Им предстояло ждать на стоянке у Пентагона, пока Эстер Таунсенд не сообщит, что генерал Скотт прибыл в Белый дом. После этого они должны были пройти в центральный пункт управления комитета начальников штабов.
Тодд сидел внизу, в зале заседаний правительства, у телефона. Ничего не сказав ни президенту, ни другим, он собрал в своем министерстве, расположенном через дорогу, напротив Белого дома, агентов бюро по борьбе с наркотиками и отдела налогов на алкогольные напитки — обе организации находились в ведении министра финансов. Свыше тридцати агентов, срочно вызванных начальниками по приказу Тодда, толклись около приемной министра, пили кофе, играли в карты, стараясь догадаться, зачем они понадобились.
Рей Кларк сидел, положив ноги на диван, в соседней с кабинетом президента комнате и внимательно читал конституцию Соединенных Штатов — впервые после окончания университета.
Арт Корвин расставил двадцать четыре агента секретной службы по всему Белому дому и вокруг парка. Он сказал им только, что президент, возможно, решит сегодня отправиться на Голубое озеро или в Кэмп-Дэвид и надо быть готовыми быстро последовать за ним в любом из этих направлений. Сам Корвин стоял в коридоре второго этажа у дверей кабинета. Напротив сидел неизменный уорент-офицер с тощим портфелем, зажатым между коленями. В восточном конце длинного сводчатого коридора, где, как в семейной гостиной, были составлены кресла и кушетки, сидели два старших помощника Корвина из отряда охраны Белого дома.
Генерал Джеймс Мэттун Скотт вышел из лифта ровно в 19:59. Светло-коричневая авиационная форма с четырьмя серебряными звездочками, блестевшими на плечах, плотно, без единой морщинки, облегала его крупную фигуру. На груди сверкали шесть рядов орденских планок. Черные волосы, чуть тронутые сединой, были аккуратно причесаны. Любезная улыбка смягчила его лицо с резкими чертами и массивной челюстью, когда он кивнул Корвину и уорент-офицеру.
— Добрый вечер, господа, — сказал он.
Корвин вежливо ответил на приветствие и распахнул перед генералом дверь кабинета.
Скотт твердым шагом вошел в комнату. С самоуверенной улыбкой он смотрел, как Лимен, отложив книгу, встал и пошел ему навстречу.
«Он хочет с самого начала овладеть положением, — подумал Лимен. — Держись, Джорди, это серьезный противник».
Лимен жестом указал генералу на кушетку, а сам снова уселся в кресло. Теперь они были одни. В открытое окно вливался теплый майский воздух, время от времени доносился отдаленный шум проходящих машин.
Скотт принес с собой папку с картами и со штампом «Совершенно секретно». Положив ее на кофейный столик, он стал развязывать завязки.
— Не трудитесь, генерал, — сказал Лимен. — Нам она сегодня не потребуется. Тревоги завтра не будет.
Скотт выпрямился и посмотрел на Лимена. На его лице нельзя было прочесть ни удивления, ни гнева, ни даже простого любопытства. Скотт смотрел прямо в глаза президенту, и тот понял, что предстоит долгая и трудная ночь.
— Прошу прощения, господин президент, — сказал Скотт. — Вы хотите отменить тревогу?
— Да, я намерен ее отменить.
— Позвольте спросить почему?
— За последние несколько дней мое внимание привлекли некоторые факты, генерал, — ответил Лимен. — Он смотрел Скотту прямо в глаза и усилием воли заставил себя не отводить взгляда. — Я не буду сейчас терять время на изложение подробностей. Скажу только, что требую, чтобы вы, а также генералы Хардести, Райли и Диффенбах сегодня же подали в отставку.
Морщинки вокруг глаз Скотта собрались теснее. Он продолжал пристально смотреть на президента, пока тишина в комнате не стала физически ощутимой.
— Либо вы шутите, либо вам изменяет рассудок, господин президент, — тихо проговорил Скотт. — У меня нет причин добровольно исключать свое имя из списков кадрового состава армии, — разумеется, пока я не получу полного объяснения такого, мягко говоря, необычного требования.
Лимен опустил глаза и украдкой взглянул на вырванный из блокнота листок, спрятанный за ящиком с сигарами.
— Я надеялся, что мы сможем обойтись без лишних объяснений, генерал. Незачем рассказывать вам то, что вы уже знаете.
— Ваше замечание, по меньшей мере, чрезвычайно странно.
Лимен вздохнул.
