Я собираюсь прожить еще не один век.
- Обязательно проживете, мэм.
Две крошечные географические карты - ее ладони - поправили стеганое
покрывало. Дуэнья подняла голову.
- Что нового в мире?
В ее глазах вспыхнуло ацетиленовое пламя. Врач отвел взгляд.
- Мы все-таки побывали на Нептуне и Плутоне, - начал он. - Они
оказались совершенно необитаемы. Проект "Сахара" встретил новые
затруднения, но эти глупые французы утверждают, что почти все улажено, и
весной начнутся работы...
Ее взгляд плавил летающую в воздухе пыль, превращая ее в стекловидные
чешуйки.
- Повторяю, доктор, - повторила миссис Муллен. - Что нового в мире?
Он пожал плечами.
- Мы можем продлить консервацию. Причем на значительный срок.
- Опять консервация?!
- Да.
- Но не лечение?
Он снова пожал плечами.
- Но ведь отсрочка и так превысила всякую меру, - пожаловалась она. -
Прежние лекарства уже почти не действуют. Сколько времени дадут мне новые?
- Этого мы не знаем. Но над вашей проблемой работает очень много
специалистов.
- Значит, вы не можете сказать, когда будет найден способ лечения?
- Может быть, через двадцать лет. А может быть, завтра.
- Ясно. - Пламя в ее глазах погасло. - Ступайте, молодой человек.
Только включите мой автосекретарь.
Врач с радостью уступил место машине.

Набрав номер библиотеки, Диана Деметрикс заказала "Реестр Круга". На
нужной странице она нажала кнопку "СТОП".
Пока она всматривалась в экран, будто в зеркало, на ее лице сменилась
целая гамма выражений.
- А ведь я выгляжу ничуть не хуже, - заключила она. - Даже лучше. Еще
бы нос чуточку поправить и линию бровей... Да, леди. Твое счастье, что
мужчины - консерваторы. Если бы не их предвзятость к пластическим
операциям, ты была бы на моем месте, а я - на твоем. У-у, стерва!

Из "очистителя Мура" вытек миллионный баррель воды. Морская и теплая,
она превратилась в пресную и прохладную. Пройдя через "тандем-камеру", она
- чистая, вполне пригодная для питья, но ровным счетом ничего не знающая о
своих достоинствах - поступила в водопровод. С другого конца в
"очиститель" вливалась новая порция тихоокеанского рассола.
Осажденные и отфильтрованные вещества годились для производства
псевдокерамики.
Изобретатель этого чудо-очистителя быстро богател.
Температура воздуха на Оаху достигала восьмидесяти двух градусов по
Фаренгейту.
Из "тандем-камеры" потек миллион первый баррель.

Они вышли, оставив Элвина Мура в окружении собачек из китайского
фарфора.
Две стены были от пола до потолка забраны стеллажами. На стеллажах
рядами выстроились синие, зеленые, розовые, желтовато-коричневые, охряные,
розовато-лиловые, шафрановые и цвета киновари собачки - преимущественно
глазурованные. Размерами они тоже отличались друг от друга: одни были с
крупного таракана, другие - с крошечного бородавочника. Напротив двери, в
камине, бушевал настоящий Гадес; в его реве слышался метафизический вызов
жаркому июлю Бермуд.
Каминная доска, на которой стояло несколько собачек, была частицей
Круга. Как был частицей Круга и роскошный стол возле огненного ада. За
столом, укутанная шотландским пледом в черную и зеленую клетку, сидела
Мэри Мод Муллен. Она изучала досье Мура, лежащее перед ней в раскрытой
папке. Разговаривая с Муром, она не поднимала глаз.
Мур стоял возле кресла (сесть ему не предложили) и делал вид, будто
рассматривает собачек и лучину для растопки - и того, и другого здесь было
в избытке.
Мур и к живым-то собакам был совершенно равнодушен, не говоря уже о
фарфоровых. Но в гостиной Дуэньи, на секунду закрыв глаза, он ощутил
клаустрофобию. Со всех сторон на него таращились не безобидные статуэтки,
а чуждые существа, запертые в клетку Последним Землянином. Мур дал себе
слово воздержаться от похвалы радужной стае гончих, очевидно, охотящейся
на жадеитового оленя величиной с чихуахуа. Создать такую скульптурную
группу, подумал он, мог только маньяк, или человек с неразвитым
воображением, к тому же недолюбливающий собак.
Внимательно прочитав его прошение, миссис Муллен подняла бесцветные
глаза и спросила:
- Как вам нравятся мои питомцы?
