И потом, зачем заглядывать так далеко вперед? Пока я могу прибегнуть к вашей любезной помощи, надо пользоваться удобным случаем.
- Да, пожалуй, это здравая мысль.
- Благодарю вас. Вы не возражаете, если я опять включу магнитофон?
Я кивнула.
- Итак, о Нине. Мы учились в одной группе с первого до последнего курса, начала я и почувствовала, как к глазам подступают слезы. - Нина выросла в хорошей семье и производила впечатление благовоспитанной барышни из института благородных девиц. Она никогда не употребляла жаргонных слов, не рассказывала и не слушала сомнительных анекдотов, не носила драных джинсов. Этим она выделялась в студенческой среде. Кроме того, Нина была эстеткой. Она не выносила ширпотреба, и это чувствовалось во всем - в ее манере одеваться, в обстановке комнаты, в выборе книг, пластинок, духов. Нина прекрасно шила и вязала, и я не припомню, чтобы она хоть раз надела магазинное платье. Причем она сама придумывала фасон, и в ее туалетах всегда была какая-нибудь изюминка. Некоторые наши девочки пытались за ней угнаться, но куда там! Рядом с Нинкой любая франтиха выглядела словно разукрашенная курица рядом с фламинго. Для Нины форма всегда была неразрывно связана с сутью - неважно, шла ли речь о предмете, человеке, живой или неживой природе. Иногда мне даже казалось, что форма для нее важнее содержания. Например, если Нина сталкивалась с откровенным мерзавцем, который умел выгодно себя подать, она прощала ему низость охотнее, чем прощала какому-нибудь славному, но неотесанному малому недостаток хороших манер. Эта черта постоянно служила причиной неудач в ее личной жизни. Нина была очень романтической девушкой и, встретив очередного красивого парня со светскими повадками, тут же наделяла его внутренним благородством и безоглядно влюблялась. Понятно, это доставляло ей массу неприятностей. Правда, со временем она поняла, что красивая внешность в мужчине - не самое главное достоинство, но ее требования к манерам и умению одеваться оставались запредельно строгими. Если молодой человек позволял себе явиться к ней на свидание с пятном на рубашке, Нина воспринимала это как смертельное оскорбление, и молодой человек тут же получал от ворот поворот. К женщинам она была не столь требовательна. Например, на протяжении нескольких лет терпела в качестве подруги вашу покорную слугу, а это уже немало говорит о ее снисходительности. С людьми Нина в основном ладила. Она была щедрой до расточительности, всегда радовалась любой возможности сделать кому-нибудь подарок или оказать услугу. Если у нее с кем-то портились отношения, она становилась язвительной, но на открытый конфликт не шла, поскольку больше всего на свете боялась выглядеть вульгарной. Пожалуй, Марк и я были единственными, на кого Нинка позволяла себе кричать, но это легко понять: нас связывали близкие отношения. Вероятно, она научилась прощать недостатки мужа, и чем больше их прощала, тем сильнее его любила. Но их не прощали мы, поэтому после ее замужества довольно быстро отдалились. Она так и не простила нам этого разрыва, считала наше поведение предательством.
Ну, что еще можно сказать о Нине? Она была очень неглупой женщиной с разносторонними интересами. Немного рисовала, играла на фортепиано, занималась подводным плаванием. Получала удовольствие от знакомства с новыми людьми, любила принимать гостей и появляться в обществе. Обычно после замужества женщины постепенно замыкаются в своем тесном мирке, но с Ниной этого не произошло. Она ходила в театры, на концерты, на выставки. При этом дом содержала в образцовом порядке и успевала еще учиться на курсах модельеров. Словом, жила насыщенной и разнообразной жизнью. - Прошедшее время последнего глагола снова вызвало у меня жжение в глазах. - Может, вы будете задавать вопросы, Константин Олегович? Трудно говорить о человеке в общем плане.
- Но вы прекрасно справились с этой задачей, Варвара Андреевна. У меня, пожалуй, не осталось вопросов. А что вы скажете о Мироне Полторацком?
- Боюсь, говоря о Мироне, мне трудно оставаться объективной. Может быть, вы все-таки ограничитесь характеристиками, которые дали ему друзья?
- Как известно, чтобы получить объективное представление о человеке, нужно выслушать и его врагов.