— Мне стало известно, генерал, — начал он, — что вы без моего разрешения израсходовали значительные суммы из чрезвычайного фонда комитета начальников штабов на организацию базы и подготовку специальной войсковой части, назначение и самое существование которых скрывали от меня, а также от ответственных сотрудников бюджетного управления и от членов конгресса. Это явное нарушение закона.
— Какую часть вы имеете в виду, господин президент?
— Ее сокращенное наименование ОСКОСС. Я расшифровываю его как особый контроль над системами связи.
Скотт облегченно улыбнулся и уселся на кушетку. Он заговорил успокаивающим тоном, словно обращаясь к напуганному ребенку:
— Боюсь, что вам изменяет память, господин президент. Вы дали мне устное разрешение на организацию и базы, и части. Насколько я помню, в тот же день мы рассматривали целый ряд вопросов, и, возможно, вы не обратили на это особого внимания. Я полагал, что вы сами поставите в известность директора бюджетного управления.
— Какого числа было это совещание, генерал? — Лимену стоило больших усилий сдержать гнев, но он говорил таким же ровным голосом, как и Скотт.
— Точно не помню, но это было в вашем кабинете внизу что-нибудь прошлой осенью. Кажется, в конце ноября.
— У вас записана дата совещания и обсуждавшиеся вопросы?
— Разумеется. Записи в моем кабинете. Если вы придаете этому такое значение, я могу сейчас же съездить в Пентагон и привезти их.
— Нет, не нужно, генерал.
— Хорошо, все равно это не так уж важно, — небрежно заметил Скотт. — На совещании присутствовал мой адъютант полковник Мердок, он может подтвердить мои слова о дате совещания и обсуждавшихся вопросах.
«Ах вот как, — подумал Лимен. — Значит, у тебя есть свидетель, который может подтвердить твое заявление. Интересно, можно ли вообще застигнуть Скотта врасплох?»
— Что касается информирования конгресса, — продолжал Скотт, — то охрана средств связи дело настолько щепетильное, что мы сочли за лучшее не ставить этот вопрос на обсуждение комиссий конгресса.
— Да, но вы же обсуждали этот вопрос с сенатором Прентисом, генерал, — нанес ответный удар Лимен. — Насколько мне известно, на этой неделе вы обсуждали с ним целый ряд вопросов и в самых различных местах.
Это заявление не произвело на Скотта особого впечатления. Он только ниже нагнулся над столом и положил на него руки. Лимен смотрел на его пальцы с побелевшими ногтями, нажимавшие на край стола, словно Скотт старался продавить крышку.
— Сенатор Прентис ничего не знает об ОСКОСС, — сказал генерал.
— Когда сенатор Реймонд Кларк в среду был на базе, — возразил Лимен, — он разговаривал с Прентисом по телефону. Как доложил Кларк, сенатор Прентис сказал ему, что комиссии по вооруженным силам все о ней известно.
Скотт пожал плечами.
— Я не знал, что сенатор Кларк посещал базу. Что касается разногласий между членами конгресса, то должен сказать, что я давно уже научился не вмешиваться в такие дела.
Но Лимен еще не покончил с этим вопросом.
— Не можете ли вы объяснить, почему вы подобрали для этой части командира, который открыто выражает презрение к гражданским властям и заявления которого граничат с нарушением закона о подстрекательстве к мятежу?
— Я никогда в жизни не обсуждал с офицерами их политических взглядов. — В голосе Скотта прозвучала негодующая нотка. — Офицер, о котором идет речь, имеет отличный послужной список и является одним из самых знающих офицеров войск связи.
— И кроме того, увлекается туризмом, — не уступал Лимен. — Зачем это полковник Бродерик вчера вечером кружил в моторной лодке вокруг моего островка на Голубом озере, в штате Мэн?
— Это фантазия, господин президент. — Скотт смотрел на Лимена со странным выражением, словно не верил своим ушам или сомневался в здравом уме президента. — Полковник Бродерик вчера вечером выезжал с базы в Вашингтон по моему вызову.
— Описание, данное моим сторожем, довольно точно совпадает с внешностью полковника Бродерика: черные брови, смуглая кожа, жесткие черты лица и все остальное…
— С Бродериком можно спутать тысячи людей.
— А шрам на правой щеке? — спросил Лимен.
— Разве вы не говорили, что это было вечером, господин президент? Ваш сторож, видимо, не очень-то хорошо видит в темноте.
— Еще не было темно, генерал, — спокойно возразил Лимен.
