Обыкновенное везение плюс недостойные и эгоистичные устремления спасти собственную шею.
— Крестная, должно быть, одарила тебя помимо героизма еще и честностью, — улыбнулась Аргуменда.
— Да не герой я! — в отчаянии вскричал Хобарт. — Я обычный практикующий инженер, к тому же не слишком успешный! И еще эгоцентричный и не прислушиваюсь к мнению других; друзья считают меня унылым педантом...
— Герой-ученый! — восторженно воскликнула принцесса. — Я и не предполагала, что такая комбинация возможна! Если бы ты только позволил служить тебе, смиренно...
— Пожалуйста, не возвращайся к этой теме!
— Хорошо, мой принц, — влага блеснула в глазах принцессы, но она постаралась скрыть ее грустной улыбкой. — Провести несколько часов рядом с тобой и так счастье для меня.
Хобарт заскрежетал зубами и сжал кулаки, разрываясь между желаниями заорать: «Замолчи!», убежать от этой влюбленной идиотки, или молить ее о прощении. В конце концов он просто ускорил шаг: мушкет на плече и негодование в каждой черточке лица. Такой темп ничуть не затруднил Аргуменду и ее длинные стройные ножки, и они добрались до эскорта гораздо быстрее, чем Хобарт и Кай искали логово колдуна.
С вершины одного из холмов раздалось: «Привет!», и кто-то направился к ним навстречу. Это был Хорват.
— Я не ожидал увидеть вас так скоро да и вообще когда-нибудь увидеть, если уж на то пошло! О, с вами леди? — Варвар снял шапку и поклонился Аргуменде. — Я потрясен ее красотой!
Хорват немного потряс головой, чтобы показать, что он действительно «потрясен».
— Она будет великолепной ханшей! — прошептал он на ухо Хобарту.
— Без сомнения, — сухо ответил Хобарт. — Но мы торопимся, собирай ребят.
Хорват двинулся обратно, но неожиданно заметил Феакса, пытающегося спрятаться за кустом. Маратай в недоумении остановился, а затем принялся хохотать.
— Ха-ха-ха-ха-ха, великий зверь дал усадку! Вы что, вымыли его в слишком горячей воде, или как?
Пошатываясь от смеха и держась за живот, Хорват все-таки отбыл выполнять приказ инженера.
— Вот вырасту обратно, доберусь до этого мерзавца, — мяукнул Феакс.
Первой на лошадь села Аргуменда, затем Хобарт взобрался на свою кобылку и окликнул льва: «Сможешь путешествовать верхом, не поцарапав меня или лошадь? Хорошо, прыгай!»
— Это правда, что ты не собираешься жениться на принцессе? — глядя маленькими желтыми глазами на Хобарта, спросил Феакс, как только очутился в седле.
— Да, — и Хобарт автоматически привычными от частого употребления словами изложил все свои мысли касательно привычек чужого мира и своего к ним отношения.
— Когда вырасту обратно, не позволю тебе так подло поступить с моей принцессой! — с негодованием прошипел лев.
— Я знаю, — сказал Хобарт, посмеиваясь. — Но, послушай, старина, ты ведь не станешь принуждать Аргуменду к вступлению в брак без любви, не так ли?
— Почему без любви. Она любит тебя.
— Хорошо, назовем его несчастливым.
— Раз она любит тебя, значит, будет счастлива только с тобой. Ты обязан сделать все для ее счастья, как я делал для своей львицы... в прошлом, — скорбно закончил он, придирчиво оглядывая свои незначительные размеры.
— Черт, как насчет неадекватного брака?
— Неаквадетный... не-адек... ох, чайный куст! Это слишком умно для меня. Куда же ты отправишься после того, как покинешь мою принцессу?
— Надеюсь вернуться в свой мир.
— А там есть львы?
— Да, но не в том месте, где я живу. Им вообще не разрешается находиться в домах и разгуливать по улицам.
Феакс тихонечко засопел, что, очевидно, сигнализировало о мыслительном процессе.