Сидя за столом, эта узколицая, морщинистая, курносая дама с
огненно-рыжими волосами невинно взирала на посетителя. Мур попытался
воспроизвести мысли, с которыми входил в ее студию. Но безуспешно - вопрос
застал его врасплох. Тогда он решил, что наименее рискованным ответом
будет объективный.
- Они весьма красочны, мэм.
Едва произнеся эти слова, он понял, что ошибся. Совсем недавно он
готов был расхваливать статуэтки до небес.
Он улыбнулся.
- Их тут так много, просто голова кругом идет. Хорошо еще, что они не
лают, не кусают, не линяют и еще кое-чего не делают.
- Мои маленькие разноцветные сучки и сукины сыночки! - Мэри Муллен
тоже улыбнулась. - Они ничего не делают. Они - своего рода символы. Потому
-то я их и собираю.
Она указала на кресло.
- Садитесь. Располагайтесь поудобнее.
- Спасибо.
- Тут говорится, что вы совсем недавно вышли из счастливых безликих
масс, чтобы достичь определенных высот в инженерном деле. Почему вы решили
покинуть эти высоты?
- Я нуждался в деньгах и престиже, поскольку желающему вступить в
Круг они не помешают.
- Так, так. Значит, деньги и престиж - не цель, а средство?
- Совершенно верно.
- В таком случае, почему вы хотите вступить в Круг?
К этому вопросу Мур подготовился еще месяц назад, но теперь ответ
застрял в горле, и Мур дал ему там умереть. Он вдруг усомнился, что эти
слова, рассчитанные на поклонницу Теннисона, придутся Дуэнье по сердцу.
- В ближайшее десятилетие мир изменится до неузнаваемости. Мне бы
хотелось увидеть эти перемены молодыми глазами.
- В Кругу вы будете жить не столько для того, чтобы наблюдать,
сколько для того, чтобы за вами наблюдали, - возразила Мэри Муллен, сделав
пометку в досье. - Кроме того, если мы вас примем, вам, наверное, придется
покрасить волосы.
- Да и черт с ними... О, простите - вырвалось.
- Ничего. - Она сделала еще одну пометку. - Ваша реакция - вполне
подходящая.
Она снова подняла голову.
- Почему вы так хотите увидеть будущее?
Ему стало не по себе. Казалось, Дуэнья видит его насквозь и знает,
что он лжет.
- Обычное человеческое любопытство, - нерешительно ответил он. -
Кроме того, профессиональный интерес. Поскольку я - инженер...
- Вы не на семинаре, - перебила она. - Жизнь члена Круга отдана
Балам, и у вас почти не останется времени на учебу. Через двадцать, даже
через десять лет ваши научные познания снизятся до уровня детского сада.
Новые формулы покажутся вам иероглифическими письменами. Вы умеете читать
иероглифы?
Он отрицательно покачал головой.
- Допустим, я привела неудачное сравнение, - продолжала она. - Но как
бы там ни было, если вы захотите нас покинуть, то сможете устроиться разве
что чернорабочим. Правда, нищета вам грозить не будет, но если вы захотите
работать по специальности, вам придется очень многое наверстывать, а это
потребует больших усилий и денег.
Мур пожал плечами и поднял руки. Он уже обдумал эту проблему. "Лет
через пятьдесят разбогатею и дам Кругу пинка, - сказал он себе. - А потом
пройду ускоренный курс обучения и попробую устроиться консультантом по
вопросам морского строительства".
- Мне вполне хватит знаний и опыта, чтобы оценивать события, пусть
даже я не смогу в них участвовать, - сказал он.
- Вы считаете, что роль стороннего наблюдателя способна вас
удовлетворить?
- Да, - солгал он.
- Сомневаюсь. - Она снова пронзила его взглядом. - Скажите, вы
действительно влюблены в Леоту Мэйсон? Это она предложила вашу
кандидатуру. Впрочем, это ее право.
- Не знаю, - задумчиво ответил он. - Два года тому назад мне
казалось...
- Увлечение - это прекрасно, - перебила она. - Это повод для сплетен,
а сплетни нам не помешают. Но любви я не потерплю. Выбросьте эту блажь из
головы. Не бывает ничего скучнее и пошлее любви между членами Круга. Она
порождает не сплетни, а насмешки. Так увлечение или любовь?
- Увлечение, - решил он.
Дуэнья посмотрела на огонь, потом - на свои руки.
- Вам придется выработать буддистское отношение к окружающему миру,
который будет меняться с каждым днем. Когда бы вы ни бросили на него
взгляд, он покажется совершенно иным. Нереальным.
