Это святое место, — пояснила Ванайя, — поэтому вас следует должным образом представить. Ну а после этого вы уже сможете начать работать там самостоятельно.
Слушая Ванайю, Цендри догадалась, о чем ей хотела сказать Проматриарх. Вежливость вежливостью, но в Руины — ни ногой.
«Но почему? Ах да, я совсем забыла, это же их самое святое место. Ну тогда вполне естественно. Нет, совершенно неестественно и абсолютно непонятно. Во всяком случае, неубедительно.
А если предположить, что против исследования Руин выступает не Махала, а сама Ванайя? Тогда все становится понятным. Для чего, нам, собственно, нужна Ванайя? Вот теперь все стало на свои места».
К такому мнению Цендри пришла, поднимаясь с Далом в свою комнату. Она без особого энтузиазма ожидала, что Дал разразится проклятиями по поводу отказа работать в Руинах, но, к ее удивлению, Дал был на редкость молчалив и задумчив.
— Тебе доводилось слышать подобный голос? — спросил он Цендри, когда они вошли в свою комнату.
— Доводилось, — устало ответила Цендри. — Однажды на Университет приезжал хор «Орфей», там был похожий баритон.
— А эта старая мымра обращается с ним как с канарейкой. Меня так и подмывает устроить ему побег на Университет. Правда, это может повлечь за собой дипломатический кризис. — Он покачал головой. — Наверное, здесь существует наказание за оскорбление чувств Проматриарха. Да, кстати, что касается спутников… — Дал обнял Цендри.
— Все зависит от твоего поведения, — перебила его Цендри. — Я могу позволить тебе спать со мной в уголке, а могу и не позволить. — Она засмеялась и обняла Дала. — Запомни, если мне что-нибудь не понравится, будешь ночами лежать у моих ног.
Дал поднял смеющуюся Цендри на руки и понес в альков, где было много удобней, чем на узкой высокой кровати, на которой и спать-то было опасно.
— Кажется, только в этом мире я тебе по-настоящему нужен, — тихо произнес Дал и стал целовать Цендри.
— Как ты можешь говорить так, — прошептала она, прижимая к себе Дала. — Я думаю, что здесь у нас будет второй медовый месяц.
В шутке Дала была доля горькой правды, такая большая, что Цендри его фраза совсем не показалась смешной.
Цендри долго не спалось. Она встала, подошла к окну и посмотрела на то место, которое Проматриарх называла таким странным именем: «Нам-указали-путь». За спиной Цендри слышала ровное дыхание Дала, он спал, спокойный, умиротворенный. Сколько сил и терпения понадобится ей, чтобы помочь ему сохранять самообладание, не дать сойти с ума от происходящего? Она будет делать его работу, а ему придется исполнять роль покорного ассистента. Напрасно Цендри ввязалась в эту игру, не следовало бы ей идти на такой обман.
Но Дал сам настоял на этом. Это он говорил, что любой ученый мечтает поработать на Руинах. Он, видимо, понимал, что, независимо от того, в каком качестве будет присутствовать здесь, на Университете его работа вызовет фурор. Возможно, но каково Цендри видеть, как его унижают? Об этом он подумал? Здесь, в этом неуютном мире, Далу придется оставить свою гордость и достоинство и добровольно принять на себя роль игрушки, двуногого домашнего животного, любимца типа Ру. «До какой же степени нужно унизить человека, убить в нем уважение к себе, растоптать достоинство, чтобы превратить талантливого мужчину в мальчика для престарелой похотливой бабы?» — подумала Цендри.
В мирах Сообщества богатые женщины иногда брали на содержание молодых одаренных мужчин, но такие случаи были крайне редки и вызывали всеобщее возмущение и презрение. Цендри относилась к подобным фактам так же и, увидев отношение Ванайи к Ру, внутренне возмутилась.
«А может быть, стоит относиться к этому поспокойнее? — размышляла она. — В конце концов, мое отношение можно считать просто предрассудком, ведь, с их точки зрения, в подобных взаимоотношениях нет ничего странного и предосудительного».