— Я люблю Аргуменду, как и собственное достоинство, — выдал он. — Мне нельзя возвращаться в Оролойю; каждая собака там только и ждет случая, как бы унизить и оскорбить меня. Можно мне остаться с тобой?
— Надо подумать об этом. Но, пойми, что придется регистрировать тебя как необычную разновидность кошки, — ответил Хобарт.
— Я понимаю.
Светский Лев сменил тему разговора и остаток пути предавался воспоминаниям о любовных приключениях с прекрасными дикими львицами. Хобарт удивился небольшому количеству таких историй, хотя ему раньше казалось, что у котов нет сдерживающих факторов насчет этого. Однако инженер удержался от смеха, не желая оскорбить маленького друга. Размышляя над предложением льва, он пришел к выводу, что квалифицированный бакалавр, как правило, имеет домашнего питомца, а его собственная собака умерла несколько лет назад. Надо будет только научить Феакса пользоваться туалетом...
— Хан! Кто-то проехал в лагерь перед нами. Смотри! — крикнул Хорват и указал на примятую траву.
Даже Хобарту стало ясно, что тут недавно прошел крупный отряд всадников.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил инженер.
— Не знаю, но подозреваю хана Ховинда вместе с сыном.
— Могли они атаковать лагерь?
— Вполне, но вряд ли застали наших врасплох средь бела дня.
И Хорват широким жестом махнул в сторону невыразительной равнины, в траве которой спрятаться мог разве что Феакс.
— Полагаю, мы должны сами все увидеть, — объявил Хобарт. Еще час езды и на горизонте показались шатры маратаев в форме маленьких темных точек между голубым небом и желтым морем травы.
— Выслать разведчиков? — спросил Хорват.
В глубине души Хобарт пожелал, чтобы варвары не спрашивали его мнения по вопросам военной стратегии и тактики, но вслух ответил:
— Если постараемся подойти поближе — нас точно заметят. С другой стороны, мне бы не хотелось ползти на животе миль десять по траве. Предлагаю послать Феакса. Его размер позволяет... О-о-ой! Ты, маленький дьявол...
Светский Лев впился когтями прямиком в бедро инженера, а затем спрыгнул на землю.
— Ты смеешься надо мной! Я никогда не позволяю людишкам смеяться надо мной! Хоть и маленький, я все-таки лев! — промяукал он.
— Ладно, ладно, и вовсе я не насмехался. А, наоборот, сказал, что твой рост идеально подходит для лазутчика; никто, ни один зверь или человек, не сможет пробраться в лагерь лучше тебя!
— А, это совсем другое дело. Извини, что цапнул.
Успокоенный Феакс широкими шажками двинулся сквозь траву и моментально скрылся в ней. Остальные постарались устроиться поудобнее, чтобы дожидаться возвращения льва; некоторые спешились, некоторые остались в седлах, ели, курили или болтали. Лошади мирно пощипывали траву. Хобарт старательно избегал разговора с Аргумендой и Хорватом, опасаясь быть неосмотрительно вовлеченным в очередное деяние или дерзость. Он попытался заснуть, но по прошествии нескольких часов занервничал. Солнце давно село, когда, наконец, шатаясь от усталости, появился Феакс с языком на плече.
— Лошади! Лошади, лошади, вокруг всего лагеря! Паратайские, маратайские и даже из Логайи! Я узнал сбрую, — еле выговорил он.
— Так, и что же тут делают логайские лошади? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Хобарт. — Признаки битвы есть, Феакс?
— Нет, все спокойно. В лагере люди поют.
Озадаченный Хобарт вздохнул.
— Похоже, нам все-таки придется решать по обстановке на месте. Эй, все по коням! Когда подъедем ближе, будьте готовы скакать во весь опор, если на нас попытаются напасть.
Они обошли несколько обозов с запасами, везде их встречали приветливыми взмахами рук. Никаких следов крови или беспорядка видно не было. Как и говорил Феакс, повсюду виднелись лошади, стоящие стройными рядами. Пробираясь между ними, Хобарт вдруг заметил человека и узнал одного из королевских грумов Логайи.
