– Твоя честь удовлетворена. Кровь пролилась, – заметила Висс.
– Нас дурачат! – донесся до меня чей-то вопль. Я утроил темп и нанес новый удар. Впервые металл соприкоснулся с металлом, и раздался звук, напоминающий звон стеклянного колокольчика.
Тувун двигался стремительно, точно вихрь, – даже его плотную часть разглядеть было совершенно невозможно. Я едва ухитрился уклониться от его следующего удара. Даже сквозь свое участившееся дыхание я слышал, как визжит окружающий сброд.
А потом я оказался разоружен – впрочем, как и Тувун. Кто-то набросил одеяло на наши мечи, и они там запутались.
– Довольно! Это уже какой-то фарс! – прикрикнула на нас Висс. Это она швырнула одеяло. – А ну-ка, оба – мечи в ножны!
Мы подчинились, но руки с рукоятей не убрали.
– Идите сюда. Я хочу с вами поговорить, пока вся эта шваль будет отсюда убираться. Мы последовали за Висс.
– А теперь будь так добр, объясни мне, чем вызвана эта дуэль, – сказала Висс, и под ее взглядом я, словно века назад, почувствовал себя зеленым юнцом, трепещущим перед грозным наставником.
– Вчера вечером мой верный слуга был убит в этом сквере – в его аналоге, расположенном в человеческом мире, – кем-то из грязных недомерков, которые сейчас околачиваются вон там. Когда я их хорошенько допросил, они мне сообщили, что их босс – Тувун и что он заплатил им за работу деньгами шен, – объяснил я.
– Сын! – возвысила голос Висс. – Это правда?
– Ну, я и вправду передавал им деньги, – отозвался Тувун. – Их дал мне вчера вечером Девор, когда услышал, что я собираюсь здесь проходить. Он сказал, что возвращает проигрыш.
– Кому, им? – уточнила Висс.
– Да.
– Кое у кого совсем плохо с самоуважением. Кто же садится играть с уличным отребьем?
– Очевидно, Девор! – хохотнул Тувун. Он, кажется, не слишком огорчился из-за того, что наша дуэль окончилась. Сейчас он как раз зажимал пальцами небольшой порез на плече – след моего меча.
Я потянулся через разделявшее нас расстояние, ухватил удирающего Ба Ва и подтащил его к нам.
– Нет! Нет! – закричал Ба Ва, прикрыв голову руками. – Я отменил все заклады! Вонь Пань как раз возвращает деньги!
– Я желаю знать, – сказал я, – играл ли кто-нибудь из вас с Девором накануне той ночи, когда был убит мой слуга.
– Ага. Питт, Одноглазый, Смеющийся Нетопырь и Бродячий Нос играли с Девором в орлянку.
– И кто выиграл?
– По большей части Питт. Кажется…
– Могло так быть, что деньги, которые передал Тувун, – это долг Девора? – спросила Висс.
– Могло, наверно…
– Еще у кого-нибудь вопросы будут? – спросил я. – Нет? В таком случае – проваливай! Ба Ва исчез в мгновение ока.
– И ты собрался биться с Тувуном насмерть на основании таких скудных доказательств! – гневно воскликнула Висс.
– Ну, я был не в себе.
– Уберите оружие! – приказала Висс, и такова была сила ее личности, что мы повиновались, не раздумывая.
Мы оба убрали мечи в подпространство, оставив лишь рукояти, которые уменьшились до размера булавки для галстука. Я свою прикрепил к краю брючного кармана. Теперь она выглядела как полированная пластинка дымчатого кварца.
– Ну, ребята, кто из вас угостит меня кофе? – спросила Висс, слегка смягчив голос.
Красновато-кирпичный оттенок ее кожи исчез – теперь Висс приняла вид коренастой женщины средних лет, примерно пяти с половиной футов ростом, со слегка небрежной прической. Тувун же преобразовал себя таким образом, чтобы его наименее материальные части оказались скрыты под одеждой.
– Думаю, сейчас моя очередь, – сказал я.
Мы проскользнули в мир людей, воспользовавшись одними из постоянных врат. За многие века сообщения с измерением Земля демоны устроили несколько таких врат в разных точках планеты. Если же кто-нибудь желал пройти в такое место, где не было общедоступных врат, – как я, например, когда посещал Ирландию, – то тут лучше всего было воспользоваться каким-либо из необитаемых измерений, соседствующих с нашим. Эти измерения – их обычно называют путешественными – снабжены сферами-картами. И, конечно, существуют еще частные врата, наподобие моих врат в Сан-Франциско, но пользоваться ими без дозволения владельца считается крайне дурным тоном.