Она посмотрела за окно. Лунный свет был так ярок, что Цендри отчетливо видела неровные тени домов, деревьев и кустарника. Она посмотрела на уже знакомые горы, затем перевела взгляд на Руины. Внимательно вглядываясь, Цендри внезапно увидела в самом их центре храм в виде космического корабля. Корабль был старой конструкции, на таких уже давно не летали.
Неужели это тот самый корабль, на котором сюда прибыли первые поселенцы? — Цендри отвела глаза от храма, затем снова посмотрела на него. Может быть, мне просто показалось? — подумала она.
Самый первый Матриархат, — вспоминала Цендри страницы учебника, — образовала группа историков, придерживавшаяся диковатой теории, согласно которой первые люди прилетели из мира, где всем заправляли женщины. Эти историки утверждали, что с той поры, когда в результате климатических изменений прекратилось поклонение Богине — дарительнице жизни, символизирующей некую планету-мать, — начался закат цивилизации. Именно тогда люди создали себе новых богов, бога дождя, бога солнца и других, управляющих силами природы и климатом.
Но тогда получается, — размышляла Цендри, — что матриархат — это всего лишь форма религиозного фанатизма, и, не зная религиозных истоков, понять его невозможно.
Матриархат привлекал многих женщин по всему Сообществу, и тогда приверженцы нового вероучения поселились на планете, которую они переименовали в Персефону. В течение жизни нескольких поколений они оставались частью Сообщества, причем далеко не самой бедной его частью. Персефона в то время процветала, и правители могли позволить себе приглашать ученых и платить им бешеные суммы в надежде получить научные доказательства своей гипотезы о том, что матриархат является самой первой формой жизни, жизни исключительно женской, где не существовало Y-хромосомы и, следовательно, мужчин.
Проведенные исследования представляли несомненный интерес, искусственным путем были выведены женские особи, но они оказались не способны к самостоятельному воспроизведению потомства, и правители Матриархата решили сохранить у себя небольшое количество мужчин «на развод».
В то же самое время правителями Матриархата была основана новая колония на планете Лабрис, но в результате страшной ошибки почти восемьдесят процентов населения ее было уничтожено. Однако правители Матриархата считали гибель своих последовательниц не результатом ошибки, а тщательно спланированным заговором. По одной из версий, обозлившись на Сообщество, они вышли из него, по второй же — Сообщество само отторгло Матриархат за нарушение Первого Принципа, согласно которому «все жители Сообщества равны между собой». Дело в том, что правители Персефоны требовали права самим определять, кого можно считать полноценным гражданином, а кого — нет. После отлучения от Сообщества о Матриархате долгое время не было ничего слышно, и постепенно о нем стали забывать. Оставшихся в живых безутешных поселенцев Лабриса переселили назад, на Персефону, и на этом все, пожалуй, и кончилось бы, но лет пятьдесят назад климат на планете стал стремительно меняться, и правители Персефоны, действуя в строгом соответствии с законами Сообщества, приобрели необитаемую планету под названием Золушка. Эта планета считалась не лучшим местом для проживания, земли, пригодной для обработки, на ней почти не было, но тем не менее за возможность поселиться на ней Сообщество запросило с поклонников матриархата сумму головокружительную. После продолжительных переговоров деньги были получены, и население Персефоны переправилось на Золушку. Они быстренько переименовали планету в Изиду, а через некоторое время прекратили все контакты с Сообществом.
Самым горячим сторонником не пускать мужененавистниц на Золушку была ученая дама ди Вело. Она просто лютовала. Уже тогда, будучи совсем молодой, она интересовалась Строителями и заявляла, что «нужно быть полным придурком, чтобы отдать бесценные Руины в руки очумевших баб, интеллект которых находится на уровне ночного горшка». Она кинула клич среди археологов собрать необходимую сумму денег и выкупить Золушку, сделав ее археологическим заповедником, но опоздала. Узнав об этой инициативе, «очумевшие бабы» сломя голову бросились заселять планету.
«Это — катастрофа, — прокомментировала передачу планеты ди Вело. — Это — величайшая трагедия всей моей жизни. Теперь на планете, которую можно считать сокровищницей археологической информации, установится первобытная культура, и ученым путь туда будет заказан навсегда».