— Он, очевидно, ошибся, — сказал Скотт, не в состоянии привести других доводов.
— Ну хорошо, генерал, а не можете ли вы объяснить, почему был задержан на базе «У» сенатор Кларк?
— Я бы сказал, что подобное обвинение несколько опрометчиво, господин президент. Насколько мне известно, сенатор от Джорджии имеет некоторые… э-э… личные слабости и при известных обстоятельствах склонен воображать…
— Я полагаю, что вам следует взять назад свои слова, генерал, — вспыхнул Лимен. — Рей не пил ни капли на вашей базе, как бы Бродерик ни хотел этого — он подсунул в комнату сенатора две бутылки виски.
— Если сенатор Кларк рассказывал вам нечто подобное, — продолжал Скотт бесстрастным, но твердым голосом, — то фантастичность этой выдумки совершенно очевидна. Ни один суд на свете не принял бы во внимание такое свидетельство.
— Вы хотите сказать, что должно быть какое-то судебное разбирательство?
— Отнюдь нет, господин президент, — снисходительным тоном сказал Скотт. — Я только хочу сказать, что Кларк говорит одно, Бродерик — другое, и, собственно, у нас нет никаких доказательств, что Кларк вообще был на базе.
— Вы отрицаете, что сенатор Кларк был там?
— Не отрицаю, но и не подтверждаю. Я не знаю ни того, ни другого. Знаю только, что вчера вечером полковник Бродерик не упоминал об этом в разговоре со мной.
Лимен снова взглянул на свой список.
— Теперь, генерал, вопрос об аресте полковника Уильяма Гендерсона, который до сих пор содержится на гауптвахте в Форт-Майере.
— Вы имеете в виду заместителя начальника базы «У»?
— Вы очень хорошо знаете, кого я имею в виду, генерал.
— Вот с этим делом я как раз знаком, — сказал Скотт. — Сегодня днем полковник Бродерик доложил мне, что полковник Гендерсон арестован, за то что покинул свой служебный пост и ударил сержанта.
— А Бродерик не говорил вам, где задержали Гендерсона?
— Насколько мне известно, он был арестован военной полицией на улице в деловой части города, здесь, в Вашингтоне.
Лимен нетерпеливо тряхнул головой.
— Генерал, полковник Гендерсон был похищен. Его силой увели из дома сенатора Кларка в Джорджтауне.
Скотт откинул назад голову и рассмеялся.
— Господин президент, давайте вернемся на землю. Не знаю, кто снабжает вас информацией, но у этого человека, несомненно, слишком богатое воображение.
— Перейдем к следующему вопросу, — холодно произнес Лимен.
— А прежде, господин президент, не разрешите ли воспользоваться одной из этих чудесных сигар из вашего ящика?
Лимен отнюдь не намеревался облегчать положение генерала, позволив ему укрыться за облаком табачного дыма.
— К сожалению, — солгал он, — Эстер, должно быть, забыла сегодня его наполнить. Я смотрел как раз перед вашим приходом.
— Ну что ж. — Скотт расстегнул пуговицу кителя и полез в карман рубашки. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я закурю свою?
— Пожалуйста. — Лимен почувствовал, что его перехитрили.
Скотт закурил сигару и задумчиво смотрел, как первые облачка дыма поднимаются к потолку. Он откинулся на кушетке и улыбнулся.
— Что-нибудь еще, господин президент?
«Да, клиент не из легких», — подумал Лимен. У него болели лопатки, лицо было напряжено. Он хотел бы выглядеть в глазах Скотта хоть наполовину таким самоуверенным, каким генерал казался ему.
— Разумеется, — сказал Лимен. — Я хотел бы получить разъяснение относительно другой стороны вашей деятельности, в частности, о коллективной ставке в Прикнессе.
— Помилуйте, господин президент. Не собираетесь же вы пригвождать меня к позорному столбу за то, что я играю на скачках?
— Я хотел бы получить разъяснение, — повторил Лимен.
— Да тут, собственно, нечего разъяснять, — ответил Скотт. — А, понимаю: конечно, не полагается использовать военную радиосвязь для личных сообщений такого рода. Но обычно председателю комитета начальников штабов разрешаются небольшие поблажки.
— Мне известно, что вы перевели из Пентагона одного молодого морского офицера, который говорил об этих телеграммах.