- Ладно, я вас предупредила. Мирон на факультете был личностью известной. Не могу сказать, что все в нем души не чаяли, но уважали его многие. С первого знакомства с ним поражала воображение его необыкновенная сила, как физическая, так и внутренняя. Такому человеку никто не осмелится нахамить в магазине или трамвае, таких не задирают хулиганы и не изводят мелкими придирками вахтеры. В нашей гнилой интеллигентской среде личности вроде Мирона - редкость. Если оставить в стороне внешность, он напоминал американского киногероя - не ведающего страха и сомнений ковбоя или шерифа с Дикого Запада. Его отличали жесткость, неукротимая воля к победе и стремление к лидерству. Из крупных недостатков у него имелся лишь один, но, с моей точки зрения, он стоил всех его достоинств, вместе взятых. Мирон катастрофически не умел проигрывать. Если такое случалось, ему напрочь отказывало чувство юмора, жесткость сменялась жестокостью, а уровень интеллекта мгновенно падал до первобытного. Если кто-то высказывал в его адрес меткое остроумное замечание, вызывающее общий смех, Мирон вполне мог ответить увесистым тумаком. Если он участвовал в каких угодно конкурсах, олимпиадах, спортивных состязаниях и не становился первым, победитель едва ли мог рассчитывать на теплые дружеские поздравления Мирона; напротив, тот исходил желчью и делал все, чтобы умалить победу противника, намекал на нечестность судей, на сомнительность результатов победителя, жаловался на катастрофическое невезение, ну и так далее. Зато если побеждал Мирон, положение коренным образом менялось. Он становился снисходительным и добродушным, блистал остроумием и охотно признавал достоинства судьи и устроителей соревнования. Надо сказать честно: побеждал Мирон куда чаще, чем проигрывал, и потому неприятные стороны его натуры не били в глаза, но менее неприятными от этого не становились.
- Да, похоже, вы действительно немного перегнули палку, Варвара Андреевна, - заметил Белов. - Как человек с таким характером мог хоть у кого-то вызывать симпатию? А то, что деловые партнеры Полторацкого испытывали к нему симпатию, сомнений не вызывает. Да и Генрих Луц говорил о нем с большой теплотой...
- Ну, Генрих - это особый случай. Он видит жизнь исключительно в розовом свете. Генрих просто не способен заметить в человеке какие-либо недостатки. Даже самый отпетый негодяй у него превращается в весьма достойную личность. А Мирон отпетым негодяем не был. Даже наоборот. Как я уже говорила, его вполне можно сравнить с положительным персонажем из американского боевика. Что же касается Славок, тут ситуация другая. Они уже давно сумели доказать Мирону, что ни в чем ему не уступят. Поскольку их доводы отличались увесистостью, Мирон признал в них равных. С ними он не позволял себе особых вольностей.
- Значит, конфликты у них практически не возникали? - как можно небрежнее поинтересовался шпион Белов. И по тому, как он это сделал, я поняла: о последнем скандале Мирона со Славками ему известно. Поскольку из нашей компании я разговаривала с Беловым первой, мне не составило особого труда сделать вывод, что источник его информации - сами Славки.
- Возникали, конечно. Мирон, он Мирон и есть... был. Но Славки, наверное, сами вам все выложили.
- Выложили, выложили. - Белов криво усмехнулся. - Вчера же вечером меня отыскали и во всем отчитались. А вам не показалось странным, Варвара Андреевна, что они начисто забыли о ссоре, которая произошла за несколько часов до гибели Полторацкого?
И снова выражение лица Константина Олеговича заставило меня призадуматься. Наверняка он задавал тот же вопрос Славкам, и они с комсомольской честностью выложили ему всю правду о безобразной сцене, которая затмила их маленькую размолвку с Мироном.
- Ну, во-первых, гибель человека сама по себе может память отшибить, а во-вторых, между этой ссорой и исчезновением Мирона имело место куда более впечатляющее событие. На сей раз при моем активном участии.
- А вы не хотите посвятить меня в суть дела, Варвара Андреевна? - немного ехидно полюбопытствовал шпион Белов.
Я не видела причин, мешающих мне удовлетворить шпионское любопытство, и рассказала все как на духу. Наверное, я зря оклеветала Славок. Белов явно слышал эту историю впервые. Во всяком случае, изобразить ту гамму чувств, которую я увидела на его лице, едва ли можно намеренно. Только после долгой паузы Константин Олегович сумел закрыть рот и произнести членораздельную фразу:
- Объясните мне, Варвара Андреевна, как вы ухитрились дожить до своих лет?