С ди Вело многие соглашались, но сделать что-либо было невозможно. Приверженцы матриархата действовали юридически правильно. Согласно законам Сообщества, никто не имеет права запрещать кому-либо селиться на необитаемой планете. Вот так Матриархат переехал на Изиду-Золушку, захлопнув двери перед носом Сообщества. Чем занимались жительницы Матриархата? Цендри где-то читала, что они в основном торговали полезными ископаемыми, которых на планете оказалось в достатке, и ювелирными изделиями. Основную прибыль давали планете именно они. Прекрасные, искусно сделанные украшения высоко ценились по всему Сообществу. Матриархат кое-что и ввозил, в основном платину, титан и фторосодержащие соединения. Цендри не знала, для чего они их ввозили, — для производства промышленных пластмасс или для нужд зубных протезистов, но этого никто не знал. Исследователей на планету не допускали. До того как Матриархат пригласил к себе ди Вело, на Изиду практически не ступала нога ни одного цивилизованного человека.
Стоя у окна и поеживаясь от холода, Цендри уже подумывала вернуться на пышные подушки и прижаться к горячему телу Дала, как вдруг она увидела слабый свет.
Город Ариадна был темен и мрачен. Иного Цендри и не ожидала. То, что называется «ночной жизнью», происходит в основном в районах, близких к космопорту, и заключается в продаже одиноким мужчинам любви и развлечений. «Любопытно, — подумала Цендри, — а кто и какие развлечения предлагает мужчинам здесь? Ведь где-то должны же развлекаться и мужчины?» Насколько Цендри могла понять, ничего похожего на брак в том виде, как она его понимала, здесь не существовало. Правда, в этом тоже не было ничего особенно странного, взгляды на брак во всех мирах неодинаковы. Один из студентов, с которым Цендри как-то подружилась на Университете, приехал из мира, где групповой брак считался нормой, а половые контакты в группах меньше четырех человек считались и неприличными и противозаконными.
«Да, но дети у них есть, и много, поэтому половые связи, видимо, разрешены. Правда, совершенно необязательно при этом включать свет».
Цендри пригляделась: приглушенный свет шел со вторых этажей тех домов, где эти этажи были. Огни появлялись и исчезали, они становились то ярче, то слабее, их таинственное мерцание в темноте привлекло внимание Цендри. Она подумала, что это, возможно, факелы ночных сторожей, охраняющих здания, ведь, несмотря на странное общественное устройство, здесь тоже могут быть преступники. Но огней было слишком много. Цендри отодвинула штору и выглянула из окна. Теперь она ясно увидела, что это было факельное шествие. В полной тишине процессия миновала дом Проматриарха и направилась к берегу.
Цендри хотела знать, как здесь развлекаются по ночам? Теперь она знала это, хотя смысл шествия оставался ей неведом.
«Какое-нибудь традиционное празднество при лунном свете? Очень может быть, тем более что на небе целые две луны, большие и яркие. Или обряд ночного купания? Какой-то религиозный праздник? Да что угодно, кстати, ответ может быть значительно прозаичнее, просто женщины идут на охоту или рыбачить, ужинать или собирать грибы, мало ли что им в голову взбредет ночью».
Цендри пригляделась и во главе процессии увидела высокую крупную фигуру женщины. Ей показалось, что это сама Проматриарх Ванайя.
Шествие удалялось, огни двигались уже вдоль побережья, там, где волны шурша разбегались по мягкому песку. Затем они двинулись дальше и, превратившись в маленькие мерцающие точки, вскоре исчезли. Затем они, уже едва заметные, снова возникли и медленно двинулись в самый центр Руин, которые Миранда называла «Нам-указали-путь».
Цендри посмотрела туда и снова увидела старинный космический корабль. Она вспомнила случайно оброненную фразу Миранды о том, что жительницы Изиды общаются со Строителями, и поняла, что и фраза и процессия — все это части некоего религиозного культа, порожденного таинственностью Руин. «Не исключено, — пожала плечами Цендри, — что они отправились в Руины общаться с духами Строителей, просить их прощения за приезд гостей из другого мира. А у гостей на уме только одно — разгадать ваши тайны. Возможно, они хотят умилостивить духов». Зная, что любое идолопоклонство требует жертвоприношений, Цендри тут же представила, что вскоре холодные камни оросятся кровью, и по телу ее пробежала легкая дрожь.