Он кивнул.
- Следовательно, чтобы сохранить душевное равновесие, вы должны
внушить себе, что Круг - это центр Вселенной. Что бы ни говорило вам
сердце, вы должны внимать не ему, а рассудку...
Он снова кивнул.
- ...И если будущее придется вам не по вкусу, вы не должны забывать,
что назад пути нет. Подумайте об этом. И не просто подумайте -
прочувствуйте.
Он прочувствовал.
Перо забегало по бумаге. Внезапно старческая рука задрожала. Выронив
стило, Мэри Мод Муллен спрятала руку под пледом.
- Вы не столь респектабельны, как большинство кандидатов, -
произнесла она излишне будничным тоном, - но сейчас нам недостает людей с
широким спектром эмоций. Контраст необходим - он придает нашим Балам
глубину и живость. Просмотрите видеозаписи последних Балов.
- Уже просмотрел.
- И вы готовы отдаться им всем сердцем?
- Что бы ни говорило мне сердце...
- Хорошо, мистер Мур, возвращайтесь к себе в номер и ждите ответа.
Завтра вы его получите.
Мур встал. На языке вертелись десятки вопросов, но задавать их было
поздно. "Решила отказать? - мелькнула в голове паническая мысль. - Может
быть, поэтому беседа оказалась столь короткой?"
И все же последние слова старухи прозвучали ободряюще.
Ему казалось, будто все его поры превратились в свежие ссадины от
когтей и зубов. Мур повернулся и покинул обитель хрупких собачек.
До вечера он плескался в гостиничном бассейне, а потом отправился в
бар. В тот день он не обедал.
Наконец, пришел посыльный с радостным известием. Посыльный также
намекнул, что по обычаю Мур должен послать своему инквизитору скромный
подарок.
Пьяный Мур мигом придумал, что пошлет старухе, и захохотал.
Получив собачку с острова Оаху (такой в ее коллекции еще не было),
Мэри Мод Муллен грустно пожала плечами, и это движение едва не перешло в
крупную дрожь. Через несколько секунд старуха все-таки задрожала, едва не
выронив статуэтку. Торопливо поставив ее на каминную полку, она схватила
со стола пузырек с таблетками.
Впоследствии эта статуэтка потрескалась от перепада температур.

Они танцевали. Море над куполом казалось вечно-зелено-золотым небом.
День был необычайно юн.
Измученные шестнадцатичасовым Балом танцоры цеплялись друг за друга.
Ноги у них болели, спины сутулились. По широкому залу еще двигалось восемь
пар, и усталые оркестранты подпитывали их самой медленной музыкой, на
какую только были способны. Рассредоточившись по окоему мира, где небо
сливалось с голубой плиткой пола, сидело около пятисот человек. Расстегнув
пуговицы на одежде и раскрыв рты, они глазели на танцующих, подобно
серебряному карасю, таращившемуся в зеленый сумрак с праздничного стола.
- Думаешь, будет дождь? - спросил Мур.
- Да.
- И я так думаю. Но довольно о погоде. Давай лучше о той неделе,
которую ты провела на Луне.
Она улыбнулась.
- А чем тебя не устраивает старушка Земля?
Кто-то вскрикнул. Почти тотчас раздался звук пощечины.
- Никогда не был на Луне.
Казалось, Леоту это слегка развеселило.
- А я была. Но мне там не понравилось.
- Почему?
- Там холодно. За куполом пляшут безумные огни, и кругом -
безжизненные черные скалы. - Она сделала гримаску. - Словно кладбище у
конца времен...
- Ну, хорошо, - согласился Мур. - Не будем об этом.
- ...А под куполом тебя не оставляет чувство, будто ты - бестелесный
дух...
- Все, все.
- Извини. - она коснулась губами его шеи. Он прижался губами к ее
лбу. Она улыбнулась. - Круг утратил лоск.
- Это не имеет значения. Нас уже не снимают.
Возле гигантского праздничного стола в форме морского конька зарыдала
женщина. Музыканты заиграли громче. Небо пестрило люминесцентными
огоньками морских звезд, которые плыли по наводящему лучу. Одна из звезд
окропила Мура и Леоту соленой водой.
- Завтра улетаем?
- Да, - ответила она.
- Как насчет Испании? Сейчас там сезон созревания вишен. Праздник -
Хуэгос Флоралес де ла Вендимья Херезана. Возможно, последний.
- Опять фейерверки, - вздохнула она. - Слишком шумно.
- Зато весело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9