А если я оставлю хотя бы одного из вашей группы на свободе, я не могу быть уверенным, что завтра не взлечу на воздух вместе со сновидцами и множеством других невинных людей. Я даже тебя не могу отпустить, мой ангел. Ты ведь сама сказала, что сейчас шанс настолько велик, что личные предпочтения более не имеют значения. И от этого мне очень горько.
Девушка замолчала, кусая губы. Глаза ее заблестели, видимо, слезы удерживать ей становилось все труднее и труднее.
— Рик. — Голос ее осекся, и фразу пришлось начинать сначала. — Рик, я хочу поцеловать тебя.
— Прости, милая. — Голос у Стайрона стал глухим. — Но нам нельзя, хоть я и люблю тебя всем сердцем. Мы враги. А значит, нам нельзя.
Артур проснулся и резко сел на кровати. Затея его удалась, и он увидел во сне беседу Стайрона с захваченной девушкой. То, что девушка была из той группы Освободителей, сомнения не вызывало. Но если Артур правильно понял подтекст их беседы, Стайрон и эта девушка не просто знали друг друга. Возможно, раньше они были любовниками. Артур только покачал головой, изумляясь. Такого накала чувств он просто не ожидал.
Причем, что самое интересное, оба собеседника свои личные чувства отодвинули на задний план, отдавая предпочтение своим убеждениям. Артур понимал, что именно он и, может быть, Дуглас Чжилинь были яблоком раздора. Ощущать, что из-за тебя два любящих человека стали врагами, было несколько неприятно. Но потом пилот осознал, что дело не в нем как в личности. Просто сейчас сновидцев мало, потому Артур и чувствует личную ответственность. На его месте мог быть любой другой человек, обладающий этими способностями. Сам Артур не виноват, ведь от него это не зависело.
Артур побрел в ванную, размышляя об увиденном. Вопрос о том, стоило ли обсуждать со Стайроном то, что он увидел, отпадал сам собой. Артур все не мог избавиться от ощущения, что он просто подсматривал в замочную скважину. С этим предвидением сплошные проблемы. На свое будущее смотреть опасно. Узнаешь будущее своих друзей — можешь получить серьезные этические проблемы, как сейчас. В который раз Артур пожалел о том, что он стал сновидцем. Как Чжилинь мог прожить так долго с этим даром сновидца и сохранить оптимистический взгляд на жизнь?
— Я просто устал, — сказал Артур, глядя на свое отражение в зеркале. — Я хочу быть обычным человеком.
Вернувшись из ванной комнаты, пилот, не одеваясь, уселся на кровати и привалился спиной к стене. Артуру не хотелось никуда идти. Он вообще не хотел выходить из номера. В который раз он подумал, что до войны все было не в пример проще. Среди друзей, каждому из которых можно было полностыо доверять, Артур чувствовал себя вполне спокойно. А здесь, в отпуске, он стал мишенью для самых настоящих террористов. Да еще и эта сумасшедшая ответственность.
Впрочем, с ношей одного из последних сновидцев Артур начал потихоньку свыкаться. Ведь смысл сводился не столько к тому, что со смертью последнего сновидца может исчезнуть весь мир, а к тому, что его хотят убить. Артур никогда не рассматривал самоубийство как способ решения проблем. У него был хорошо действующий инстинкт самосохранения. Даже если он останется последним сновидцем и его убьют, самого Артура это уже никак не будет волновать. Он так или иначе будет мертв. Поэтому ему просто надо остаться в живых.
Будь он сейчас в пространстве, ему было бы намного проще справляться с подобной проблемой. В пространстве в него стреляли достаточно часто, и каждый раз — безуспешно. Но здесь, прикованный к планете, пилот ощущал себя каким-то беззащитным. Этот отпуск был вообще одной сплошной проблемой. Вместо отдыха и приведения в порядок своего психологического состояния, которое нуждалось в основательной поправке после обороны станции «Феллоу», Артур получал дополнительные сложности.
— Не пойду я никуда, — сам себе сказал Артур. — Не хочу я никого видеть.
Пилот так и не вышел из номера до самого обеда. Почти все это время он просто сидел на своей кровати, глядя прямо перед собой. Впрочем, голод игнорировать нельзя долго, поэтому ему все же пришлось спуститься на первый этаж, чтобы пообедать. Вернувшись в номер, он увидел, что за его столом сидит Стайрон. Вид у контрразведчика тоже не был цветущим. Стайрон сидел, уперев локти в стол и положив подбородок на сжатые кулаки.
