Вы можете сдвинуть все отдельные атомы объекта на более близкие расстояния или уменьшить все пропорции атома в целом. Сдвинуть атомы на более близкие расстояния, преодолевая внутриатомные отталкивающие силы, можно только с помощью сверхвысоких давлений. Давление в центре Юпитера Было бы недостаточно, чтобы сжать человека до размеров мыши. Я правильно рассуждал до сих пор?
– Вы ослепительны, как день.
– И даже если удастся получить такое давление, оно убьет все живое. Кроме того, объект, уменьшенный в размерах – путем сближения атомов, будет иметь свою прежнюю массу, и объекту размером с мышь и с массой человека невозможно было бы существовать.
– Изумительно, мистер Грант. Вы, должно быть, могли развлекать своих приятельниц в течение многих часов. А другой метод?
– Другой метод состоит в том, чтобы удалить атомы в точной пропорции, чтобы масса и размеры уменьшались, в то время как соотношение между его отдельными частями осталось бы неизменным. Но только, если вы уменьшите человека до размеров мыши, то сумеете сохранить всего один атом из почти 70 тысяч. Если вы сделаете это с мозгом, то получившийся мозг будет вряд ли сложнее, чем мозг мыши. Кроме того, как вы вновь увеличите объект, что, как заявляли эти физики, возможно сделать? Как вы вставите атомы в него и установите их на правильные места?
– Совершенно верно, мистер Грант. Но как же тогда несколько солидных физиков пришли к выводу, что миниатюризация возможна практически?
– Я не знаю, доктор, но больше я ничего об этом не слышал.
– В частности, потому, что из коллеги занялись этой тонкой работой – по приказу – и легко обошли их. Технология ушла под землю, как здесь, под землей.
Мичелз почти со злостью постучал по своему письменному столу.
– Мы вынуждены учреждать специальные курсы по технике миниатюризации для повышения квалификации физиков, которые не могут научиться этому нигде в другом месте, за исключением аналогичных учреждений на той стороне. Миниатюризация действительно возможна, но ни одним из перечисленных вами методов. Видели ли вы когда-нибудь, как увеличивают фотографию, мистер Грант? Или уменьшают до размеров микрофильма?
– Конечно.
– Тогда, вдаваясь в теорию, я скажу вам, что этот процесс может быть применен к трехмерным объектам, даже к человеку. Мы можем быть миниатюризированы не просто как объекты, а как одушевленные существа, подверженные внешнему воздействию Вселенной, пространства-времени.
Грант улыбнулся.
– Да, учитель, но это только слова.
– Но ведь вы не хотите теории, не правда ли? За последние 10 лет физики открыли возможность использовать гиперпространства, то есть пространства, имеющего более 3 пространственных координат. Представить это невозможно, и математика этого дела тоже почти непредставляема, но самое смешное, что это действительно можно сделать. Объекты можно миниатюризировать. Мы не избавляемся от атомов и не сближаем их. Мы уменьшаем размеры самих атомов, мы уменьшаем все, и автоматически уменьшается масса. Когда мы пожелаем, мы можем восстановить прежние размеры.
– Это звучит серьезно, – сказал Грант. – Значит ли это, что вы действительно можете уменьшить человека до размеров мыши?
– В принципе мы можем уменьшить человека до размеров бактерии, или вируса, или атома. Не существует теоретического предела миниатюризации. Мы можем сжать армию со всеми солдатами и вооружением до такого размера, что ее можно будет уложить в спичечный коробок. В идеальном случае мы могли бы транспортировать этот коробок в нужное место и ввести армию в дело после увеличения ее до прежних размеров. Вы улавливаете важность этого дела?
– Я так понял, что и другая сторона умеет делать это, – сказал Грант.
– Мы не сомневаемся, что умеет. Но идемте, Грант, дела разворачиваются на полной скорости, и время у нас ограничено. Пойдемте со мной.
* * *
Здесь было «пойдемте со мной» и там было «пойдемте со мной». С тех пор как он проснулся сегодня утром, ему не позволяли оставаться на одном месте больше 15 минут. Это раздражало его, и к тому же он, очевидно, ничего не мог с этим сделать.
Была ли это невольная попытка не дать ему достаточно времени на обдумывание?
Куда они собирались его кинуть?
Теперь он и Мичелз сидели на мотороллере, Мичелз вел его, как опытный водитель.
– Если это есть и у нас, и у них, мы нейтрализуем друг друга, – сказал Грант.
