонка преодолевала территорию огромного комплекса, минуя множество зданий древней и современнейшей архитектуры, пролетая над павильонами, парками и экзотическими островами съемочных площадок. Киностудия представляла собой как бы независимое государство со своей суверенной территорией, существующее в большом городе, в то же время живущее по собственным весьма своеобразным законам. Мало кто догадывался, что большинство космических эпизодов и сцен на загадочных планетах снимается именно здесь, на студии. Если артистам и доводилось залетать в неведомые миры, то не во время съемок.
Джонка приземлилась перед распахнутыми дверями голубого купола, именовавшегося семнадцатым павильоном. Большую его часть занимал бассейн, служивший для съемок со штормами, бурями, водоворотами, с разного рода подводными чудовищами и прочей слякотью.
Павильон мирно дремал, но появление звезды его разбудило: включились прожектора, задвигались камеры, а в бассейне зародилась крупная волна. Подкатившись туда, где неподалеку от воды остановилась Герда со своим небольшим эскортом, волна перемахнула через край и плеснула им в ноги, замочив до пояса. Женщины дружно взвизгнули.
— Пьетро, твои штучки?.. — отходя от бассейна, буркнул Юдкофф.
— Какого черта, Сандрелли! Ты испортил мне. платье! — закричала Герда. Павильон казался пустым: кроме звезды и ее спутников, на освещенном юпитерами пространстве никого не было. Роза молчала, делая попытки отжать подол: она, конечно рассчитывала на представление, но не предполагала такого бурного его начала, к тому же вовсе не планировала принимать в нем участие.
— Зачем тебе платье, Герда? — раздалось в ответ из невидимых динамиков. — У нас сегодня сцена с осьминогом, если я не ошибаюсь? Давай раздевайся и ныряй! Осьминога я тебе сейчас обеспечу!
— Да ты… Ты… — «Подмоченную» звезду переклинило от ярости, так что она не смогла продолжить фразы. Герда развернулась и быстрыми шагами устремилась к выходу.
— Герда, погоди! — воззвал Юдкофф, кидаясь за ней следом, и стал уговаривать уже на ходу: — Ну перестань, не кипятись, ты же его знаешь… — Дверь павильона упала с насмешливым лязгом прямо перед носом у звезды. Она вынуждена была остановиться, обернулась и крикнула невидимому режиссеру:
— С меня достаточно, Сандрелли! Полезай сам к своему осьминогу в задницу! И можешь отправить туда прямо сейчас весь отснятый материал!
Павильон молчал. Похоже было, что его незримый хозяин обдумывает последнее предложение своей главной героини.
В это время к ней шагнул из темноты невысокий мужчина лет тридцати с серьезным внимательным лицом и длинным белым шрамом над левой бровью. Кто его не знал, то по этой отметине, про которую в мире кино ходили самые невероятные слухи, сразу понял бы, что перед ним Иван Волкофф.
— Прошу вас, не сердитесь на Пьетро, — произнес он с уверенностью человека, не нуждающегося в представлении. — Просто я хотел на вас посмотреть.
Звезда растерялась, не сразу сообразив, как ей себя вести: смена в мгновение ока гнева на милость могла уронить ее в глазах Волкоффа. Тут он протянул ей руку! И Герда, слегка пожав плечами, протянула в ответ свою — так, мол, и быть, прощаю, раз уж вы за него так просите. Он проводил ее обратно к бассейну, где волны гуляли уже вовсю, и крикнул куда-то во тьму так и не рискнувшему появиться Пьетро:
— Можешь начинать!
— Стел, хватит плескаться, вылезай! Мы начинаем! — донеслось из динамиков. Среди волн показалась темноволосая голова и поплыла к берегу. Пока Волкофф наводил дипломатию, а Роза с Клаусом были заняты в сторонке попытками просушить одежду, не снимая ее, Стел, раз ее все равно уже намочили, пошла дальше купаться.
Герда начала раздеваться, а Волкофф неторопливо направился вокруг бассейна — как раз в ту сторону, куда должна была подплыть Стел. Звезда неторопливо, со знанием дела обнажала свое блистательное тело, а знаменитый режиссер тем временем высматривал что-то в бушующих волнах. Как раз к тому моменту, как Стел пристала к бортику, несравненное тело звезды погрузилось в стихию. Вскоре оно частично всплыло и потребовало раздраженно:
— Пьетро, умерь эти волны! Ты что, решил меня сегодня утопить?
