— А она там, в лощинке, внизу. Следующий съезд с шоссе. Дойдет черед — увидишь.
— Все равно не понимаю, чего такого может быть в обычной машинной мойке, чтобы к ней выстроился вдруг такой хвост.
— Такого ничего, детка. Она бесплатная.
— Ну и что? — удивилась Анна.
У нее на родине многие вещи предоставлялись бесплатно. Правда, большинство из них в буквальном смысле ничего не стоило, кроме, пожалуй, бесплатной медицины. Ради нее стоило, пожалуй, даже перейти улицу до ближней поликлиники. Проблема состояла лишь в том, что после лечения не всегда удавалось вернуться.
— Ну, бесплатно есть бесплатно, — изрек парень, снова прибавляя звук.
— Зачем ты слушаешь эту дребедень? — поморщилась Анна.
— Помогает сосредоточиться!
Анна пошла назад к машине. И вдруг остановилась как вкопанная. На светло-сером асфальте шоссе чернели четкие отпечатки шин. Конечно, это не редкость на автострадах, но эти шины были уж очень широкие, даже шире, чем у самого большого из “дальнобойных” грузовиков.
...И сразу пришло воспоминание — Смит говорил, что, по утверждениям того пьяницы, “шаттл” исчез недалеко от машинной мойки. Спецподразделения ВВС сразу же прочесали весь квадрат, но эта самая мойка, по их сообщениям, не работала уже лет пять или больше.
Похоже, мойка та самая. Только сейчас она, судя по очереди, работала вовсю. Анна уже бегом бросилась к машине.
— Ты когда-нибудь ставил машину на мойку, Чиун? — Она старалась улыбаться своей самой невинной и обезоруживающей улыбкой.
— Нет, — замотал головой Чиун. — Но я много раз видел эти мойки.
Он подозрительно взглянул на Анну, по опыту зная что просто так она ни о чем ни спрашивает. И тут же решил, что, чего бы она на сей раз ни добивалась, он ни за что не уступит ей, по крайней мере, без сопротивления... или потребует что-нибудь действительно стоящее в обмен.
— И я никогда их не видела... Мне бы так хотелось! — Анна снова улыбнулась ему. — Представляешь, машины перед нами, оказывается, стоят в очереди, чтобы попасть на одну из них. Должно быть, это замечательная мойка. Как ты считаешь?
— Что может быть замечательного в мойке для машин?
— Сама не знаю... Но очень хотела бы посмотреть, что это за мойка такая, способная перекрыть движение.
— Мне это ни к чему, — поджал губы Чиун.
— Тогда я, — пообещала Анна, — все же научу тебя водить машину.
Стоявший впереди фургон выпустил облачко дыма из выхлопной трубы. Очередь продвигалась.
— Ты и так уже собиралась научить меня всему, что знаешь про это, — проворчал Чиун. — Нечестно предлагать взамен то, что уже обещано.
Анна ничего не ответила. А что отвечать — старик прав.
— Понимаешь, — медленно начала она, — моей стране очень важно получить назад этот самый “шаттл”.
— Я рад, что он нужен хоть кому-нибудь, — заметил Чиун, нажимая на газ.
Машина подалась вперед, но на сей раз он сам сумел затормозить примерно в двух миллиметрах от заднего бампера впереди стоящей машины. Чиун высоко поднял голову: он был очень доволен собой.
Анна Чутесова скрестила на груди руки. Значит, так: первое — ничем не выдавать свой гнев. Второе — ни за что не выдавать, что ей на самом деле нужно. И третье — не уступать ни в чем упрямому старику.
И тут она увидела вывеску. Огромную, безобразную, из некрашеных досок, прибитых к железнодорожной шпале, вкопанной у самой обочины. На вывеске светло-голубой краской большими корявыми буквами было написано:
“ЮРИЙ ГАГАРИН”
БЕСПЛАТНАЯ МОЙКА МАШИН!
ПЕРВЫЙ ПОВОРОТ НАПРАВО
— Нет, я просто должна увидеть эту мойку! — взмолилась Анна. — Что тебе пообещать за это, Чиун?
— Обещай, что поможешь мне найти моего сына.
— Заметано, — согласилась Анна. — Это первый поворот направо — видишь вывеску?
— Вижу, вижу. Я полчаса назад собрался ехать туда, — подмигнул ей Чиун. — Хе-хе. Жаль, что у тебя не хватило терпения.