– Да, но с небольшим добавлением, – ответил Мичелз. – И у нас, и у них эти дела идут не совсем хорошо. В этом загвоздка.
– Ого!
– В течение 10 лет мы работали над вопросом расширения диапазонов соотношения размеров, над достижением большей степени миниатюризации, а также и увеличения – просто путем реверсирования гиперполя. К сожалению, в этом направлении мы достигли теоретического предела.
– Что это за предел?
– Не очень приятный. Вмешивается принцип неопределенности. Степень миниатюризации, умноженная на продолжительность миниатюризации – конечно, в соответствующих единицах – равна выражению, содержащему постоянную Планка. Если человека уменьшить наполовину, он может находиться в таком состоянии столетия. Если его уменьшить до размеров мыши, он может оставаться таким дни. Если его уменьшить до размеров бактерии, он может оставаться таким только в течение часов. После этого он снова увеличивается.
– Но его можно снова миниатюризировать.
– Только спустя довольно значительное время. Желаете ли получить математическое обоснование?
– Нет. Я во всем вам верю.
Они подъехали к подножию эскалатора, Мичелз слез с мотороллера, устало ворча. Грант перепрыгнул через борт.
Он стоял, прислонившись к перилам, пока лестница торжественно поднималась вверх.
– И что же есть у Бенеша?
– Мне сказали, что он заявляет, будто может обойти принцип неопределенности. Предполагается, что он знает, как сохранить миниатюризацию неопределенно долго.
– Вы говорите так, словно не верите в это.
Мичелз пожал плечами.
– Я скептик. Если мы увеличиваем как степень миниатюризации, так и ее время, то это может быть достигнуто только за счет чего-то еще, но я не могу себе представить, что это такое. Вероятно, это это означает только, что я не Бенеш. Так или иначе, но он говорит, что может это сделать, а мы не можем себе позволить не верить ему. Так же, как и другая сторона, поэтому они и пытались убить его.
Они поднялись на верхнюю площадку эскалатора, и Мичелз должен был остановиться там на короткое время, чтобы закончить свою речь. Затем он направился к эскалатору, чтобы подняться на следующий этаж.
– Теперь, Грант, вы должны понимать, что нам нужно сделать – спасти Бенеша. И почему мы должны это сделать – ради той информации, которая у него есть. И как мы должны это сделать – с помощью миниатюризации.
– Почему с помощью миниатюризации?
– Потому что до мозгового тромба невозможно добраться снаружи. Я говорил вам об этом. Поэтому мы миниатюризируем подводную лодку, введем ее в артерию и с капитаном Оуэнсом за пультом управления и со мной в качестве штурмана поплывем к тромбу. Там Дьювал и его ассистентка мисс Петерсон будут проводить операцию.
Глаза Гранта широко раскрылись.
– А я?
– Вы будете с нами в качестве члена команды. Очевидно, вы будете осуществлять общее руководство.
– Ну уж нет, – резко сказал Грант. – Я не соглашусь участвовать в таком деле. Ни одной минуты.
Он повернулся и стал спускаться по поднимающемуся эскалатору, что имело небольшой успех. Мичелз следовал за ним.
– Ведь рисковать – ваша работа, не так ли?
– Риск по моему собственному выбору. Риск, к которому я привык. Дайте мне на размышление о миниатюризации столько же времени, сколько было у вас, и я рискну.
– Мой дорогой Грант, вашего согласия никто не спрашивает. Я считаю, что вы годитесь для этого дела. И теперь я объяснил вам его важность. В конце концов, я тоже отправляюсь в это путешествие, а я не так молод, как вы, и никогда не играл в футбол. Думаю, что тут все правильно. Я нуждался бы в вас, чтобы поддержать бодрость духа во время работы, так как храбрость – ваша работа.
– Если это так, то я занимаюсь грязным делом, – пробормотал Грант.
Затем не к месту, почти раздраженно, он добавил:
– Я хочу кофе.
Он продолжал стоять и позволил эскалатору снова поднять его наверх. У верхней площадки эскалатора была дверь с надписью «Комната заседаний». Они вошли.
* * *
Грант воспринимал содержимое этой комнаты по частям. Первое, что он увидел, это край занимающего центр комнаты длинного стола, на котором стоял многоячеечный кофейный автомат и поднос с сэндвичами.
Он сразу же направился туда. И только после того, как он осушил наполовину черное и горячее содержимое чашки, закусив его соразмерным себе куском сэндвича, его внимание привлек пункт второй.
