А в том, что правда выйдет наружу
наставник мог не сомневаться. Но только если Тихиан станет допрашивать
Садиру. А если нет...
- Возможно, мне следует тебя убить, да и дело с концом, - протянул
Боаз. - Можно бросить тебя обратно к гаджу.
- Это, конечно, в вашей власти, - смело сказала Садира. - Но тогда вы
лишите владыку Тихиана возможности допросить колдунью. Рано или поздно, он
узнает о колдовстве на этой арене. Даже если стражники будут молчать, в
чем я лично сомневаюсь, остаются гладиаторы. Их вы тоже убьете?
Наставник снова погрузился в раздумья.
Тем временем Нииве, наконец-то удалось сорвать с ноги проклятое
щупальце. Крики сменились стонами.
Наступившая затем тишина, похоже, подстегнула Боаза.
- Я обдумаю твое предложение, - пробурчал он и приказал стражнику: -
Заприте ее в карцер.
Садира содрогнулась. Карцер представлял собой старый заброшенный
элеватор с десятками узких, выкопанных в земле шахт, куда когда-то
засыпали зерно. Боаз очень любил сажать в них рабов. Садира могла только
предполагать какие опасности грозили ей в карцере. Однако девушка знала
точно: больше пяти дней там никто не выдерживал.
Стражник взял Садиру за руку и повел прочь. Уходя, девушка кинула
последний взгляд на Рикуса. Два стражника, разорвав накидку мула,
перевязывали его раны. После сражения с гаджем, прошло довольно много
времени, однако, кровь вес еще текла. Но Садира была рада этому: раз кровь
течет, значит, Рикус жив.
- Проследи, чтобы ей заткнули рот и как следует связали! - крикнул
Боаз с спину уходящему с рабыней стражнику.
Садиру охватило отчаяние. Со связанными руками и с кляпом во рту она
не сможет воспользоваться своим искусством, а значит, не сможет и
спастись.
- Давай, давай, - подтолкнул ее копьем в спину стражник. - Дорога
тебе известна.
Прямо перед ними стояло два десятка квадратных домиков из
соломенно-желтых кирпичей крытых шкурами. Между строениями, едва
передвигая ноги, бродили изможденные рабы. Они разносили воду и еду с
камеры, где сидели гладиаторы Тихиана и, сто более важно, в клетки, где
содержались всякие редкие звери, пойманные для приближающихся Игр.
Дома окружала стена высотой почти в двадцать футов, усеянная на
гребне осколками обсидиана - весьма внушительное зрелище. По углам над
стеной поднимались сторожевые башни с плоскими крышами. В каждой
находилось по двое стражников.
Они не носили доспехов, в доспехах, даже самых легких, на солнце
долго не простоишь. Зато каждый из них был вооружен арбалетом, небольшим
запасом стрел со стальными наконечниками и стальным кинжалом.
Садира знала, что стальное оружие служило скорее для устрашения.
Металл на Ахасе ценился дороже воды, был реже, чем дождь. Из всех
городов-государств Тир выделялся тем, что владел действующей шахтой по
добыче железа. Всем остальным приходилось полагаться на услуги рыщущих по
пустыне охотников за древними кладами. Они искали и засыпанных песками
руинах мертвых городов позабытые всеми сокровищницы и оружейные кладовые.
То, что Тихиан доверил стоящим на башнях стражникам стальное оружие,
наглядно свидетельствовало о невероятном богатстве Верховного Темплара.
Даже в Тире, где железо не являлось такой редкостью, как в других городах,
за стальной наконечник стрелы можно было купить крепкого раба, а стальной
кинжал стоил дороже хорошего гладиатора.
- Давай, шевелись, - поторопил Садиру стражник. - Нечего глазеть по
сторонам.
С трудом сдерживаясь, чтобы не начать заклинание, Садира спустилась
по лестнице с окружавшей арену стены. Она знала: с десятком воинов ей не
справиться. А раз так, то колдовать сейчас - смерти подобно. Оставалось
тянуть время, выжидая удобный момент. А уж когда он настанет - поставить
все на карту и бежать.
Они подошли у карцеру - невысокому зданию у внешней стены. Здесь
стражник умело связал ей руки за спиной и засунул в рот кусок грязной
тряпки, прикрутив так, чтобы Садира не смогла ее выплюнуть. Потом он
передал беспомощную рабыню двум дежурившим в карцере воинам. Девушка
спускалась по вытертым каменным ступеням, все сильнее чувствуя зловоние
испражнений и человеческого пота. Садиру чуть не вырвало, а тут еще кляп
во рту...
