— Я лечил пожарных, на глазах которых сгорели заживо друзья, и разорванных шрапнелью ветеранов Вьетнама, но ни у кого из них не было такой реакции. Это экстраординарный случай.
— Он не один из ваших ненормальных, он мой сын! Что мне делать? Я не хочу, чтобы его положили в какую-нибудь психушку, вроде вашей.
— Нет, конечно же нет, — поспешно сказал Редфилд, на миг поддавшись искушению и подумав об Эване как об одном из своих пациентов. — Вы должны понять, что человеческая память — очень хитрая штука. Мы до сих пор точно не знаем механизма ее работы. Я сказал Эвану, что его воспоминания похожи на фильм, но они, скорее, являются голограммой.
Она посмотрела на него непонимающе.
— Ну, как трехмерные картинки. В памяти так много компонентов, и часто мельчайшая деталь может вызвать то или иное воспоминание полностью. Это не просто изображение и звук, но и вкус, прикосновение и даже запах. Вроде парфюма, который напоминает о парне или подружке из прошлого…
— Вы что, хотите сказать, что не сможете ему помочь?
— Я говорю, что мы оба должны попытаться ему помочь. Слушайте, просто поезжайте с Эваном домой и постарайтесь вернуться к обычной для вас жизни. Пусть он ходит в школу, гуляет с друзьями — делает все, чем занимаются тринадцатилетние. Если нам повезет, что-нибудь заставит его вспомнить то, что он в себе подавляет.
Он что-то написал в карте Эвана.
— Ну а пока я назначу вам следующую встречу через пару недель. Хотелось бы посмотреть, как идут у него дела.
Андреа помолчала.
— Эван не станет таким, как Джейсон, — твердо сказала она.
— Я тоже надеюсь на это, — ответил доктор, провожая ее до двери, хотя и не было у него уверенности в том, что Эван не идет по дороге своего отца.
Редфилд все еще раздумывал над произошедшими событиями, когда закончилась смена персонала клиники. Услышав стук в дверь, он поднял голову и увидел доктора Пуласки.
— Харлон? Леонард и я, мы собираемся пойти попить пивка. Сегодня ночь скидок… Редфилд покачал головой.
— В другой раз. Не думаю, что буду хорошей компанией.
Пуласки посмотрела на карту, лежавшую перед ним на столе.
— Что, опять мальчишка Треборн? — Карен сказала мне, что вывезла его отсюда с окровавленным носом сегодня днем. Ты теперь пациентов поколачиваешь?
Редфилд жестом пригласил ее войти в кабинет и вкратце рассказал о случившемся. Доктор Пуласки сделала удивленное лицо.
— Это чертовски занятно и необычно. Такая реакция абсолютно нетипична для пациента с его историей.
— Это ты мне говоришь? — он вздохнул. — Я в тупике, Кейт. Я действительно не знаю, что и думать.
Пуласки задумчиво постучала пальцем по подбородку.
— Знаешь, если бы я ничего о нем не знала, то сказала бы, что Треборн физически не способен вызвать это воспоминание. Я имею в виду — на механическом уровне.
— Вроде тех, у кого была повреждена мозговая ткань? Но у него не было никаких травм головы, и мозг Эвана абсолютно ничем не поврежден.
— Ну я же не утверждала, что в моих словах есть смысл, Харлон, но как бы ты на это ни смотрел, его воспоминание не блокировано и не подавлено. Его просто там нет.
>
Остаток дня Андреа не очень успешно пыталась быть жизнерадостной, натянуто улыбалась, словно в ее жизни все было солнечно и прекрасно. Вечером она подвезла Эвана и Кейли с Томми к кинотеатру-мультиплексу. Отъезжая, она надеялась, что сын не заметил ее слез.
На автостоянке за кинотеатром трое подростков некоторое время стояли молча. Эвану хотелось что-нибудь сказать, но каждое предложение в его голове распадалось на куски. Кейли не смотрела ему в глаза, впрочем, она также избегала взгляда Томми. Последовав за Томми к кинотеатру, Эван еще раз внимательно посмотрел на ее угрюмое, удрученное лицо.
— Так что смотреть будем? «Водный Мир»? — наконец нашел в себе силы спросить Эван.
Томми сплюнул.
— Я не собираюсь платить пять баков за какую-то научно-фантастическую лабуду. Мы пойдем на «Семь». Это про полицейских.
— Нас не пропустят. Там вход детям до шестнадцати запрещен.
— Билетер знает моего отца. Он сказал, что пропустит нас на любой фильм, какой захотим.
— Я не хочу смотреть ничего подобного, — сказала Кейли слабым голосом.