«Но, возможно, обходится и без жертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Слушая Ванайю, Цендри догадалась, о чем ей хотела сказать Проматриарх. Вежливость вежливостью, но в Руины — ни ногой.
«Но почему? Ах да, я совсем забыла, это же их самое святое место. Ну тогда вполне естественно. Нет, совершенно неестественно и абсолютно непонятно. Во всяком случае, неубедительно.
А если предположить, что против исследования Руин выступает не Махала, а сама Ванайя? Тогда все становится понятным. Для чего, нам, собственно, нужна Ванайя? Вот теперь все стало на свои места».
К такому мнению Цендри пришла, поднимаясь с Далом в свою комнату. Она без особого энтузиазма ожидала, что Дал разразится проклятиями по поводу отказа работать в Руинах, но, к ее удивлению, Дал был на редкость молчалив и задумчив.
— Тебе доводилось слышать подобный голос? — спросил он Цендри, когда они вошли в свою комнату.
— Доводилось, — устало ответила Цендри. — Однажды на Университет приезжал хор «Орфей», там был похожий баритон.
— А эта старая мымра обращается с ним как с канарейкой. Меня так и подмывает устроить ему побег на Университет. Правда, это может повлечь за собой дипломатический кризис. — Он покачал головой. — Наверное, здесь существует наказание за оскорбление чувств Проматриарха. Да, кстати, что касается спутников… — Дал обнял Цендри.
— Все зависит от твоего поведения, — перебила его Цендри. — Я могу позволить тебе спать со мной в уголке, а могу и не позволить. — Она засмеялась и обняла Дала. — Запомни, если мне что-нибудь не понравится, будешь ночами лежать у моих ног.
Дал поднял смеющуюся Цендри на руки и понес в альков, где было много удобней, чем на узкой высокой кровати, на которой и спать-то было опасно.
— Кажется, только в этом мире я тебе по-настоящему нужен, — тихо произнес Дал и стал целовать Цендри.
— Как ты можешь говорить так, — прошептала она, прижимая к себе Дала. — Я думаю, что здесь у нас будет второй медовый месяц.
В шутке Дала была доля горькой правды, такая большая, что Цендри его фраза совсем не показалась смешной.
Цендри долго не спалось. Она встала, подошла к окну и посмотрела на то место, которое Проматриарх называла таким странным именем: «Нам-указали-путь». За спиной Цендри слышала ровное дыхание Дала, он спал, спокойный, умиротворенный. Сколько сил и терпения понадобится ей, чтобы помочь ему сохранять самообладание, не дать сойти с ума от происходящего? Она будет делать его работу, а ему придется исполнять роль покорного ассистента. Напрасно Цендри ввязалась в эту игру, не следовало бы ей идти на такой обман.
Но Дал сам настоял на этом. Это он говорил, что любой ученый мечтает поработать на Руинах. Он, видимо, понимал, что, независимо от того, в каком качестве будет присутствовать здесь, на Университете его работа вызовет фурор. Возможно, но каково Цендри видеть, как его унижают? Об этом он подумал? Здесь, в этом неуютном мире, Далу придется оставить свою гордость и достоинство и добровольно принять на себя роль игрушки, двуногого домашнего животного, любимца типа Ру. «До какой же степени нужно унизить человека, убить в нем уважение к себе, растоптать достоинство, чтобы превратить талантливого мужчину в мальчика для престарелой похотливой бабы?» — подумала Цендри.
В мирах Сообщества богатые женщины иногда брали на содержание молодых одаренных мужчин, но такие случаи были крайне редки и вызывали всеобщее возмущение и презрение. Цендри относилась к подобным фактам так же и, увидев отношение Ванайи к Ру, внутренне возмутилась.
«А может быть, стоит относиться к этому поспокойнее? — размышляла она. — В конце концов, мое отношение можно считать просто предрассудком, ведь, с их точки зрения, в подобных взаимоотношениях нет ничего странного и предосудительного».
Она посмотрела за окно. Лунный свет был так ярок, что Цендри отчетливо видела неровные тени домов, деревьев и кустарника. Она посмотрела на уже знакомые горы, затем перевела взгляд на Руины. Внимательно вглядываясь, Цендри внезапно увидела в самом их центре храм в виде космического корабля. Корабль был старой конструкции, на таких уже давно не летали.
