Сняв трубку, президент поднес ее к уху и прислушался.
На другом конце линии ему ответил голос доктора Харолда У. Смита:
— Слушаю вас, господин президент.
— Вся эта катавасия с “Гагариным” зашла в тупик, Смит. Однако для вас у меня есть кое-какие сведения. ФБР сообщило мне, что тип, который пробрался на борт “челнока” в аэропорту Кеннеди, — не кто иной, как находящийся в розыске преступник по имени Эрл Армалайд. И всего два дня назад его видели в вашей местности. Понятия не имею, что все это значит, Смит, но в голову мне сам собой приходит тот инцидент, который был у нас с русскими пару лет назад, насколько я помню.
— Три года назад, господин президент, — поправил Смит.
— И он, насколько я помню, обошелся нам недешево. Но это вовсе не значит, что Советы снова не могут измыслить какую-нибудь такую же штуковину. Что вы на это скажете, Смит?
— Я могу уверить вас, господин президент, что посадка “Гагарина” не является частью какой-либо заранее спланированной акции.
— Военные считают, что “челнок” уже отбыл обратно в Россию. Ваше мнение?
— Я пока не пришел к какому-либо определенному выводу, сэр. Но мои люди уже работают над этим.
— Прекрасно. Потому что у меня здесь над этим работает невообразимое количество кретинов. А мне нужны надежные люди, Смит. Иными словами, вы и ваша организация.
— Благодарю вас, господин президент. Я всегда ценил ваше мнение о нашей работе.
— Тогда почему по вашему голосу можно вообразить, будто я только что объявил о лишении вас наследства?
— Мм... простите, господин президент, — извинился Смит, — я свяжусь с вами, когда информация будет более конкретной.
Доктор Харолд У. Смит положил трубку на рычаг. Подумав, подтянул черный галстук. Нынешний президент ему нравился. Однако по роду своей деятельности он просто не имел права питать личную привязанность к тому или иному из своих непосредственных шефов. Если, пользуясь такого рода панибратством, какой-нибудь из них повадится тревожить КЮРЕ по всякому пустячному поводу... Неписаный закон гласил: президент мог предлагать организации задание, но не имел права отдавать приказы. А у каждого президента максимальный срок полномочий — всего восемь лет. Должность же доктора Смита — пожизненная.
Облокотившись на стол, Смит ждал известий от Чиуна.
* * *
Римо Уильямс, посвистывая, двигался сквозь толчею аэропорта “Сиэтл-Такома”. Настроение у Римо было превосходное. Проблему бездомных в Америке ему решить, конечно, не удалось, но не его вина, что он так и не увидел ни одного из них. Зато он распутал наконец это дело с Декстером Барном, коий пребывал ныне в первой фазе своего путешествия к счастливому будущему.
Что и говорить — изящное решение сложной проблемы. И в особенности Римо был горд тем обстоятельством, что на этот раз обошлось без жертв. Мокрое дело отныне — не его стихия. Это все — далекое прошлое. Через несколько месяцев он навсегда уедет в Корею, возьмет в жены свою невесту, Ма Ли, у них будет дом, дети, внуки... Может быть, он обучит их искусству Синанджу. Может быть. Но убивать — никогда. Нет, хорошему, мирному Синанджу — чтобы они могли стать известными фокусниками или акробатами. Да, это, пожалуй, лучше всего. Потом они подрастут — и все вместе откроют семейный цирк. Здорово! Как часто еще маленьким мальчиком Римо мечтал о том, чтобы убежать из дома с бродячим цирком... Да, наверное, не он один. Больше всего ему хотелось быть канатоходцем...
Весь путь из города до аэропорта Римо пришлось проделать пешком — деньги у него кончились. Нет работы — нет и денег или кредитных карточек, которыми в изобилии снабжал его Смитти. Конечно, он прихватил из сокровищницы Синанджу кое-какое золото, но последний самородок — крохотный, долларов на четыреста пятьдесят — пришлось истратить на собачьи консервы для Барна. Аптекарь, гад, отказался дать сдачу, мотивируя это тем, что такой суммы, дескать, у него во всей кассе нет. Никто в наши дни не хочет давать сдачу с золотых самородков, горько размышлял Римо, направляясь к телефонной будке. Телефон, естественно, не работал.
Посвистывая, Римо шел по территории аэропорта. Ничего, если только он найдет работающий телефон, то обязательно позвонит Чиуну. Чиун пришлет немного наличных... Обычно об этом он просил все того же Смитти, но тот опять начнет нудить про счета. А все счета, которые даже и мог бы предъявить Римо, уже не имели к организации доктора Смита ни малейшего отношения.
Телефон в комнате Чиуна не отвечал, поэтому Римо пришлось попросить оператора соединить-таки его с кабинетом доктора Смита.