— Шифровальщики не должны болтать о каких бы то ни было телеграммах, — огрызнулся Скотт. — Я вижу, что полковник Кейси тоже распространялся о моих личных делах. Откровенно говоря, господин президент, я удивлен и разочарован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Тодд сидел внизу, в зале заседаний правительства, у телефона. Ничего не сказав ни президенту, ни другим, он собрал в своем министерстве, расположенном через дорогу, напротив Белого дома, агентов бюро по борьбе с наркотиками и отдела налогов на алкогольные напитки — обе организации находились в ведении министра финансов. Свыше тридцати агентов, срочно вызванных начальниками по приказу Тодда, толклись около приемной министра, пили кофе, играли в карты, стараясь догадаться, зачем они понадобились.
Рей Кларк сидел, положив ноги на диван, в соседней с кабинетом президента комнате и внимательно читал конституцию Соединенных Штатов — впервые после окончания университета.
Арт Корвин расставил двадцать четыре агента секретной службы по всему Белому дому и вокруг парка. Он сказал им только, что президент, возможно, решит сегодня отправиться на Голубое озеро или в Кэмп-Дэвид и надо быть готовыми быстро последовать за ним в любом из этих направлений. Сам Корвин стоял в коридоре второго этажа у дверей кабинета. Напротив сидел неизменный уорент-офицер с тощим портфелем, зажатым между коленями. В восточном конце длинного сводчатого коридора, где, как в семейной гостиной, были составлены кресла и кушетки, сидели два старших помощника Корвина из отряда охраны Белого дома.
Генерал Джеймс Мэттун Скотт вышел из лифта ровно в 19:59. Светло-коричневая авиационная форма с четырьмя серебряными звездочками, блестевшими на плечах, плотно, без единой морщинки, облегала его крупную фигуру. На груди сверкали шесть рядов орденских планок. Черные волосы, чуть тронутые сединой, были аккуратно причесаны. Любезная улыбка смягчила его лицо с резкими чертами и массивной челюстью, когда он кивнул Корвину и уорент-офицеру.
— Добрый вечер, господа, — сказал он.
Корвин вежливо ответил на приветствие и распахнул перед генералом дверь кабинета.
Скотт твердым шагом вошел в комнату. С самоуверенной улыбкой он смотрел, как Лимен, отложив книгу, встал и пошел ему навстречу.
«Он хочет с самого начала овладеть положением, — подумал Лимен. — Держись, Джорди, это серьезный противник».
Лимен жестом указал генералу на кушетку, а сам снова уселся в кресло. Теперь они были одни. В открытое окно вливался теплый майский воздух, время от времени доносился отдаленный шум проходящих машин.
Скотт принес с собой папку с картами и со штампом «Совершенно секретно». Положив ее на кофейный столик, он стал развязывать завязки.
— Не трудитесь, генерал, — сказал Лимен. — Нам она сегодня не потребуется. Тревоги завтра не будет.
Скотт выпрямился и посмотрел на Лимена. На его лице нельзя было прочесть ни удивления, ни гнева, ни даже простого любопытства. Скотт смотрел прямо в глаза президенту, и тот понял, что предстоит долгая и трудная ночь.
— Прошу прощения, господин президент, — сказал Скотт. — Вы хотите отменить тревогу?
— Да, я намерен ее отменить.
— Позвольте спросить почему?
— За последние несколько дней мое внимание привлекли некоторые факты, генерал, — ответил Лимен. — Он смотрел Скотту прямо в глаза и усилием воли заставил себя не отводить взгляда. — Я не буду сейчас терять время на изложение подробностей. Скажу только, что требую, чтобы вы, а также генералы Хардести, Райли и Диффенбах сегодня же подали в отставку.
Морщинки вокруг глаз Скотта собрались теснее. Он продолжал пристально смотреть на президента, пока тишина в комнате не стала физически ощутимой.
— Либо вы шутите, либо вам изменяет рассудок, господин президент, — тихо проговорил Скотт. — У меня нет причин добровольно исключать свое имя из списков кадрового состава армии, — разумеется, пока я не получу полного объяснения такого, мягко говоря, необычного требования.
Лимен опустил глаза и украдкой взглянул на вырванный из блокнота листок, спрятанный за ящиком с сигарами.
— Я надеялся, что мы сможем обойтись без лишних объяснений, генерал. Незачем рассказывать вам то, что вы уже знаете.
— Ваше замечание, по меньшей мере, чрезвычайно странно.
Лимен вздохнул.