— Эй, что ты здесь делаешь, Глауком? — крикнул он.
— Не знаю, господин. Я пришел с королем Гордиусом, потому что так было велено, — ответил юноша.
Во главе отряда Хобарт продолжил путь к главным воротам. Его заметили, не успел он и порога переступить, грянули трубы, пение и прочие звуки веселья смолкли, и наружу высыпала толпа людей.
Хобарт натянул поводья и приготовился развернуть лошадь, если потребуется, но встречающие не проявляли никаких признаков вражды. Впереди в окружении телохранителей и знаменосцев стояли четверо: Саньеш, король Гордиус, экс-генерал Воланос в костюме варвара, с короткими блондинистыми кудрями, торчащими во все стороны, и очень старый варвар, передвигающийся с палкой. Затем случилось то, чего Хобарт боялся больше, чем битвы: все четверо высокопоставленных лиц воскликнули, как один: «Хайль, Роллин, Король Королей!»
У Хобарта было секунд пять на то, чтобы удрать, но он потерял их, собираясь с мыслями. Потом их окружили, Аргуменда упала в объятия отца, а его активно стащили с лошади. Когда приветственная суматоха улеглась, король Гордиус крепко сжал его руку и произнес:
— Я знал, что ты спасешь ее, мой мальчик! А поскольку ты теперь король всей Логайи и хан паратаев, хан Ховинд — вот он, — король указал на старичка с палкой, — так вот, хан Ховинд вместе с сыном согласились, что единственным разумным решением является провозглашение тебя Королем Королей, Ханом Ханов трех наших стран!
— Но я не хочу быть Королем Королей... — вяло начал Хобарт.
— Глупости, сынок! Только ты можешь им стать.
Не выпуская руки инженера, король повел его через ворота внутрь лагеря.
— Понимаешь, раньше нам все никак не удавалось провернуть это, поскольку маратаи не принимали паратаиского или логайского вождя; жители Логайи — паратаиского или маратайского, и так далее, хе-хе. Ты же не относишься ни к одним, ни к другим: странник с волосами, как у варваров, и цивилизованными манерами, как грубо обозвал тебя мой сын Аксиус, — невозможный человек в одежде несуществующего цвета, и в придачу отважный герой. Ты — единственный способен позаботиться о наших народах, остановить дурацкие междоусобные войны и действительно превратить нас в единую процветающую страну!
— Мы моожем сделать ее еще боольше, великий хан, — добавил скрипучим голосом хан Ховинд, — завооевать дикую Теооирию...
— Я уверен, — встрял Гордиус, — что Пситорис не откажется, если пригласить...
— Даже если и ооткажется, все равно заставим...
— И обязательно надо захватить золотой город Плах, там центр торговых путей в Гань Жень...
— Еще нам нужны Поогребальноовые Гооры для как вы гоовоорите — стратегическоого укрепления...
Хобарт слушал, не перебивая. Когда они дошли до ханского шатра, он с показным равнодушием спросил: «Пока вы тут планируете, как мне захватить всю планету, я вам не нужен? Могу я побыть один некоторое время?» Конечно, разумеется, он может, сколько угодно, ведь слово Короля Королей — закон. Хобарт скрылся от них в одном из самых маленьких отделений шатра, в котором провел ночь после битвы. Там он достал черепушку и вызвал Кая.
Желтокожий лекарь немедленно явился и принялся нервно озираться, напуганный звуками праздника, пробивающимися сквозь стенки шатра. Он весь был усыпан крупными красными волдырями.
— Шершни? — участливо спросил Хобарт. — Да, неприятно, старик, а ты не можешь вылечить их с помощью магии?
— Я купил заговор у бродячего торговца, не помогло, — беспомощно развел руками Кай. — Торговцы часто обманывают нас, бедных рыбоедов. Ты можешь запретить им это, Хан Ханов?
— Может быть. Вижу, новости распространяются быстро. Послушай, во время исчезновения ты можешь прихватить кого-нибудь с собой?