С того дня в лесу брат Кейли стал вести себя еще более агрессивно и властно, постоянно пытаясь вступать в бессмысленные споры и пререкания со своими друзьями.
— Какого хрена ты жалуешься? Там снялся тот милашка, который тебе нравится, как его? — Он ткнул пальцем в Эвана. — А может, тебе нужен другой красавчик, а? Хочешь сидеть на заднем ряду и лизаться с ним?
— Томми, — начал Эван. — Успокойся.
— Что? — Он подошел к ним ближе. — Не говори мне, что делать, Эван. А что касается тебя, — он ткнул Кейли в грудь, — то вытри тоскливое выражение со своей мордашки, пока нас не сцапали. Ты видела, как на нас смотрела мама Эвана?
— Извини, — пробормотала она.
— Да скажет мне кто-нибудь, наконец, что там произошло с этим ящиком? — сердито спросил Эван.
Едва эти слова слетели с его губ, как Томми схватил его за лацканы куртки и прижал к ограде автостоянки. Атака была совершенно неожиданной, и Кейли в ужасе зажала руками рот. Томми быстро посмотрел по сторонам, нет ли кого в пределах слышимости, потом прошипел в лицо Эвану:
— Если ты хоть раз еще об этом заикнешься… — в его словах была неприкрытая злоба. — Ни при мне, ни при Кейли или даже Ленни, мудаке тупом, если он, конечно, снова научится говорить. Понятно?
Эван нервно кивнул. Он никогда прежде не видел Томми таким, со злой искрой в глазах, блеснувшей, как лезвие.
— Никогда, — еще раз выплюнул Томми, тряхнув Эвана, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов. — И кроме того, — он кивнул в сторону сестры, — она не хочет говорить об этом, правда, Кейли?
Девочка ничего не ответила.
Томми нагло прошагал через холл к кассам, оставив на некоторое время Эвана и Кейли наедине. Эвана распирало от эмоций. Внезапно ему захотелось сбежать с ней, оставив Саннивейл и всю прошлую жизнь позади. Ему хотелось прижать ее к себе, защитить от всего, но в первую очередь от ее собственного брата.
— Кейли, — тихо позвал он ее. — Ты в порядке? Поговори со мной.
Она хотела что-то сказать, но в этот момент вернулся Томми, хвастливо размахивая билетами.
— Я достал их. Легче легкого. Пошли. Эван и Кейли последовали за ним в зал.
Когда погас свет, Эван, набравшись храбрости, взял ее за руку так, чтобы этого не видел Томми.
— Если я не увижу в этом фильме кучу трупов, то потребую назад свои деньги, — сказал Томми, набив рот попкорном.
>
Скромный дом Треборнов показался Андреа в два раза больше без Эвана. В такие моменты она остро чувствовала одиночество. Вот уже десять лет она жила вдвоем с сыном, и одно это заставляло ее думать о надвигающейся старости. Сын был для нее единственной компанией. Она встречалась с другими мужчинами после Джейсона, и с некоторыми даже не раз, но, имея на руках ребенка, было непросто найти кого-то, у кого было бы для нее время. К тому же всегда находилась какая-нибудь работа по дому.
Джордж Миллер оставил свои попытки добиться ее расположения; симпатичные ребята из Мерси Сентрал были не из ее лиги, и она вежливо отклонила джентльменские ухаживания доктора Редфилда. С тех пор прошло уже несколько лет.
Андреа посмотрела на свое отражение в темном оконном стекле, заканчивая мыть тарелки, и подумала о том, как жила все эти годы. Постоянный страх перед затмениями Эвана грыз ее. Те несколько лет относительного покоя, когда они думали, что все позади, теперь казались чудесным сном. Андреа знала, что так будет продолжаться до тех пор, пока они не положат этому конец. Для нее было так же важно, как и для Эвана, чтобы у него все было хорошо. Она любила его так сильно, что сердце начинало болеть, когда она думала о том, что сын может закончить как Джейсон, одурманенный лекарствами и медленно гниющий в психушке.
— Только не в мою смену, — сказала она вслух, домыв последнюю тарелку. Выключив воду, она услышала голос телевизионного диктора в другой комнате. Вытерев руки, пошла смотреть новости. Хорошо одетая женщина ровным голосом передавала срочный репортаж. Над ее плечом был встроенный экран, на котором показывали мигалки полицейских машин и самих полицейских, снующих повсюду и ограждавших желтой лентой место преступления.
— На этой неделе мы уже рассказывали вам об ужасном происшествии в Саннивейле. На экране вы видите то, что власти Нью-Йорка назвали «жестоким актом вандализма».