Глава 9
Мойка, сооруженная из алюминия и белого кафеля, выглядела детищем больного воображения архитектора, всю жизнь проектировавшего общественные туалеты. Надпись над входом — аккуратные черные буквы: “"Юрий Гагарин". Бесплатная мойка машин” — производила более благоприятное впечатление. Сооружение высилось прямо посредине небольшой площадки, к которой вел съезд с шоссе, окруженной зарослями пампасной травы и высоченными сорняками. Каждые несколько минут в одни ворота заезжала покрытая пылью и грязью машина и спустя короткое время выкатывалась из противоположных, блестя как новенькая.
Пока Анна критически оглядывала сооружение, Мастер Синанджу умудрился совершить ряд сложных маневров, в результате чего в очереди они оказались третьими.
— Что-то мне здесь не нравится, — после недолгого молчания призналась Анна.
— Мне тоже, — согласился Мастер Синанджу, следя за тем, как в ветровое стекло бьется громадная муха.
— А тебе что, Чиун?
— То, что они делают этот бизнес бесплатно. Это неправильно. Не по-американски.
— А мне не нравится название этого заведения. “Юрий Гагарин”.
— Это, должно быть, русское имя, — скривился Чиун. Муха уселась на резиновый обод ветрового стекла и терла друг о друга Передними лапками. Чиун включил дворники. Почуяв неладное, муха взлетела.
— Тогда ты понимаешь меня.
— Конечно, понимаю. Только русские способны делать что-то за просто так. Я тебе говорил, что это не по-американски. — Чиун выключил дворники.
— Юрием Гагариным звали первого человека, летавшего в космос.
— За что? — поинтересовался Чиун, следя за тем, как муха, вернувшаяся на свое место, опасливо подбирается к неподвижному пока левому дворнику.
— Ни за что. Быть посланным в космос — великая честь для советского гражданина, Чиун.
— При императоре Калигуле смерть в чане с расплавленным свинцом тоже считалась великой честью, — закивал Чиун, вновь включая дворники. На этот раз муха снова увернулась. — В особенности по сравнению с более распространенным способом — быть выброшенным на арену к голодным львам.
Анна вздохнула.
— Юрий Гагарин погиб в авиакатастрофе в шестьдесят восьмом году.
— Значит, это его сын держит эту... мойку?
— Сын Героя Советского Союза никогда не опустился бы до того, чтобы мыть машины в Америке.
— Почему нет? Лучшие граждане всех стран мира стремятся к этим берегам. Америка — страна великих возможностей. Она всех привечает.
— Странно слышать это от такого самовлюбленного типа, как ты, Чиун.
— По крайней мере, в этом мы сходимся, — Чиун удовлетворенно затряс бородой.
— В чем в “этом”?
— В том, что я — человек, влюбленный в себя. Правда, я предпочитаю слово “самосовершенствующийся”. Хотя нет, пожалуй, “самый совершенный” подойдет больше...
— Чиун, “Юрий Гагарин” — это название советского космического корабля, который я здесь ищу. Ты видел следы от огромных шин там, на дороге? Я уверена, что их оставил наш “челнок”. И ведут они прямо сюда, к этой самой мойке.
— Ну и?..
— Ну и, значит, совпадение исключено. — Владелец этого внушающего жалость заведения назвал его так потому, что совсем недавно этот самый корабль, тоже названный в честь вашего изгнанника, посетил эти места. И, возможно, стал его первым клиентом. Американские купцы всегда возвеличивают первого покупателя, хотя все знают, что важнее всего — тот, кто придет за ним.
Чиун не глядя ткнул в тумблер, включавший дворники. Муху размазало по стеклу. На лице Мастера появилась младенческая улыбка. Он снова повернулся к Анне Чутесовой.
— “Юрий Гагарин” не мог отклониться от своего маршрута только лишь для того, чтобы ополоснуться в Богом забытом уголке Америки.
— Но ведь ты же сама говорила, что в твоей стране... в России совсем нет таких моющих машин?
— А при чем здесь это?
— При том, что можешь ли ты придумать объяснение более убедительное, чем то, которое предложил тебе Мастер Синанджу?
— Нет.
Анна отвернулась и стала смотреть в окно. Перед их машиной, словно вход в пещеру Али-бабы, разверзся черный зев ворот мойки.
— Наша очередь.
Чиун нажал на газ, и машина вползла в темное нутро новоиспеченного “Юрия Гагарина”. Около машины со стороны водителя возник парень, одетый в форменный комбинезон.
— Поставьте машину на нейтралку и снимите ногу с тормоза, — проинструктировал он Чиуна.
— Что называешь ты дивным словом “нейтралка”? — полюбопытствовал Мастер Синанджу, запомнив на всякий случай написанную на пластиковой бирке фамилию служителя.
— Ты меня за дурака, что ли, держишь, приятель?
— Не обращайте внимания, я сама.
Анна поставила рычаг переключения скоростей в требуемое положение.
— А у вас забавный акцент, леди, — заметил парень. — Откуда будете?