Неужели это тот самый корабль, на котором сюда прибыли первые поселенцы? — Цендри отвела глаза от храма, затем снова посмотрела на него. Может быть, мне просто показалось? — подумала она.
Самый первый Матриархат, — вспоминала Цендри страницы учебника, — образовала группа историков, придерживавшаяся диковатой теории, согласно которой первые люди прилетели из мира, где всем заправляли женщины. Эти историки утверждали, что с той поры, когда в результате климатических изменений прекратилось поклонение Богине — дарительнице жизни, символизирующей некую планету-мать, — начался закат цивилизации. Именно тогда люди создали себе новых богов, бога дождя, бога солнца и других, управляющих силами природы и климатом.
Но тогда получается, — размышляла Цендри, — что матриархат — это всего лишь форма религиозного фанатизма, и, не зная религиозных истоков, понять его невозможно.
Матриархат привлекал многих женщин по всему Сообществу, и тогда приверженцы нового вероучения поселились на планете, которую они переименовали в Персефону. В течение жизни нескольких поколений они оставались частью Сообщества, причем далеко не самой бедной его частью. Персефона в то время процветала, и правители могли позволить себе приглашать ученых и платить им бешеные суммы в надежде получить научные доказательства своей гипотезы о том, что матриархат является самой первой формой жизни, жизни исключительно женской, где не существовало Y-хромосомы и, следовательно, мужчин.
Проведенные исследования представляли несомненный интерес, искусственным путем были выведены женские особи, но они оказались не способны к самостоятельному воспроизведению потомства, и правители Матриархата решили сохранить у себя небольшое количество мужчин «на развод».
В то же самое время правителями Матриархата была основана новая колония на планете Лабрис, но в результате страшной ошибки почти восемьдесят процентов населения ее было уничтожено. Однако правители Матриархата считали гибель своих последовательниц не результатом ошибки, а тщательно спланированным заговором. По одной из версий, обозлившись на Сообщество, они вышли из него, по второй же — Сообщество само отторгло Матриархат за нарушение Первого Принципа, согласно которому «все жители Сообщества равны между собой». Дело в том, что правители Персефоны требовали права самим определять, кого можно считать полноценным гражданином, а кого — нет. После отлучения от Сообщества о Матриархате долгое время не было ничего слышно, и постепенно о нем стали забывать. Оставшихся в живых безутешных поселенцев Лабриса переселили назад, на Персефону, и на этом все, пожалуй, и кончилось бы, но лет пятьдесят назад климат на планете стал стремительно меняться, и правители Персефоны, действуя в строгом соответствии с законами Сообщества, приобрели необитаемую планету под названием Золушка. Эта планета считалась не лучшим местом для проживания, земли, пригодной для обработки, на ней почти не было, но тем не менее за возможность поселиться на ней Сообщество запросило с поклонников матриархата сумму головокружительную. После продолжительных переговоров деньги были получены, и население Персефоны переправилось на Золушку. Они быстренько переименовали планету в Изиду, а через некоторое время прекратили все контакты с Сообществом.
Самым горячим сторонником не пускать мужененавистниц на Золушку была ученая дама ди Вело. Она просто лютовала. Уже тогда, будучи совсем молодой, она интересовалась Строителями и заявляла, что «нужно быть полным придурком, чтобы отдать бесценные Руины в руки очумевших баб, интеллект которых находится на уровне ночного горшка». Она кинула клич среди археологов собрать необходимую сумму денег и выкупить Золушку, сделав ее археологическим заповедником, но опоздала. Узнав об этой инициативе, «очумевшие бабы» сломя голову бросились заселять планету.
«Это — катастрофа, — прокомментировала передачу планеты ди Вело. — Это — величайшая трагедия всей моей жизни. Теперь на планете, которую можно считать сокровищницей археологической информации, установится первобытная культура, и ученым путь туда будет заказан навсегда».