— Легко. Возьми меня за руку, и исчезнем вместе, фюить.
— О'кей. Знаешь, где обитает Разум?
— В смысле Бааа, хозяин всего?
— Разум или Жав или Бааа, называй, как хочешь.
— Знаю, — сказал Кай с растущим опасением на лунообразном лице.
— Перенеси меня туда прямо сейчас!
Кай затрясся всем телом и рухнул на колени.
— О, Величайший Хан из Ханов! Я боюсь! Бааа ведь повелитель всего! Очень сильный! Зачем тебе видеть его? — рыдал он.
— Этот ваш хозяин кое-чего натворил, что мне совсем не нравится. Надо поговорить. Давай сюда руку!
Поскольку Кай продолжал ныть по поводу своих опасений, Хобарту самому пришлось схватить грязную ладонь и хорошенько тряхнуть дикаря.
— Начинай колдовать! — прорычал инженер.
— Т-ты позаботишься о м-моем народе, если меня не станет?
— Да! Черт побери, клянусь, только...
В этот самый момент Кай растворился в воздухе; Хобарт почувствовал, как сильно натянулась рука, держащая ладонь. Он сжал пальцы еще крепче и почувствовал, как его тянут сквозь что-то неизвестное. Все слилось в яркую мешанину.
— Мы прибыли, — пискнул Кай. В глазах прояснилось, и Хобарт облегченно вздохнул.
Они стояли в огромной чаше в окружении высоченных блестящих черных скал. На стенах чаши не было видно ступенек или других каких неровностей. По-видимому, попав внутрь, без помощи крыльев или магии выбраться наружу невозможно, подумал Хобарт.
Дно чаши было округлым и плоским; они стояли как раз на границе, где обсидианоподобная скала начинала загибаться. В центре, примерно в полумиле от них, высилась большая белая пирамида, неестественно яркая из-за того, что лучи вечернего солнца освещали ее верхушку.
15
— Тебе туда, — сказал Кай, непонятно зачем указывая на пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Крестная, должно быть, одарила тебя помимо героизма еще и честностью, — улыбнулась Аргуменда.
— Да не герой я! — в отчаянии вскричал Хобарт. — Я обычный практикующий инженер, к тому же не слишком успешный! И еще эгоцентричный и не прислушиваюсь к мнению других; друзья считают меня унылым педантом...
— Герой-ученый! — восторженно воскликнула принцесса. — Я и не предполагала, что такая комбинация возможна! Если бы ты только позволил служить тебе, смиренно...
— Пожалуйста, не возвращайся к этой теме!
— Хорошо, мой принц, — влага блеснула в глазах принцессы, но она постаралась скрыть ее грустной улыбкой. — Провести несколько часов рядом с тобой и так счастье для меня.
Хобарт заскрежетал зубами и сжал кулаки, разрываясь между желаниями заорать: «Замолчи!», убежать от этой влюбленной идиотки, или молить ее о прощении. В конце концов он просто ускорил шаг: мушкет на плече и негодование в каждой черточке лица. Такой темп ничуть не затруднил Аргуменду и ее длинные стройные ножки, и они добрались до эскорта гораздо быстрее, чем Хобарт и Кай искали логово колдуна.
С вершины одного из холмов раздалось: «Привет!», и кто-то направился к ним навстречу. Это был Хорват.
— Я не ожидал увидеть вас так скоро да и вообще когда-нибудь увидеть, если уж на то пошло! О, с вами леди? — Варвар снял шапку и поклонился Аргуменде. — Я потрясен ее красотой!
Хорват немного потряс головой, чтобы показать, что он действительно «потрясен».
— Она будет великолепной ханшей! — прошептал он на ухо Хобарту.
— Без сомнения, — сухо ответил Хобарт. — Но мы торопимся, собирай ребят.
Хорват двинулся обратно, но неожиданно заметил Феакса, пытающегося спрятаться за кустом. Маратай в недоумении остановился, а затем принялся хохотать.
