Затем раздался стук в дверь, и Стэнтингтон впустил начальника оперативного отдела. При виде Василия Карбенко, сидящего напротив директорского стола, брови вошедшего удивленно приподнялись.
— Я могу подождать, — произнес он.
— Не беспокойтесь, — сказал Стэнтингтон. — Василий знает все наши секреты. Ну как, выяснили что-нибудь на счет проекта «Омега»?
— Во всей комнате мы нашли только одни документ, в котором упоминается проект «Омега». Это личное досье.
— И что там говорится?
— Говорится там только то, что проект «Омега» — это план действий на случай победы русских в атомной войне. Это все, что там есть.
— Чье это досье? — спросил адмирал.
Начальник оперативного отдела взглянул на Стэнтингтона и показал глазами на Карбенко.
— Могу ли я говорить, сэр?
— Давайте, — разрешил Стэнтингтон.
— Это наш бывший сотрудник, теперь уже уволенный. Он, очевидно, как-то связан с этим планом.
— И как зовут этого бывшего сотрудника?
— Харолд В. Смит. Сейчас он живет в городе Рай, штат Нью-Йорк, и руководит санаторием для душевнобольных под названием «Фолкрофт».
— Благодарю вас, — сказал Стэнтингтон.
Когда подчиненный вышел, адмирал повернулся к Карбенко и протянул перед собой руки с раскрытыми ладонями.
— Видите, Василий? Мы знаем об этом не больше вас.
— Как бы то ни было, проект «Омега» убил нашего посла, — сказал Карбенко. — Это может быть расценено как акт агрессии. Вы, конечно, собираетесь связаться с этим доктором Смитом?
— Конечно.
Телефон на столе Стэнтингтона зазвонил. Он поднял трубку, затем передал ее русскому.
— Это вас.
— Карбенко у телефона! — Русский молча слушал, и Стэнтингтон видел, как его красное загорелое лицо постепенно бледнело. — Понятно. Благодарю вас.
Он вернул трубку директору ЦРУ.
— Звонили из моего офиса, — сказал он спокойно. — Наш посол в Париже только что заколот булочником, одним из ваших агентов. Это опять проект «Омега»
Стэнтингтон уронил телефон на пол.
Глава пятая
Когда Василий Карбенко ушел, адмирал Стэнтингтон велел секретарше выяснить номер телефона санатория Фолкрофт в городе Рай, штат Нью-Йорк. Вскоре она сообщила ему по интеркому, что дозвонилась до доктора Смита.
Стэнтингтон поднял трубку.
— Алло! — сказал он.
— Алло, — ответил женский голос.
— Доктор Смит у себя?
— Смотря кто звонит, — сказала женщина. — Вы кто?
— Я адмирал Уингэйт Стэнтингтон, и мне...
— Что вам нужно?
— Вот чего мне не нужно, так это тратить время на беседы с секретаршей. Пожалуйста, соедините меня с доктором Смитом.
— Его нет на месте.
— Где он? — спросил Стэнтингтон. — У меня важное дело.
— Я его отправила поиграть в гольф. Это тоже важно.
— Едва ли, — сказал Стэнтингтон. — Пусть он немедленно перезвонит мне и затем явится лично.
— Он слишком занят. Придется вам к нему явиться.
— Как же! Мисс, я директор ЦРУ.
— Это ничего, он все равно вас примет. Надеюсь, вы не заблудитесь по пути. Когда я была в ЦРУ, никого там не встречала, кто бы мог куда-нибудь попасть и не заблудиться по пути.
— Вы? Работали в ЦРУ?
— Ага, — сказала Руби Гонзалес. — И я была там у вас лучше всех. Так что сказать доктору, когда вы приедете?
— Я не собираюсь приезжать. Он приедет ко мне.
— Нет, приедете вы, — сказала Руби и повесила трубку.
Она подождала немного, затем, тихо насвистывая, стала набирать номер телефона в Вестпорте, штат Коннектикут.
Конечно, проблемы тут никакой не было. Стэнтингтон понимал, что ему достаточно послать нескольких агентов в Фолкрофт, или на площадку для гольфа, или где там еще обретается этот доктор Смит. Они заберут его с собой в Вашингтон, а если не захочет поехать добровольно, что ж, это тоже можно будет уладить без проблем.
Только вот...
Только вот закон при этом пострадает. Такие вещи не вполне соответствуют духу нового ЦРУ, которое поручено создать ему, Стэнтингтону.
