Автобластер покатился по полу в зал, где его мог подобрать Декс. Проклиная свое невезение, Хан выстрелил в дверь и бросился вперед.
Между резервуарами два и три лежал мертвый Декс, из круглого отверстия в его груди поднимались последние струйки дыма. Отверстие было слишком уж маленьким и аккуратным для бластерной раны — по крайней мере, для обычного бластера. Хан обвел взглядом комнату в поисках своего таинственного помощника.
Женщина в резервуаре три смотрела на него.
— Вы? — спросил Хан.
Каталка шевельнулась опять. Это могла быть подстройка репульсора, но Хан так не считал.
За станцией наблюдения со свистом распахнулся люк дезинфекционной камеры, и по коридору загрохотали чьи-то сапоги. Не обращая внимания на шум, Хан показал рукой на лежавшего на полу «санитара»: — И его?
Ресницы женщины затрепетали, она закрыла глаза, опять открыла, закрыла и в таком положении и осталась.
— О'кей… должно быть, рикошет.
Хан не был уверен, что действительно так считает, но именно это он собирался сказать следователям КорБеза.
— Я ваш должник, кем бы вы ни были.
По коридору уже мчались охранники, крича Хану, чтобы тот бросил оружие и лег на пол. Хан положил бластер на каталку, обернулся и обнаружил пару розовощеких парней, тыкающих ему в лицо бластерные ружья эпохи Империи.
— Эй, полегче, — Хан неохотно поднял руки вверх. — Я могу все объяснить.
Глава 2
Боль в висках, мир вертится перед глазами, желудок… взбивает коктейль. Лея вернулась.
Кто-то надрывается. Хан, конечно.
Гудит голова.
Тихо!
Хан продолжал кричать, и кто-то рявкал в ответ. Лея открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо на солнце. На которое из них, она не знала, но оно было слепяще-синим и двигалось от одного глаза к другому.
Тихие голоса… мужской голос… сказал, что она приходит в сознание. Где это — «сознание»?
Ее окружают силуэты. Сбоку стоит мужчина, к его лбу приклеплен голубой диск лампы. Женщина за лотком с медицинскими инструментами. Хан и еще кто-то в мешковатом комбинезоне продолжали спорить у окна. Другой мужчина забрался в шкаф в углу палаты и, повернувшись боком, рылся в предмете, в котором Лея узнала свою дорожную сумку.
— У хрр… — даже самой Лее слова показались слабыми и бессвязными. — Аштанафите…
— Все хорошо, Лея, — сказал человек с лампой. — Я доктор Нимби. Скоро вам станет лучше.
— Надеюшь, — Лея попыталась показать пальцем, но рука была тяжелой, как дюрастальная балка. — Аштанафите фора.
Лампа убралась, и вместо нее появилось сероглазое лицо с фамильярной улыбкой.
— Так лучше?
Лея увидела, что на нем халат доктора, на лацкане которого вышито: ДЖАСПЕР НИМБИ. Ассистентка, полная женщина, которая по возрасту годилась доктору в матери, была одета в поношенный костюм медсестры. Человек, рывшийся в ее сумке, носил на комбинезоне нашивки агента Коррелианской Службы Безопасности, так же как и офицер, с которым спорил Хан.
… отпустили его? — недоверчиво переспросил Хан. — Он же убийца!
— Все, кто здесь умер, были убиты вами, Соло, — отвечал офицер. — Его удостоверение личности признано настоящим. Если нужно будет еще раз допросить Гада Слаггинса, мы знаем, где его искать.
— И я знаю, — заявил Хан. — В ближайшей конторе Бригады Мира.
— На Кореллии политическая принадлежность больше не является преступлением, Соло.
В углу агент, сидевший в шкафу, достал из Леиной сумки деку, быстро огляделся и сунул ее в карман комбинезона. Лея опять попыталась показать на него пальцем. На этот раз ее усилие закончилось металлическим звоном — рука, охваченная фиксатором и подсоединенная к путанице трубок сразу от нескольких капельниц, ударилась о поручень кровати. Лея довольствовалась тем, что подняла голову и посмотрела в сторону вора.
— Оштановите! — на этот раз она произнесла это почти отчетливо. — Вор!
Хан тут же перестал спорить с офицером КорБеза и подошел к ней. Запавшие щеки, синяки под глазами — он выглядел совершенно изможденным.
— Ты очнулась, — сказал Хан; возможно, он преувеличивал. — Как себя чувствуешь?
— Ужасно, — отвечала Лея. Все болело, и было такое ощущение, будто вокруг ее ног обмотан раскаленный энерговвод. — Вон тот агент — вор.
Она обвиняюще вытянула палец, но офицер встал перед кроватью, и получилось, что она показывает на него. Хан и остальные переглянулись. У них был озабоченный вид.