Когда мы прибыли в измерение Земля, Висс заставила нас изрядно пройтись пешком до ресторанчика, где, по ее словам, подавали самый лучший кофе. Должен признать, кофе и вправду был неплох.
После того как мы расселись в кабинке, Висс, глядя в ночь, произнесла:
– Мы должны выяснить, что происходит. Вполне может статься, что за всем этим кроется нечто большее, чем просто убийство твоего слуги. Это либо адресованный тебе вызов, либо попытка свалить вину на моего сына. Я знаю Девора с давних пор. Тогда у него была репутация игрока и мота, и поговаривали, что он питает пристрастие к имбуэ.
– Похоже, с тех пор он мало изменился, – заметил я.
Почти все демоны любят пари и азартные игры, но в целом у нас не так уж много пороков. Слабостей и эгоизма – да, хватает, а вот пороков немного. Имбуэ – чуть ли не единственный наркотик, который на нас действует. И Девор, похоже, крепко подсел на него. А имбуэ весьма недешев и, насколько мне известно, дорожает с каждым днем, поскольку его запасы уменьшаются.
– Вы с ним враждуете? – спросила Висс.
– Нет, – ответил я. – Я не слишком его люблю – но не настолько, чтобы убивать.
– Есть ли у него близкие друзья?
– Страстоцвет, Снеговик, Ночная Невеста, Ходок, – перечислил Тувун. – Правда, трудно сказать, насколько они близкие.
– Может ли кто-нибудь из них иметь зуб на тебя, Кай Крапивник?
– Ума не приложу.
Висс взглянула на сына. Тот покачал головой.
– Их слишком много, чтобы разобраться с ходу, – сказала Висс. – Это мог быть любой из них. Исключать нельзя никого.
Я кивнул.
– Конечно. Хотя после стольких лет мира трудно представить, что у тебя завелись настоящие, смертельные враги.
– А у твоих родственников? – спросила Висс.
– Нет. Я всю свою родню потерял в войнах. Эти войны происходили примерно с тысячу лет назад, в другом измерении, и в результате почти всем Великим и Могучим пришел конец. То есть мы. Хорошие Ребята, победили. Немало по-настоящему злых тварей погибло в те дни; немало страшнейших порождений древних времен наконец получили свое в Демоновых войнах. Однако и мы тоже понесли потери – как оно всегда и бывает в подобных случаях.
– Наша бутылка… – сказала Висс. – Та самая, которую ты отдал в уплату за обучение воинским искусствам…
– А что? С ней какие-то проблемы? Ты только скажи, я все исправлю. Честное слово. Ну, или сделаю тебе новую.
– Нет никаких проблем, – заверила меня Висс. – Никаких за все те века, что мы там обитаем. Самое уютное местечко из всех, где мне доводилось жить. Я и вправду привыкла считать ее домом. Мне просто показалось, что следует сказать тебе об этом, только и всего. Я ценю тех, кто знает свое дело.
Я рассмеялся.
– Кто бы говорил! Ладно. Спасибо.
И мы принялись за кофе.
Через некоторое время Висс заметила:
– Знаешь, иногда мне кажется, что представители нашего народа чересчур уж склонны к одиночеству. А у одиночек временами появляется привычка преувеличивать все, что с ними происходит. Они переваривают все это внутри себя, копят обиду и однажды могут просто взорваться или удариться во все тяжкие.
– Мне уже доводилось слышать это рассуждение, – сказал я, – и мне кажется, что ты, пожалуй, права. Но беда в том, что я с трудом завожу друзей.
Тувун расхохотался.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал он– А вот у нас с мамой все же довольно много друзей, и к тому же я частенько посещаю Собрание.
Висс фыркнула.
– Только собираетесь вы не чаще, чем раз в пятьдесят лет, – заметила она.
– Ничего, зато есть чего ждать! – сказал Тувун. Мы дружно рассмеялись и взяли по второй чашечке кофе. Потом снова вернулись к одному очень давнему спору – о том, как наши чувства соотносятся с человеческими. Что такое ненависть, мы понять могли, но вот любовь повергала всех нас в недоумение. Существует ли она на самом деле, или люди во всем мире просто лгут друг другу каждый раз, когда произносят это слово? В это мне не верилось. Я знал, что со временем могу довольно сильно привязаться к существу или какой-то вещи. Но любовь ли это? Или всего-навсего сильная привязанность? Как их различить? Пока кто-нибудь не придумает, как стать человеком на достаточно долгий срок, выяснить это вряд ли удастся. Я этого не знал и не знал никого, кому это известно.
– Одна из маленьких загадок жизни, – заметил Тувун.
– Чушь! – не согласилась с ним Висс. – Крапивник любил этого старого ирландца как брата.
– Ты полагаешь, то, что я чувствовал, – это и вправду была любовь?