— Ты уже обедал? — спросил Артур вместо приветствия.
— Никакого желания нет, — ответил Стайрон, не поворачивая к нему голову.
Пилот разулся и снова занял свое место на кровати, опершись на стену спиной и сложив руки на груди. Разговор заводить ему не хотелось. Правда, Стайрон пришел к нему в номер явно не просто так. Либо ему поговорить надо, либо, наоборот, отсидеться в тишине, чтобы никто его не беспокоил. Правда, последнее он вполне мог устроить и в своем номере.
— Чжилинь завтра улетает, — ровным голосом сказал Стайрон.
— Я знаю, — ответил Артур.
— Он все уже тебе рассказал?
— Еще в первый день. Потом оставалось только на мои вопросы отвечать.
— То есть управляемое предвидение тебе уже доступно?
Как только разговор перешел в деловое русло, Стайрону явно стало легче вести беседу. Нащупав безопасную тему для разговора, контрразведчик несколько оживился.
— В принципе, да, — ответил Артур. — Есть некоторые трудности, но механизм работы понятен, и в ближайшее время я выйду на рабочий режим.
— Это значит, что ты свое будущее сейчас не видишь? — уточнил Стайрон.
— Да. Но зато я вижу события ближайших дней, происходящие в рамках нашей группы. Недавно видел, например, как Цеззи работает. Так что предвидение моего личного будущего начнется в ближайшие дни.
— Это хорошо. С Чжилинем мы целую группу охраны посылаем. И на Земле его уже ждать будут. В конце концов, штаб-квартира Хранителей как раз на Земле располагается, там все основные резервы и находятся. Так что Чжилинь на Земле будет в еще большей безопасности, чем здесь. Хотя, как знать, — пожат плечами Стайрон, — после того, как мы взяли группу Освободителей, в куполе больше нечего бояться. А всех вновь прибывающих мы под контроль будем брать. Так что еще неизвестно, где будет более безопасно, здесь или на Земле.
— Я иногда поражаюсь, — заметил Артур, — твоей выносливости. Меня, например, эта война с Альянсом просто выматывает неимоверно. Мне помогает держаться только осознание того, что рано или поздно она закончится. Корабли все же очень дороги, и если мы будем друг друга сбивать в том же темпе, что и сейчас, скоро воевать не на чем будет. Так что я знаю, что война эта скоро закончится, и все будет относительно тихо и спокойно. А у вас с Освободителями конца конфликта просто не предвидится. Ты не устаешь все время жить в ожидании удара?
— У нас с Освободителями не война, — медленно ответил Стайрон. — У нас с ними, как ты правильно заметил, конфликт. Не при моей жизни он начался, и я хотел бы, чтобы не при моей закончился. Я ведь уже говорил, что не вижу способа разобраться с ними раз и навсегда. Да и не хотел бы. Это же тоже люди, такие же как и мы. Я просто хотел, чтобы они поняли ошибочность своих теорий. А убивать мне точно никого не хочется. Потому что они такие же люди, как и все мы. Кого-то любят… Кто-то любит их…
Артур понял, что Стайрон пришел к нему в номер как раз после той беседы, которую пилот видел во сне. Значит, после того, как закончился разговор с той девушкой, в которую был влюблен контрразведчик, он захотел просто с кем-то поговорить по душам. Потому и пришел к Артуру. Но если спросить его напрямую, что случилось, Стайрон ничего не расскажет скорее всего. Может быть, все же рассказать ему о сне? С одной стороны, это будет выглядеть так, как будто Артур подсматривал за ними. Но с другой стороны, правда чаще всего остается лучшей политикой. И Артур решил сказать правду.
— Ты уже беседовал с этой девушкой, да? — спросил он Стайрона.
— А откуда ты?.. — Контрразведчик не закончил свой вопрос, так как уже успел найти ответ на него сам.
— Извини. Я действительно хотел посмотреть, как ты будешь разговаривать с Освободителями. Вот только не думал, что вместо этого получится обычное подсматривание в замочную скважину.
— Да ладно. Видеть будущее, это твоя работа. Так что… Так что ничего страшного. — Стайрон немного помолчал, а затем спросил: — Ты все видел полностью?
— Только разговор, — ответил Артур. — Но, кажется, от начала и до конца.
Стайрон взъерошил на себе волосы.
