Подождав, пока он запрет дверь, она кивком головы велела ему идти вперед, а сама пошла следом, держа пальцы на красном рычажке черной коробочки.
— Сюда, — сказала она, когда они подошли к трехэтажному каменному дому.
Уодсон поднялся по лестнице на самый верх. На площадке была всего одна дверь, Ингрид втолкнула в нее Уодсона, и он оказался в огромном, по-спартански скудно обставленном помещении; там, на коричневом диване с цветочным узором, сидел Тони Спеск, он же — полковник Спасский, и читал журнал «Комментатор» На его бледном лице играла слабая улыбка Он кивнул Ингрид, а Уодсону велел сесть на стул напротив дивана.
— Вы здесь, преподобный Уодсон, потому, что мы нуждаемся в ваших услугах.
— Кто вы? — поинтересовался Уодсон.
Спеск широко, во весь рот, ухмыльнулся:
— Мы — те, кто держит в руках вашу жизнь. Больше вам знать не обязательно.
Уодсона внезапно осенило.
— Вы коммунисты? — спросил он.
— Можно сказать и так, — ответил Спеск.
— Я тоже коммунист, — заявил Уодсон.
— Да? Правда?
— Да. Я верю в равенство, равенство для всех. Всем все поровну. Никто не должен богатеть за счет бедных. Я верю в это.
— Забавно, забавно, — сказал Спеск. Он поднялся с места и аккуратно положил журнал на один из подлокотников дивана. — А какова ваша точка зрения на философию Гегеля?
— А? — не понял преподобный Уодсон.
— Что вы думаете о Кронштадтском мятеже? — продолжал Спеск. — Ваше мнение о меньшевистском уклоне?
— А?
— Ну, разумеется, вы разделяете социалистическую теорию прибавочной стоимости и ее развитие в работах Белова?
— А?
— Надеюсь, — заключил Спеск, — что вы доживете до победы коммунизма, преподобный Уодсон. И на следующий же день вас отправят в поле собирать хлопок. Ингрид, позвоните и выясните, едет ли к нам еще один гость.
Ингрид кивнула и вышла в другую комнату, поменьше, плотно затворив за собой дверь. Уодсон заметил, что черную коробочку она положила на подлокотник дивана рядом со Спеском. Наконец ему представился шанс. Блеснул свет в конце тоннеля.
Едва дверь за Ингрид закрылась, он улыбнулся Спеску.
— Это плохая женщина.
— Да ну?
— Да. Она расистка. Она ненавидит черных. Она жестока.
— Вам просто не повезло, Уодсон. Ведь, по сравнению со мной, она почти что Альберт Швейцер.
Глаза его странно и очень злобно блеснули. И хотя преподобный Уодсон не знал, кто такой Альберт Швейцер — его вообще мало интересовали всякие евреи, — но он понял, что последняя фраза Спеска начисто исключает возможность вступить с ним в заговор против Ингрид. А до коробочки по-прежнему не дотянуться.
— Послушайте, мистер...
— Спеск. Тони Спеск.
— Послушайте, мистер Спеск, она надела на меня кольцо. Мне больно. Вы меня освободите?
— Через день-другой, если будете вести себя хорошо. Если создадите проблемы, то никогда.
— Я не создам проблемы, — пообещал Уодсон. — Вы не найдете другого такого беспроблемного человека, как я.
— Это хорошо. Вы нужны мне для одного серьезного дела. Сядьте на пол и слушайте.
Уодсон сполз со стула и опустился на пол — осторожно, как если бы в задних карманах брюк у него лежали сырые яйца.
— Есть один белый. Его сопровождает старик-азиат. Они мне нужны.
— Они ваши. Где они?
— Не знаю. Я видел их в вашем районе. Рядом с тем домом, где убили старушку, миссис Мюллер.
Миссис Мюллер? Миссис Мюллер? Это та самая, которой так интересовались власти. Они что-то там искали. Уодсон не знал, что это такое, но оно было у него. В ее квартире оставалась только старая рухлядь, но Саксонские Лорды нашли там какой-то странный прибор, который притащили Уодсону в надежде, что ему удастся сбыть его.
— У меня есть кое-что получше, чем какой-то там белый и еще китаец, — сообщил Уодсон.
— Что же?
— Такая штука, которая была у миссис Мюллер, а правительство ее ищет.
— Ну?
— Она у меня.
— И что это такое? — поинтересовался Спеск.
— Не знаю. Какая-то штука — тикает, тикает. А зачем она — не знаю.
— И где она у вас?
— Снимете кольцо, я скажу. — Уодсон попытался широко, по-дружески улыбнуться.
— Не скажете — оторву от вас кусочек. — Спеск потянулся за черной коробочкой.
— Не трогайте, не трогайте, оставьте ее на месте! Я отдам вам устройство. Оно у меня в квартире.