Он решил, что для подобных действий нужен зеленый свет, и желательно с самого верха. Если законы и будут нарушены, то приказ об этом должен исходить от президента. Стэнтингтон был новичком в Вашингтоне, он всю жизнь провел на флоте и прекрасно знал, как присваивают чужую славу при раздаче наград и как дают под зад тому, чье время настало. И теперь безошибочный инстинкт подсказывал ему единственный способ защитить себя от удара: подставить под удар вместе с собой и президента. Пусть вы с ним вместе ходили в школу и тянули на службе одну лямку, только так можно быть уверенным в его поддержке.
Адмиралу Уингэйту Стэнтингтону никогда не приходило в голову, что Вашингтон знавал и другие времена. Времена, когда люди, ответственные за благополучие и безопасность государства, просто делали дело, а не тратили все свое время, оглядываясь по сторонам в поисках недоброжелателей.
Всю дорогу в Вашингтон в ушах адмирала звучали слова бывшего директора ЦРУ: «Однажды они поменяют правила посреди игры. Тебе дадут под зад, как и мне. Я приберегу для тебя местечко на парах».
Да, так он сказал. Тогда это было не больше, чем угроза, а теперь как бы не обернулось пророчеством. Всего несколько дней после назначения, а уже надо принимать такие решения: либо пан, либо пропал. Он внезапно ощутил к своему предшественнику что-то вроде симпатии.
Президент ожидал его в Овальном кабинете, и Стэнтингтон сразу вздохнул свободней, увидев знакомую сутулую фигуру в пуловере и рубашке с открытым воротом. Роли странным образом поменялись: Стэнтингтон прежде президента поступил в Военно-морскую академию, и потом, на службе, стал командиром его подразделения. Юноша всегда смотрел на него как на командира и наставника.
А теперь вот он стоит перед ним, президент и главнокомандующий — и Стэнтингтон чувствует облегчение оттого, что может взвалить на него груз своих проблем. Все-таки этот кабинет обладает почти мистической властью. У Стэнтингтона не было детей, но он именно так представлял себе чувство, с которым они рассказывают родителям о своих бедах. Что-то вроде: «Ну уж теперь-то есть кому все уладить».
— Как дела, Кэп? — негромко, как всегда, спросил президент. — Садитесь.
— Все в порядке, — сказал Стэнтингтон, удобно располагаясь в кресле напротив стола из красного дерева.
— Итак, кто убил всех этих русских? — спросил президент.
— Вы уже знаете об этом?
— Мне сообщили из госдепартамента. Я полагаю, вы здесь именно поэтому.
Президент сделал небольшую паузу, и Стэнтингтон кивнул головой.
— Господин президент, я не совсем представляю, как вам это объяснить.
— Вы попробуйте.
Президент откинулся на спинку кресла. Кончиками пальцев обеих рук он сжимал желтый деревянный карандаш.
— Вы хотите знать, кто убил всех этих русских? Возможно, мы сами.
Президент резко подался вперед и выронил карандаш. Оставленный без внимания, карандаш покатился по полу.
— Как это мы?
Стэнтингтон поднял руки, словно защищаясь от невидимого врага, и коротко рассказал президенту об утреннем визите Василия Карбенко и о том, что случилось с послами.
— Зачем, рада всего святого, вы распустили проект «Омега»?
— Следуя вашим указаниям, господин президент, — сказал Стэнтингтон.
— Не давал я таких указаний!
— Но ведь именно вы сказали, что хотите прекратить бессмысленную трату денег в ЦРУ. Это было на пресс-конференции по поводу моего утверждения в должности, помните? А что может быть бессмысленней, чем проект, о котором никто ничего не знает и даже не представляет, зачем он существует?
— Бессмысленней может быть только третья мировая война, — произнес президент. — Именно ее мы получим, если наши люди будут продолжать убивать русских послов.
В комнате воцарилось тяжкое молчание.
— А что насчет женщины в Атланте? — спросил наконец президент.
— Это первое, о чем я подумал, сэр. Мои люди нашли ее в доме. Видимо, случился сердечный приступ, и она умерла. В доме не было ничего, что могло бы нам помочь.
— Вы послали людей обыскать дом?
Стэнтингтон вдруг понял, что уже преступил закон. На суде он сможет говорить об опасности третьей мировой войны сколько душе будет угодно, но через пять лет присяжных это не заинтересует. Интересовать их будет только то, действительно ли агенты ЦРУ незаконно проникли в дом американской подданной без ордера и надлежащей санкции.
— Да, сэр, — признал он. — Я послал их.
— Я не давал на это санкции.
В голове Стэнтингтона зазвучал сигнал тревоги. Он понимал, что происходит: президент отмежевывается от действий директора ЦРУ.
«К черту!» — подумал Стэнтингтон. Он не стал бы адмиралом, если бы не умел играть в эти игры.
— Вы хотите сказать, сэр, что я действовал неправильно?