Это была ассистентка Дьювала, очень хорошенькая мисс Петерсон – так, кажется, ее зовут? Она смотрела ему прямо в рот и стояла слишком близко к нему. Грант почувствовал, что ему будет трудно полюбить хирурга, и только после этого он стал воспринимать остальное содержимое комнаты.
На одном конце стола сидел с раздраженным видом человек в форме полковника. Одной рукой он медленно вертел пепельницу, в то время как пепел от его сигареты падал на пол. Он с нажимом сказал Дьювалу:
– Я изложил свою позицию совершенно ясно.
Грант узнал капитана Оуэнса, стоявшего у портрета президента. Энергичность и улыбка, которые он видел в аэропорту, исчезли, на одной щеке виднелся кровоподтек. Он выглядел усталым и расстроенным, и Грант испытал к нему сочувствие.
– Кто этот полковник? – тихо спросил Грант Мичелза.
– Дональд Рейд, занимающий такую же должность как и я, только в армейской иерархии.
– Я вижу, что Дьювал его раздражает.
– Постоянно. Он может озадачить любое общество. Таких, как он, немного найдется.
«И таких, как она, тоже» – импульсивно хотел сказать Грант, но слова эти показались ему жалкими, и он отбросил их. Господи, что за девчонка – пальчики оближешь!
И что она нашла в этом важничающем потрошителе людей?
Рейд говорил тихим, тщательно сдерживаемым голосом:
– И, кроме того, доктор, что она здесь делает?
– Мисс Кора Петерсон, – холодно сказал Дьювал, – моя ассистентка. Везде, где нужны мои профессиональные знания, она сопровождает меня.
– Это опасное дело…
– Мисс Петерсон согласилась, полностью осознавая его опасность.
– Но достаточное количество мужчин, специально обученных для ассистирования, также согласились. Дело было бы значительно менее сложным, если бы один из этих мужчин отправился с вами. Я назначу к вам одного из них.
– Вы не назначите мне никого, полковник, потому что, если вы это сделаете, я не возьмусь за это дело, и не существует силы, которая могла бы меня заставить. Мисс Петерсон для меня третья и четвертая рука. Она знает мои требования настолько хорошо, что может действовать без указаний, может быть на месте, прежде чем я позову, может подать мне то, что нужно, до того, как я потребую. Я не приму чужака, которого нужно будет знать. Я не могу отвечать за успех миссии, если потеряю одну секунду из-за того, что между мною и моим техником нет взаимопонимания, и я не приму никакого назначения, если у меня не будут развязаны руки для того, что-бы вести дела именно таким образом, который гарантирует наибольшие шансы на успех.
Взгляд Гранта вновь обратился в сторону Коры Петерсон. Она казалась сильно смущенной, но продолжала смотреть на Дьювала с таким выражением, которое Грант однажды видел в глазах гончей, когда маленький сынишка хозяина вернулся из школы. Грант обнаружил, что очень раздражен этим.
Голос Мичелза прервал спор, в то время как Рейд вскочил в бешенстве со стула.
– Я полагаю, Дон, поскольку ключевая роль в самой операции возлагается на руки и глаза доктора Дьювала и так как мы действительно не можем приказать ему, мы уступим ему в этом вопросе – без ущерба для необходимых последствий действий, а? Я готов взять на себя ответственность за это.
Грант сообразил, что он предлагает Рейду достойный путь к отступлению, и Рейд, кипя от злости, будет вынужден принять его.
Рейд ударил ладонью по столу перед собой.
– Ладно. Пусть будет записано, что я был против этого.
Он сел, губы его дрожали.
Дьювал тоже сел с невозмутимым видом.
Грант шагнул вперед, чтобы придвинуть стул для Коры, но она сделала это сама и села, прежде чем он подошел к ней.
– Доктор Дьювал, это Грант, – сказал Мичелз. – Молодой человек, который будет сопровождать нас.
– В качестве сильного мужчины, доктор, – сказал Грант. – Это моя единственная специальность.
Дьювал бросил на него беглый взгляд. Подтверждением того, что он слышал его слова, был слабый кивок в направлении Гранта.
– И мисс Петерсон…
Грант ослепительно улыбнулся. Она вообще не улыбнулась и сказала:
– Хелло.
– Привет, – сказал Грант.
Он разглядывал свысока остатки своего второго сэндвича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30