Смотри, его конец достаточно острый, чтобы пустить кровь. Но зато ты случайно не убьешь своего противника, а мне не придется убивать Муктара.
– Понятно, – кивнула Ясбет.
Ее лицо приняло суровое выражение, и она сделала шаг вперед. Конан едва успел схватить ее за руку.
– Подожди, еще рано, – улыбнулся он. – Сначала выслушай меня. Эти контрабандисты опасны ночью, когда нападают со спины. В открытом бою им грош цена. Но все равно, в настоящем поединке он тебя в два счета убьет.
– Тогда как…
– Помни, что ты всегда можешь убежать…
– Я не стану этого делать. У меня не меньше гордости, чем у любого мужчины, включая тебя.
– Но у тебя пока нет навыков. Ты должна победить хитростью и внезапностью. Пока только так. Умение придет позже. Запомни. Наноси удар, только когда противник потеряет равновесие. А в остальное время – убегай. Швыряй все, что подвернется, ему в голову или под ноги, но не пытайся попасть в оружие или туловище. Все эти предметы он легко отобьет клинком. Пусть он думает, что ты в панике. Визжи, если хочешь.
– Не собираюсь.
Конан подавил улыбку.
– И еще. Тебе будет легче победить, если он будет видеть в тебе женщину, а не противника.
– А как мне пользоваться оружием?
– Бей им, – рассмеялся Конан, глядя в ее удивленные глаза. – Представь, что твой клинок – это палка. Да, и не забудь, что им можно колоть. Люди часто используют такой длинный кинжал только как рубящее оружие, забывая, что у него еще есть острие. Запомни, что я тебе сказал, и ты победишь.
– Ну, долго ты там будешь болтать? – крикнул Муктар. – Твое время истекло. Если ты поговоришь еще столько же, Байан совсем состарится. Какой из него тогда воин.
Рядом с капитаном стоял худощавый человек среднего роста, жилистый, загорелый на солнце. Он медленно описывал саблей круги в воздухе, обнажая в недоброй улыбке желтые зубы.
Сердце Конана екнуло. Он в глубине души надеялся, что Муктар выставит кого-нибудь вроде повара – толстого коротышки – или, по крайней мере, самого массивного из его матросов. Тогда быстрота движений девушки была бы серьезным оружием. А этот человек, похоже, мог двигаться быстрее, чем горная серна. Конан решил, что скорее разорвет договор и подставит себя под всеобщие насмешки, чем позволит причинить вред Ясбет.
Он уже было раскрыл рот, но Ясбет опередила его, шагнув вперед и выставив сжатый обеими руками кинжал.
– Как, ты сказал, его зовут? – насмешливо спросила она. – Байан? По-моему, куда лучше ему подходит Байя – уж больно он похож на женщину.
Конан застыл, раскрыв рот. Неужели девчонка сошла с ума?
Глаза Байана были готовы выскочить из орбит.
– Я заставлю тебя умолять, чтобы я продемонстрировал тебе, что я мужчина, – прохрипел он.
– Муктар, – позвал Конан. – Учти, что все это – только игра. Если он причинит ей сильную боль или ранит ее – ты умрешь через секунду после него.
Бородатый неохотно кивнул в знак согласия. Наклонившись к уху Байана, он что-то требовательно приказал ему.
Жилистый матрос только отмахнулся. Подняв саблю, он рванулся к Ясбет с диким улюлюканьем и свирепой гримасой на лице. Конан покрепче сжал рукоять меча. Байан подскочил к девушке, не нанося удара. Было ясно, что он собирается запугать ее одним своим видом и заставить немедленно сдаться.
Лицо Ясбет побледнело, но она не отступила. Наоборот, закричав сама, она, не замахиваясь, ткнула кинжалом в живот моряка. Незаточенное лезвие не могло проникнуть глубоко в живот, но пустило изрядную струйку крови. Неожиданная боль, казалось, парализовала Байана.
Ясбет вовсе не собиралась останавливаться на полдороге. Она быстро подняла свой клинок и с размаху опустила его на правое плечо противника. Сабля Байана рухнула на палубу. Не успели зрители перевести дух, как кинжал Ясбет нанес скользящий удар по голове матроса, вспоров кожу до кости. Байан со стоном упал на колени.