— Это… долгая история. Эту девушку зовут Лиз. Мы с ней познакомились достаточно давно. Естественно, я не сказал ей, кто я. А потом мы столкнулись на очередной операции Когда я увидел, как Лиз взяла сновидца на мушку, я был просто в шоке. Хорошо хоть, хватило сообразительности прикрыть сновидца собой. Она могла бы выстрелить, и пуля прошла бы через меня и поразила сновидца. Но Лиз не выстрелила. За что я ей очень благодарен, — усмехнулся Стайрон.
— Мы встретились на следующий день, — продолжил контрразведчик. — Оба при оружии и настороженные. Разговор был… трудным. А вот чувства никуда не ушли, и это многое осложняло. Судьба иногда проявляет очень жестокое чувство юмора. Мы с Лиз любили и смертельно боялись друг друга Я был Хранителем, а она Освободителем. Каждый из нас мог быть ключом к серьезному удару по своей организации. В результате того разговора мы решили, что должны как можно дальше разойтись, чтобы больше не встречаться друг с другом. Несмотря на всю мою неприязнь к Освободителям, я не смог бы выстрелить в Лиз. А Лиз не смогла выстрелить в сновидца, поскольку его закрывал своим телом я. Проблему можно было бы решить, если бы кто-то из нас покинул свою организацию. Но ни она, ни я не пошли на это, Так что мы просто решили приложить все силы к тому, чтобы более не встречаться друг с другом. И держать произошедшее в секрете. Никому из нас не хотелось объяснять своим товарищам, что в стане врага у него есть любимый человек.
Стайрон перевел дух. А затем продолжил свой рассказ.
— А сейчас купол Бета стал точкой столкновения интересов. Местом конфликта, который мог бы стать последним. А Лиз вместе со своей группой тут жила уже давно. Поэтому у нее не было выбора, она должна была участвовать в проведении операции. И она не могла предупредить меня о готовящемся взрыве, потому что это сорвало бы их операцию. Не хотел бы я быть на ее месте. Я не уверен, что смог бы сделать правильный выбор. Так что я очень рад тому, что мне не пришлось столкнуться с такой этической проблемой. И, откровенно говоря, надо признать, что все разрешилось наилучшим образом. Взрыв не удался, Лиз жива и я тоже. Мы обошлись без прямого столкновения. Жертв нет. К сожалению, я знаю, что конфликт между Хранителями и Освободителями никогда не закончится. А потому у наших чувств просто нет будущего. Но никто ведь не обещал нам легкой жизни, так?
— А иногда так хотелось бы, — вздохнул Артур.
— Ладно. — Стайрон поднялся на ноги. — Спасибо, что выслушал, Артур. Но теперь надо идти работать.
— Да не за что, — пожал плечами пилот. — Но если ты сейчас в таком состоянии, может, тебе лучше к психологу наведаться? У тебя же есть штатный психолог в группе?
— Нету у меня психолога. Да и не хотел бы я сейчас идти к нему. Ты меня выслушал, и этого вполне достаточно. А психолог сейчас бы начал задавать вопросы, говорить какие-нибудь умные слова. Нет уж, спасибо, но мне этого не хочется.
— Тебе решать, — пожал плечами Артур, — Но на станции «Феллоу» без психолога я бы просто не выдержал. И ты-то должен это знать. Так что я бы не стал так отрицательно к этому относиться.
— То, что случилось сегодня, это моя личная проблема, — четко ответил Стайрон. — Личная. Она никак не отразится ни на одном из аспектов моей работы. О Лиз мы с тобой знаем вдвоем, и этого достаточно. Рассказывать об этом кому-то третьему было бы совсем лишним. Так что тема закрыта. Сегодня их группу уже начнут развозить по местам… — Стайрон замялся, подыскивая определение.
— Заключения? — подсказал Артур.
— Это не заключение, — безапелляционно заявил Стайрон. — Их свобода будет ограничена лишь настолько, чтобы мы могли быть уверены, что они не связываются с другими Освободителями.
— То есть купол Бета теперь чист? Я могу спокойно выходить из гостиницы, которую ты в крепость превратил?
— В принципе, да, — кивнул Стайрон. — Охрана, конечно, все равно будет где-то рядом с тобой, но ты сейчас не обязан постоянно сидеть здесь. Сходил бы куда-нибудь, развеялся. Вон Цеззи тоже в своем номере безвылазно сидит. Пригласил бы ты ее куда-нибудь пообедать, что ли?
— Я подумаю, — ответил Артур. На самом деле он до сих пор не любил уличные рестораны, помня о своем похищении, но распространяться сейчас на эту тему не хотелось.