— Хорошо. Оно мне нужно. Но еще нужнее мне белый человек и азиат.
— Я найду их. Я отдам их вам. Зачем они вам нужны?
— Это оружие. Впрочем, какая разница? Вам этого не понять.
— Вы снимете кольцо?
— После исполнения задания.
Уодсон мрачно кивнул. Спеск вернулся к дивану. Он сильно прихрамывал.
— Что у вас с ногой?
— Именно об этом я и хочу поговорить с тем белым, — ответил Спеск.
— С каким белым?
— О чем мы с вами сейчас говорили? Белый человек и азиат.
— Ах, тот белый человек.
Вернулась Ингрид. Спеск вопросительно посмотрел на нее.
— Я только что видела его машину. Он уже поднимается по лестнице, — сообщила она.
— Отлично. Вы знаете, что от вас требуется.
Задница преподобного Уодсона чувствовала себя неуютно на твердом паркетном полу, но он счел благоразумным не шевелиться. Черная коробочка по-прежнему находилась совсем рядом с рукой Спеска. Уодсон сидел, не двигаясь, а Ингрид вышла в соседнюю комнату и вернулась с еще одной черной коробочкой. Коробочку она отдала Спеску. Еще она принесла с собой кольцо белое металлическое кольцо, похожее на те, какие дети набрасывают на колышки.
Спеск взял коробочку в руки и кивнул Ингрид. Она подошла ко входу в квартиру и встала за дверью.
Спустя несколько секунд дверь отворилась, и в комнату буквально ворвался невысокий человек со стриженными ежиком седеющими волосами. Он влетел на бешеной скорости, как будто только что вспомнил, что оставил в комнате свой бумажник. Увидев Спеска, он улыбнулся.
На мгновение он застыл, как бы собирая силы для нового отчаянного броска в сторону Спеска, и тут Ингрид шагнула из своего укрытия, одним быстрым тренированным движением раскрыла белое кольцо и защелкнула его у вошедшего на шее.
Тот рванулся, повернулся к Ингрид — и рука его потянулась к карману клетчатой спортивной куртки.
— Бреслау, — произнес Спеск.
Всего одно короткое слово, но тон был начальственный и требовал беспрекословного подчинения. Бреслау повернулся. Руки его схватились за кольцо на шее, пытаясь его разомкнуть. Но оно не снималось, и он посмотрел на Спеска. Улыбка сползла с его лица, и теперь на нем был как бы написан огромный вопросительный знак.
— Перестаньте дергаться и подойдите сюда! — приказал Спеск.
Коротышка еще раз взглянул на Ингрид, словно запоминая ее вероломство для будущего сведения счетов, и подошел к Спеску. Тут он наконец заметил сидящего на полу преподобного Уодсона и замешкался, не уверенный, следует ли ему улыбнуться в знак приветствия или презрительно ухмыльнуться с видом победителя. В результате он посмотрел на Уодсона вообще без выражения, потом перевел взгляд на Спеска.
— Полковник Спасский, — вкрадчиво начал Бреслау. Я слышал, что вы в городе. Я с нетерпением ждал этой встречи. — Руки его снова дотронулись до кольца на шее. — Но что это такое? Очень странно. — И он опять улыбнулся Спеску, словно только они двое на земле владели тайным знанием того, как много нелепостей происходит в мире.
Он искоса глянул на Уодсона, желая удостовериться, нет ли и у него на шее такого же кольца. Уодсону хотелось крикнуть: «Вонючка, мне хуже, чем тебе!»
— Бреслау, — холодно произнес Спеск. — Вы знаете дом на Уолтон-авеню?
Улыбочка тайного сообщничества покинула лицо Бреслау, но лишь на мгновение Он снова взял себя в руки.
— Конечно, товарищ полковник. Именно поэтому я так хотел встретиться с вами. Чтобы обсудить с вами этот вопрос.
— И именно поэтому вы и ваше начальство сочли возможным не посвящать нас в детали того, чем занимаетесь и что ищете?
— Поиски могли оказаться безрезультатными, — принялся оправдываться Бреслау — По правде говоря, так оно и вышло. Я не хотел беспокоить вас по пустякам.
Спеск посмотрел на черную коробочку, которую держал в руках.
— Я тоже сообщу вам несколько пустячков, — сказал он. — Вы не поставили нас в известность потому, что ваша контора снова решила работать сепаратно и пыталась заполучить устройство для себя. Восточная Германия и раньше имела такую склонность. — Он поднял руку, останавливая возражения Бреслау. — Вы действовали неуклюже и глупо. Существовало множество способов проникнуть в здание и провести поиски. Мы могли бы просто купить весь этот дом через какую-нибудь подставную организацию. Но нет — для вас это слишком просто. Вам понадобилось наследить по всей округе, а в результате вы привлекли ЦРУ и ФБР, и они буквально вырвали всю операцию из ваших рук.