Конан в изумлении наблюдал за тем, как моряк отчаянно пытался ползком покинуть поле боя. Ясбет преследовала его, нанося удары по спине и плечам, к счастью, незаточенным клинком. Завывая, Байан оказался прижатым к борту, где свернулся клубком, надеясь хоть как-то закрыться от града ударов.
– Сдавайся! – крикнула Ясбет, стоя над ним как живое воплощение ярости.
Сжав кинжал, Муктар направился к ней, но его грудь уперлась в сверкающий клинок меча киммерийца.
– Она победила, не так ли? – тихо спросил Конан. – А ты должен мне пять монет. Или ты хочешь, чтобы я побрил тебе бороду между головой и плечами?
Байан издал почти визг: кинжал девушки воткнулся ему в задницу.
– Она победила, – пробормотал Муктар. Выждав, пока Конан уберет меч, он объявил всем: – Девушка победила.
– Смотри, чтобы дело не пошло дальше, – предупредил его Конан. Тот с неохотой кивнул. Еще с меньшей охотой он отсчитал положенные деньги.
– Я победила! – крикнула Ясбет.
Размахивая кинжалом, она бегом сделала круг по палубе.
– Я победила!
Конан спрятал меч в ножны и, схватив девушку, легко подбросил ее.
– Разве я не говорил тебе, что ты можешь победить?
– Да, говорил, говорил. Клянусь, я всегда буду верить во все, что ты мне скажешь, всегда.
Конан опустил ее, но руки Ясбет обвились вокруг его шеи, и он вдруг понял, что целует ее. Приятное, однако, занятие, подумал он.
Вдруг он разжал объятия и легонько тряхнул девушку:
– А теперь – практика. Тебе предстоит еще очень многому научиться, прежде чем я наточу тебе кинжал. И потом, ты все делала не так, как я тебе говорил. Надо бы тебя хорошенько отшлепать за это.
– Но, Конан… – запротестовала она.
– Поставь ноги вот так, чтобы не терять равновесия. Давай приступай к занятиям!
Она подчинилась, и Конан начал учить ее приемам ведения боя коротким клинком. При этом киммериец подумал: вечно проблемы с этими женщинами. Начинаешь ее защищать от других, а потом оказывается, что ее надо защищать от тебя самого.
Глава 15
Расставив ноги и чуть согнув колени, чтобы противостоять усилившейся качке, Конан наблюдал, как Ясбет отрабатывает удары, нанося их по обмотанному куском толстой кожи вороху тряпок. Несмотря на свежий ветер, по ее лицу градом катился пот. Как бы то ни было, а она далеко продвинулась по сравнению с тем, что успела выучить за первый день занятий. Она была все в том же мужском наряде, но без туники. Она сняла ее, пожаловавшись, что потная шерстяная ткань раздражает кожу. Теперь ее полная грудь, того и гляди, норовила выскользнуть наружу, несмотря на плотные завязки куртки.
Состроив жалобное лицо, Ясбет повернулась к Конану:
– Пожалуйста, разреши мне уйти в мою палатку.
Эта палатка – просто-напросто кусок холста, растянутый между тюками, – была его идеей. Во-первых, она прикрывала девушку от постоянных брызг, а во-вторых – от нескромных взглядов мужчин.
– Пожалуйста, Конан. У меня уже волдыри на руках.
– Ничего, вылечим.
– Лекарство вонючее и щиплет. Если бы тебе так…
– Хватит болтать, работай, – сказал он, подталкивая ее к кожаному тюку.
– Работорговец, – процедила она, но повиновалась. Новая серия ударов обрушилась на несчастную мишень.
