Я поднялась по двум ступенькам, ведущим в большую, слабо освещенную комнату, где чувствовался запах сигар и нашатыря. Несколько свечей, горевших на массивном алтаре у дальней стены, освещали статуэтки и картины святых, расставленные вокруг облаченной в голубую мантию девы из Коромото. Это была прекрасно вырезанная статуя с красными смеющимися губами, румяными щеками и глазами, которые, казалось, пристально смотрели на меня снисходительным и всепрощающим взором.
Я чуть-чуть прошла. В углу, почти скрытая между алтарем и высоким прямоугольным столом, сидела Мерседес Перальта. Она казалась спящей, ее голова откинулась на спинку стула, глаза были закрыты. Она выглядела очень старой. Я никогда не видела такого лица. Даже в своей спокойной неподвижности оно выдавало пугающую силу. Отблеск свечей скорее смягчал, чем подчеркивал решительность, отпечатанную в сети морщин.
Она медленно открыла глаза - они были огромными, миндальной формы. Белки ее глаз незаметно меняли свой цвет. Сначала ее глаза были почти пустыми, затем они ожили и пристально посмотрели на меня с тревожной прямотой ребенка. Прошло несколько секунд и постепенно под ее пристальным взглядом, который не был ни враждебным, ни дружелюбным, я начала чувствовать себя неудобно.
- Добрый день, донья Мерседес, - приветствовала я ее прежде, чем окончательно потерять всю свою храбрость и убежать из дома. - мое имя Флоринда Доннер, и я буду очень прямолинейной, чтобы не занимать твое ценное время.
Она несколько раз мигнула, подстраивая свои глаза, чтобы продолжать смотреть на меня.
- Я приехала в Венесуэлу изучать методы лечения, - продолжала я, приобретая уверенность. - я учусь в университете в соединенных штатах, но мне по-настоящему нравится быть знахаркой. Я могу платить тебе, если ты примешь меня, как ученицу. Но даже если ты не примешь меня в ученицы, я могу заплатить тебе за любую информацию, которую ты мне сможешь дать.
Старая женщина не сказала ни слова. Она жестом пригласила меня сесть на табурет, затем поднялась и посмотрела на металлический предмет, лежавший на столе. На ее лице было комическое выражение, когда она вновь посмотрела на меня.
- Что это за аппарат? - спросила я отважно.
- Это морской компас, - небрежно сказала она. - он говорит мне всякого рода вещи.
Она подняла его и положила на самую верхнюю полку стеклянного буфета, который стоял у противоположной стены. По-видимому, ее осенила забавная мысль и она начала смеяться.
- Да, я дам тебе любого рода информацию о знахарстве, но не потому, что ты просишь меня об этом, а потому, что тебе повезло. Я уже знаю это наверняка. Чего я не знаю, так это сильна ли ты.
Старая женщина на миг замолчала, а затем вновь заговорила громким шепотом, совершенно не глядя на меня; ее внимание привлекло что-то, находящееся внутри стеклянного буфета.
- Удача и сила - вот все, на что можно полагаться, - сказала она. - я поняла, что ты везучая, той ночью, когда видела тебя на площади, ты еще смотрела на меня.
- Я не знаю, о чем ты говоришь, - сказала я.
Мерседес Перальта повернулась лицом ко мне и вдруг захохотала так странно, что я определенно начала думать о ее безумии. Она раскрыла свой рот так широко, что я увидала несколько коренных зубов, которые у нее еще остались. Затем она резко остановилась, села на свой стул и начала настаивать на том, что видела меня ровно две недели назад поздно ночью на рыночной площади. Она объяснила мне, что была с другом, который вез ее домой из прибрежного поселка со спиритического сеанса. Хотя ее друг и был озадачен, увидев меня одну поздно ночью, она сама ничуть не удивилась.
- Ты мгновенно напомнила мне кое-кого, - сказала она. - это было после полуночи. Ты улыбалась мне.
Я не могла припомнить то, о чем она говорила или то, что я была одна на площади в столь поздний час. Но это могло быть; она видела меня в ту ночь, когда я приехала из каракаса. Я напрасно ожидала целую неделю, что кончится дождь, и в конце концов рискнула выехать из каракаса в Курмину. Мне было прекрасно известно, что здесь бывают частые оползни, так что вместо обычных двух часов пути поездка заняла все четыре. В то время, когда я приехала, весь город спал, я же занялась поисками общежития вблизи от рыночной площади, которое мне порекомендовал бывший священник.