Впервые на моей памяти следователю Белову изменила его безупречная вежливость. Напомнить даме о ее годах - такого моветона я от него не ожидала!
- Исключительно благодаря своему такту и обаянию, - буркнула я нелюбезно.
Белов, похоже, сообразил, что допустил оплошность. Во всяком случае, в нашем разговоре возникла затяжная пауза.
Я нарушила молчание первой - не сидеть же тут целую вечность!
- А как ваши успехи в расследовании, Константин Олегович? Нашли неопровержимые улики? Отпечатки пальцев, свидетелей?
Белов отшвырнул ручку.
- Нет. Отпечатков пальцев на двери бокса хватает, но практически все они смазаны. Да и что в них толку? Персонал медпункта бывает там постоянно. Из вашей компании в бокс Нины Полторацкой заглядывали почти все. Никто этого и не скрывает. А убийца вообще мог открыть дверь, не оставляя следов. Например, нажать на ручку ногтем. Ох, будь оно все неладно! Я целые сутки, не меньше, потратил на опросы работников и отдыхающих и выяснил только, да и то не наверняка, что Ирина Астафьева наставляет рога сво... - Шпион Белов осекся на полуслове, и его интересная бледность уступила место поросячьей розоватости. Как это у вас получается, Варвара Андреевна? Впервые в жизни я проговорился перед свидетелем, возможно, даже подозреваемым.
Я ответила Белову жалостливым взглядом умудренного жизнью философа, выслушавшего горячечные речи зеленого юнца.
- Это случается, Константин Олегович. Но вы сильный человек и, я уверена, сумеете справиться с недостойной слабостью к женщине, пусть даже такой милой и обаятельной.
Константин Олегович пару раз открыл рот, словно рыбина на берегу, потом весело рассмеялся:
- Нет, Варвара Андреевна, боюсь, вас мне не забыть уже никогда. Ступайте, бога ради, не вводите в грех.
Я дошла до двери и только там вспомнила, что должна сообщить Белову о недомогании Марка. Стараясь говорить по возможности непринужденно, я рассказала следователю об отравлении и справилась, не соблаговолит ли он отложить арест больного.
Судя по реакции Белова, со своей задачей я не справилась. Не удалось мне внушить ему мысль, что мы воспринимаем отравление как неприятную, но вполне обыкновенную случайность.
- Я и не знал, что на Южном берегу много комаров, - заметил Белов бесцветным голосом.
Поймав его цепкий взгляд, я почувствовала, как мое лицо заливает краска, и неожиданно разозлилась. Причем злость моя необъяснимым образом обратилась на Прошку.
- Есть у нас один осел, которого никому не удалось убедить в обратном, выпалила я раздраженно.
- Ну что ж... Очень жаль. А я-то хотел спросить вашего Марка, почему он забыл упомянуть об одном разговоре с Мироном Полторацким. Я нашел в пансионате свидетеля, который видел, как они беседовали здесь в день гибели Полторацкого. Причем беседа, по-видимому, была отнюдь не дружеской...
Глава 18
Это был настоящий нокаут. Если Белов хотел рассчитаться со мной за все мои фортели, он своего добился. Я деревянным голосом сказала ему "до свидания", на деревянных ногах доплелась до дерматинового ужаса в смежной комнате и бессильно плюхнулась рядом с Прошкой. Леша удалился в кабинет Белова.
Из роя обрывочных мыслей, зудящих в голове, выделилось воспоминание о недавнем разговоре с Прошкой. "...убийство чистое и аккуратное... Убийца способен на мгновенную импровизацию... Похоже на Марка... похоже на Марка... похоже на Марка". Последняя фраза звучала в мозгу с навязчивостью испорченной пластинки. С трудом отмахнувшись от нее, я попыталась найти доводы против этой ужасной версии, но, как ошалевший марафонец, побежала в противоположную от цели сторону.
"Почему он никому ничего не сказал о своем разговоре с Мироном? Забыл? Но вчера, когда Славки вдруг вспомнили о своей ссоре, Марк должен был по ассоциации вспомнить о своей. И наверняка вспомнил, но промолчал. Неужели действительно?.. Боже, что такого мог наговорить ему Мирон? Если убил Марк, то, должно быть, что-то ужасное... Нет, не может быть... Или все-таки Марк? Тогда в этой идиотской истории с отравлением появляется хоть какой-то смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
- Да, пожалуй, это здравая мысль.