* * *
Путешествие явно перевалило за половину. Гирканийское побережье тонкой черной полосой вырисовывалось на востоке. Однако им предстояло проплыть еще изрядное расстояние вдоль побережья на север. Каждый день, вкладывая оружие в руку Ясбет, киммериец заставлял ее тренироваться от рассвета до сумерек. Он вытряхивал ее из-под одеяла, выливал ведра воды ей на голову в полуденную жару и угрожал выкинуть за борт привязанной за ногу, когда она начинала жаловаться на усталость. Он смазывал и бинтовал ей вздувшиеся пузыри на руках, и, к его удивлению, эти мозоли стали для девушки предметом гордости.
Акеба подошел к ним и с уважением посмотрел на Ясбет:
– Она неплохо учится. Слушай, Конан, если у тебя так ловко получается обучить девушку, то тебе цены не будет в армии. Нам сейчас так нужны хорошие учителя для множества набранных в последнее время новобранцев.
– Не знаю. Она просто делает все точно так, как я говорю.
– Неужели? – вскинул брови Акеба, но под взглядом Конана его лицо приняло выражение преувеличенной вежливости.
– Желудок тебя больше не беспокоит? – поинтересовался Конан.
– Не знаю, как желудок, но по крайней мере голова может соображать, а ноги ходят.
– Может, попробуешь съесть чего-нибудь? Я знаю, что у Муктара есть отличные мидии. Я думаю, тебе они понравились бы.
– Нет, нет, спасибо, Конан, – торопливо ответил туранец, с явным усилием подавив тошноту. Чтобы сменить тему, он поинтересовался: – Что-то нигде не видно Байана. Ты случайно не выкинул его за борт?
Киммериец сжал зубы:
– Я услышал, как он обсуждал с дружками свои планы насчет Ясбет. Пришлось немного подкорректировать их.
– Чисто по-дружески, я думаю. Да, это ведь ты говорил, что нужно вести себя с ними повежливее, а не то эти морские крысы только и ждут повода, чтобы перерезать нам глотки.
– Абсолютно по-дружески поговорили, – подтвердил киммериец. – Он сегодня зализывает свои синяки. Даже не высовывался из-под одеяла.
– Отлично, – внезапно погрустнев, согласился Акеба. – Ей ведь столько же лет, сколько и Зорель.
– Эх, хороша девочка, – раздался голос Шарака, усаживающегося по другую сторону от Конана. – Будь я хоть на двадцать лет помоложе, я бы отбил ее у тебя, киммериец.
Кинжал Ясбет с грохотом упал на палубу, обратив на себя внимание всех троих мужчин.
– Я не ученая обезьяна и не дрессированный медведь, – резко сказала она, – чтобы вы тут сидели как в цирке, а я вас развлекала.
Она наклонилась, чтобы поднять оружие, и, бросив еще один гневный взгляд на троих приятелей, ушла к своей маленькой палатке у основания мачты.
– Твоя девчонка начинает показывать характер, – сказал Шарак, глядя ей вслед. – А не поторопился ли ты, научив ее обращаться с оружием?
Акеба согласно кивнул:
– Она уже не та тихая и запуганная девушка, какой была раньше. Между прочим, благодаря тебе, киммериец. Конечно, я понимаю, что она вообще уже не девушка, и тоже из-за тебя, но ты мог бы по крайней мере образумить ее, пока она не вызвала всех нас на дуэль.
– Как ты можешь такое говорить? Минуту назад ты любовался ею как своей дочерью.
– Эх, – горько вздохнул Акеба. Его смешливый тон исчез. – Я слишком беспокоился о добродетели Зорель, когда она была жива. Кто ж знал… Теперь я все вижу по-другому. Сейчас, когда ее нет в живых, мне хочется думать, что она успела узнать и эту радость, которую дает нам жизнь.
– Я до нее не дотрагивался, – начал Конан и наткнулся на недоверчивые взгляды. – Я только спасал ее, защищал. Она невинна и одинока. Ее некому защитить, кроме меня. Ради Митры! Да представьте себе охотника, которому предлагают зарезать олененка ради удовольствия.
Шарак затрясся от смеха:
– Значит, тигр и лань. Только кто из вас кто? Кто охотник, а кто жертва? Девочка-то тебя уже приметила.
– Это точно, – сказал Акеба. – Как раз она – среди тех, кто уверен, что девчонка – твоя. Девятое небо Зандру! Ты что, в монахи записался?