— Малышка, ты же тонешь! — раздалось ей в ответ. — Твой корабль упал в море и утонул! Борись с волнами! Борись! — На восьми камерах, установленных вдоль бассейна, зажглись красные огоньки, пять камер заработали под водой, и сверху начали опускаться еще четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Илли попятилась и остановилась, уперевшись спиной в Михаила. Без сомнений, без мыслей он взял ее за плечи, развернул к себе, и она прислонилась к нему, уткнулась лицом в плечо, словно вот-вот готова была упасть.
— Убрать! — распорядился позади начальник отряда, и двое солдат оттащили тело в приемную. Чтобы, стало быть, не загораживало дорогу.
И тогда, обнимая бессильно поникшие плечи Илли, Михаил решил: «Увожу прямо сейчас. И все равно куда. Хуже все равно не будет…» Что-то легко прикоснулось к его затылку, и сзади донесся голос:
— Не советую. Будет больно.
Михаил мотнул головой: «Хочешь запугать, сволочь?!» — подхватил мысленно своих и нырнул, очертя голову, в базовую реальность.
Его поглотила привычная мерцающая пелена, под ногами обозначилась дорога. Потом произошло необычное: что-то сформировалось вокруг него, похожее на ажурный кокон — жестокое совершенство, полное стали и блеска. Проводник стоял на дороге между мирами, заключенный, словно в пасть хищника, в тесную клетку, утыканную изнутри сверкающими кинжальными лезвиями. Потрясенный, не желая верить в очевидность плена, более для него непреодолимого, чем любая тюрьма в декорациях, он попытался шагнуть вперед. Лезвия легко вошли в тело, словно оно было из мармелада, лишенного костей, но пронизанного нервной тканью, отзывающейся болью на малейшее прикосновение.
Безумная, непереносимая боль. Шаг назад боль. Провал. Темнота.
11. ПОЛСЕРДЦА ЗА КОРАБЛЬ
— Где эта бестолочь?! Клаус, я хочу знать, почему ты приставил ко мне эту негодяйку и сколько вы с ней будете надо мной издеваться?
— Но, дорогая, ты же сама послала ее за зеркальным лаком…
— Можно подумать, что она отправилась за ним в другую часть галактики!
— Не надо так нервничать, Герда! Время ведь пока есть…
Звезда российского галлоэкрана Герда Брюксвальд повела взглядом направо, где рядом с трюмо мялся ее теперешний продюсер — Клаус Юдкофф, мечтающий, как и все они, стать по совместительству сердечным другом, но пока еще не достойный… Да уж!
— Ах вот как? У тебя, оказывается, есть время? И поэтому, ты считаешь, я должна ее ждать? — Герда запустила пальцы в «летний шедевр» на своей голове, извлекла оттуда миниатюрный «чудо-парикмахер» и швырнула его на туалетный столик. Шедевр моментально обрушился. Тряхнув перед зеркалом рассыпавшейся белокурой шевелюрой, Герда сдернула с розовых ушек жемчужные клипсы и шваркнула их на столик. Туда же полетели золотые браслеты, сорванные звездой с божественных запястий.
— Ну вот! А теперь поехали на студию! Может быть, после того, как я появлюсь на площадке в таком виде, ты удосужишься подыскать мне новую прислугу!
— Но, дорогая, тогда придется искать сразу хорошего гримера, костюмера и горничную! Кроме того, у нее прекрасный вкус!
— У нее? Прекрасный?! Вкус?!! — Поднявшись из кресла, звезда вскинула руки к алебастровой шее, и на туалетный столик полетело ожерелье из перевитых золотых нитей со вставками из мелких жемчужин.
— Ее рекомендовал сам Дюбуа, а ты ведь знаешь…
— Так пусть!.. Пусть эта бестолочь отправляется к Дюбуа и может обмазать его с головы до ног зеркальным лаком!
— Боже мой, Герда! Ты еще не готова? Встрепанная и раскрасневшаяся, но прелестная даже в гневе звезда сдавленно застонала: в зеркале отражалась жена лучшего на Земле и во всей Верхней Империи сценариста Шедри Кляйна — Роза Кляйн, спешащая к ней через гостиную в сопровождении пропавшей прислуги.
— Милая моя, на кого ты похожа?! Сегодня на Немках должен быть Иван Волкофф! Так ты еще не в курсе? Я так и знала! Он ищет героиню на главную роль для своей очередной сумасшедшей космической эпопеи! — Роза обернулась к сопровождавшей ее девушке: — Стел, немедленно займись ей! — И опять к Герде: — Я надеюсь, ты на меня не в обиде? Я встретила ее на улице и позаимствовала у тебя буквально на пять минут, чтобы сделать прическу. Она просто чудеса творит! Ты знаешь, что это она гримировала Джизель Безье на пробы к знаменитому волкоффскому «Коллапсу»? Ничего об этом не слышала? Неудивительно! Эта выскочка Джизель так возгордилась после званого обеда у Великой императрицы! На съемках у Салли Уэлкама она со мной даже не поздоровалась! А теперь, когда императрица в опале и Верхняя Империя не присоединилась пока к Федерации, она из кожи вон лезет, чтобы пробраться в постель к лорду-протектору! Ты представляешь, куда метит эта драная подзаборная парижская кошка?! Шедри сказал, что она сумела достать приглашение на большой прием в резиденции!!!
