Меня все время тошнит.
Римо сел против нее на край кровати.
— Так что ты выяснила?
— А почему я должна докладывать тебе? Мы находимся по разные стороны баррикады.
— Нет, мы по одну сторону. Мы оба хотим, чтобы формула Филдинга дошла до людей. Если тебе удастся украсть ее для своей страны, превосходно, — соврал Римо. — Я беспокоюсь только о том, чтобы он остался в живых и чтобы никого не надули.
Мария некоторое время молчала, обдумывая услышанное.
— Ну хорошо, — сказала она, наконец. — К тому же я вроде бы не выдаю никаких секретов. Ты — хранитель вашей конституции. Если я не буду сотрудничать с тобой, ты сделаешь так, что меня вышлют из вашей страны. Или и того хуже. Разве не так?
— Все точно, — подтвердил Римо. Если ей нужно самооправдание — ради бога, она его получит. — Я готов на все, лишь бы выяснить, что тебе удалось узнать.
Мария подняла правый указательный палец в знак предупреждения.
— Я уже сказала тебе. Никаких «идти на все».
При этом Римо заметил, что кончик ее пальца обесцвечен и вздулся волдырем.
— Так что ты там обнаружила?
— Я обнаружила склад мистера Филдинга, Но он не в самом Денвере. Он за городом. Он находится в большом помещении, которое вырублено в скале.
— И что там?
— Ничего особенного. Много зерна и бочки с жидкостью. Я не смогла определить, что это за жидкость. — Она вновь подняла палец. — Но что бы это ни было, это очень мощная штука. Она сделала мне вот это. — Она жалобно посмотрела на волдырь, хотела добавить что-то, но вскочила и выбежала в ванную.
Римо слышал, как ее вырвало, затем в туалете спустили воду. Мария вернулась, ее лицо стало еще бледнее прежнего.
— Извини.
— И там нет рабочих? И никакой охраны? Никого?
— Там нет ни единого человека. Только бочки и все. — По мере того, как она говорила, голос ее становился все слабее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
Римо поднялся и подошел к ней.
— Послушай, Мария. Похоже, ты подхватила простуду, какой-нибудь вирус или еще что-нибудь.
— Какой-нибудь вирус, — сказала она. — Американцам всюду чудятся вирусы.
— Точно, — сказал Римо, — какой-нибудь вирус. Но в любом случае ты не должна оставаться здесь одна. Хотя бы пока тебе не станет лучше. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Ага, американский заговор. Вытащить Марию из ее гостиницы, а потом бросить в какую-нибудь подземную тюрьму.
— У нас нет подземных тюрем. Кроме как в Нью-Йорке, и там их называют меблированными комнатами или квартирами.
— Хорошо. Просто в тюрьму.
— Да нет же. В чистую комнату в гостинице, где ты сможешь немножко отдохнуть.
— Одна? С тобой? Это безнравственно.
Римо подумал, что странно слышать это от женщины, которая сорок восемь часов назад пошла с ним на все. Он покачал головой.
— Нет, У нас будет компаньон.
— Тот прекрасный человек из Азии?
— Да, он самый.
— Хорошо. Тогда я поеду. Он человек очень большой мудрости и доброты и защитит меня от тебя.
В холле Римо усадил Марию в единственное кресло, которое с точки зрения безопасности можно было признать условно пригодным для использования. Затем он подошел к слащавому портье.
— Я кое-что вам должен, — сказал Римо.
— Давайте не будем смотреть на это как на долг. Я оказал вам услугу. Теперь вы собираетесь оказать услугу мне.
Римо кивнул.
— Пятьдесят услуг, если мне не изменяет память.
— Нет, не изменяет.
Римо небрежно облокотился на стойку. За ней на столике он заметил небольшой ящичек для денег.
— Не хотите сыграть, чтобы получить вдвое или ничего? — спросил Римо.
Портье недоверчиво прищурился. Пожалуй, нет. Римо сунул руку в карман и вытащил пятидесятидолларовую купюру. Затем вытянул правую руку с деньгами в сторону.
— Совсем простая игра, — сказал он.
Он пошевелил пальцами, будто играя на вертикальной клавиатуре, и бумажка исчезла...
— Только угадайте, в какой руке деньги, — сказал он, кивая на свою правую руку.
— И все? — спросил портье, бросив быстрый взгляд на левую руку Римо, спокойно лежавшую на стойке более чем в метре от правой. — И это все? — повторил он.
— Да, все.
— Вдвое больше или ничего? — уточнил портье.
— Вдвое или ничего. Так в какой руке у меня деньги?
— В этой, — сказал портье с глуповатой ухмылкой, указывая на правую руку Римо.
— А теперь смотрите, — сказал Римо и приблизил правую руку к портье.