Посмеиваясь над ее мучениями, воины подхватили девушку под руки и
потащили за собой. Алые солнечные лучи, проникая сквозь дырявую крышу,
окрашивали все вокруг в кроваво-красные тона. И от этого старый элеватор
казался еще страшнее и омерзительнее.
На полу девушка увидела тяжелые каменные плиты. Подведя Садиру к
одному из них, стражники отодвинули плиту. Из открывшегося черного
отверстия послышалось приглушенное шуршание словно ветер гнал песок по
каменной мостовой. Девушка задрожала в испуге. Шахта была черна, как
обсидиан, но Садира все так же ясно видела, как если бы в ее руках горел
факел. От своих предков эльфов она унаследовала способность видеть в
кромешном мраке источники тепла.
По холодной голубизне кирпичных стенок шахты девушка поняла, что
стоит над ямой около двух с половиной футов в поперечнике и почти десяти
футов в глубиной. В таком узком колодце можно было только стоять: о том,
чтобы сесть, тем более лечь - и речи быть не могло.
Снизу доверху яму заполнила тонкая зеленая паутина. По не сновали
десятки, а может, и сотни розовых ящериц. Задевая стены, паутину, друг
друга своей упругой чешуей, эти твари и издавали тот самый шорох, который
так напугал Садиру. Каждая из этих ящериц была размером с палец. Короткие
круглые туловища, острые, как наконечники стрел, головы, маленькие
квадратные ушки и фасетчатые, как у мух, глаза - по правде говоря, Садира
даже и не знала, как их следует называть: ящерицами или змеями.
Один из стражников подхватил девушку под мышки и подтащил к яме.
Садира замычала и уперлась ногами в края колодца. Она прекрасно понимала,
что сопротивление бесполезно, но ничего не могла с собой поделать.
Второй стражник деловито ударил ее по ногам, а первый разжал руки. И
Садира полетела вниз, прорывая тонкую зеленую паутину. От сильного удара о
дно, ее колени подогнулись, а плечи со всего размаху врезались в кирпичную
стенку. Острая боль пронзила ступни и колени. Левая рука стала как
деревянна. Нечто живое, склизкое, чешуйчатое заползало по голым ногам
девушки. Холодное тельце скользнуло по плечам и между лопаток. Дрожа от
отвращения, Садира, несмотря на боль в коленях, вскочила на ноги.
Подняв голову, она увидела, как посмеивающиеся стражники задвинули
крышку колодца. Стало совсем темно.
Садира стояла не шевелясь. Она была совершенно одна, если, конечно,
на считать отвратительных рептилий, беспрестанно шуршащих своими
чешуйками, словно шепчущих друг другу какие-то ужасные, одним им ведомые
секреты. Когтистые лапки трогали ее тело, шершавые язычки лизали кожу.
Девушка не знала: то ли они приветствуют ее появление в замкнутом мирке
черного колодца, то ли пробуют главное блюдо своей грядущей трапезы. Она
утешала себя тем, что Боаз вряд ли потерпел бы присутствие в карцере
существ, способных относительно быстро избавить раба от страданий. А
значит, ящерицы особой опасности не представляли.
Садира не стала тратить время попусту, проклиная свою судьбу. Она не
впала в истерику, не поддалось панике - ведь Боаз только этого и
добивался. Родившись в рабстве, Садира давным-давно поняла, что, хоть ее
хозяева угрозой и грубой силой могут подчинить себе ее тело, они не
властны над ее духом, если только она сама им этого не позволит. До тех
пор, пока она отказывается признавать их право владеть ею, она, по крайней
мере, духовно свободна. Духовная свобода, конечно, не могла заменить
телесной, но все же это лучше чем ничто. Остается хоть какая-то надежда...
Слишком многие опускали руки, теряя последние остатки гордости.
Сколько их повидала Садира на своем веку! Ее собственная мать,
золотоволосая женщина по имени Бараках, чистых человеческих кровей,
умерла, извиняясь перед дочерью за свои "преступления", в результате
которых Садира родилась рабыней. Однако полукровка вовсе не считала
действия матери преступными.