Пока Роза говорила — а остановить ее могла только пуля в сердце, — Юдкофф успел ретироваться в прихожую. Стел порхала возле Герды, заново укладывала ей волосы и красила ногти, на глазах превращая сердитую полудикарку в шикарную ухоженную куколку. В довершение Стел несколькими прикосновениями сменила Герде платье, создав вместо узкой «змеиной кожи» золотую струящуюся тунику, открывающую ослепительные плечи, перехваченную ближе к груди свернувшейся ящеркой с глазами-жемчужинками. Роза, умолкнув на мгнове ние, тихо ахнула и тут же вновь зафонтанировала:
— Ах, Герда, ты прелесть! Волкофф будет полным идиотом, если не возьмет тебя на роль! А что я говорила! Ты наконец-то нашла себе продюсера, твой Юдкофф — чистое золото! Ты даже не представляешь, каких трудов ему стоило переманить для тебя Стел у Сони Моусли! Думаешь, почему Соня не пригласила тебя на свою вечеринку в эту пятницу? Хоть она и не умнее мраморных статуй, которые понаставила у себя во всех углах, но понимает, что теперь ты ее просто затмишь!
Юдкофф ждал их у верхней двери и помог дамам шагнуть в ожидавшую их роскошную джонку, снабженную для пущего сходства маленьким декоративным парусом. Его протеже прыгнула в лодку сама — Клаус после сегодняшней бури заподозрил, что все дело в ревности, и решил больше не давать ни малейшего повода.
От дома Герды до студии «Галактика-фильм» было рукой подать — всего пара кварталов, и всю дорогу Роза снабжала звезду последней информацией, в каковой у Герды Брюксвальд обнаруживались катастрофические пробелы. А если бы она не была вечно занята лишь своей блистательной персоной, то знала бы, что Волкофф уже предлагал эту роль… Кому бы она думала?.. «Ни за что не поверишь!» И Роза показала глазами. Истинным наслаждением для нее было поглядеть, как воротит нос эта мнимая аристократка, сама-то начинавшая, как всем известно, девочкой на побегушках в какой-то из третьесортных студий. «А почему Волкофф в конце концов не отдал эту престижную роль малышке Стел? Да потому, что она отказалась с ним переспать! Обыкновенная студийная козочка для Услуг, которая, как повелось, дает всем, от статистов До помрежей, отказала в этом самому Волкоффу!» — Представь себе, милочка! И я тебе советую, как только он возьмет тебя на роль, сразу избавляйся от этой красотки! — шептала Роза, наклонясь к уху Герды. — Только будь с ней поаккуратней, а то как бы она не передумала: бросится с досады к нему в постель, и главная роль у нее в кармане! Чего уж проще! А ты как думаешь! А то ты не знаешь, как пробиваются в звезды! Поблагодари ее за услуги скажи, что больше в них не нуждаешься, и перешли ее ко мне. Это будет для нее в некотором роде подарком.
Герда молчала отчужденно, глядя на проплывающие мимо городские красоты. «Ах-ах, какие мы высокомерные! Можно подумать!» Однако от Розы не укрылось, что звезда скребет зеркальными ногтями по подлокотнику, рискуя испортить дорогую обивку. Жаль, что дорога была недолгой, не то Роза выдала бы еще кое-что такое, отчего Герда выдрала бы с мясом у кресла оба подлокотника и изгрызла бы всю его шикарную спинку в придачу! Вместе с известием о приезде Волкоффа Роза узнала сегодня из верного источника, что прибыл он в Москву не откуда-нибудь, а из Серединной Империи вовсе не для того, чтобы любоваться на Герду Брюксвальд, а в надежде уломать сниматься в своем новом фильме и спать с ним, великим, в одной кровати, строптивую гримершу. Однако джонка уже заплывала на территорию студии, и Роза Кляйн промолчала, решив не выкладывать все карты раньше времени, а подождать, что случится сегодня на съемочной площадке. Она ожидала увлекательного спектакля, куда более захватывающего, чем весь этот героико-фантастический бред, который штампует ежедневно и еженощно, забывая о сне, о еде и даже о красавице-жене (в первую очередь — о жене!!!) ее малахольный муженек.