— Ха-ха-ха-ха-ха, великий зверь дал усадку! Вы что, вымыли его в слишком горячей воде, или как?
Пошатываясь от смеха и держась за живот, Хорват все-таки отбыл выполнять приказ инженера.
— Вот вырасту обратно, доберусь до этого мерзавца, — мяукнул Феакс.
Первой на лошадь села Аргуменда, затем Хобарт взобрался на свою кобылку и окликнул льва: «Сможешь путешествовать верхом, не поцарапав меня или лошадь? Хорошо, прыгай!»
— Это правда, что ты не собираешься жениться на принцессе? — глядя маленькими желтыми глазами на Хобарта, спросил Феакс, как только очутился в седле.
— Да, — и Хобарт автоматически привычными от частого употребления словами изложил все свои мысли касательно привычек чужого мира и своего к ним отношения.
— Когда вырасту обратно, не позволю тебе так подло поступить с моей принцессой! — с негодованием прошипел лев.
— Я знаю, — сказал Хобарт, посмеиваясь. — Но, послушай, старина, ты ведь не станешь принуждать Аргуменду к вступлению в брак без любви, не так ли?
— Почему без любви. Она любит тебя.
— Хорошо, назовем его несчастливым.
— Раз она любит тебя, значит, будет счастлива только с тобой. Ты обязан сделать все для ее счастья, как я делал для своей львицы... в прошлом, — скорбно закончил он, придирчиво оглядывая свои незначительные размеры.
— Черт, как насчет неадекватного брака?
— Неаквадетный... не-адек... ох, чайный куст! Это слишком умно для меня. Куда же ты отправишься после того, как покинешь мою принцессу?
— Надеюсь вернуться в свой мир.
— А там есть львы?
— Да, но не в том месте, где я живу. Им вообще не разрешается находиться в домах и разгуливать по улицам.
Феакс тихонечко засопел, что, очевидно, сигнализировало о мыслительном процессе.
— Я люблю Аргуменду, как и собственное достоинство, — выдал он. — Мне нельзя возвращаться в Оролойю; каждая собака там только и ждет случая, как бы унизить и оскорбить меня. Можно мне остаться с тобой?
— Надо подумать об этом. Но, пойми, что придется регистрировать тебя как необычную разновидность кошки, — ответил Хобарт.
— Я понимаю.
Светский Лев сменил тему разговора и остаток пути предавался воспоминаниям о любовных приключениях с прекрасными дикими львицами. Хобарт удивился небольшому количеству таких историй, хотя ему раньше казалось, что у котов нет сдерживающих факторов насчет этого. Однако инженер удержался от смеха, не желая оскорбить маленького друга. Размышляя над предложением льва, он пришел к выводу, что квалифицированный бакалавр, как правило, имеет домашнего питомца, а его собственная собака умерла несколько лет назад. Надо будет только научить Феакса пользоваться туалетом...
— Хан! Кто-то проехал в лагерь перед нами. Смотри! — крикнул Хорват и указал на примятую траву.
Даже Хобарту стало ясно, что тут недавно прошел крупный отряд всадников.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил инженер.
— Не знаю, но подозреваю хана Ховинда вместе с сыном.
— Могли они атаковать лагерь?
— Вполне, но вряд ли застали наших врасплох средь бела дня.
И Хорват широким жестом махнул в сторону невыразительной равнины, в траве которой спрятаться мог разве что Феакс.
— Полагаю, мы должны сами все увидеть, — объявил Хобарт. Еще час езды и на горизонте показались шатры маратаев в форме маленьких темных точек между голубым небом и желтым морем травы.
— Выслать разведчиков? — спросил Хорват.
В глубине души Хобарт пожелал, чтобы варвары не спрашивали его мнения по вопросам военной стратегии и тактики, но вслух ответил:
— Если постараемся подойти поближе — нас точно заметят. С другой стороны, мне бы не хотелось ползти на животе миль десять по траве. Предлагаю послать Феакса. Его размер позволяет... О-о-ой! Ты, маленький дьявол...