Бреслау не знал, пришло ли уже время для протестов. Лицо его словно окаменело.
— Глупость — вещь сама по себе скверная, — завершил Спеск. — Но глупость, приводящая к провалу, — это еще хуже. Она непростительна. Теперь можете говорить.
— Вы правы, товарищ. Нам надо было сразу же поставить вас в известность. Но как я уже говорил, об этом устройстве в Германской Демократической Республике просто ходили слухи среди агентов времен войны. Оно вполне могло оказаться лишь плодом чьего-то воображения. Как и вышло на деле. Никакого устройства не существует.
— Ошибаетесь. Оно существует.
— Существует? — Удивление Бреслау было смешано с сожалением.
— Да. Оно у этого типа. И он мне его отдаст.
Бреслау снова посмотрел на Уодсона.
— Ну что ж, это прекрасно. Великолепно.
— Разумеется, — сухо произнес Спеск, отвергая все притязания на партнерство, которое, судя по тону, пытался навязать ему Бреслау.
— А это устройство, оно действительно ценное? Сможем мы его использовать в будущем в нашей борьбе против империализма?
— Я его не видел, — ответил Спеск. — Это техническое устройство. А устройства бывают разные. — И тут Уодсон наконец увидел, как он улыбнулся. — Вот как эта штука у вас на шее.
— Так это оно и есть? — сказал Бреслау и опять схватился за кольцо, крепко обнимавшее его горло.
— Нет. Это наше новейшее изобретение. Я покажу вам, как оно работает.
Уодсон наблюдал, как Спеск двинул вперед красный рычажок на крышке черной коробочки. Бреслау разинул рот и выпучил глаза.
— А-а-хрр! — Руки его судорожно вцепились в кольцо.
— Я вычеркиваю вас, товарищ, — сказал Спеск. — И не потому, что вы совершили предательство, а потому, что попались на этом. Что никуда не годится.
Он двинул рычажок еще немного вперед на какую-то долю дюйма. Бреслау рухнул на колени. Ногти его царапали шею, в попытке просунуть пальцы под сжимающееся белое кольцо. Там, куда впились ногти, выступила кровь — ногти все сильнее раздирали кожу и плоть. Уодсон, ощущая боль в паху, смотрел на Бреслау с сочувствием.
Бреслау разинул рот еще шире. Глаза его выкатились из орбит, словно он целый год питался одними гормонами щитовидной железы.
— Наслаждайтесь, наслаждайтесь, — проговорил Спеск и подвинул рычажок вперед до упора.
Раздался легкий щелчок — как будто сломался карандаш. Бреслау повалился лицом вперед на пол, легкие его издали последнее шипение, и из угла рта потекла пенистая струйка крови. Глаза его смотрели прямо на преподобного Уодсона, и черный священник увидел, как они начали мутнеть.
Уодсон поморщился.
— Теперь вы, — сказал Спеск, отложил одну черную коробочку и взял другую. — Вы знаете, чего я от вас хочу?
— Да с-сэр, — отозвался Уодсон.
— Повторите.
— Вы хотите, чтоб я нашел белого человека и желтого человека и привел их сюда. — Он завращал глазами и улыбнулся, как большой масленый блин. — Так, босс?
— Да. Осечки не будет?
— Никакой осечки. Нет с-сэр. Мистер Тони!
— Хорошо. Можете идти. Ингрид пойдет с вами. Она за вами присмотрит, а заодно проверит это устройство из дома Мюллеров. Да, я вас предупреждаю. Не будьте идиотом и не пытайтесь напасть на Ингрид. Она очень ценный сотрудник.
Уодсон встал на ноги очень медленно и осторожно, чтобы чересчур резким движением не рассердить Спеска, и тот не начал бы развлекаться с красным рычажком. Потом он поискал глазами Ингрид. Она стояла рядом и смотрела на труп восточногерманского агента Бреслау.
А соски у нее опять заострились, заметил Уодсон. И это не сулило ему ничего хорошего.
Глава 8
Римо открыл дверь ванной комнаты и выпустил Тайрона.
Тот немедленно устремился к выходу из номера. Его рука уже ухватилась за дверную ручку, как вдруг Тайрон почувствовал, как его относит назад, подбрасывает в воздух и швыряет на диван, который отреагировал астматическим вздохом, когда на него приземлились сто сорок фунтов Тайронова веса.
— Куда торопишься? — поинтересовался Римо.
— Мне охота отсюда.
— Вот видишь, — сказал Чиун, стоя у окна и глядя на Центральный парк. — Ему охота. А значит, это надо сделать немедленно. Мгновенное удовлетворение желаний. Как типично для молодежи!
— Этот мусор, папочка, не типичен ни для чего — разве только с виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24