– Сдается мне, что остаток пути вам обоим придется проделать вплавь. Я же сказал вам… – Конан не договорил, увидев направляющегося к ним Муктара.
Бородач с бычьей шеей внимательно смотрел на киммерийца. Наконец он бросил сквозь зубы:
– За нами погоня. Галера.
Конан вскочил и бросился на корму. Акеба и Шарак поспешили за ним.
– Я ничего не вижу, кроме воды, – щуря глаза, сказал сержант.
Шарак подтвердил его слова.
Однако Конан разглядел черную полоску на волнах, с черточками белой пены по бокам, что говорило о множестве весел, вспенивающих воду.
– Пираты? – спросил Конан.
Хотя море Вилайет было известно своими морскими разбойниками, Конан нутром почувствовал, что вряд ли их преследователи принадлежат к этому братству.
Муктар пожал плечами:
– Может быть. – В его голосе тоже не слышалось уверенности.
– А кто же еще? – спросил Акеба.
Муктар искоса посмотрел на Конана, но промолчал.
– А я все равно ничего не вижу, – настаивал Шарак.
– Когда они нагонят нас? – спросил Конан.
– Ближе к ночи, – ответил Муктар. Капитан внимательно посмотрел на небо, на глазах затягивающееся свинцовыми тучами, затем на длинные серо-зеленые валы волн.
– Наверное, раньше разразится буря. Вилайет – опасная тварь.
Киммериец впился глазами в приближающийся корабль, постукивая кулаком по борту. Как? Как вступить в бой с таким грозным противником и не проиграть?
– В шторм мы, наверное, сможем скрыться от них, – предположил Конан.
Муктар помолчал еще немного, а затем решительно заговорил, обращаясь ко всем троим:
– Я сосчитал гребки. Если такая частота сохранится еще несколько часов – рабы не выдержат и начнут умирать один за другим. Надеюсь, капитан галеры не захочет остаться без гребцов. Но вот что мне непонятно. Там, на галере, прекрасно видят, что моя шхуна – не большой транспортный корабль, под завязку забитый слоновой костью или специями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Понятно, – кивнула Ясбет.
Ее лицо приняло суровое выражение, и она сделала шаг вперед. Конан едва успел схватить ее за руку.
– Подожди, еще рано, – улыбнулся он. – Сначала выслушай меня. Эти контрабандисты опасны ночью, когда нападают со спины. В открытом бою им грош цена. Но все равно, в настоящем поединке он тебя в два счета убьет.
– Тогда как…
– Помни, что ты всегда можешь убежать…
– Я не стану этого делать. У меня не меньше гордости, чем у любого мужчины, включая тебя.
– Но у тебя пока нет навыков. Ты должна победить хитростью и внезапностью. Пока только так. Умение придет позже. Запомни. Наноси удар, только когда противник потеряет равновесие. А в остальное время – убегай. Швыряй все, что подвернется, ему в голову или под ноги, но не пытайся попасть в оружие или туловище. Все эти предметы он легко отобьет клинком. Пусть он думает, что ты в панике. Визжи, если хочешь.
– Не собираюсь.
Конан подавил улыбку.
– И еще. Тебе будет легче победить, если он будет видеть в тебе женщину, а не противника.
– А как мне пользоваться оружием?
– Бей им, – рассмеялся Конан, глядя в ее удивленные глаза. – Представь, что твой клинок – это палка. Да, и не забудь, что им можно колоть. Люди часто используют такой длинный кинжал только как рубящее оружие, забывая, что у него еще есть острие. Запомни, что я тебе сказал, и ты победишь.
– Ну, долго ты там будешь болтать? – крикнул Муктар. – Твое время истекло. Если ты поговоришь еще столько же, Байан совсем состарится. Какой из него тогда воин.
Рядом с капитаном стоял худощавый человек среднего роста, жилистый, загорелый на солнце. Он медленно описывал саблей круги в воздухе, обнажая в недоброй улыбке желтые зубы.