- Благодарю вас. Вы не возражаете, если я опять включу магнитофон?
Я кивнула.
- Итак, о Нине. Мы учились в одной группе с первого до последнего курса, начала я и почувствовала, как к глазам подступают слезы. - Нина выросла в хорошей семье и производила впечатление благовоспитанной барышни из института благородных девиц. Она никогда не употребляла жаргонных слов, не рассказывала и не слушала сомнительных анекдотов, не носила драных джинсов. Этим она выделялась в студенческой среде. Кроме того, Нина была эстеткой. Она не выносила ширпотреба, и это чувствовалось во всем - в ее манере одеваться, в обстановке комнаты, в выборе книг, пластинок, духов. Нина прекрасно шила и вязала, и я не припомню, чтобы она хоть раз надела магазинное платье. Причем она сама придумывала фасон, и в ее туалетах всегда была какая-нибудь изюминка. Некоторые наши девочки пытались за ней угнаться, но куда там! Рядом с Нинкой любая франтиха выглядела словно разукрашенная курица рядом с фламинго. Для Нины форма всегда была неразрывно связана с сутью - неважно, шла ли речь о предмете, человеке, живой или неживой природе. Иногда мне даже казалось, что форма для нее важнее содержания. Например, если Нина сталкивалась с откровенным мерзавцем, который умел выгодно себя подать, она прощала ему низость охотнее, чем прощала какому-нибудь славному, но неотесанному малому недостаток хороших манер. Эта черта постоянно служила причиной неудач в ее личной жизни. Нина была очень романтической девушкой и, встретив очередного красивого парня со светскими повадками, тут же наделяла его внутренним благородством и безоглядно влюблялась. Понятно, это доставляло ей массу неприятностей. Правда, со временем она поняла, что красивая внешность в мужчине - не самое главное достоинство, но ее требования к манерам и умению одеваться оставались запредельно строгими. Если молодой человек позволял себе явиться к ней на свидание с пятном на рубашке, Нина воспринимала это как смертельное оскорбление, и молодой человек тут же получал от ворот поворот. К женщинам она была не столь требовательна. Например, на протяжении нескольких лет терпела в качестве подруги вашу покорную слугу, а это уже немало говорит о ее снисходительности. С людьми Нина в основном ладила. Она была щедрой до расточительности, всегда радовалась любой возможности сделать кому-нибудь подарок или оказать услугу. Если у нее с кем-то портились отношения, она становилась язвительной, но на открытый конфликт не шла, поскольку больше всего на свете боялась выглядеть вульгарной. Пожалуй, Марк и я были единственными, на кого Нинка позволяла себе кричать, но это легко понять: нас связывали близкие отношения. Вероятно, она научилась прощать недостатки мужа, и чем больше их прощала, тем сильнее его любила. Но их не прощали мы, поэтому после ее замужества довольно быстро отдалились. Она так и не простила нам этого разрыва, считала наше поведение предательством.
Ну, что еще можно сказать о Нине? Она была очень неглупой женщиной с разносторонними интересами. Немного рисовала, играла на фортепиано, занималась подводным плаванием. Получала удовольствие от знакомства с новыми людьми, любила принимать гостей и появляться в обществе. Обычно после замужества женщины постепенно замыкаются в своем тесном мирке, но с Ниной этого не произошло. Она ходила в театры, на концерты, на выставки. При этом дом содержала в образцовом порядке и успевала еще учиться на курсах модельеров. Словом, жила насыщенной и разнообразной жизнью. - Прошедшее время последнего глагола снова вызвало у меня жжение в глазах. - Может, вы будете задавать вопросы, Константин Олегович? Трудно говорить о человеке в общем плане.
- Но вы прекрасно справились с этой задачей, Варвара Андреевна. У меня, пожалуй, не осталось вопросов. А что вы скажете о Мироне Полторацком?
- Боюсь, говоря о Мироне, мне трудно оставаться объективной. Может быть, вы все-таки ограничитесь характеристиками, которые дали ему друзья?
- Как известно, чтобы получить объективное представление о человеке, нужно выслушать и его врагов.