— Единственная вещь, которая меня беспокоит, — продолжил Стайрон, — так это возможность того, что у Освободителей где-то спящий агент остался. Или даже не один. Такое, строго говоря, вполне возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Девушка замолчала, кусая губы. Глаза ее заблестели, видимо, слезы удерживать ей становилось все труднее и труднее.
— Рик. — Голос ее осекся, и фразу пришлось начинать сначала. — Рик, я хочу поцеловать тебя.
— Прости, милая. — Голос у Стайрона стал глухим. — Но нам нельзя, хоть я и люблю тебя всем сердцем. Мы враги. А значит, нам нельзя.
Артур проснулся и резко сел на кровати. Затея его удалась, и он увидел во сне беседу Стайрона с захваченной девушкой. То, что девушка была из той группы Освободителей, сомнения не вызывало. Но если Артур правильно понял подтекст их беседы, Стайрон и эта девушка не просто знали друг друга. Возможно, раньше они были любовниками. Артур только покачал головой, изумляясь. Такого накала чувств он просто не ожидал.
Причем, что самое интересное, оба собеседника свои личные чувства отодвинули на задний план, отдавая предпочтение своим убеждениям. Артур понимал, что именно он и, может быть, Дуглас Чжилинь были яблоком раздора. Ощущать, что из-за тебя два любящих человека стали врагами, было несколько неприятно. Но потом пилот осознал, что дело не в нем как в личности. Просто сейчас сновидцев мало, потому Артур и чувствует личную ответственность. На его месте мог быть любой другой человек, обладающий этими способностями. Сам Артур не виноват, ведь от него это не зависело.
Артур побрел в ванную, размышляя об увиденном. Вопрос о том, стоило ли обсуждать со Стайроном то, что он увидел, отпадал сам собой. Артур все не мог избавиться от ощущения, что он просто подсматривал в замочную скважину. С этим предвидением сплошные проблемы. На свое будущее смотреть опасно. Узнаешь будущее своих друзей — можешь получить серьезные этические проблемы, как сейчас. В который раз Артур пожалел о том, что он стал сновидцем. Как Чжилинь мог прожить так долго с этим даром сновидца и сохранить оптимистический взгляд на жизнь?
— Я просто устал, — сказал Артур, глядя на свое отражение в зеркале. — Я хочу быть обычным человеком.
Вернувшись из ванной комнаты, пилот, не одеваясь, уселся на кровати и привалился спиной к стене. Артуру не хотелось никуда идти. Он вообще не хотел выходить из номера. В который раз он подумал, что до войны все было не в пример проще. Среди друзей, каждому из которых можно было полностыо доверять, Артур чувствовал себя вполне спокойно. А здесь, в отпуске, он стал мишенью для самых настоящих террористов. Да еще и эта сумасшедшая ответственность.
Впрочем, с ношей одного из последних сновидцев Артур начал потихоньку свыкаться. Ведь смысл сводился не столько к тому, что со смертью последнего сновидца может исчезнуть весь мир, а к тому, что его хотят убить. Артур никогда не рассматривал самоубийство как способ решения проблем. У него был хорошо действующий инстинкт самосохранения. Даже если он останется последним сновидцем и его убьют, самого Артура это уже никак не будет волновать. Он так или иначе будет мертв. Поэтому ему просто надо остаться в живых.
Будь он сейчас в пространстве, ему было бы намного проще справляться с подобной проблемой. В пространстве в него стреляли достаточно часто, и каждый раз — безуспешно. Но здесь, прикованный к планете, пилот ощущал себя каким-то беззащитным. Этот отпуск был вообще одной сплошной проблемой. Вместо отдыха и приведения в порядок своего психологического состояния, которое нуждалось в основательной поправке после обороны станции «Феллоу», Артур получал дополнительные сложности.
— Не пойду я никуда, — сам себе сказал Артур. — Не хочу я никого видеть.
Пилот так и не вышел из номера до самого обеда. Почти все это время он просто сидел на своей кровати, глядя прямо перед собой. Впрочем, голод игнорировать нельзя долго, поэтому ему все же пришлось спуститься на первый этаж, чтобы пообедать. Вернувшись в номер, он увидел, что за его столом сидит Стайрон. Вид у контрразведчика тоже не был цветущим. Стайрон сидел, уперев локти в стол и положив подбородок на сжатые кулаки.
— Ты уже обедал? — спросил Артур вместо приветствия.
— Никакого желания нет, — ответил Стайрон, не поворачивая к нему голову.