Светский Лев впился когтями прямиком в бедро инженера, а затем спрыгнул на землю.
— Ты смеешься надо мной! Я никогда не позволяю людишкам смеяться надо мной! Хоть и маленький, я все-таки лев! — промяукал он.
— Ладно, ладно, и вовсе я не насмехался. А, наоборот, сказал, что твой рост идеально подходит для лазутчика; никто, ни один зверь или человек, не сможет пробраться в лагерь лучше тебя!
— А, это совсем другое дело. Извини, что цапнул.
Успокоенный Феакс широкими шажками двинулся сквозь траву и моментально скрылся в ней. Остальные постарались устроиться поудобнее, чтобы дожидаться возвращения льва; некоторые спешились, некоторые остались в седлах, ели, курили или болтали. Лошади мирно пощипывали траву. Хобарт старательно избегал разговора с Аргумендой и Хорватом, опасаясь быть неосмотрительно вовлеченным в очередное деяние или дерзость. Он попытался заснуть, но по прошествии нескольких часов занервничал. Солнце давно село, когда, наконец, шатаясь от усталости, появился Феакс с языком на плече.
— Лошади! Лошади, лошади, вокруг всего лагеря! Паратайские, маратайские и даже из Логайи! Я узнал сбрую, — еле выговорил он.
— Так, и что же тут делают логайские лошади? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Хобарт. — Признаки битвы есть, Феакс?
— Нет, все спокойно. В лагере люди поют.
Озадаченный Хобарт вздохнул.
— Похоже, нам все-таки придется решать по обстановке на месте. Эй, все по коням! Когда подъедем ближе, будьте готовы скакать во весь опор, если на нас попытаются напасть.
Они обошли несколько обозов с запасами, везде их встречали приветливыми взмахами рук. Никаких следов крови или беспорядка видно не было. Как и говорил Феакс, повсюду виднелись лошади, стоящие стройными рядами. Пробираясь между ними, Хобарт вдруг заметил человека и узнал одного из королевских грумов Логайи.
— Эй, что ты здесь делаешь, Глауком? — крикнул он.
— Не знаю, господин. Я пришел с королем Гордиусом, потому что так было велено, — ответил юноша.
Во главе отряда Хобарт продолжил путь к главным воротам. Его заметили, не успел он и порога переступить, грянули трубы, пение и прочие звуки веселья смолкли, и наружу высыпала толпа людей.
Хобарт натянул поводья и приготовился развернуть лошадь, если потребуется, но встречающие не проявляли никаких признаков вражды. Впереди в окружении телохранителей и знаменосцев стояли четверо: Саньеш, король Гордиус, экс-генерал Воланос в костюме варвара, с короткими блондинистыми кудрями, торчащими во все стороны, и очень старый варвар, передвигающийся с палкой. Затем случилось то, чего Хобарт боялся больше, чем битвы: все четверо высокопоставленных лиц воскликнули, как один: «Хайль, Роллин, Король Королей!»
У Хобарта было секунд пять на то, чтобы удрать, но он потерял их, собираясь с мыслями. Потом их окружили, Аргуменда упала в объятия отца, а его активно стащили с лошади. Когда приветственная суматоха улеглась, король Гордиус крепко сжал его руку и произнес:
— Я знал, что ты спасешь ее, мой мальчик! А поскольку ты теперь король всей Логайи и хан паратаев, хан Ховинд — вот он, — король указал на старичка с палкой, — так вот, хан Ховинд вместе с сыном согласились, что единственным разумным решением является провозглашение тебя Королем Королей, Ханом Ханов трех наших стран!
— Но я не хочу быть Королем Королей... — вяло начал Хобарт.
— Глупости, сынок! Только ты можешь им стать.
Не выпуская руки инженера, король повел его через ворота внутрь лагеря.