— Добрый день, Римо, — поздоровался тот. — Рад, что вы меня разыскали.
— С каких пор? — удивился Римо. — Подумайте хорошенько. Я ведь на вас больше не работаю.
— Вы мне нужны. И немедленно.
— Вот уж нет. Я вышел в отставку. Никаких больше задании, никаких убийств...
— Вы слышали новость? Посадка в Штатах “Юрия Гагарина”?
— Нет, но могу напеть “Гибель «Бисмарка»“.
— Перестаньте валять дурака. Чиуна только что привезли сюда, в “Фолкрофт”. Он без сознания, состояние тяжелое, и у меня есть основание думать, что это имеет отношение к исчезновению советского “челнока”.
— Ч... Чиуна? — прошептал Римо, сжав трубку с такой силой, что пальцы оставили в пластике углубления.
— Сейчас его осматривают врачи из “Фолкрофта”.
— Может, он притворяется? — По голосу чувствовалось, что Римо и сам не верит в это. — Он так делал уже пару раз. По крайней мере, во время нашей последней...
— Сейчас я не могу ничего сказать, Римо. Но выглядит все хуже некуда. А Анна клянется, что все это связано с тайной “Гагарина”.
— Анна? Вы что, придумали новую кличку своей жене?
— Нет. Анна Чутесова. Ваша знакомая. Вы помните ее?
— Я? — Римо задохнулся. — А она что, обо мне спрашивала?
— Д-да, собственно говоря.
— А... вы ей сказали, что я помолвлен? — спросил Римо обеспокоенно.
— Нет. В тот момент это не показалось мне важным.
— Знаете что... Постарайтесь сказать ей об этом до того, как я прибуду к вам, Смитти.
— Хорошо. Только побыстрее, пожалуйста.
— Погодите, не вешайте трубку. У меня денег — ну, совсем ничего. Вы не прислали бы мне на билет, а, Смитти?
— Пройдите к стойке компании “Уинглайт эрлайнз”. Билет будет ждать вас там. Вы где находитесь, кстати?
— В Сиэтле.
— Первый класс или общий?
— Первый, пожалуйста. — Римо вздохнул. — Похоже, я и в самом деле нужен вам, Смитти. В прежние времена выбора у меня не было.
— Просто я надеюсь, что вы возместите мне его стоимость, — сухо уточнил доктор Харолд У. Смит.
— Разумеется, — ответствовал Римо Уильямс. — Национальная безопасность есть безопасность нации, но бюджет “Фолкрофта” превыше.
Оставив трубку болтаться у пола кабины, он медленно пошел прочь.
Глава 11
Мимо секретарши Римо прошел, даже не удостоив ее взглядом.
— Простите, сэр, — донеслось до него, — но у доктора Смита в данный момент посетители.
— Ничего, меня он примет, — не оборачиваясь бросил Римо.
Вскочив, секретарша — немолодая полногрудая дама — умудрилась проскользнуть вперед Римо и просунула голову в дверь кабинета шефа.
— Простите, сэр, — обеспокоенно заблеяла она, — но я не могла остановить его и...
— Все в порядке, миссис Микулка, — поспешно кивнул Смит, увидев за плечом секретарши каменную физиономию Римо Уильямса. — Разумеется, вы не могли. Это редко кому удается.
— Где он, Смитти? — отодвинув секретаршу, потребовал Римо. — Где Чиун? Что с ним?
Анна Чутесова, поднявшись со своего места, шагнула к Римо.
— Привет, милый... — томно улыбнувшись ему, она протянула руки... и через секунду сжимала в объятиях пустоту.
— Привет, — Римо машинально кивнул, не сводя немигающего взгляда со Смита. — Где Чиун, Смитти? Отведите меня к нему.
— Сюда, Римо, — кивнул Смит.
Вдвоем они прошли к лифту.
Анна, не веря своим глазам, смотрела им вслед. Опомнившись, она в последнюю минуту рванулась к лифту и успела протиснуться между закрывающимися дверьми. Римо и Смит, поглощенные разговором, казалось, ее не заметили.
— Он пришел в сознание и спрашивает о вас, — проинформировал Смит. — Доктора уверены, что он скоро поправится.
— И все же, что с ним? — настаивал Римо.
— Он сам вам лучше объяснит.
Подняв голову, Римо в молчании уставился на плафон кабины, машинально сжимая и разжимая кулаки.
— Лучше ему на сей раз не притворяться. Лучше не притворяться, — повторял он вполголоса угрожающим тоном. Однако тревога, написанная на лице, выдавала его действительное настроение.
— Он и не притворяется, — обронила Анна сухо.
— Откуда ты знаешь? — Римо, казалось, только заметил ее.
— Я была рядом с ним, когда все случилось. Двери лифта бесшумно раздвинулись, и Римо, разом утратив интерес к Анне, рванулся к белевшим в конце коридора дверям.