— Да, — подтвердил президент. — То, что вы сделали, с формальной точки зрения было незаконно.
— Тогда, я полагаю, я должен принести публичные извинения, — быстро соображая, сказал Стэнтингтон. — Я полагаю, мне придется объявить прессе, что случилось, и извиниться перед американским народом. Если я сделаю это сейчас, я смогу свести ущерб до минимума.
Он взглянул на президента, пытаясь понять, воспринял ли тот угрозу. Подобные откровения Стэнтингтона грозили падением нынешней администрации, чья популярность, как следовало из опросов, была самой низкой за все послевоенные годы.
Президент вздохнул.
— Что вы хотите, Кэп? — спросил он.
— Я хочу, чтобы вы санкционировали обыск в доме той женщины в Атланте.
— Хорошо, я сделаю это. Вы довольны?
— В общем, да, — сказал Стэнтингтон. — Но было бы неплохо санкцию на бумаге. Конечно, торопиться незачем, впереди еще целый день.
— Вы мне не верите, — заметил президент.
— Что вы, мы, в конце концов, старые друзья. Дело в том, что вчера я встречался с бывшим директором ЦРУ. В тюрьме.
— Там ему и место, — сказал президент.
— Он делал то же самое, что сделал сегодня я, — возразил Стэнтингтон. — Я не хочу составить ему компанию. Поэтому было бы неплохо сегодня же получить эту бумагу.
— Ладно, — сказал президент. — Она у вас будет. Теперь, что еще у нас есть о проекте «Омега»? Не может же быть, что среди архивов вы не нашли о нем ни слова?
Стэнтингтон решил, что не стоит рассказывать президенту об опустошении секретных архивов ЦРУ в результате политики информационной свободы. Незачем докучать главнокомандующему ненужными подробностями.
— Только одну ссылку на него, — сказал он.
— И что же это?
— Эта программа существует уже двадцать лет и разработал ее бывший сотрудник ЦРУ.
— Кто этот сотрудник? — спросил президент.
— Его зовут Смит, Харолд Смит. Теперь он стал чем-то вроде врача и руководит санаторием Фолкрофт в городе Раи, штат Нью-Йорк.
Лицо президента напряглось, а затем он медленно и широко улыбнулся.
— Доктор Смит, говорите?
— Совершенно верно.
— Вы уже говорили с ним? — спросил президент.
— Пытался, но попал на его секретаршу. Она сказала, что его нет на месте. Неприятная особа, эта секретарша, говорит, что работала в ЦРУ.
Президент кивнул.
— Судя по голосу, она чернокожая, — заменил Стэнтингтон.
Президент только улыбнулся.
— Что она вам сказала? — спросил он.
— Маленькая соплячка! Она сообщила, что Смит не сможет приехать ко мне и что это я должен к нему приехать. Я объяснил ей, что это невозможно, но она сказала, что я все-таки приеду к этому Смиту, черт бы его побрал.
— Это была угроза? — поинтересовался президент.
— Скорее обещание, — сказал Стэнтингтон. — Наглая девчонка! Простите, сэр, вы не могли бы мне объяснить, чему вы улыбаетесь?
— Вы не поймете, — произнес президент.
— Должен ли я предпринять какие-либо экстренные меры?
— Право же, нет, — сказал президент. — Постарайтесь выяснить все, что возможно, а я поговорю с советским послом и заверю его, что все это — сплошное недоразумение. А вы покажите все, на что способны, Кэп.
— Есть, сэр! — воскликнул Стэнтингтон, поднимаясь. — Что-нибудь еще?
— Нет. Кстати, вы надели сегодня пальто?
— Я взял его с собой. Боялся, что будет дождь. А что такое?
— Оно может вам пригодиться. В Рай, штат Нью-Йорк, сейчас холодно.
— Вы хотите, чтобы я отправился туда, господин президент?
— Нет, — сказал президент. — Это не в моей власти.
Покидая Овальный кабинет, директор ЦРУ был еще более растерян, чем прежде. Он испытывал странное чувство, что президент знает что-то еще об этом докторе Смите, знает и не говорит.
Оставшись один, президент Соединенных Штатов задумался, не подняться ли в свои апартаменты, достать из ящика комода красный телефон безо всякого диска или кнопок, поднять трубку и поговорить со Смитом.
Ибо адмирал Уингэйт Стэнтингтон был прав: президент знал кое-что о Смите, чего не знал директор ЦРУ. Президент знал, что Смит не просто ушел из ЦРУ, а был поставлен другим молодым президентом во главе секретной организации под названием КЮРЕ. Ее задачей было защищать американскую конституцию неконституционными методами. Молодой президент почувствовал, что Америке нужна помощь для борьбы с преступностью, коррупцией и внутренним хаосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17