– Полагаю, да.
– Никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Висс только плечами пожала.
– Ну, мне пора.
– Мне тоже.
Мы встали. Я оплатил счет, мы вышли из ресторанчика и растаяли в ночи.
Я заглянул к себе в бутылку, чтобы вытереть и поставить на место меч духа и прихватить кой-какие вещички.
Я свил себе серый плащ того же цвета, что и остальная моя одежда, и слегка присыпал его звездной пылью. Потом натянул высокие сапоги и прицепил к поясу свой обычный меч. Я позволил себе лишь одно яркое пятно – красное перо на шляпе. И лихо заломил шляпу набок.
Довольный собственной внешностью, я отправился в мир людей. Я проскользнул в путешественное измерение и полетел сквозь искрящиеся сумерки, мимо призрачных дольменов и разрушенных замков. В них никто не жил. Это были своего рода миражи, созданные жизненной силой этого места в подражание Земле.
Через некоторое время я опустился на землю и отыскал в дупле растущего на перекрестке дерева шар. Я достал этот шар, открыл его и изучил содержимое. Там находилось изображение Земли, и пересекающая Атлантику мерцающая линия свидетельствовала, что я нахожусь неподалеку от Ирландии. Я вернул шар на место и прибавил скорость. Через некоторое время я почувствовал, что нахожусь над сушей. Я поднялся повыше и принялся осматривать окрестности.
Ага, вот. На вершине холма ощущалось присутствие нечеловеческого разума.
– Приветствую! – поздоровался я и изменил свой курс, направившись к холму.
Незнакомец ничего не ответил, а просто принял мое появление к сведению.
Приблизившись на подобающее расстояние, я остановился.
– И чего тебе здесь надо? – поинтересовался незнакомец.
– У меня есть история, и я ищу, кому бы ее поведать.
– Что ж, Ирландия полна историй. Лишняя история вреда не принесет. Присаживайся. Откуда ты знаешь ирландский?
– От своего слуги, Оливера О'Кифа.
– В Ирландии О'Кифов много.
– Этот О'Киф родился в 1611 году и был убит прошлой ночью в Сан-Франциско.
– Ага. Присаживайся и расскажи мне об этом поподробнее.
Я присел. Незнакомец открыл кувшинчик с ирландским самогоном и протянул его мне.
– Глотни-ка! – предложил он. Я глотнул. Самогонка оказалась отменная.
– Спасибо.
– Что ж, я вижу, ты из этих китайских сидов, а нам редко приходится иметь дело друг с другом. Так что, думается мне, нам и делить особенно нечего.
– Я тоже так считаю.
– Могу я узнать твое имя?
– Я – Кай Крапивник, мастер бутылок.
– Черт подери! Сам лорд Демон! – воскликнул незнакомец. – Зови меня Энгус из Холмов.
– Очень приятно.
Я вытащил копию свидетельства о смерти Олли и передал его Энгусу.
– Здесь все верно, кроме даты рождения, – люди таких вещей не понимают. Я вписал сюда то, что запомнил по рассказам Олли. Полагаю, он родился на территории, которая находится под твоей юрисдикцией. Маленькая деревушка где-то неподалеку отсюда.
Энгус кивнул.
– Тогда не мог бы ты отвести меня туда – если, конечно, это не доставит тебе хлопот?
– О, конечно.
– Здесь нет какого-нибудь вышестоящего представителя власти, к которому мне следует обращаться в том случае, если я желаю вмешаться в людские дела? Или здешний дух-правитель – ты?
– Я. Но что, собственно, у тебя на уме? Я покопался в кисете и извлек оттуда три ограненных изумруда размером с ноготь.
– Это – мой дар тебе, могущественный сид, – сказал я, – за то, что ты согласился выслушать мою просьбу.
Энгус взял камни и поочередно поднес к глазам, глядя сквозь них на луну.
– Проклятье! – воскликнул он. – Они безупречны!
– Конечно. А теперь позволь мне поведать тебе историю О'Кифа.
Энгус из Холмов откупорил бутылку, отпил и передал ее мне. Да, пойло было весьма, весьма недурное.
– Валяй, выкладывай, – сказал он.
– Ну, Олли был женат, и его жена родила двойню – мальчика и девочку, – объяснил я. – Но она умерла родами.
– Печально. Я кивнул.
– Олли оставил детей своей невестке и отправился в Дублин продавать фамильную скрипку, чтобы добыть денег на проезд до какого-нибудь места, где он смог бы зарабатывать на жизнь своей семье – в деревне никакой работы не было. Но я услышал, как он играет, и поинтересовался, что он еще умеет делать, а Олли сказал, что он – на все руки мастер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46