С ди Вело многие соглашались, но сделать что-либо было невозможно. Приверженцы матриархата действовали юридически правильно. Согласно законам Сообщества, никто не имеет права запрещать кому-либо селиться на необитаемой планете. Вот так Матриархат переехал на Изиду-Золушку, захлопнув двери перед носом Сообщества. Чем занимались жительницы Матриархата? Цендри где-то читала, что они в основном торговали полезными ископаемыми, которых на планете оказалось в достатке, и ювелирными изделиями. Основную прибыль давали планете именно они. Прекрасные, искусно сделанные украшения высоко ценились по всему Сообществу. Матриархат кое-что и ввозил, в основном платину, титан и фторосодержащие соединения. Цендри не знала, для чего они их ввозили, — для производства промышленных пластмасс или для нужд зубных протезистов, но этого никто не знал. Исследователей на планету не допускали. До того как Матриархат пригласил к себе ди Вело, на Изиду практически не ступала нога ни одного цивилизованного человека.
Стоя у окна и поеживаясь от холода, Цендри уже подумывала вернуться на пышные подушки и прижаться к горячему телу Дала, как вдруг она увидела слабый свет.
Город Ариадна был темен и мрачен. Иного Цендри и не ожидала. То, что называется «ночной жизнью», происходит в основном в районах, близких к космопорту, и заключается в продаже одиноким мужчинам любви и развлечений. «Любопытно, — подумала Цендри, — а кто и какие развлечения предлагает мужчинам здесь? Ведь где-то должны же развлекаться и мужчины?» Насколько Цендри могла понять, ничего похожего на брак в том виде, как она его понимала, здесь не существовало. Правда, в этом тоже не было ничего особенно странного, взгляды на брак во всех мирах неодинаковы. Один из студентов, с которым Цендри как-то подружилась на Университете, приехал из мира, где групповой брак считался нормой, а половые контакты в группах меньше четырех человек считались и неприличными и противозаконными.
«Да, но дети у них есть, и много, поэтому половые связи, видимо, разрешены. Правда, совершенно необязательно при этом включать свет».
Цендри пригляделась: приглушенный свет шел со вторых этажей тех домов, где эти этажи были. Огни появлялись и исчезали, они становились то ярче, то слабее, их таинственное мерцание в темноте привлекло внимание Цендри. Она подумала, что это, возможно, факелы ночных сторожей, охраняющих здания, ведь, несмотря на странное общественное устройство, здесь тоже могут быть преступники. Но огней было слишком много. Цендри отодвинула штору и выглянула из окна. Теперь она ясно увидела, что это было факельное шествие. В полной тишине процессия миновала дом Проматриарха и направилась к берегу.
Цендри хотела знать, как здесь развлекаются по ночам? Теперь она знала это, хотя смысл шествия оставался ей неведом.
«Какое-нибудь традиционное празднество при лунном свете? Очень может быть, тем более что на небе целые две луны, большие и яркие. Или обряд ночного купания? Какой-то религиозный праздник? Да что угодно, кстати, ответ может быть значительно прозаичнее, просто женщины идут на охоту или рыбачить, ужинать или собирать грибы, мало ли что им в голову взбредет ночью».
Цендри пригляделась и во главе процессии увидела высокую крупную фигуру женщины. Ей показалось, что это сама Проматриарх Ванайя.
Шествие удалялось, огни двигались уже вдоль побережья, там, где волны шурша разбегались по мягкому песку. Затем они двинулись дальше и, превратившись в маленькие мерцающие точки, вскоре исчезли. Затем они, уже едва заметные, снова возникли и медленно двинулись в самый центр Руин, которые Миранда называла «Нам-указали-путь».
Цендри посмотрела туда и снова увидела старинный космический корабль. Она вспомнила случайно оброненную фразу Миранды о том, что жительницы Изиды общаются со Строителями, и поняла, что и фраза и процессия — все это части некоего религиозного культа, порожденного таинственностью Руин. «Не исключено, — пожала плечами Цендри, — что они отправились в Руины общаться с духами Строителей, просить их прощения за приезд гостей из другого мира. А у гостей на уме только одно — разгадать ваши тайны. Возможно, они хотят умилостивить духов». Зная, что любое идолопоклонство требует жертвоприношений, Цендри тут же представила, что вскоре холодные камни оросятся кровью, и по телу ее пробежала легкая дрожь.
«Но, возможно, обходится и без жертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48