В тот же момент левая рука Римо оказалась за стойкой и, открыв ящичек с деньгами, быстро перебрала лежавшие там купюры. Нащупав кончиками пальцев двадцатки, Римо отсчитал восемь бумажек, сложил их трубочкой, закрыл ящичек и положил 160 долларов в левый карман своих брюк. Тем временем портье безуспешно пытался разжать пальцы правой руки Римо.
— Как же я узнаю, что выиграл?! — проговорил он недовольно.
Римо расслабил пальцы и разжал кулак. На ладони лежала смятая пятидесятидолларовая бумажка.
Портье усмехнулся и схватил деньги.
— Потрясающе! — воскликнул он. — Теперь вы должны мне еще полсотни!
— Вы правы, — сказал Римо. Он полез в правый карман, но ничего оттуда не вытащил. Из левого кармана он вынул свернутые в трубочку двадцатки. Развернув их, он отделил три бумажки. — Полсотенные кончились. Вот. Вы так мне помогли. Возьмите шестьдесят. — И он вручил деньги портье, который, сложив их вместе с пятидесятидолларовой банкнотой, быстро спрятал в карман.
— Спасибо, старина.
— Не за что, — сказал Римо и отошел с остальными пятью двадцатками в кармане. Он полностью компенсировал сто долларов, отданных портье. Насвистывая, он вывел Марию из гостиницы.
В отеле у Римо она почувствовала себя еще хуже, и он сразу же уложил ее в постель. Когда они вошли, Чиун по-прежнему молча сидел на ковре посередине гостиной. Он даже не ответил на их приветствие. Когда Мария заснула, Римо вернулся к Чиуну.
— Когда ты захочешь, Чиун, ты умеешь быть просто неотразимым.
— Мне не платят за то, чтобы быть неотразимым.
— Хорошо сказано.
— Римо, как они могут так поступать? Как можно показывать насилие в прекрасных дневных фильмах? Сегодня всю ночь я задавал себе этот вопрос и не смог найти ответа.
— Наверное, они сделали это по ошибке, папочка. Попробуй посмотреть снова. Возможно, это произошло только однажды и больше не повторится.
— Ты, действительно так думаешь?
— Наверняка, — сказал Римо, не чувствуя никакой уверенности.
— Ну что ж, посмотрим, — сказал Чиун. — Ты лично будешь нести ответственность за это.
— Осторожней, папочка. Я не отвечаю за телевизионные программы. Возлагай ответственность на кого-нибудь другого.
— Но ты тоже американец. Ты должен знать, что происходит в головах таких же, как ты, пожирателей мяса. Если не ты, то кто же?
Римо вздохнул. Он заглянул к Марии, которая крепко спала, и вышел в гостиную. Там он лег на диван. Тем временем Чиун развернул в центре комнаты свой спальный матрац. Уснул он мгновенно, успокоенный персональным обещанием Римо, что больше никто не будет портить дневные теледрамы ужасными сценами насилия. Пять секунд он спал как всякий человек с нормальным дыханием. Следующие десять секунд — как Мастер Синанджу, дыша глубоко и почти беззвучно. А затем превратился в стаю разъяренных гусей.
«Хорнн-нк» — храпел он при вдохе и «хрнн-нк» — при выдохе.
Римо сел на диване. Он уже понял, как это частенько бывало и прежде, что спать ему в эту ночь не придется. В этот момент раздался телефонный звонок. Он снял трубку.
— Алло.
В ответ послышались короткие гудки. Пожав плечами, Римо вернулся к своему дивану. Вероятно, не туда попали. Подошел мужчина, а нужна была женщина. Хорошо хоть, этот звонок прекратил храп Чиуна.
Римо снова лег, «Хорнн-нк» — вдох. «Хрнн-нк» — выдох. «Ну и свинья», — подумал Римо.
В конце концов он не выдержал и спустился на улицу. Было еще темно. Римо глубоко вдохнул прохладный воздух раннего городского утра, но тут же пожалел об этом. В воздухе ощущалось присутствие мышьяка, окиси углерода, двуокиси серы, цианового газа, гидрохлорной кислоты, болотного газа и метана.
А потом он забыл о воздухе, потому что почувствовал чье-то враждебное присутствие, какое-то давление, он словно находился внутри темного непрозрачного шара, и кто-то огромный сжимал его стенки. Затаив дыхание, Римо замер и мгновенно убедился, что чутье не обмануло его. Поблизости кто-то есть.
Повернувшись влево, он сделал несколько шагов, но тут же резко сменил направление и пошел назад и вправо. Позади себя он услышал слабый стук, потом щелчок и глухой удар.