Сердце Конана екнуло. Он в глубине души надеялся, что Муктар выставит кого-нибудь вроде повара – толстого коротышки – или, по крайней мере, самого массивного из его матросов. Тогда быстрота движений девушки была бы серьезным оружием. А этот человек, похоже, мог двигаться быстрее, чем горная серна. Конан решил, что скорее разорвет договор и подставит себя под всеобщие насмешки, чем позволит причинить вред Ясбет.
Он уже было раскрыл рот, но Ясбет опередила его, шагнув вперед и выставив сжатый обеими руками кинжал.
– Как, ты сказал, его зовут? – насмешливо спросила она. – Байан? По-моему, куда лучше ему подходит Байя – уж больно он похож на женщину.
Конан застыл, раскрыв рот. Неужели девчонка сошла с ума?
Глаза Байана были готовы выскочить из орбит.
– Я заставлю тебя умолять, чтобы я продемонстрировал тебе, что я мужчина, – прохрипел он.
– Муктар, – позвал Конан. – Учти, что все это – только игра. Если он причинит ей сильную боль или ранит ее – ты умрешь через секунду после него.
Бородатый неохотно кивнул в знак согласия. Наклонившись к уху Байана, он что-то требовательно приказал ему.
Жилистый матрос только отмахнулся. Подняв саблю, он рванулся к Ясбет с диким улюлюканьем и свирепой гримасой на лице. Конан покрепче сжал рукоять меча. Байан подскочил к девушке, не нанося удара. Было ясно, что он собирается запугать ее одним своим видом и заставить немедленно сдаться.
Лицо Ясбет побледнело, но она не отступила. Наоборот, закричав сама, она, не замахиваясь, ткнула кинжалом в живот моряка. Незаточенное лезвие не могло проникнуть глубоко в живот, но пустило изрядную струйку крови. Неожиданная боль, казалось, парализовала Байана.
Ясбет вовсе не собиралась останавливаться на полдороге. Она быстро подняла свой клинок и с размаху опустила его на правое плечо противника. Сабля Байана рухнула на палубу. Не успели зрители перевести дух, как кинжал Ясбет нанес скользящий удар по голове матроса, вспоров кожу до кости. Байан со стоном упал на колени.
Конан в изумлении наблюдал за тем, как моряк отчаянно пытался ползком покинуть поле боя. Ясбет преследовала его, нанося удары по спине и плечам, к счастью, незаточенным клинком. Завывая, Байан оказался прижатым к борту, где свернулся клубком, надеясь хоть как-то закрыться от града ударов.
– Сдавайся! – крикнула Ясбет, стоя над ним как живое воплощение ярости.
Сжав кинжал, Муктар направился к ней, но его грудь уперлась в сверкающий клинок меча киммерийца.
– Она победила, не так ли? – тихо спросил Конан. – А ты должен мне пять монет. Или ты хочешь, чтобы я побрил тебе бороду между головой и плечами?
Байан издал почти визг: кинжал девушки воткнулся ему в задницу.
– Она победила, – пробормотал Муктар. Выждав, пока Конан уберет меч, он объявил всем: – Девушка победила.
– Смотри, чтобы дело не пошло дальше, – предупредил его Конан. Тот с неохотой кивнул. Еще с меньшей охотой он отсчитал положенные деньги.
– Я победила! – крикнула Ясбет.
Размахивая кинжалом, она бегом сделала круг по палубе.
– Я победила!
Конан спрятал меч в ножны и, схватив девушку, легко подбросил ее.
– Разве я не говорил тебе, что ты можешь победить?
– Да, говорил, говорил. Клянусь, я всегда буду верить во все, что ты мне скажешь, всегда.
Конан опустил ее, но руки Ясбет обвились вокруг его шеи, и он вдруг понял, что целует ее. Приятное, однако, занятие, подумал он.
Вдруг он разжал объятия и легонько тряхнул девушку:
– А теперь – практика. Тебе предстоит еще очень многому научиться, прежде чем я наточу тебе кинжал. И потом, ты все делала не так, как я тебе говорил. Надо бы тебя хорошенько отшлепать за это.
– Но, Конан… – запротестовала она.