Она поразила меня своим упорством в том, что якобы знала, что я приехала ради нее, с целью увидеться с ней. Тогда я рассказала ей о бывшем священнике, и о том, что он говорил мне на свадьбе в Каракасе.
- Он прямо-таки настаивал, чтобы я повидалась с тобой, - сказала я. он говорил, что твоими предками были маги и знахари, знаменитые в колониальные времена, и что они даже преследовались святой инквизицией.
Проблеск удивления мелькнул в ее глазах.
- Ты знаешь, что в те дни обвиненных ведьм пытались отправить из Картагена в Колумбию? - спросила она и тут же продолжала: - Венесуэла не была такой важной страной, чтобы иметь свой инквизиторский трибунал. - она сделала паузу и, глядя мне прямо в глаза, спросила: - где ты первоначально планировала изучать знахарские методы?
- В штате Яраку, - неопределенно сказала я.
- Сортес? - спросила она. - Мария Лионза?
Я кивнула головой. Сортес был тем городом, где сосредоточился культ Марии Лионзы. Говорили, что рожденная от индейской принцессы и испанского конкистадора, Мария Лионза имела сверхъестественные силы. Сегодня в Венесуэле ее почитают тысячи людей, как самую святую и чудесную женщину.
- Но я приняла совет бывшего священника и приехала в Курмину, сказала я, - потом переговорила с двумя знахарками, и обе они сошлись на том, что ты самая знающая, и только ты можешь объяснить мне тайны знахарства.
Я рассказала ей о методах, которым хотела следовать при обучении: я хотела непосредственно наблюдать и участвовать в каких-либо знахарских сессиях, при этом, по возможности, записывая их на магнитофон, и, что важнее всего, беседовать с пациентами, за которыми наблюдала.
Старая женщина кивала мне, время от времени хихикая. К моему величайшему удивлению, она полностью согласилась на предложенные мной условия. Она с гордостью сообщила мне, что несколько лет тому назад с ней беседовал психолог каракасского университета, который даже прогостил в ее доме целую неделю.
- Думаю, что тебе будет выгодней переехать сюда и жить со мной, предложила она. - комнат в этом доме достаточно.
Я приняла ее приглашение, но сказала, что рассчитываю остаться здесь по крайней мере на полгода. Она была невозмутима. По ее словам, я могла оставаться с ней годы.
- Я рада тебе, Музия, - прибавила она мягко.
Я улыбнулась. Хотя я родилась и выросла в Венесуэле, всю жизнь меня называли Музия. Это обычно пренебрежительный термин, но в зависимости от тона, в котором он произносится, его можно понимать, как ласковое выражение, относящееся к любому, кто является белокурым и голубоглазым.
4
Напуганная слабым шорохом юбки, прошелестевшей позади меня, я раскрыла свои глаза и уставилась на свечу, горящую на алтаре в полутьме комнаты. Пламя мигнуло и испустило тонкую черную нить дыма. На стене выступила тень женщины с палкой в руке. Тень, казалось, была окружена частоколом мужских и женских голов, которые с закрытыми глазами сидели рядом со мной на старых деревянных стульях, расставленных по кругу. Я едва смогла подавить нервное хихиканье, поняв, что это Мерседес Перальта, которая вкладывает в рот каждого из нас большие самодельные сигары. Затем, сняв с алтаря свечу, она дала каждому прикурить от нее, и, наконец, переставила свой стул в центр круга. Глубоким монотонным голосом она начала петь непонятные, часто повторяющиеся заклинания.
Сдержав приступ кашля, я попыталась синхронизировать мое курение с быстрыми затяжками людей вокруг меня. Сквозь проступившие слезы я следила за их серьезными, окаменевшими лицами, которые с каждой затяжкой становились все живее и живее, пока не начали казаться растворяющимися в сгустившемся дыме. Подобно бестелесному объекту, рука Мерседес Перальты материализовалась из этого парообразного тумана. Щелкнув пальцами, она несколько раз начертила в воздухе воображаемые линии, соединяющие четыре главные точки (стороны света).
Подражая другим, я начала раскачивать свою голову вперед и назад в ритме со щелчками ее пальцев и ее низкоголосых заклинаний. Игнорируя растущую тошноту, я заставила себя держать глаза так, чтобы не фокусироваться на отдельных деталях того, что происходило вокруг меня. Это было первый раз, когда мне разрешили присутствовать на встрече спиритов. Донья Мерседес служила медиумом и связным духов.