— Понимаешь, раньше нам все никак не удавалось провернуть это, поскольку маратаи не принимали паратаиского или логайского вождя; жители Логайи — паратаиского или маратайского, и так далее, хе-хе. Ты же не относишься ни к одним, ни к другим: странник с волосами, как у варваров, и цивилизованными манерами, как грубо обозвал тебя мой сын Аксиус, — невозможный человек в одежде несуществующего цвета, и в придачу отважный герой. Ты — единственный способен позаботиться о наших народах, остановить дурацкие междоусобные войны и действительно превратить нас в единую процветающую страну!
— Мы моожем сделать ее еще боольше, великий хан, — добавил скрипучим голосом хан Ховинд, — завооевать дикую Теооирию...
— Я уверен, — встрял Гордиус, — что Пситорис не откажется, если пригласить...
— Даже если и ооткажется, все равно заставим...
— И обязательно надо захватить золотой город Плах, там центр торговых путей в Гань Жень...
— Еще нам нужны Поогребальноовые Гооры для как вы гоовоорите — стратегическоого укрепления...
Хобарт слушал, не перебивая. Когда они дошли до ханского шатра, он с показным равнодушием спросил: «Пока вы тут планируете, как мне захватить всю планету, я вам не нужен? Могу я побыть один некоторое время?» Конечно, разумеется, он может, сколько угодно, ведь слово Короля Королей — закон. Хобарт скрылся от них в одном из самых маленьких отделений шатра, в котором провел ночь после битвы. Там он достал черепушку и вызвал Кая.
Желтокожий лекарь немедленно явился и принялся нервно озираться, напуганный звуками праздника, пробивающимися сквозь стенки шатра. Он весь был усыпан крупными красными волдырями.
— Шершни? — участливо спросил Хобарт. — Да, неприятно, старик, а ты не можешь вылечить их с помощью магии?
— Я купил заговор у бродячего торговца, не помогло, — беспомощно развел руками Кай. — Торговцы часто обманывают нас, бедных рыбоедов. Ты можешь запретить им это, Хан Ханов?
— Может быть. Вижу, новости распространяются быстро. Послушай, во время исчезновения ты можешь прихватить кого-нибудь с собой?
— Легко. Возьми меня за руку, и исчезнем вместе, фюить.
— О'кей. Знаешь, где обитает Разум?
— В смысле Бааа, хозяин всего?
— Разум или Жав или Бааа, называй, как хочешь.
— Знаю, — сказал Кай с растущим опасением на лунообразном лице.
— Перенеси меня туда прямо сейчас!
Кай затрясся всем телом и рухнул на колени.
— О, Величайший Хан из Ханов! Я боюсь! Бааа ведь повелитель всего! Очень сильный! Зачем тебе видеть его? — рыдал он.
— Этот ваш хозяин кое-чего натворил, что мне совсем не нравится. Надо поговорить. Давай сюда руку!
Поскольку Кай продолжал ныть по поводу своих опасений, Хобарту самому пришлось схватить грязную ладонь и хорошенько тряхнуть дикаря.
— Начинай колдовать! — прорычал инженер.
— Т-ты позаботишься о м-моем народе, если меня не станет?
— Да! Черт побери, клянусь, только...
В этот самый момент Кай растворился в воздухе; Хобарт почувствовал, как сильно натянулась рука, держащая ладонь. Он сжал пальцы еще крепче и почувствовал, как его тянут сквозь что-то неизвестное. Все слилось в яркую мешанину.
— Мы прибыли, — пискнул Кай. В глазах прояснилось, и Хобарт облегченно вздохнул.
Они стояли в огромной чаше в окружении высоченных блестящих черных скал. На стенах чаши не было видно ступенек или других каких неровностей. По-видимому, попав внутрь, без помощи крыльев или магии выбраться наружу невозможно, подумал Хобарт.
Дно чаши было округлым и плоским; они стояли как раз на границе, где обсидианоподобная скала начинала загибаться. В центре, примерно в полумиле от них, высилась большая белая пирамида, неестественно яркая из-за того, что лучи вечернего солнца освещали ее верхушку.
15
— Тебе туда, — сказал Кай, непонятно зачем указывая на пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23