— Из Москвы.
— Это рядом с Россией, что ли?
— Совсем рядом, — уточнила Анна.
— Я, знаете, этих русских не люблю.
— Боюсь, что это взаимно, — ответила Анна ледяным тоном.
— А что нам делать теперь? — спросил Чиун.
— Да ты не знаешь, что ли?! — снова взвился парень.
— Мы здесь недавно, — пояснил Мастер Синанджу, — и еще не успели постичь таинства мойки машин в Америке.
— Тогда подними стекла и езжай дальше.
— Но как смогу я повелевать теми, кто будет совершать омовение? Возможно, мне захочется поторопить их. Парень рассмеялся.
— Тут больше нет никаких машин из костей и мяса... Я хочу сказать, людей тут, кроме меня, больше нет. Всю работу делают машины железные.
— А вы, стало быть, владелец? — спросила Анна.
— Не, мэм. Владелец сидит в будке, на том конце. А мое дело — следить, чтобы вы заезжали по очереди.
— Но вы сказали, кроме вас, людей здесь больше нет, — подняла брови Анна.
— Точно так, — подтвердил парень.
Повернув рубильник, он пустил конвейерную дорожку, и машина начала медленно вползать в водоворот крутящихся мокрых синтетических щеток. Нажав кнопку, Анна подняла стекла.
— Несчастный отрок, — печально изрек Чиун.
— С ним что еще такое?
— Он так низко пал, несмотря на молодость.
— Он что, твой знакомый?
— В жилах его текла некогда королевская кровь. Теперь он присматривает за машинами. — Откуда ты про кровь-то знаешь?
— Так написано на его одеждах. Некогда он был эрлом — великим предводителем викингов.
— А-а, — кивнула Анна. — А мне, знаешь, он напомнил выпускника военного училища. У нас дома они точь-в-точь такие. Ему бы больше подошел АКМ в руках.
— Молчи, — поднял руку Мастер Синанджу, во все глаза наблюдая за крутящимися вокруг огромными щетками. — Я желаю в тишине насладиться этим великим детищем американского гения.
Анна послушно умолкла. Принцип работы мойки был небезынтересен и ей. Но больше всего ей хотелось пообщаться с владельцем этого заведения, который, по словам его помощника, сидел у выхода в будке. Интересно, с чего бы он, назвав дело именем советского героя, нанимает персонал с выраженной русофобией...
Конвейер тянул машину дальше — струи воды, снова щетки, счищавшие грязь со стекол, крыши, дверей... Анна почувствовала, как в душе ее начинает нарастать беспокойство — нет, она не боялась американской техники, но все же она была русской в чужой, да к тому же враждебной стране. Да еще внутри этой обмывочной коробки — все равно что в чреве кита. Прямо скажем, довольно неуютно.
Хотя, глядя на Чиуна, этого никак нельзя было сказать. Старик прямо-таки лучился от удовольствия, стараясь смотреть сразу во все стороны и напоминая ребенка, наконец попавшего в “Диснейленд”.
— Взгляни же! — завопил он, тыча пальцем в окно. — Огромные, величественные губки!
Это были, конечно, не губки, а мягкие щетки, состоявшие из толстых пластиковых волокон синего и красного цветов. Они набросились на машину, словно толпа беснующихся дервишей; металл под их натиском недовольно загудел.
Палец Чиуна уже лежал на кнопке опускания стекол. Анна едва успела удержать руку старика.
— Чиун, ты что делаешь?!
— Хочу их потрогать, — упрямым тоном заявил тот.
— Зачем?
— Может быть, мне удастся получить один из этих восхитительных ростков на память, на добрую долгую память.
— Ты же воды напустишь в салон!
Чиун сполз по спинке сиденья вниз. Детское удовольствие на его лице сменилось выражением глубокого огорчения.
— Уже поздно. Прекрасные губки исчезли — и все по твоей вине. Теперь у меня не будет никакого сувенира от первого знакомства с величайшим детищем гения — американской мойкой. Это был тот звездный час, воспоминания о котором должны передаваться из поколения в поколение, а ты превратила величайшее событие в горстку праха.
— И спасла тебя от превращения в обмылок, — проворчала Анна; потоки мыльной пены снаружи окутали машину, как густой белый снег.
— Я ничего не вижу! О боги, я ослеп! — завывал Чиун, вертясь из стороны в сторону. Но тщетно — было похоже, что они попали в снежный буран.
В следующую секунду на машину обрушился новый эшелон красно-синих щеток, вследствие чего Чиун тут же успокоился. Стекло со стороны Анны стало таким прозрачным, что, казалось, его попросту нет, и Анна успела заметить на стене мойки начертанные красной краской огромные буквы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28