Пилот разулся и снова занял свое место на кровати, опершись на стену спиной и сложив руки на груди. Разговор заводить ему не хотелось. Правда, Стайрон пришел к нему в номер явно не просто так. Либо ему поговорить надо, либо, наоборот, отсидеться в тишине, чтобы никто его не беспокоил. Правда, последнее он вполне мог устроить и в своем номере.
— Чжилинь завтра улетает, — ровным голосом сказал Стайрон.
— Я знаю, — ответил Артур.
— Он все уже тебе рассказал?
— Еще в первый день. Потом оставалось только на мои вопросы отвечать.
— То есть управляемое предвидение тебе уже доступно?
Как только разговор перешел в деловое русло, Стайрону явно стало легче вести беседу. Нащупав безопасную тему для разговора, контрразведчик несколько оживился.
— В принципе, да, — ответил Артур. — Есть некоторые трудности, но механизм работы понятен, и в ближайшее время я выйду на рабочий режим.
— Это значит, что ты свое будущее сейчас не видишь? — уточнил Стайрон.
— Да. Но зато я вижу события ближайших дней, происходящие в рамках нашей группы. Недавно видел, например, как Цеззи работает. Так что предвидение моего личного будущего начнется в ближайшие дни.
— Это хорошо. С Чжилинем мы целую группу охраны посылаем. И на Земле его уже ждать будут. В конце концов, штаб-квартира Хранителей как раз на Земле располагается, там все основные резервы и находятся. Так что Чжилинь на Земле будет в еще большей безопасности, чем здесь. Хотя, как знать, — пожат плечами Стайрон, — после того, как мы взяли группу Освободителей, в куполе больше нечего бояться. А всех вновь прибывающих мы под контроль будем брать. Так что еще неизвестно, где будет более безопасно, здесь или на Земле.
— Я иногда поражаюсь, — заметил Артур, — твоей выносливости. Меня, например, эта война с Альянсом просто выматывает неимоверно. Мне помогает держаться только осознание того, что рано или поздно она закончится. Корабли все же очень дороги, и если мы будем друг друга сбивать в том же темпе, что и сейчас, скоро воевать не на чем будет. Так что я знаю, что война эта скоро закончится, и все будет относительно тихо и спокойно. А у вас с Освободителями конца конфликта просто не предвидится. Ты не устаешь все время жить в ожидании удара?
— У нас с Освободителями не война, — медленно ответил Стайрон. — У нас с ними, как ты правильно заметил, конфликт. Не при моей жизни он начался, и я хотел бы, чтобы не при моей закончился. Я ведь уже говорил, что не вижу способа разобраться с ними раз и навсегда. Да и не хотел бы. Это же тоже люди, такие же как и мы. Я просто хотел, чтобы они поняли ошибочность своих теорий. А убивать мне точно никого не хочется. Потому что они такие же люди, как и все мы. Кого-то любят… Кто-то любит их…
Артур понял, что Стайрон пришел к нему в номер как раз после той беседы, которую пилот видел во сне. Значит, после того, как закончился разговор с той девушкой, в которую был влюблен контрразведчик, он захотел просто с кем-то поговорить по душам. Потому и пришел к Артуру. Но если спросить его напрямую, что случилось, Стайрон ничего не расскажет скорее всего. Может быть, все же рассказать ему о сне? С одной стороны, это будет выглядеть так, как будто Артур подсматривал за ними. Но с другой стороны, правда чаще всего остается лучшей политикой. И Артур решил сказать правду.
— Ты уже беседовал с этой девушкой, да? — спросил он Стайрона.
— А откуда ты?.. — Контрразведчик не закончил свой вопрос, так как уже успел найти ответ на него сам.
— Извини. Я действительно хотел посмотреть, как ты будешь разговаривать с Освободителями. Вот только не думал, что вместо этого получится обычное подсматривание в замочную скважину.
— Да ладно. Видеть будущее, это твоя работа. Так что… Так что ничего страшного. — Стайрон немного помолчал, а затем спросил: — Ты все видел полностью?
— Только разговор, — ответил Артур. — Но, кажется, от начала и до конца.
Стайрон взъерошил на себе волосы.
— Это… долгая история. Эту девушку зовут Лиз. Мы с ней познакомились достаточно давно. Естественно, я не сказал ей, кто я. А потом мы столкнулись на очередной операции Когда я увидел, как Лиз взяла сновидца на мушку, я был просто в шоке. Хорошо хоть, хватило сообразительности прикрыть сновидца собой. Она могла бы выстрелить, и пуля прошла бы через меня и поразила сновидца. Но Лиз не выстрелила. За что я ей очень благодарен, — усмехнулся Стайрон.