Чиун сидел на койке, глядя прямо перед собой. Лицо его еще более осунулось, кожа приняла восковой оттенок, но натренированный слух Римо подсказал ему — сердцебиение и ритм дыхания старика пока еще в полном порядке.
— Что случилось, папочка? — с порога спросил Римо.
— Смерть, — ровным голосом ответил Чиун.
— Ну, ты еще заметно живой.
— Пока — да. Но не во мне дело. Синанджу умерло. Будущего больше нет. Все ушло во прах, все исчезло.
Уловив в голосе престарелого Мастера нотки неподдельной тревоги, Римо понял: нет, на этот раз его наставник не притворяется. Похоже, он действительно плох. Присев на край койки, Римо взял в свои ладони высохшую руку Чиуна с длинными, словно вязальные спицы, ногтями и успокаивающе сжал ее.
— Давай-ка расскажи мне все как есть, папочка.
— Смерть может быть разной, Римо. Смерть разума, смерть тела, смерть духа и...
Римо кивал. Смит и Анна Чутесова, стоя в дверном проеме, с возрастающим беспокойством смотрели на них.
Светло-карие глаза Чиуна на несколько долгих мгновений встретились с глазами Римо — влажными, темно-карими.
— Но есть и еще одна, из всех худшая, — продолжал Чиун. — Горе злополучному Дому Синанджу! И будь проклят день, когда я позволил этой женщине заманить меня в западню, коварно раскинутую судьбой!
— Женщине? — удивленно переспросил Римо, невольно взглянув в сторону Анны Чутесовой. Во взгляде его, впрочем, читалось абсолютное равнодушие. Перехватив его, Анна почувствовала, как по спине пробежала дрожь.
— Я учился водить машину, — раскачиваясь, затянул нараспев Чиун. — Нет, тебе не стоить казнить себя за то, что обучать меня этому искусству в свое время очень скоро тебе наскучило. Я вполне понимаю тебя. Ты был так занят поисками несуществующих бездомных, что забота о престарелом, пусть и приемном, отце уже ничего для тебя не значила. Хотя он угробил два десятилетия, чтобы научить тебя хотя бы чему-нибудь. Но для тебя несколько часов внимания оказались, разумеется, непосильной ношей. Но это неважно. Я понимаю, я понимаю тебя...
Римо снова сжал его руку.
— Кончай, Чиун. Покаяться я смогу как-нибудь после. А пока рассказывай, что произошло.
— Русская женщина заманила меня в дьявольский храм с русским именем. Она пообещала, что там Мастер Синанджу найдет короткий отдых от своих забот и тревог. Но оказавшись там, я почувствовал — что-то во мне умирает. Нет, не что-то, а вообще все.
— Что “все”? И почему умирает?
— И обращается в прах. Будущее Синанджу.
— Будущее Синанджу — это я. Ты же сам всегда твердил это.
— Да, ты — будущее моего дома, Римо. Но ведь ты — мой приемный сын. Подлинная же линия Мастеров прекратится с моей смертью.
— Что-то новенькое, — покачал головой Римо. — Ты чего-то недоговариваешь?
— Пусть эти двое уйдут, — Чиун картинным жестом указал на замеревших в дверном проеме Анну и Смита.
— Пару минут наедине — о’кей? — Римо обернулся к ним. — Тут, оказывается, дело семейное.
— Мы будем в моем кабинете, — кивнул Смит, поворачиваясь. Анна неохотно последовала за ним; черты ее прекрасного лица превратились в застывшую маску недоумения. Но Римо, казалось, это ничуть не волновало.
Когда они вышли, Чиун откинулся на подушки и скорбно закатил глаза.
— Нагнись ко мне, о сын мой, дабы я поведал тебе о своей беде. Горе мое слишком невыносимо, чтобы говорить о нем вслух. Оно огромно, как воды океана. О нем я могу говорить лишь шепотом.
Вконец озадаченный, Римо наклонился, почти прижавшись ухом к тонкой полоске губ старика.
— У меня больше не может быть детей, Римо.
Ошеломленный, Римо в упор смотрел на него.
— Детей?
Чиун кивнул.
— Божественное семя во мне увяло. Увяло в храме смерти, из-за козней этой русской женщины.
— Семя, Чиун?
— О да. Мужское семя. То самое, что прорастает в чреве женщины.
— То есть ты хочешь уверить меня, что отныне ты импотент!?
— Тсс! Ты хочешь, чтобы весь “Фолкрофт” узнал о моем позоре?
Чиун вперил в Римо укоризненный взгляд. Римо показалось, что на миг на его щеки вернулся румянец, но тут же исчез, словно его стерла невидимая рука.
— Папочка, — мягко сказал Римо, — пойми, такое может случиться с каждым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28