Ее собственное определение спиритов мало чем отличалось от объяснения Флоринды, за исключением того, что она признавала еще один независимый класс: медиумов. Она определяла медиумов, как проводящих посредников, служащих каналом, с помощью которого духи выражают себя. Она пояснила, что медиумы независимы потому, что они не принадлежат ни к одной из трех категорий. Но они могли быть всеми четырьмя категориями в одном.
- В комнате находится сила, которая мешает мне, - внезапно прервал заклинания доньи Мерседес мужской голос.
Тление сигар наполнило дымный мрак глазами обвиняемых, резко оборвалось групповое бормотание.
- Я вижу ее, - сказала она, вскакивая со своего стула. Она переходила от человека к человеку, делая на мгновение паузу около каждого.
Я вскрикнула от боли, когда почувствовала нечто, резко уколовшее мое плечо.
- Иди за мной, - шепнула она мне на ухо. - ты не в трансе.
Боясь, что я буду сопротивляться, она твердо взяла меня за руку и отвела к портьере, которая служила дверью.
- Но ты сама просила меня прийти, - сказала я ей прежде, чем она вытолкнула меня из комнаты. - я никому не помешаю, если тихо посижу в углу.
- Ты помешаешь духам, - прошептала она и бесшумно задернула занавес. Я пошла на кухню в заднюю часть дома, где обычно работала по ночам, диктуя на магнитофон и компонуя свои понемногу растущие полевые заметки. Я начала записывать все то, что произошло на встрече. Попытка вспомнить все детали события или все слова беседы всегда была лучшей мерой борьбы с одиночеством, которое постоянно накатывало на меня.
Я работала до тех пор, пока не почувствовала себя сонной, мои глаза устали - света явно не хватало. Я собрала магнитофонные ленты и бумаги и пошла в свою комнату, расположенную в другом конце дома. На миг я остановилась на внутреннем патио. Мое внимание привлекли переменчивые пятна лунного света. Слабый ветерок будоражил ветви виноградных лоз, их зубчатые тени рисовали живописные кружевные узоры на кирпичной кладке внутреннего двора.
Прежде, чем увидеть женщину, я почувствовала ее присутствие. Она сидела на земле, почти скрытая большими терракотовыми горшками, раскиданными по всему патио. Пушистая копна волос венчала ее голову белым нимбом, но ее темное лицо оставалось неясным и смешанным с тенями вокруг нее.
Я никогда раньше не видела ее в доме. Мой первоначальный испуг рассеялся, когда я подумала, что это наверняка одна из подруг доньи Мерседес, а, возможно, и ее пациентка, или даже родственница Канделярии, которая ожидает ее возвращения со спиритического сеанса.
- Простите меня, - сказала я. - я здесь новенькая. Я работаю с доньей Мерседес.
Женщина кивнула мне. Казалось, она знала, о чем я говорю. Но она не проронила ни слова. Одержимая необъяснимой тревогой, я попыталась справиться с истерическим испугом. Я заставила себя повторять, что нет причин для паники в том, что старая женщина сидела на корточках в патио.
- Вы здесь на сеансе? - спросила я неуверенным голосом.
Женщина утвердительно кивнула головой.
- Я тоже была там, - сказала я, - но донья Мерседес прогнала меня.
Я вдруг почувствовала облегчение и захотела посмеяться над ситуацией.
- Ты боишься меня? - внезапно спросила старая женщина. Ее голос был резким, скрипучим и все же молодым.
Я засмеялась. Мне хотелось легкомысленно соврать ей, но что-то сдерживало меня. Я услышала свой голос, который говорил о том, как я была напугана ею.
- Пойдем со мной, - по-деловому приказала мне женщина.
Моей первой реакцией было последовать за ней, но вместо этого я услышала, что говорю то, о чем говорить не собиралась:
- Я закончила свою работу. Если ты хочешь поговорить со мной, делай это здесь и сейчас.
- Я приказываю тебе, иди за мной! - закричала она.
Вся энергия моего тела, казалось, тотчас же вытекла из меня. Однако я заявила:
- Почему ты не прикажешь себе оставаться здесь?
Я не могла поверить, что сказала именно так. Я была готова извиниться, когда странный запас энергии влился в мое тело и я почувствовала себя почти под контролем.
- Поступай, как знаешь, - сказала женщина и встала, выпрямившись. Ее рост был невообразимым. Она росла и росла, пока ее колени не оказались на уровне моих глаз.
В этот миг я почувствовала, что моя энергия оставляет меня, и я испустила серию диких пронзительных воплей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33