— Мы встретились на следующий день, — продолжил контрразведчик. — Оба при оружии и настороженные. Разговор был… трудным. А вот чувства никуда не ушли, и это многое осложняло. Судьба иногда проявляет очень жестокое чувство юмора. Мы с Лиз любили и смертельно боялись друг друга Я был Хранителем, а она Освободителем. Каждый из нас мог быть ключом к серьезному удару по своей организации. В результате того разговора мы решили, что должны как можно дальше разойтись, чтобы больше не встречаться друг с другом. Несмотря на всю мою неприязнь к Освободителям, я не смог бы выстрелить в Лиз. А Лиз не смогла выстрелить в сновидца, поскольку его закрывал своим телом я. Проблему можно было бы решить, если бы кто-то из нас покинул свою организацию. Но ни она, ни я не пошли на это, Так что мы просто решили приложить все силы к тому, чтобы более не встречаться друг с другом. И держать произошедшее в секрете. Никому из нас не хотелось объяснять своим товарищам, что в стане врага у него есть любимый человек.
Стайрон перевел дух. А затем продолжил свой рассказ.
— А сейчас купол Бета стал точкой столкновения интересов. Местом конфликта, который мог бы стать последним. А Лиз вместе со своей группой тут жила уже давно. Поэтому у нее не было выбора, она должна была участвовать в проведении операции. И она не могла предупредить меня о готовящемся взрыве, потому что это сорвало бы их операцию. Не хотел бы я быть на ее месте. Я не уверен, что смог бы сделать правильный выбор. Так что я очень рад тому, что мне не пришлось столкнуться с такой этической проблемой. И, откровенно говоря, надо признать, что все разрешилось наилучшим образом. Взрыв не удался, Лиз жива и я тоже. Мы обошлись без прямого столкновения. Жертв нет. К сожалению, я знаю, что конфликт между Хранителями и Освободителями никогда не закончится. А потому у наших чувств просто нет будущего. Но никто ведь не обещал нам легкой жизни, так?
— А иногда так хотелось бы, — вздохнул Артур.
— Ладно. — Стайрон поднялся на ноги. — Спасибо, что выслушал, Артур. Но теперь надо идти работать.
— Да не за что, — пожал плечами пилот. — Но если ты сейчас в таком состоянии, может, тебе лучше к психологу наведаться? У тебя же есть штатный психолог в группе?
— Нету у меня психолога. Да и не хотел бы я сейчас идти к нему. Ты меня выслушал, и этого вполне достаточно. А психолог сейчас бы начал задавать вопросы, говорить какие-нибудь умные слова. Нет уж, спасибо, но мне этого не хочется.
— Тебе решать, — пожал плечами Артур, — Но на станции «Феллоу» без психолога я бы просто не выдержал. И ты-то должен это знать. Так что я бы не стал так отрицательно к этому относиться.
— То, что случилось сегодня, это моя личная проблема, — четко ответил Стайрон. — Личная. Она никак не отразится ни на одном из аспектов моей работы. О Лиз мы с тобой знаем вдвоем, и этого достаточно. Рассказывать об этом кому-то третьему было бы совсем лишним. Так что тема закрыта. Сегодня их группу уже начнут развозить по местам… — Стайрон замялся, подыскивая определение.
— Заключения? — подсказал Артур.
— Это не заключение, — безапелляционно заявил Стайрон. — Их свобода будет ограничена лишь настолько, чтобы мы могли быть уверены, что они не связываются с другими Освободителями.
— То есть купол Бета теперь чист? Я могу спокойно выходить из гостиницы, которую ты в крепость превратил?
— В принципе, да, — кивнул Стайрон. — Охрана, конечно, все равно будет где-то рядом с тобой, но ты сейчас не обязан постоянно сидеть здесь. Сходил бы куда-нибудь, развеялся. Вон Цеззи тоже в своем номере безвылазно сидит. Пригласил бы ты ее куда-нибудь пообедать, что ли?
— Я подумаю, — ответил Артур. На самом деле он до сих пор не любил уличные рестораны, помня о своем похищении, но распространяться сейчас на эту тему не хотелось.
— Единственная вещь, которая меня беспокоит, — продолжил Стайрон, — так это возможность того, что у Освободителей где-то спящий агент остался. Или даже не один. Такое, строго говоря, вполне возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49