Он не обернулся посмотреть, что это было. Он знал — это была пуля. Давление было взглядом снайпера, ловившего его в прицел. По полету пули, ударившейся в стену гостиницы позади него, затем щелкнувшей по водосточной трубе и отскочившей на тротуар, Римо определил, что выстрел был сделан с крыши здания на другой стороне улицы.
Так вот что означал телефонный звонок! Его хотели выманить на улицу.
Римо двигался по тротуару, как бы прогуливаясь. Случайному прохожему он показался бы еще одним мучающимся от бессонницы человеком, вышедшим побродить по ночному городу. Но с крыши старого жилого дома напротив, где лежал Энтони Полски, Римо напоминал прыгающую белку. Резкое движение вперед, остановка, опять движение, опять остановка. Впечатление было такое, будто Римо находился в полной темноте и освещался лишь прерывистыми вспышками света через неравномерные промежутки времени.
Снайпер старательно ловил Римо в прицел ночного видения винтовки с глушителем. Вот он. Медленно передвигается вперед. Полски чуть-чуть повернул ружье и мягко нажал на курок. Но, уже нажимая и услышав тихий звук выстрела, он понял, что не попал. В прицел он увидел, как Римо остановился, на мгновение замер на месте, затем вновь двинулся, но уже в несколько другом направлении.
Пуля почти беззвучно впилась в стену впереди Римо. Уже разозлившись, Полски выстрелил снова, сделав поправку на остановку Римо, затем проведя дуло за ним и опять выждав, чтобы выстрелить точно в то место, где Римо на мгновение замрет Но, стреляя, опять почувствовал, что промахнулся. Пуля попала в стену позади Римо.
А Римо уже разобрался в обстановке. Там наверху находился только один стрелок. Если бы их было больше, они бы уже взяли его в вилку. Римо вошел в подъезд. Энтони Полски наверху увидел это. Легким движением ружейного дула он очертил дверной проем. Рано или поздно этому выродку придется выйти на улицу, И выйти прямо, без прыжков и остановок. И тогда Полски влепит ему пулю прямо в грудь. Снайпер лежал, крепко уперев локти в небольшой выступ крыши, чуть переводя винтовку вверх и вниз, и терпеливо ждал.
— Прости меня, парень, это не станция Пенсильвания? Я пришел к тебе с приветом.
Голос донесся из-за спины Полски. Он перекатился на спину, выставив перед собой дуло винтовки и направив его в противоположный конец крыши. Выродок был там. Стоял в десяти метрах и улыбался.
— Нет. Это морг, — мрачно ответил Полски и дернул за спусковой крючок.
Выстрел в цель не попал. Выродка на месте не было. Он оказался сбоку и уже гораздо ближе.
— Сукин сын! — завопил Полски, снова выстрелил и промахнулся. А Римо продолжал сокращать расстояние, двигаясь то вбок, то вперед, зигзагообразно скользя по крыше, и у Полски теперь оставался один-единственный шанс. Но еще до того, как он сделал последний выстрел, в животе его противно екнуло, и он понял, что и эта пуля пройдет мимо.
Римо выбил оружие из его рук и встал над ним, улыбаясь, винтовка свободно лежала на сгибе его локтей. Полски заметил, какие у него утолщенные запястья. Он резко выбросил вверх ногу, метясь носком тяжелого кожаного ботинка в пах противника. Но и этот удар не достиг цели, и Полски отказался от борьбы и больше не шевелился.
— Кто послал тебя, парень? — спросил Римо.
— Никто.
— Попробуем еще раз. Кто послал тебя сюда?
— Стреляй и кончай со всем этим, — сказал Полски.
— Так просто тебе не отделаться, мальчик, — сказал Римо.
Затем Полски почувствовал страшную боль в плече, как будто его откусила акула. Ему очень захотелось вернуть свое плечо на место.
— Это был оплаченный заказ. Я получил его по телефону, — прошипел он искаженными от боли губами.
— Чей заказ?
— Не знаю. Мне предложили его по телефону, а деньги пришли по почте. Я никого и не видел.
— Деньги? Ну-ка скажи, сколько я стою сегодня?
— Я получил за тебя пять тысяч. Мне было точно указано, как это сделать. Отсюда, с крыши.
Римо еще раз нажал на плечо парня, тот взмолился о пощаде.
Римо понял, что больше он ничего не знает. Римо отпустил его плечо, и тот, съежившись, привалился к невысокой кирпичной стенке на крыше.
— Что вы собираетесь сделать со мной?
— А что бы ты сделал на моем месте?
— Но ведь это был просто заказ, — сказал Полски. — Я ничего не имею против вас лично.
— Что ж, ты тоже не думай, что я делаю это из личной к тебе неприязни, — сказал Римо, и перед глазами Полски возникла вспышка, а затем — не много звезд, а одна ослепительная звезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23