— Фармацевтическая иллюзия, — сказал доктор Нимби. — Ее восприятие прояснится в течение часа.
— Это не галлюцинации, — Лея продолжала тыкать пальцем в направлении невидимого шкафа. — Не этот, другой. Потрошит…
Офицер бысро обернулся, и все увидели, что шкф закрыт, а подчиненный стоит возле него с невинным видом.
Хан сжал плечо жены.
— Забудь, Лея. У нас есть проблемы поважней того, что кто-то копался в твоем белье.
— Ей сейчас незачем это знать, Хан, — сказал доктор. Он повернулся к Лее с успокаивающей улыбкой: — Как ваши ноги? Не лучше?
Лея проигнорировала вопрос и спросила: — Что за проблемы?
Хан смутился. Он поглядел на доктора Нимби и сказал: — Ничего, я справлюсь. Не волнуйся.
— Когда ты говоришь мне не волноваться, я начинаю волноваться, — сказала Лея. Хан всегда был одним из тех, кто прокладывал свой жизненный курс, руководствуясь больше инстинктом, чем картой — то была одна из черт, которые ей нравились в нем больше всего — но после смерти Чубакки инстинкты вели его в весьма опасные места. Хотя, возможно, эти территории лишь казались опасными, потому что лежали все дальше и дальше от Леи.
— Что стряслось?
Хан все еще имел обеспокоенный вид, но по крайней мере ему хватило ума проигнорировать предостерегающий кивок доктора Нимби.
— Ну, — начал он. — Ты помнишь, где мы?
Лея посмотрела на эмблему на комбинезоне агента КорБеза: — Разве я могу забыть?
И тут до нее дошло. Кореллианцы называли их истинными именами. В ее палате находилось двое агентов КорБеза, а доктор Нимби — который симпатизировал джедаям и был достаточно опытен, чтобы не дать этой информации выйти наружу — он называл Лею ее настоящим именем. Их убежище было раскрыто.
За кроватью запищал какой-то прибор. Доктор Нимби провел сканнером над сердцем Леи: — Лея, вам нужно успокоиться. Стресс лишь сокращает шансы на то, что ваше тело одолеет инфекцию.
Аппаратура продолжала пищать, и медсестра достала из своего лотка шприц: — Приготовить..?
— Не нужно, — Лея потянулась с помощью Силы и оттолкнула шприц — грубо, но достаточно убедительно.
— Ясно?
Пораженная медсестра уронила шприц в лоток, буркнула что-то о нахальных джедайских ведьмах, задрала голову и шагнула к двери… где ее встретил нарастающий гомон возбужденных голосов. МД-дроид грозился позвать охрану и заявлял, что голожурналистам вход в изолятор воспрещен, но никто не обращал на него внимания. Вдруг за дверью что-то вспыхнуло — коридор осветился огнями голокамер, и встревоженная медсестра быстро отступила обратно в палату.
— Великолепно, — пробормотал Хан. — Трэкен.
Бородатый мужчина, который — за исключением седых волос — был больше похож на Хана, чем сам Хан, ворвался в палату, оставив в коридоре стайку помощников и голожурналистов.
Мужчина, Ханов кузен Трэкен Сал-Соло, быстро огляделся, увидел, что он стоит между Леей и дверью, и шагнул вперед, чтобы голокамеры увидели ее лицо. Лея пригнулась и попыталась спрятаться за доктором Нимби; тот, поняв ее желание, молча встал перед кроватью.
Сал-Соло наградил доктора сердитым взглядом, посмотрел на Хана с Леей и кивнул офицеру КорБеза: — Это они. Хорошая работа, капитан.
— Спасибо, генерал-губернатор.
— Генерал-губернатор? — повторил Хан, силясь не улыбаться; это ему не удалось, по крайней мере на взгляд Леи. — Ты высоко поднялся в галактике, кузен.
— Пять Братьев ценят тех, кто их защищает, — ответил Сал-Соло.
— Да… кажется, рикот всегда падает на ноги, — сказала Лея.
Менее десяти лет назад Сал-Соло взял ее семью в заложники во время неудавшейся попытки сделать Кореллианский сектор независимым государством.
В более позднее время он по небрежности уничтожил весь боевой флот Хэйпа, использовав древний артефакт под названием Балансирная Станция, чтобы атаковать враждебную армаду йуужань-вонгов. Если учесть, что хэйпанцев в войну втянула Лея, она была, вероятно, единственным человеком в галактике, кто презирал Ханова кузена больше, чем сам Хан. И ей было до лампочки, что СалСоло за его дурацкие поступки провозгласили героем и в конце концов избрали генерал-губернатором всего Кореллианского сектора.
— И что дальше? — Лея продолжала пристально смотреть на Сал-Соло. Хан скорчил рожу и провел пальцем по горлу, но Лея проигнорировала его жест.