- Ладно, я вас предупредила. Мирон на факультете был личностью известной. Не могу сказать, что все в нем души не чаяли, но уважали его многие. С первого знакомства с ним поражала воображение его необыкновенная сила, как физическая, так и внутренняя. Такому человеку никто не осмелится нахамить в магазине или трамвае, таких не задирают хулиганы и не изводят мелкими придирками вахтеры. В нашей гнилой интеллигентской среде личности вроде Мирона - редкость. Если оставить в стороне внешность, он напоминал американского киногероя - не ведающего страха и сомнений ковбоя или шерифа с Дикого Запада. Его отличали жесткость, неукротимая воля к победе и стремление к лидерству. Из крупных недостатков у него имелся лишь один, но, с моей точки зрения, он стоил всех его достоинств, вместе взятых. Мирон катастрофически не умел проигрывать. Если такое случалось, ему напрочь отказывало чувство юмора, жесткость сменялась жестокостью, а уровень интеллекта мгновенно падал до первобытного. Если кто-то высказывал в его адрес меткое остроумное замечание, вызывающее общий смех, Мирон вполне мог ответить увесистым тумаком. Если он участвовал в каких угодно конкурсах, олимпиадах, спортивных состязаниях и не становился первым, победитель едва ли мог рассчитывать на теплые дружеские поздравления Мирона; напротив, тот исходил желчью и делал все, чтобы умалить победу противника, намекал на нечестность судей, на сомнительность результатов победителя, жаловался на катастрофическое невезение, ну и так далее. Зато если побеждал Мирон, положение коренным образом менялось. Он становился снисходительным и добродушным, блистал остроумием и охотно признавал достоинства судьи и устроителей соревнования. Надо сказать честно: побеждал Мирон куда чаще, чем проигрывал, и потому неприятные стороны его натуры не били в глаза, но менее неприятными от этого не становились.
- Да, похоже, вы действительно немного перегнули палку, Варвара Андреевна, - заметил Белов. - Как человек с таким характером мог хоть у кого-то вызывать симпатию? А то, что деловые партнеры Полторацкого испытывали к нему симпатию, сомнений не вызывает. Да и Генрих Луц говорил о нем с большой теплотой...
- Ну, Генрих - это особый случай. Он видит жизнь исключительно в розовом свете. Генрих просто не способен заметить в человеке какие-либо недостатки. Даже самый отпетый негодяй у него превращается в весьма достойную личность. А Мирон отпетым негодяем не был. Даже наоборот. Как я уже говорила, его вполне можно сравнить с положительным персонажем из американского боевика. Что же касается Славок, тут ситуация другая. Они уже давно сумели доказать Мирону, что ни в чем ему не уступят. Поскольку их доводы отличались увесистостью, Мирон признал в них равных. С ними он не позволял себе особых вольностей.
- Значит, конфликты у них практически не возникали? - как можно небрежнее поинтересовался шпион Белов. И по тому, как он это сделал, я поняла: о последнем скандале Мирона со Славками ему известно. Поскольку из нашей компании я разговаривала с Беловым первой, мне не составило особого труда сделать вывод, что источник его информации - сами Славки.
- Возникали, конечно. Мирон, он Мирон и есть... был. Но Славки, наверное, сами вам все выложили.
- Выложили, выложили. - Белов криво усмехнулся. - Вчера же вечером меня отыскали и во всем отчитались. А вам не показалось странным, Варвара Андреевна, что они начисто забыли о ссоре, которая произошла за несколько часов до гибели Полторацкого?
И снова выражение лица Константина Олеговича заставило меня призадуматься. Наверняка он задавал тот же вопрос Славкам, и они с комсомольской честностью выложили ему всю правду о безобразной сцене, которая затмила их маленькую размолвку с Мироном.
- Ну, во-первых, гибель человека сама по себе может память отшибить, а во-вторых, между этой ссорой и исчезновением Мирона имело место куда более впечатляющее событие. На сей раз при моем активном участии.
- А вы не хотите посвятить меня в суть дела, Варвара Андреевна? - немного ехидно полюбопытствовал шпион Белов.
Я не видела причин, мешающих мне удовлетворить шпионское любопытство, и рассказала все как на духу. Наверное, я зря оклеветала Славок. Белов явно слышал эту историю впервые. Во всяком случае, изобразить ту гамму чувств, которую я увидела на его лице, едва ли можно намеренно. Только после долгой паузы Константин Олегович сумел закрыть рот и произнести членораздельную фразу:
- Объясните мне, Варвара Андреевна, как вы ухитрились дожить до своих лет?