Насколько Садира могла понять, в юности мать кормилась одним из
немногих незаконных в Тире промыслов. По декрету короля Калака, под
страхом смертной казни запрещалось продавать или покупать любые колдовские
ингредиенты. Совершенно естественно, что на печально известном Рынке
Эльфов незамедлительно началось бойкая подпольная торговля кожей
хамелеона, слюдяной пылью, внутренностями гадюки и другими редкостями.
Бараках зарабатывала себе на жизнь, выполняя роль связной между Союзом
Масок и ненадежными эльфами-контрабандистами. Она имела несчастье
влюбиться в знаменитого мошенника, эльфа, известного под именем Фаенаеон.
Вскоре после того, как была зачата Садира, темплары посетили
маленький магазинчик, где жил и торговал Фаенаеон. Сам эльф сумел удрать и
скрыться в пустыне, но беременную Бараках поймали и продали в рабство.
Фаенаеон быстро позабыл о своей любовнице и ее еще не рожденном ребенке.
Он даже не попытался помочь им бежать или выкупить из рабства. Несколько
месяцев спустя в загоне для гладиаторов Тихиана родилась девочка,
названная Садирой. Но умереть она собиралась свободной. И вовсе не в
зловонном карцере.
Выждав несколько минут (пока стражники вернутся на свой пост у двери)
Садира занялась своим спасением. Кляп не доставил особых хлопот. Несколько
раз потерев подбородок о плечо, девушка стянула повязку и с удовольствием
выплюнула грязную тряпку...
Потом она попыталась освободить руки. Будь они связаны спереди, перед
грудью, она с легкостью перегрызла бы ремень зубами. Пусть не слишком
быстрый способ, зато верный. Но руки были связаны за спиной. Значит, надо
через них переступить...
Перебирая связанными руками, девушка попыталась осуществить этот
довольно сложный маневр, но увы! В тесноту колодца ей было не
развернуться. Да еще разболелось ушибленное плечо.
Поняв, что так она ничего не добьется, Садира принялась изо все сил
работать руками. Со временем (а его, как думала девушка, у нее
предостаточно) она рассчитывала растянуть стягивающие кисти кожаный ремень
и высвободить руку.
Ее действия, похоже, привлекли внимание снующих повсюду ящериц. Не
прошло и минуты, как отвратительные создания живым ковром облепили мерно
двигающиеся руки девушки. Но полукровка не обращала на них никакого
внимания.
Вдруг Садира почувствовала резкую боль в локте, по руке заструился
теплый ручеек крови. Одна из ящериц укусила девушку. И тут множество
шершавых язычков принялись слизывать желанные капли крови. Еще миг, и
Садира ощутила новый укус, а за ним еще и еще. Кровь из ран текла куда
обильнее, чем следовало бы, рептилии оживленно сновали вокруг, в воздухе
звучала шипящая, шепчущая, шуршащая песня трущейся чешуи. Девушка с
опаской подумала, что невольно разбудила аппетит этих странных ящериц.
Но Садира не сдавалась. Ей пришла в голову шальная мысль: а что, если
воспользоваться помощью рептилий? Пусть перегрызут ремни. Все-таки они
кожаные... Но, к сожалению, ее крохотным мучителям больше нравилось
слизывать струящуюся по рукам кровь.
Вскоре запястья начали гореть, особенно там, где в них врезались
тугие ремни. Еще немного, и кожа лопнула. Потекла кровь. Маленькие
змееящерицы кучей навалились на этот новый источник вожделенной пищи.
Некоторые даже ухитрились забраться в узкое пространство между связанными
руками девушки. Не в силах сдержать отвращения Садира крепко сжала ладони,
раздавив нескольких мерзких созданий. Холодная, отвратительная на ощупь
жижа покрыла ее руки, и девушка очень этому обрадовалась. Руки стали
скользкими... значит, освободиться будет легче. Садира продолжала двигать
руками. Теперь она нарочно ловила змееящериц между ладонями. Вскоре ее
руки от кончиков пальцев до локтей покрылись вонючей смесью из ее
собственной крови и останков раздавленных тел рептилий. Снова и снова они
пыталась избавиться от пут и наконец ей это удалось. Ее радостный возглас
эхом отозвался в узком колодце, но Садира сомневалась, что его услышать
снаружи. Отряхнув сослуживших ей добрую службу маленьких рептилий,
девушка, как могла, вытерла ладони о накидку. Затем выбрала ящериц у себя
из волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40