— Проиграешь войну и сделаешься государственным руководителем Новой Республики?
Сал-Соло повернулся к голокамере за дверью.
— Я предан одной лишь Кореллианской системе, — чопорно и самоуверенно произнес он. — А вам бы лучше придержать ваш язычок-светомечик, принцесса Лея. Оскорбляя меня, вы оскорбляете мой пост.
— Вот как? — Лея приподнялась на локте, чтобы ее лицо попало в голокамеры. — В таком случае следует полагать, что оскорбление — это сам занимающий пост.
Сал-Соло недоверчиво посмотрел на нее, затем бросился к двери и просунул голову в коридор: — Очистить помещение! Вы что, не видите — здесь изолятор!
Голокамеры на миг осветили его лицо, прежде чем он взмахом ладони активировал панель и дверь закрылась. Сал-Соло стоял перед стеной до тех пор, пок коридор не опустел, затем снова повернулся к Лее. Глаза его были темными, как черные дыры.
— Умереть не терпиться? — спросил он.
— Ты сам захотел разыграть это перед камерами, — сказала Лея. — Не сваливай на нас вину, если не можешь справиться. Не легче ли было не поднимать шума и не обращать на нас внимания?
— Ничто бы меня так не устроило — — разве что отослать вас с бригадой йуужань-вонгских агентов, — ответил Сал-Соло. — К сожалению, у меня не было выбора. Я не знал, что кто-то из вас здесь, пока не увидел в новостях, что Хан Соло только что убил троих граждан Кореллии.
— Мне очень жаль, — сказал Хан без тени сожаления.
Сал-Соло мрачно взглянул на него и вновь повернулся к Лее: — Не будет никаких исков, при условии, что вы тоже не станете подавать в суд.
— Исков? — воскликнул Хан. Даже Лея не могла сказать, был ли он рассержен или удивлен, они так долго были в разлуке — и оба через столько прошли — что ей казалось, будто она теперь его совсем не знает.
— Об убийстве банды бригадников?
— Они не состояли в бригаде Мира, — сказал Сал-Соло. — Разведка КорБеза утверждает, что они были местными.
— Это не значит, что они не были бригадниками, — возразил Хан.
— Они не были бригадниками, — повторил Сал-Соло. — Рокси Барл — независимый агент. Ей не нравились порядки, царящие в Бригаде Мира и в прочих организациях, связанных с йуужань-вонгами. По крайней мере, так сообщает разведка.
— На кого же она тогда работала? — спросил Хан.
Трэкен пожал плечами.
— Хороший вопрос. По счастью, один из тех, которые через час не будут меня заботить.
Хан нахмурился: — Не будут?
— Потому что к тому времени вы улетите, — пояснил Трэкен.
— Улетим? — Хан покачал головой. — Мы никуда не улетим, пока Лея не сможет ходить.
Лея помрачнела. Их лица показывали в новостях по всей системе, а Хан еще говорит, что они остануться здесь, пока она не сможет ходить. Что за горючку он хлестал, пока ее не было?
— Хан, — мягко сказала Лея. — Мы уже об этом говорили. Ты знаешь, что я могу… Я буду…
Хан резко обернулся к ней: — Пока ты не сможешь ходить, Лея.
Лея отпрянула, и Хан навис над кроватью, глядя в ее глаза, не мигая, не дыша, не шевелясь, как будто он пытался одной лишь силой воли изменить то, что произошло на Дуро — а может, даже раньше.
— Хан, мы не можем, — сказала наконец Лея. — Прямо сейчас к медцентру сползаются наемники и бригадники со всей системы. И даже если бы Трэкен хотел нас защитить, он не сможет этого сделать. Это даст йуужань-вонгам слишком хороший повод сходить посмотреть, работает ли еще Балансир.
— И поэтому он отпрваляет нас восвояси? — фыркнул Хан. — Прямо навстречу йуужань-вонгскому патрулю — вот куда он нас посылает.
— Нет, Хан, — возразила Лея. — Ему нельзя не учитывать, что мы можем сломаться под пытками и сказать им, что Балансир не работает.
Хан подумал над ее словами и повернулся к кузену.
— Если вам от этого легче, я всегда могу вас убить, — дружески предложил Сал-Соло. — Мне, знаете, легче.
— А как, по-твоему, это понравиться Энакину? — ответила Лея. Их сын Энакин был единственным, кто мог полностью активировать Балансирную Станцию, и его отсутствие являлось одной из причин, почему древнее супероружие теперь не работало. — Ему и так до тебя нет дела, Трэкен. Я сомневаюсь, что он много чем поможет, если ты организуешь смерть его родителей.
Глаза Сал-Соло сузились, но он лишь кивнул: — Значит, как договорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13