Впервые на моей памяти следователю Белову изменила его безупречная вежливость. Напомнить даме о ее годах - такого моветона я от него не ожидала!
- Исключительно благодаря своему такту и обаянию, - буркнула я нелюбезно.
Белов, похоже, сообразил, что допустил оплошность. Во всяком случае, в нашем разговоре возникла затяжная пауза.
Я нарушила молчание первой - не сидеть же тут целую вечность!
- А как ваши успехи в расследовании, Константин Олегович? Нашли неопровержимые улики? Отпечатки пальцев, свидетелей?
Белов отшвырнул ручку.
- Нет. Отпечатков пальцев на двери бокса хватает, но практически все они смазаны. Да и что в них толку? Персонал медпункта бывает там постоянно. Из вашей компании в бокс Нины Полторацкой заглядывали почти все. Никто этого и не скрывает. А убийца вообще мог открыть дверь, не оставляя следов. Например, нажать на ручку ногтем. Ох, будь оно все неладно! Я целые сутки, не меньше, потратил на опросы работников и отдыхающих и выяснил только, да и то не наверняка, что Ирина Астафьева наставляет рога сво... - Шпион Белов осекся на полуслове, и его интересная бледность уступила место поросячьей розоватости. Как это у вас получается, Варвара Андреевна? Впервые в жизни я проговорился перед свидетелем, возможно, даже подозреваемым.
Я ответила Белову жалостливым взглядом умудренного жизнью философа, выслушавшего горячечные речи зеленого юнца.
- Это случается, Константин Олегович. Но вы сильный человек и, я уверена, сумеете справиться с недостойной слабостью к женщине, пусть даже такой милой и обаятельной.
Константин Олегович пару раз открыл рот, словно рыбина на берегу, потом весело рассмеялся:
- Нет, Варвара Андреевна, боюсь, вас мне не забыть уже никогда. Ступайте, бога ради, не вводите в грех.
Я дошла до двери и только там вспомнила, что должна сообщить Белову о недомогании Марка. Стараясь говорить по возможности непринужденно, я рассказала следователю об отравлении и справилась, не соблаговолит ли он отложить арест больного.
Судя по реакции Белова, со своей задачей я не справилась. Не удалось мне внушить ему мысль, что мы воспринимаем отравление как неприятную, но вполне обыкновенную случайность.
- Я и не знал, что на Южном берегу много комаров, - заметил Белов бесцветным голосом.
Поймав его цепкий взгляд, я почувствовала, как мое лицо заливает краска, и неожиданно разозлилась. Причем злость моя необъяснимым образом обратилась на Прошку.
- Есть у нас один осел, которого никому не удалось убедить в обратном, выпалила я раздраженно.
- Ну что ж... Очень жаль. А я-то хотел спросить вашего Марка, почему он забыл упомянуть об одном разговоре с Мироном Полторацким. Я нашел в пансионате свидетеля, который видел, как они беседовали здесь в день гибели Полторацкого. Причем беседа, по-видимому, была отнюдь не дружеской...
Глава 18
Это был настоящий нокаут. Если Белов хотел рассчитаться со мной за все мои фортели, он своего добился. Я деревянным голосом сказала ему "до свидания", на деревянных ногах доплелась до дерматинового ужаса в смежной комнате и бессильно плюхнулась рядом с Прошкой. Леша удалился в кабинет Белова.
Из роя обрывочных мыслей, зудящих в голове, выделилось воспоминание о недавнем разговоре с Прошкой. "...убийство чистое и аккуратное... Убийца способен на мгновенную импровизацию... Похоже на Марка... похоже на Марка... похоже на Марка". Последняя фраза звучала в мозгу с навязчивостью испорченной пластинки. С трудом отмахнувшись от нее, я попыталась найти доводы против этой ужасной версии, но, как ошалевший марафонец, побежала в противоположную от цели сторону.
"Почему он никому ничего не сказал о своем разговоре с Мироном? Забыл? Но вчера, когда Славки вдруг вспомнили о своей ссоре, Марк должен был по ассоциации вспомнить о своей. И наверняка вспомнил, но промолчал. Неужели действительно?.. Боже, что такого мог наговорить ему Мирон? Если убил Марк, то, должно быть, что-то ужасное... Нет, не может быть... Или все-таки Марк? Тогда в этой идиотской истории с отравлением появляется хоть какой-то смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37