— Мне стало известно, генерал, — начал он, — что вы без моего разрешения израсходовали значительные суммы из чрезвычайного фонда комитета начальников штабов на организацию базы и подготовку специальной войсковой части, назначение и самое существование которых скрывали от меня, а также от ответственных сотрудников бюджетного управления и от членов конгресса. Это явное нарушение закона.
— Какую часть вы имеете в виду, господин президент?
— Ее сокращенное наименование ОСКОСС. Я расшифровываю его как особый контроль над системами связи.
Скотт облегченно улыбнулся и уселся на кушетку. Он заговорил успокаивающим тоном, словно обращаясь к напуганному ребенку:
— Боюсь, что вам изменяет память, господин президент. Вы дали мне устное разрешение на организацию и базы, и части. Насколько я помню, в тот же день мы рассматривали целый ряд вопросов, и, возможно, вы не обратили на это особого внимания. Я полагал, что вы сами поставите в известность директора бюджетного управления.
— Какого числа было это совещание, генерал? — Лимену стоило больших усилий сдержать гнев, но он говорил таким же ровным голосом, как и Скотт.
— Точно не помню, но это было в вашем кабинете внизу что-нибудь прошлой осенью. Кажется, в конце ноября.
— У вас записана дата совещания и обсуждавшиеся вопросы?
— Разумеется. Записи в моем кабинете. Если вы придаете этому такое значение, я могу сейчас же съездить в Пентагон и привезти их.
— Нет, не нужно, генерал.
— Хорошо, все равно это не так уж важно, — небрежно заметил Скотт. — На совещании присутствовал мой адъютант полковник Мердок, он может подтвердить мои слова о дате совещания и обсуждавшихся вопросах.
«Ах вот как, — подумал Лимен. — Значит, у тебя есть свидетель, который может подтвердить твое заявление. Интересно, можно ли вообще застигнуть Скотта врасплох?»
— Что касается информирования конгресса, — продолжал Скотт, — то охрана средств связи дело настолько щепетильное, что мы сочли за лучшее не ставить этот вопрос на обсуждение комиссий конгресса.
— Да, но вы же обсуждали этот вопрос с сенатором Прентисом, генерал, — нанес ответный удар Лимен. — Насколько мне известно, на этой неделе вы обсуждали с ним целый ряд вопросов и в самых различных местах.
Это заявление не произвело на Скотта особого впечатления. Он только ниже нагнулся над столом и положил на него руки. Лимен смотрел на его пальцы с побелевшими ногтями, нажимавшие на край стола, словно Скотт старался продавить крышку.
— Сенатор Прентис ничего не знает об ОСКОСС, — сказал генерал.
— Когда сенатор Реймонд Кларк в среду был на базе, — возразил Лимен, — он разговаривал с Прентисом по телефону. Как доложил Кларк, сенатор Прентис сказал ему, что комиссии по вооруженным силам все о ней известно.
Скотт пожал плечами.
— Я не знал, что сенатор Кларк посещал базу. Что касается разногласий между членами конгресса, то должен сказать, что я давно уже научился не вмешиваться в такие дела.
Но Лимен еще не покончил с этим вопросом.
— Не можете ли вы объяснить, почему вы подобрали для этой части командира, который открыто выражает презрение к гражданским властям и заявления которого граничат с нарушением закона о подстрекательстве к мятежу?
— Я никогда в жизни не обсуждал с офицерами их политических взглядов. — В голосе Скотта прозвучала негодующая нотка. — Офицер, о котором идет речь, имеет отличный послужной список и является одним из самых знающих офицеров войск связи.
— И кроме того, увлекается туризмом, — не уступал Лимен. — Зачем это полковник Бродерик вчера вечером кружил в моторной лодке вокруг моего островка на Голубом озере, в штате Мэн?
— Это фантазия, господин президент. — Скотт смотрел на Лимена со странным выражением, словно не верил своим ушам или сомневался в здравом уме президента. — Полковник Бродерик вчера вечером выезжал с базы в Вашингтон по моему вызову.
— Описание, данное моим сторожем, довольно точно совпадает с внешностью полковника Бродерика: черные брови, смуглая кожа, жесткие черты лица и все остальное…
— С Бродериком можно спутать тысячи людей.
— А шрам на правой щеке? — спросил Лимен.
— Разве вы не говорили, что это было вечером, господин президент? Ваш сторож, видимо, не очень-то хорошо видит в темноте.
— Еще не было темно, генерал, — спокойно возразил Лимен.
— Он, очевидно, ошибся, — сказал Скотт, не в состоянии привести других доводов.