Джонка преодолевала территорию огромного комплекса, минуя множество зданий древней и современнейшей архитектуры, пролетая над павильонами, парками и экзотическими островами съемочных площадок. Киностудия представляла собой как бы независимое государство со своей суверенной территорией, существующее в большом городе, в то же время живущее по собственным весьма своеобразным законам. Мало кто догадывался, что большинство космических эпизодов и сцен на загадочных планетах снимается именно здесь, на студии. Если артистам и доводилось залетать в неведомые миры, то не во время съемок.
Джонка приземлилась перед распахнутыми дверями голубого купола, именовавшегося семнадцатым павильоном. Большую его часть занимал бассейн, служивший для съемок со штормами, бурями, водоворотами, с разного рода подводными чудовищами и прочей слякотью.
Павильон мирно дремал, но появление звезды его разбудило: включились прожектора, задвигались камеры, а в бассейне зародилась крупная волна. Подкатившись туда, где неподалеку от воды остановилась Герда со своим небольшим эскортом, волна перемахнула через край и плеснула им в ноги, замочив до пояса. Женщины дружно взвизгнули.
— Пьетро, твои штучки?.. — отходя от бассейна, буркнул Юдкофф.
— Какого черта, Сандрелли! Ты испортил мне. платье! — закричала Герда. Павильон казался пустым: кроме звезды и ее спутников, на освещенном юпитерами пространстве никого не было. Роза молчала, делая попытки отжать подол: она, конечно рассчитывала на представление, но не предполагала такого бурного его начала, к тому же вовсе не планировала принимать в нем участие.
— Зачем тебе платье, Герда? — раздалось в ответ из невидимых динамиков. — У нас сегодня сцена с осьминогом, если я не ошибаюсь? Давай раздевайся и ныряй! Осьминога я тебе сейчас обеспечу!
— Да ты… Ты… — «Подмоченную» звезду переклинило от ярости, так что она не смогла продолжить фразы. Герда развернулась и быстрыми шагами устремилась к выходу.
— Герда, погоди! — воззвал Юдкофф, кидаясь за ней следом, и стал уговаривать уже на ходу: — Ну перестань, не кипятись, ты же его знаешь… — Дверь павильона упала с насмешливым лязгом прямо перед носом у звезды. Она вынуждена была остановиться, обернулась и крикнула невидимому режиссеру:
— С меня достаточно, Сандрелли! Полезай сам к своему осьминогу в задницу! И можешь отправить туда прямо сейчас весь отснятый материал!
Павильон молчал. Похоже было, что его незримый хозяин обдумывает последнее предложение своей главной героини.
В это время к ней шагнул из темноты невысокий мужчина лет тридцати с серьезным внимательным лицом и длинным белым шрамом над левой бровью. Кто его не знал, то по этой отметине, про которую в мире кино ходили самые невероятные слухи, сразу понял бы, что перед ним Иван Волкофф.
— Прошу вас, не сердитесь на Пьетро, — произнес он с уверенностью человека, не нуждающегося в представлении. — Просто я хотел на вас посмотреть.
Звезда растерялась, не сразу сообразив, как ей себя вести: смена в мгновение ока гнева на милость могла уронить ее в глазах Волкоффа. Тут он протянул ей руку! И Герда, слегка пожав плечами, протянула в ответ свою — так, мол, и быть, прощаю, раз уж вы за него так просите. Он проводил ее обратно к бассейну, где волны гуляли уже вовсю, и крикнул куда-то во тьму так и не рискнувшему появиться Пьетро:
— Можешь начинать!
— Стел, хватит плескаться, вылезай! Мы начинаем! — донеслось из динамиков. Среди волн показалась темноволосая голова и поплыла к берегу. Пока Волкофф наводил дипломатию, а Роза с Клаусом были заняты в сторонке попытками просушить одежду, не снимая ее, Стел, раз ее все равно уже намочили, пошла дальше купаться.
Герда начала раздеваться, а Волкофф неторопливо направился вокруг бассейна — как раз в ту сторону, куда должна была подплыть Стел. Звезда неторопливо, со знанием дела обнажала свое блистательное тело, а знаменитый режиссер тем временем высматривал что-то в бушующих волнах. Как раз к тому моменту, как Стел пристала к бортику, несравненное тело звезды погрузилось в стихию. Вскоре оно частично всплыло и потребовало раздраженно:
— Пьетро, умерь эти волны! Ты что, решил меня сегодня утопить?
— Малышка, ты же тонешь! — раздалось ей в ответ. — Твой корабль упал в море и утонул! Борись с волнами! Борись! — На восьми камерах, установленных вдоль бассейна, зажглись красные огоньки, пять камер заработали под водой, и сверху начали опускаться еще четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45