– Поставь ноги вот так, чтобы не терять равновесия. Давай приступай к занятиям!
Она подчинилась, и Конан начал учить ее приемам ведения боя коротким клинком. При этом киммериец подумал: вечно проблемы с этими женщинами. Начинаешь ее защищать от других, а потом оказывается, что ее надо защищать от тебя самого.
Глава 15
Расставив ноги и чуть согнув колени, чтобы противостоять усилившейся качке, Конан наблюдал, как Ясбет отрабатывает удары, нанося их по обмотанному куском толстой кожи вороху тряпок. Несмотря на свежий ветер, по ее лицу градом катился пот. Как бы то ни было, а она далеко продвинулась по сравнению с тем, что успела выучить за первый день занятий. Она была все в том же мужском наряде, но без туники. Она сняла ее, пожаловавшись, что потная шерстяная ткань раздражает кожу. Теперь ее полная грудь, того и гляди, норовила выскользнуть наружу, несмотря на плотные завязки куртки.
Состроив жалобное лицо, Ясбет повернулась к Конану:
– Пожалуйста, разреши мне уйти в мою палатку.
Эта палатка – просто-напросто кусок холста, растянутый между тюками, – была его идеей. Во-первых, она прикрывала девушку от постоянных брызг, а во-вторых – от нескромных взглядов мужчин.
– Пожалуйста, Конан. У меня уже волдыри на руках.
– Ничего, вылечим.
– Лекарство вонючее и щиплет. Если бы тебе так…
– Хватит болтать, работай, – сказал он, подталкивая ее к кожаному тюку.
– Работорговец, – процедила она, но повиновалась. Новая серия ударов обрушилась на несчастную мишень.
* * *
Путешествие явно перевалило за половину. Гирканийское побережье тонкой черной полосой вырисовывалось на востоке. Однако им предстояло проплыть еще изрядное расстояние вдоль побережья на север. Каждый день, вкладывая оружие в руку Ясбет, киммериец заставлял ее тренироваться от рассвета до сумерек. Он вытряхивал ее из-под одеяла, выливал ведра воды ей на голову в полуденную жару и угрожал выкинуть за борт привязанной за ногу, когда она начинала жаловаться на усталость. Он смазывал и бинтовал ей вздувшиеся пузыри на руках, и, к его удивлению, эти мозоли стали для девушки предметом гордости.
Акеба подошел к ним и с уважением посмотрел на Ясбет:
– Она неплохо учится. Слушай, Конан, если у тебя так ловко получается обучить девушку, то тебе цены не будет в армии. Нам сейчас так нужны хорошие учителя для множества набранных в последнее время новобранцев.
– Не знаю. Она просто делает все точно так, как я говорю.
– Неужели? – вскинул брови Акеба, но под взглядом Конана его лицо приняло выражение преувеличенной вежливости.
– Желудок тебя больше не беспокоит? – поинтересовался Конан.
– Не знаю, как желудок, но по крайней мере голова может соображать, а ноги ходят.
– Может, попробуешь съесть чего-нибудь? Я знаю, что у Муктара есть отличные мидии. Я думаю, тебе они понравились бы.
– Нет, нет, спасибо, Конан, – торопливо ответил туранец, с явным усилием подавив тошноту. Чтобы сменить тему, он поинтересовался: – Что-то нигде не видно Байана. Ты случайно не выкинул его за борт?
Киммериец сжал зубы:
– Я услышал, как он обсуждал с дружками свои планы насчет Ясбет. Пришлось немного подкорректировать их.
– Чисто по-дружески, я думаю. Да, это ведь ты говорил, что нужно вести себя с ними повежливее, а не то эти морские крысы только и ждут повода, чтобы перерезать нам глотки.
– Абсолютно по-дружески поговорили, – подтвердил киммериец. – Он сегодня зализывает свои синяки. Даже не высовывался из-под одеяла.
– Отлично, – внезапно погрустнев, согласился Акеба. – Ей ведь столько же лет, сколько и Зорель.
– Эх, хороша девочка, – раздался голос Шарака, усаживающегося по другую сторону от Конана. – Будь я хоть на двадцать лет помоложе, я бы отбил ее у тебя, киммериец.