Андреа почувствовала, что в горле у нее пересохло. Что-то очень знакомое было в доме, который показывали в новостях, и ее сознание заработало, пытаясь определить, где она могла его видеть. Картинка теперь была во весь экран, а голос за кадром продолжал говорить:
— Мощный взрыв, потрясший это тихое место, был вызван, как предполагает полиция, небольшим количеством динамита, заложенного в почтовый ящик.
Дом Лизы Халперн, внезапно поняла Андреа и побледнела. В ужасе она пыталась нашарить пульт, чтобы сделать звук тише и заглушить бесстрастный голос репортера.
— Эксперты из офиса Федерального бюро расследования в Нью-Джерси определят тип взрывного устройства, заложенного в почтовый ящик.
Она нашла пульт под диванной подушкой.
— Пока же у полиции нет никаких улик, а что касается подозреваемых…
Ее дрожащие пальцы нашли кнопку выключения телевизора и с силой на нее нажали, обрывая голос женщины на половине фразы.
Глава седьмая
Сидя в затхлой темноте кинозала, Кейли лихорадочно дрожала. По ногам пробегали судороги. Подошвы ее кроссовок прилипали к полу, потому что кто-то разлил кока-колу под креслом. Впереди нее, развалившись и положив ноги на спинку впереди стоявшего кресла сидел Томми. Он хохотал над эпизодами, которые казались смешными только ему. Немногочисленные зрители бросали на него злые взгляды, но он их или не замечал, или просто игнорировал.
Казалось, его поведение становилось все более наглым и вызывающим, словно ему выло наплевать на то, что о нем подумают. Последствия шалости с почтовым ящиком обнаружили все плохое, что было в нем.
Кейли почувствовала, как рука Эвана легла на её запястье, и ее сердце быстро забилось от волнения. Его прикосновение было успокаивающим. Ей становилось намного лучше, даже когда она просто находилась с ним в одной комнате. По крайней мере, так было раньше. Теперь все изменилось. С того дня в лесу мир Кейли изменился, и не в лучшую сторону. Не то, чтобы ее жизнь была такой уж безоблачной прежде, но с тех пор как Ленни попал в клинику, Кейли очень хотелось, чтобы все вернулось на свои места. Все было бы лучше, чем жизнь в страхе, в постоянном ожидании, когда Томми в очередной раз сорвется.
Эван слегка пожал ее руку, и она посмотрела на него. Он натянуто улыбался, словно пытался быть храбрым и сильным за них обоих. Раньше от этого Кейли сразу стало бы намного лучше, но не сейчас. Сейчас ей казалось, что темнота кинотеатра проникла в ее жизнь, удушающий мрак надвигался на нее со всех сторон.
На большом экране в это время двое полицейских проникли в темную квартиру, и Томми хрюкнул, когда показали труп тучного человека.
— Охренеть! Посмотрите на этого жирного урода! — проревел он, с шумом разрывая пакетик с арахисом в шоколаде. — Нужен подъемник, чтобы ему задницу вытереть!
Кто-то из первых рядов призвал соблюдать тишину, его поддержали еще несколько зрителей, которых не было видно в темноте. Томми высыпал несколько орешков на ладонь и швырнул их в сторону экрана.
— Заткнись, пидор! — крикнул он. — С тобой никто не разговаривает!
В его голосе были вызов и готовность к скандалу.
Эван вздохнул и поерзал в кресле. Ему хотелось убраться отсюда не меньше, чем Кейли, которая почувствовала, что краснеет от отвращения и стыда. На экране Брэд Питт нагнулся над ведром с протухшей рвотой мертвеца и, почувствовав вонь, дернулся назад. От этой сцены у Кейли внутри все свернулось, а рот наполнился едкой желчью. Она выпрыгнула из кресла и бросилась в проход. Выбегая, она услышала, как Томми издал еще один рев удивления.
Она сделала несколько неуверенных шагов по холлу, жадно глотая воздух и еле сдерживая подступившую тошноту. Кейли ощутила чье-то присутствие рядом и почувствовала как твердая, но нежная рука Эвана поддерживает ее.
— Ты в порядке? Это из-за фильма?
Не только… — выдавила Кейли. — Меня немного тошнит.
Сцена в фильме сыграла роль спускового крючка. Кейли балансировала на грани срыва весь день, измотанная страхом и тяжелыми предчувствиями, а фильм просто оказался последней каплей.
Они прошли незамеченными мимо группы старшеклассников, стоявших у буфетной стойки, смеявшихся и подтрунивающих друг над другом. Кейли пришлось сглотнуть горькую слюну, когда она вдохнула теплый воздух, пропахший хот-догами и попкорном. Она хлебнула воды из питьевого фонтанчика и позволила Эвану усадить себя на скамейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34