— Ну хорошо, генерал, а не можете ли вы объяснить, почему был задержан на базе «У» сенатор Кларк?
— Я бы сказал, что подобное обвинение несколько опрометчиво, господин президент. Насколько мне известно, сенатор от Джорджии имеет некоторые… э-э… личные слабости и при известных обстоятельствах склонен воображать…
— Я полагаю, что вам следует взять назад свои слова, генерал, — вспыхнул Лимен. — Рей не пил ни капли на вашей базе, как бы Бродерик ни хотел этого — он подсунул в комнату сенатора две бутылки виски.
— Если сенатор Кларк рассказывал вам нечто подобное, — продолжал Скотт бесстрастным, но твердым голосом, — то фантастичность этой выдумки совершенно очевидна. Ни один суд на свете не принял бы во внимание такое свидетельство.
— Вы хотите сказать, что должно быть какое-то судебное разбирательство?
— Отнюдь нет, господин президент, — снисходительным тоном сказал Скотт. — Я только хочу сказать, что Кларк говорит одно, Бродерик — другое, и, собственно, у нас нет никаких доказательств, что Кларк вообще был на базе.
— Вы отрицаете, что сенатор Кларк был там?
— Не отрицаю, но и не подтверждаю. Я не знаю ни того, ни другого. Знаю только, что вчера вечером полковник Бродерик не упоминал об этом в разговоре со мной.
Лимен снова взглянул на свой список.
— Теперь, генерал, вопрос об аресте полковника Уильяма Гендерсона, который до сих пор содержится на гауптвахте в Форт-Майере.
— Вы имеете в виду заместителя начальника базы «У»?
— Вы очень хорошо знаете, кого я имею в виду, генерал.
— Вот с этим делом я как раз знаком, — сказал Скотт. — Сегодня днем полковник Бродерик доложил мне, что полковник Гендерсон арестован, за то что покинул свой служебный пост и ударил сержанта.
— А Бродерик не говорил вам, где задержали Гендерсона?
— Насколько мне известно, он был арестован военной полицией на улице в деловой части города, здесь, в Вашингтоне.
Лимен нетерпеливо тряхнул головой.
— Генерал, полковник Гендерсон был похищен. Его силой увели из дома сенатора Кларка в Джорджтауне.
Скотт откинул назад голову и рассмеялся.
— Господин президент, давайте вернемся на землю. Не знаю, кто снабжает вас информацией, но у этого человека, несомненно, слишком богатое воображение.
— Перейдем к следующему вопросу, — холодно произнес Лимен.
— А прежде, господин президент, не разрешите ли воспользоваться одной из этих чудесных сигар из вашего ящика?
Лимен отнюдь не намеревался облегчать положение генерала, позволив ему укрыться за облаком табачного дыма.
— К сожалению, — солгал он, — Эстер, должно быть, забыла сегодня его наполнить. Я смотрел как раз перед вашим приходом.
— Ну что ж. — Скотт расстегнул пуговицу кителя и полез в карман рубашки. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я закурю свою?
— Пожалуйста. — Лимен почувствовал, что его перехитрили.
Скотт закурил сигару и задумчиво смотрел, как первые облачка дыма поднимаются к потолку. Он откинулся на кушетке и улыбнулся.
— Что-нибудь еще, господин президент?
«Да, клиент не из легких», — подумал Лимен. У него болели лопатки, лицо было напряжено. Он хотел бы выглядеть в глазах Скотта хоть наполовину таким самоуверенным, каким генерал казался ему.
— Разумеется, — сказал Лимен. — Я хотел бы получить разъяснение относительно другой стороны вашей деятельности, в частности, о коллективной ставке в Прикнессе.
— Помилуйте, господин президент. Не собираетесь же вы пригвождать меня к позорному столбу за то, что я играю на скачках?
— Я хотел бы получить разъяснение, — повторил Лимен.
— Да тут, собственно, нечего разъяснять, — ответил Скотт. — А, понимаю: конечно, не полагается использовать военную радиосвязь для личных сообщений такого рода. Но обычно председателю комитета начальников штабов разрешаются небольшие поблажки.
— Мне известно, что вы перевели из Пентагона одного молодого морского офицера, который говорил об этих телеграммах.
— Шифровальщики не должны болтать о каких бы то ни было телеграммах, — огрызнулся Скотт. — Я вижу, что полковник Кейси тоже распространялся о моих личных делах. Откровенно говоря, господин президент, я удивлен и разочарован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51