Кинжал Ясбет с грохотом упал на палубу, обратив на себя внимание всех троих мужчин.
– Я не ученая обезьяна и не дрессированный медведь, – резко сказала она, – чтобы вы тут сидели как в цирке, а я вас развлекала.
Она наклонилась, чтобы поднять оружие, и, бросив еще один гневный взгляд на троих приятелей, ушла к своей маленькой палатке у основания мачты.
– Твоя девчонка начинает показывать характер, – сказал Шарак, глядя ей вслед. – А не поторопился ли ты, научив ее обращаться с оружием?
Акеба согласно кивнул:
– Она уже не та тихая и запуганная девушка, какой была раньше. Между прочим, благодаря тебе, киммериец. Конечно, я понимаю, что она вообще уже не девушка, и тоже из-за тебя, но ты мог бы по крайней мере образумить ее, пока она не вызвала всех нас на дуэль.
– Как ты можешь такое говорить? Минуту назад ты любовался ею как своей дочерью.
– Эх, – горько вздохнул Акеба. Его смешливый тон исчез. – Я слишком беспокоился о добродетели Зорель, когда она была жива. Кто ж знал… Теперь я все вижу по-другому. Сейчас, когда ее нет в живых, мне хочется думать, что она успела узнать и эту радость, которую дает нам жизнь.
– Я до нее не дотрагивался, – начал Конан и наткнулся на недоверчивые взгляды. – Я только спасал ее, защищал. Она невинна и одинока. Ее некому защитить, кроме меня. Ради Митры! Да представьте себе охотника, которому предлагают зарезать олененка ради удовольствия.
Шарак затрясся от смеха:
– Значит, тигр и лань. Только кто из вас кто? Кто охотник, а кто жертва? Девочка-то тебя уже приметила.
– Это точно, – сказал Акеба. – Как раз она – среди тех, кто уверен, что девчонка – твоя. Девятое небо Зандру! Ты что, в монахи записался?
– Сдается мне, что остаток пути вам обоим придется проделать вплавь. Я же сказал вам… – Конан не договорил, увидев направляющегося к ним Муктара.
Бородач с бычьей шеей внимательно смотрел на киммерийца. Наконец он бросил сквозь зубы:
– За нами погоня. Галера.
Конан вскочил и бросился на корму. Акеба и Шарак поспешили за ним.
– Я ничего не вижу, кроме воды, – щуря глаза, сказал сержант.
Шарак подтвердил его слова.
Однако Конан разглядел черную полоску на волнах, с черточками белой пены по бокам, что говорило о множестве весел, вспенивающих воду.
– Пираты? – спросил Конан.
Хотя море Вилайет было известно своими морскими разбойниками, Конан нутром почувствовал, что вряд ли их преследователи принадлежат к этому братству.
Муктар пожал плечами:
– Может быть. – В его голосе тоже не слышалось уверенности.
– А кто же еще? – спросил Акеба.
Муктар искоса посмотрел на Конана, но промолчал.
– А я все равно ничего не вижу, – настаивал Шарак.
– Когда они нагонят нас? – спросил Конан.
– Ближе к ночи, – ответил Муктар. Капитан внимательно посмотрел на небо, на глазах затягивающееся свинцовыми тучами, затем на длинные серо-зеленые валы волн.
– Наверное, раньше разразится буря. Вилайет – опасная тварь.
Киммериец впился глазами в приближающийся корабль, постукивая кулаком по борту. Как? Как вступить в бой с таким грозным противником и не проиграть?
– В шторм мы, наверное, сможем скрыться от них, – предположил Конан.
Муктар помолчал еще немного, а затем решительно заговорил, обращаясь ко всем троим:
– Я сосчитал гребки. Если такая частота сохранится еще несколько часов – рабы не выдержат и начнут умирать один за другим. Надеюсь, капитан галеры не захочет остаться без гребцов. Но вот что мне непонятно. Там, на галере, прекрасно видят, что моя шхуна – не большой транспортный корабль, под завязку забитый слоновой костью или специями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31